Волд Аскер и блюз дальнего космоса

Глава 15. Брошены в джунглях

Иллиан не мог представить, что папа отослал его от себя с чужими людьми. Умом он, конечно, понимал, что на пароходе им всем будет безопаснее, но чувства наотрез отказывались представить жизнь в одиночестве. Что он будет делать, если папка и вся его команда погибнут? Они были единственным, что у него было. Даже его народ кружился в сжатом виде где-то на окраинах жизненной зоны космоса. Он был один — одинёшенек во всём космосе! Эти мысли не давали Иллиану успокоиться, и всю дорогу до выхода из храма он непрерывно плакал, не в силах сосредоточиться на войне с машубастами.

К счастью, островитяне были достаточно внимательны. Когда одинокий ногатик рискнул напасть из высокой трещины, они уничтожили его до того, как он приблизился. Этот случай заставил Иллиана немного собраться, тем более, что плакса Один, как это ни странно, совсем не плакал, хотя находился почти в таком же положении, как и он: в логове машубаст осталась его мама. Именно благодаря Одину они не отстали от островитян: когда те увлекались и начинали удаляться, именно Один окликал их и возвращал обратно. Даже дама островитян — несмотря на свои коротенькие ножки — перебирала ими так быстро, что взрослые значительно опережали детей. Так они дошли до выхода из храма. Другие машубасты им не встретились.

Перед выходом из храма островитяне устроили привал. После очень быстрого передвижения по коридорам он был необходим всем, тем более, что никто не знал, что их поджидает на пути к кораблю. В джунглях таилось несколько десятков тварей, и один Создатель знал, где они сейчас бродят.

Иллиан вызвал дядю Суэви. Дядя Суэви кружил где-то над побережьем и обещал быть через несколько минут. Он тоже потерял след основной группы тварей и никого не видел, кроме дозорной пары машубаст на пляже морских зверей.

Островитяне поднялись и двинулись к джунглям. Поляну перед храмом пересекли спокойно, засады над входом не было. Первые сто метров джунглей преодолели без единого препятствия. Все уже воспрянули духом, появилась надежда, что они дойдут до корабля спокойно, как в чаще справа что-то хрустнуло. Хруст был резким, не оставляющим никаких надежд на случайное происхождение. Тренированные последними днями островитяне сразу выставили во все стороны излучатели и огнемёты, настороженно поводя им по сторонам. Из чащи никто не появился. Хруст повторился, на этот раз слева.

Замедлившая было ход группа ускорила шаг. Иллиан и Один начали отставать. Один окликнул островитян, но не громко, как в пещере, а потихоньку, чтобы не созвать всех машубаст острова. Шедший в арьергарде матрос даже не повернул головы, только прибавил ходу. Расстояние между взрослыми и детьми всё увеличивалось и увеличивалось, Один и Иллиан уже непрерывно бежали, забросив излучатели на спину и наплевав на всякую осторожность — только бы не отстать! Но группа взрослых всё удалялась, сначала она ещё была немного видна, мелькая между деревьями, но когда дети вылетели на очередную полянку, на которой тропинки расходились в разные стороны, то поняли, что безвозвратно потеряли основную группу.

В чаще опять раздался хруст. Иллиан и Один встали спиной к спине и выставили излучатели.

— Что будем делать? — спросил Один.

— Может, к папе вернемся? — предложил Иллиан.

Перспектива возвращаться несколько километров по джунглям в кишащую машубастами пещеру им не понравилась.

— Может, на дерево влезем? — подумал Один.

— Ты же по деревьям не умеешь лазить, лопух! У тебя передние лапы в разные стороны торчат, ты дерево не обхватишь!

— Сам ты лопух, как будто ты такое дерево можешь обхватить!

Они дружно посмотрели на соседние деревья. Огромные стволы как минимум метрового диаметра пропадали где-то в вышине, у основания не было ни единой веточки, за которую можно было бы зацепиться. Если не считать не внушающие доверия лианы, конечно.

— Можно ступеньки вырезать излучателем.

Они повторно посмотрели на деревья. Вырезать ступеньки пришлось бы метров пятнадцать, если не все тридцать. В чаще опять что-то хрустнуло.

— Может, просто маме позвоним?

Иллиан достал коммуникатор:

— Пап, островитяне нас бросили, в джунглях!

