Волд Аскер и симфония дальнего космоса

Глава 15. Как мы осваивали компьютеры

Началась весна, погода на Вентере испортилась. Полярные шапки из сухого льда и воды начали стремительно таять, поднялся сильнейший ветер. Обычно прозрачное небо с лёгкими красноватыми облачками заволокло сплошными тучами, и стало ещё тоскливее. Начались пылевые бури. Наши боксы представляют собой, по большей части, цилиндрические отсеки космических кораблей, вкопанные до середины в грунт, но ветер был настолько сильным, что даже им иногда грозило переворачивание. Технические службы подсыпали немного грунта снаружи, на всякий случай. Теперь мы вкопаны в грунт почти на две трети. Как говорит Суэви: "Раньше я был летающим червём, а теперь стал подземным".

Космопсихологи закончили учить инопланетников арифметике и перешли к "отработке социальных навыков". На практике это означало, что нам каждый новый день выдают задание типа "как вы сможете переправиться через реку, используя брёвна" или "какие четыре предмета вы возьмете на необитаемый остров из двадцати имеющихся". Предполагается, что в процессе обсуждения мы "выработаем новые способы коммуникации и выявим лидеров". Группы постоянно тасуют для того, чтобы мы все перезнакомились друг с другом. Почти ничего из этого не получается, дело двигается очень медленно. Половина времени уходит на то, чтобы растолковать инопланетникам отличие лодки от сети, а остальная половина — на то, чтобы разнять тех, кто начинал слишком сильно горячиться в процессе обсуждения. Ни терпением, ни желанием понять другого большинство курсантов не отличается.

Грумгор вернулся с одного из таких занятий и принялся жаловаться на преподавателя:

— А я ему и говорю: "Список вещей должен определить тот, кто назначен командиром или победил всех претендентов на руководство в честном бою". А он мне: "А вдруг вождь возьмет не совсем то, что требуется?" А я ему отвечаю: "Никто не посмеет бросить ему упрёк, потому что он всех победил ранее. Когда станет понятно, в чём ошибка, племя просто пойдет искать другие выходы из ситуации. Это лучше, чем глупо спорить и терять время". Правда ведь, так лучше и быстрее, Волд?

— А что преподаватель? — Я уже был немного в курсе того, как народ Грумгора решает проблемы эффективности управления, и мне было интересно, как вывернется учитель.

— А он сказал, что я уклоняюсь от "корструктивного обсуждения" и выдал мне порицание (Грумгор с трудом выговаривал слово "конструктивное").

Я засмеялся.

— Не огорчайся, Грумгор, тут скорее прав ты, чем он. Ты бы видел, что творилось сегодня в моей группе. У меня там сегодня было три энтузиаста идеальных решений. Они один раз повторили все аргументы за одну вещь и против другой, потом ещё раз, потом поменялись мнениями. Один стал отстаивать ту вещь, которую до него отстаивал другой, а тот наоборот, и так они ходили по кругу и повторяли одни и те же аргументы в течении трех часов, и не собирались останавливаться. Вся остальная группа сначала пыталась как-то участвовать в обсуждении, а потом все бросили эти попытки и стали следить за ними, как за цирком. А эти три энтузиаста ещё невелики ростом, прыгают на высоту своего роста, размахивают руками, передразнивают друг друга, просто умора, сплошное представление. Мы уже к концу первого часа валялись от смеха, а они всё продолжают на полном серьёзе: "Нет, лодку, нет, сеть!" К концу третьего часа они решили подраться, ведущему офицеру это надоело, и он разогнал нас совсем напрочь. Мы так смеялись, что не сразу смогли встать и выползти.

Грумгор представил себе эту картину и засмеялся. Он, кстати, выражает веселье не смехом, как мы, а меняет цвет кожи на синий. Сейчас он поменял цвет кожи на темно-синий. Это означает очень сильный смех. Видать, моя история ему понравилась. И в этот момент в мою голову пришла гениальная идея. Я даже удивился тому, как она не пришла мне ранее.

— А почему бы нам не организовать компьютерные игры? — подумал я вслух.

— А что это такое? — спросил Фиу, который присутствовал при разговоре и хихикал вместе с нами.