Папка не ответил, из коммуникатора доносились только звуки атмосферных помех и какое-то странное сипение. Один позвонил маме, но у той коммуникатор вообще не отвечал.

— Видимо, они заняты. Ну, давай резать ступеньки. Я режу, ты охраняешь.

За несколько минут они убедились в том, что даже по ступенькам Один не мог взобраться на дерево. Его космические ботинки с металлическими магнитами (для ходьбы в невесомости), кое-как надетые на лапы с крючками, соскакивали с маслянистой поверхности дерева. Кром того, он просто не мог, как Иллиан, обхватить дерево руками под нужным углом: конечности у Одина торчали в разные стороны под прямым углом от туловища. Да и у Иллиана дела шли не лучше: дерево в местах порезов выделяло какую-то маслянистую жидкость, с которой соскальзывали и перчатки, и ботинки, кроме того, эта жидкость жгла руки. За пять минут они взобрались едва на четыре метра, и то только благодаря тому, что за деревьями иногда слышался хруст. Стало ясно, что если они будут продолжать подъём, то это будет смертным приговором самим себе: кто-нибудь из них обязательно соскользнёт и упадёт.

— Меня больше руки не держат, — признался к исходу пятой минуты Один и начал слезать.

Иллиан стоял чуть выше и потому первым успел увидеть машубасту, которая набирала скорость для прыжка. Он собирался прорезать следующую ступеньку, а потому ему оставалось лишь слегка довернуть излучатель. Оружие негромко пискнуло в руке, машубаста взвыла и скрылась за деревьями. Она прыгала настолько быстро и непредсказуемо, что Иллиан лишь немного поджег ей спину.

— Ты нормально?

— Нормально, — отозвался снизу Один.

Из-за этого отвлечения внимания, а также из-за того, что Иллиан вынужден был стрелять поверх второй руки, которой держался за зарубку на дереве, он чуть не проворонил вторую машубасту. Она вылетела из джунглей вслед за первой и бросилась на Одина. Один принял единственно верное решение в этой ситуации — он прыгнул с дерева на лиану. Лиана, как это ни удивительно, выдержала. Бестия с разбега шлёпнулась о ствол дерева чуть ниже того места, где был Один. Иллиан принялся стрелять в машубасту, но только немного повредил хвост: и этот зверь оказался очень ловким и подвижным. Получив отпор, машубаста скрылась в джунглях.

Один на удивление ловко спустился по лиане — тут его лапы с крючковатыми зацепами пригодились как нельзя лучше. Иллиан слез вслед за ним и предложил:

— Может, по лианам попробуем взобраться?

Один оценил расстояние:

— Нет, такую высоту мне не одолеть. Давай лучше выберемся куда-нибудь на открытое место, к скалам? Там они не смогут неожиданно атаковать, мы их издалека увидим. Потом дядю Суэви позовём, наших…

При упоминании о взрослых Иллиан ненадолго впал в панику: прошло пять минут, а папа так и не ответил. Возможно, никого из взрослых уже и нет… Потом до мозга дошло имя "Суэви".

— Дядя Суэви! Дядя Суэви! Вы где?

Коммуникатор ответил немедленно:

— Над вами. Сквозь чащу я вижу только пёструю одежду островитян, но я точно над вами. Вам осталось до берега совсем немного.

— Они нас бросили! Мы на поляне, недалеко от храма! Мы пойдём на восток, к берегу! Ищите нас там! До связи!

Из коммуникатора раздалось невнятное шипение, похожее на те слова, про которые папа Волд говорил, что они плохие. Коммуникатор отключился. Иллиан и Один собрались идти, но тут возникло неожиданное затруднение. Солнце близилось к заходу, и они никак не могли решить, где же восток.

— Мама говорила, что если встать лицом к востоку, то правая рука будет смотреть на солнце, вот я и стою правой рукой к солнцу, — настаивал Один, показывая на юг.

— Дурак ты, — горячился Иллиан, — папа говорил, что если смотреть на солнце, левая рука будет на восток, но сейчас же вечер! Надо спиной к солнцу стоять, тогда левая рука покажет на восток!

— От дурака и слышу!

— А ты тормоз!

— А ты корова рогатая!

Так они проспорили несколько минут, пока хруст в лесу не напомнил им о действительности. Они дружно решили позвонить дяде Суэви. Дядя Суэви сказал, что Иллиан ближе к истине, но на восток смотрит не рука, а лицо, и что он сам сейчас у храма, забирает свой маленький излучатель из хранилища, скоро будет, просил подождать. Ждать дядю в темнеющем лесу им совсем не хотелось, и они двинулись на восток с намерением выйти к берегу и по песочку дойти до корабля.

Как это ни удивительно, они действительно смогли дойти до берега, точнее, добежать. Хруст веток то слева, то справа от них придавал силы, и они неслись не хуже островитян. Дошли менее чем за полчаса, никто им не встретился, кроме одинокого ногатика, от которого они просто убежали. Выскочив на берег, они поняли, что их первоначальная идея — идти вдоль берега — была не очень реальной. Берег представлялся им в виде длинного пляжа с белым песком и лазурным прибоем. Таким он был в тех местах, куда их команды ненадолго выпускали на отдых. Тут же их глазам предстал высокий, обрывистый, весь изрезанный бухтами и с уходящими далеко в море каменными грядами обломков совершенно непроходимый берег. Идти по нему вдоль острова казалось совершенно невозможным. Дядя Суэви так и не появился.

Иллиан с Одином выполнили первую часть своего плана — выползли на каменную гряду, уходящую в море, и принялись ждать. Тут машубасты хотя бы не могли застать их врасплох. Сидеть на мокрых и холодных камнях, на сильном морском ветру было не очень приятно. Вызвали дядю Суэви. Тот отозвался сразу, но ничем обрадовать не смог: машубасты сидели на ящиках с оружием, стоявшими перед входом в храм, и он не мог забрать свой излучатель. Дядя Суэви не брал с собою оружие, чтобы как можно дольше продержаться в воздухе, и теперь оказался совершенно беспомощен.

Они посидели еще пять минут. Стало скучно. От нечего делать они стали разглядывать окрестности и рассмотрели, что противоположная сторона бухты вся иссечена очень даже удобными для восхождения трещинами. На всех планетах, на которых им удавалось побывать, дядя Фиу тренировал их в скалолазании — пока папа Волд не видит. Им это нравилось. Соседняя каменная гряда выглядела вполне проходимой, и они решили перевалить через неё, чтобы посмотреть, не стоит ли корабль в пределах видимости.

Они вернулись обратно на берег, прошли через бухту по гальке и начали карабкаться на обрыв. Это им удалось без особых сложностей, но зато, взобравшись на очередную скалу, горделиво возвышавшуюся над прибоем, Иллиан и Один обнаружили, что вся соседняя бухта полным — полна машубаст. Некоторые звери вертелись, осторожно выглядывали за гребень следующей гряды, и несомненно готовились к нападению на кого-то в следующей бухте. Очевидно, это был корабль островитян. Остальные занимались тем, что отчаянно лупили друг друга. Побежденные отползали в сторону и застывали в позе животами кверху.

— Что это они делают? — удивился Иллиан.

Малия Дилель едва успевала за мужчинами, которые неслись к шлюпкам со всех сил, и потому не могла сосредоточиться на внутренних мыслях. Подозрительные потрескивания, раздававшиеся всё ближе слева и справа, тоже не способствовали глубокой задумчивости. Позади неё шло трое матросов, и она была уверена, что они следят за доверенными им детьми. И только уже недалеко от берега, случайно скользнув взглядом по ближайшему матросу, она увидела сжавшиеся в точку зрачки и почувствовала тревогу. Матросы были в состоянии безы! Беза, проклятие их расы! Стоило простым людям сильно испугаться или рассердиться, как они впадали в состояние безы, при котором всеми поступками человека управляют либо страх, либо гнев.

В состоянии безы простые люди не слышат слов, не воспринимают логических уговоров, единственное, что может на них хоть как-то повлиять — это командирский рык того, кого они привыкли считать вожаком. Всех благородных людей в университете учили издавать такой командирский рык. Малия остановилась и по всем правилам завопила: "Стой!"

Благородные судари и капитан остановились, матросы, бестолково притаптывая на месте и поводя вокруг бессмысленными взглядами точечных зрачков, полушажками продолжили двигаться к берегу, обтекая благородных сударей, как вода. Миновав последнего из благородных, они припустили к берегу со всех ног. Малия поняла, что их сейчас не остановит ничто: среди деревьев мелькали отблески воды.

— В чем дело? — удивленно спросил Миро Рапаэль, провожая взглядом матросов: дробление группы ему явно не понравилось.

— Они в безе. Потеряли детей.

Благородные судари дружно выдохнули: потеря детей легла бы огромным бесчестием на их рода на много поколений.

— Давайте проследим, чтобы эти безголовые погрузились в шлюпку и не забыли головы на месте, а потом пойдем искать детей, — предложил капитан, — пока они в безе, могут решить и вплавь до корабля отправиться, вместе с оружием.

Капитан почти угадал: матросы погрузились в шлюпку и даже не бросили оружие, но не отвязали конец, которым шлюпка была привязана к торчащему из земли корню. Благородные судари застали их бешено работающими веслами. Трос был натянут до предела, шлюпка, разумеется, с места не двигалась, подпрыгивая на волнах в десяти метрах от берега. Никто из матросов не мог сообразить вернуться и развязать трос, паника заставляла их только сильнее налегать на вёсла. Капитан попытался развязать трос, но совместные усилия матросов затянули узел до предела. Тогда капитан просто пережег канат излучателем. Шлюпка помчалась к кораблю.

— Все, можно уходить, — бросил капитан мрачно молчащим благородным сударям.

Каждое проявление безы всегда печалило благородных людей, напоминая им о том, насколько близко находится тёмная сторона. Капитан поторопился с выводами. Шлюпка дошла до середины и встала на месте. Матросы в шлюпке растеряно вертели головами и не гребли.

— Что это с ними? — удивилась Малия.

Капитан, который чаще встречался с приступами безы, догадался первым:

— Беза начала проходить, но не прошла. Они испугались, что на корабле их осмеют за бесчестье, но страх не дает им вернуться назад. Так они могут болтаться на середине ещё очень долго. Первая же машубаста их потопит играючи, если они сами с этим не справятся до этого. Что более чем вероятно.

И, набрав в лёгкие воздуха, капитан изо всех сил заорал:

— На корабль! Немедленно, мерзавцы, или всем головы поотрываю!

Матросы дёрнулись, но с места не двинулись. Капитан прыгал на песке и извергал жуткие ругательства, но шлюпка так и болталась на полпути к кораблю. Матросы только ниже пригибали головы. Пришлось сталкивать в воду вторую шлюпку и плыть к матросам. Только после того, как капитан перепрыгнул в первую шлюпку и надавал пощёчин, матросы позволили себя уговорить в том, что им действительно приказали возвращаться на корабль.

Уставшие и измученные благородные люди вернулись на берег и углубились в джунгли на поиски детей.

Расклиненные в трещине сапоги, как и следовало ожидать, не выдержали. Я успел дотянуться до спускового курка до того, как они вылетели, но стрелять из-за спины в перевернутом положении — не самое приятное дело. Очередь разрядов моего излучателя лишь немного повредила лапу твари. Вторую очередь я дать не успел — сапоги выскочили из трещины, и я спикировал точно под челюсти машубасты. В полете мне удалось оттолкнуться от скалы и перевернуться ногами вниз, но удар все равно был силён, я сильно стукнулся и соскользнул куда-то в сторону. В первые секунды я полностью потерял ориентировку. Когда зрение и чувство пространства восстановились, я увидел нашу милую собачку Суйу, летящую прямо в морду матке машубаст. Никогда не думал, что она умеет летать. Для прыжка это было слишком высоко.

Суйу шмякнулась о бронированную морду машубасты, сползла к горлу и без долгих раздумий вцепилась в него. Машубаста покачнулась, хлынула едкая кровь. Суйу задымилась и перестала существовать. Крови было так много, что она обуглилась до костяка за какую-то секунду. Следом за Суйу под потолок пещеры воспарил Аис. Сегодня день сюрпризов? Мы вроде не ставили ему антигравитатор. Неужели мальчишки сами поставили? Это смертельно опасно! Выживем — на месяц поставлю в угол.

Аис описал в воздухе правильную параболическую кривую и еще в воздухе разрезал матку крест — накрест на четыре части. На его счастье, он упал не в лужу крови, а немного сбоку, со страшным металлическим грохотом. Похоже, он не летал, а его просто каким-то образом катапультировали. Тут сознание меня покинуло.

Когда сознание через некоторое время решило заглянуть обратно и проверить состояние своего тела, я обнаружил вокруг себя своих товарищей, которые отчаянно стреляли во все стороны. Сознание решило, что ему это лучше не видеть, и пошло погулять снова. Окончательно вернулось оно только спустя несколько минут. Я открыл глаза и обнаружил перед собой улыбающегося Фиу (а улыбающийся кот — это, надо сказать, достойное зрелище). Вокруг меня с заботливым видом стояла вся группа, вдалеке виднелся красный от горя Грумгор над останками Суйу.

— Не бойся, капитан, мы тебя вылечим, — торжественно произнёс Фиу и вытащил из моего медицинского пакета голубую ампулу. Ещё до того, как я успел завопить: "Не смей, она с антибиотиками и снотворным!", он ловко воткнул мне её в руку. Я опять провалился в беспамятство.

Очнулся я на носилках. Меня куда-то несли. Мимо проплывали стены пещеры. Отовсюду жутко пахло кровью машубаст. Очевидно, мы проходили место недавнего побоища. Первым, кого я увидел, был Валли. Заметив моё пробуждение, он поспешил меня успокоить:

— После того, как мы уничтожили матку, на нас хлынули все, кто остался. Видимо, она их придерживала для какого-то плана, а после её смерти они решили от нас избавиться самым простым способом: завалить телами. Мы отбились.

— Остановите, — приказал я, — я себя чувствую прекрасно. Главное — это не дайте Фиу всадить мне второй заряд снотворного.

Они даже не подумали выполнять.

— Ты бы видел себя со стороны, — послышался голос Фиу из-под носилок, — весь в крови, а что ты выделывал, пока был без сознания! Метался, кричал, что поставишь детей на месяц в угол…

Мысль об угле отвлекла меня.

— Как Аис научился летать?

— Никак. Когда Бий У увидела, как ты пикируешь на матку, она без долгих раздумий кинула в неё сначала Суйу, а потом Аиса. Хотела и меня, да не пришлось.

Что-то такое о детях, какая-то мысль продолжала беспокоить меня. Угол… летающий Аис… Всё-таки я здорово приложился головой.

— Какая у нас теперь задача? Что говорит Вар Варуна? Зачистка всех пещер?

— Вар Варуна сказал, что охота завершена. Матка убита, мы уходим. Крейсер заливает весь остров защитным полем, и прощайте, машубасты.

— Да ну? Он такое смог сказать? А я думал, мы отсюда не уйдем до последнего ногатика. Что же, это к лучшему. И остановите проклятые носилки!

Бий У и Птитр остановились (это они, как самые сильные особи нашего отряда, несли меня). Я спустил ноги на землю. Какая-то мысль всё висела в голове… Дети! Иллиан и Один одни в джунглях!

— Илиарсию сюда!

Осторожно, чтобы не вступить в лужу крови машубаст, по проходу приблизилась Илиарсия.

— На коммуникатор давно смотрела? — прозвучало это не очень вежливо, но меня можно было простить: голова просто раскалывалась.

Илиарсия посмотрела на руку. Экран её коммуникатора даже не мигал.

— Выключила случайно. Нашлемная карта включена, потому и не заметила. Тут пять вызовов…

Наши коммуникаторы имеют такую функцию: даже если их отключить, они фиксируют, если кто-то тебя вызывает, но не отзываются. В различных засадах это необходимая функция.

— Это Один! — в голосе у Илиарсии начала прорезаться паника.

— Они в джунглях. Отстали от островитян. Найди их.

Илиарсия и её разумные пчёлы улетучились так быстро, что мои слова: "Только не убивай островитян" до них, похоже, не долетели.

Я встал. Голова кружилась.

— Ты как? — спросил Вар Варуна. И откуда только он взялся? Вроде я его рядом с собою не видел.

— Идти смогу.

Позади моих обнаружились ещё одни носилки. На них торжественно возлежал Аис и наслаждался каждым моментом своего наездничества. При падении его нога оказалась погнута так, что исключала самостоятельное движение. Несли его разумные пчёлы, что было абсолютно неразумно. Я подошел к роботу, переключил режим на повышенную силу и скомандовал Аису выпрямить металл ноги руками. В режиме повышенной силы манипуляторы Аиса развивают усилие в несколько тонн. Получилось кривовато, но зато теперь Аис мог идти сам. Ему это не очень понравилось, ковылять на укороченной ноге было совсем не так красиво, как кататься на тёте Илиарсии. Удивительно, как много эмоций я могу прочитать по характерным наклонам и нарочитой медлительности Аиса даже тогда, когда он ничего не говорит.

— И не хнычь. Мог бы и без меня ногу распрямить.

— Они мне времени не дали, сказали: "Прыгай и поехали скорее", — принялся оправдываться Аис. Слышали мы эти отговорки.

— Идём… поможем Илиарсии.

Про помощь разумным пчёлам я приплёл скорее для красного словца: Птитр вообще быстро двигаться не умеет, а мы с Аисом двигались еле-еле. Тем не менее, мы добрались до входа менее чем за полчаса. По пути мы совершенно случайно загнали в угол пять мелких машубаст. Те даже не пытались нападать, жались к стенкам и закрывали головы лапами. Проклятие, мне было почти жалко их убивать.

Перед выходом все свалились отдыхать. В джунглях было темно, соваться туда, не отдохнув, было неблагоразумным.

Вар Варуна достал свой коммуникатор и принялся над ним колдовать.

— Они выпустили меня из трюма, — вдруг сказал Аис.

Следом пришел доклад от командира крейсера. Он докладывал, что крейсер варов получил с планеты длиннющую передачу и умчался так, будто за ним черти гнались. Ещё добавил, что они видели все наши приключения: Вар Варуна и его ребята вели постоянную передачу со своих встроенных телекамер.

Я удивился и подошел к распорядителю охоты, чтобы потребовать объяснений. Вар Варуна тяжело поднял на меня свой взгляд.

— Я потерял всех своих варов, — сказал он, — а еще вы заслужили белые ленты охотников. Вы все. — и сунул мне комплект белых ленточек. А потом выстрелил себе в сердце. Вот скотина! При ребёнке! Не мог подождать, пока Аис уйдёт! От тела вара почему-то пополз запах убитой машубасты.

— Пап, а зачем дядя себя застрелил? — спросил шокированный Аис.

— От стыда. Он потерял всех своих воспитанников.

Аис о чём-то задумался:

— А если я потеряю всю свою команду, я тоже должен буду застрелить себя?

На этот раз в шок впал я. Дети иногда задают очень сложные вопросы.

— Нет. Просто найдёшь себе новую.

— А куда их корабль улетел?

— На свою планету. Продавать запись охоты. Они её на всю планету показывать будут, много денег заработают.

— А он не от стыда застрелился, — торжествующе проговорил Фиу, что-то высматривая во внутренностях вара.

Я наклонился. Фиу соорудил импровизированный пинцет и вытащил из живота вара нечто, что могло быть только конечностью машубасты.

— Наш вар ухитрился где-то поймать себе зародыша, — констатировал Фиу.

— Стоунсенс, Аис, я могу попросить вас вынести тело нашего новобранца, того, которого мы первым потеряли, пока мы тут отдыхаем? — попросил я (остальные тела — которые удалось — мы вынесли и вывезли на платформе стоунсенса). Аис со стоунсенсом согласились и углубились в коридоры. Они должны были вернуться через десять минут. Когда они не вернулись через пятнадцать, я забеспокоился и вызвал их.

— Мы… не можем… идти! — еле выговорил Аис. Более ничего от него добиться не удалось.

Пришлось опять построиться в "ежа" и тащиться обратно. Что могло им помешать? Они же не из плоти оба!

У тела новобранца сидел пригорюнившийся Аис, рядом торчал мрачным столбом безмолвный стоунсенс. Впрочем, он всегда безмолвен.

— Что случилось?

— Я хотел его нести, но тут вспомнил, как он со мной перед вылетом играл в шашки. Он был живой, а теперь больше никогда не сыграет в шашки. Тут со мной что-то случилось, и я понял, что не могу его нести, — сказал Аис.

— И я, когда он мне это рассказал, — добавил стоунсенс.

Аис плакал! По его внешнему виду этого понять нельзя, в его робота не заложены возможности показывать эмоции, но сомнений быть не могло: Аис был в истерике. Ну и дурак же я! Послал таскать трупы семилетнего мальчишку и стоунсенса, у которого уровень развития примерно такой же.

Как мог, я попытался утешить обоих. Это было непросто. Ещё не к месту вмешался Фиу и заявил, что смерть с честью — это почёт для воина. В данной ситуации это было совершенно излишним.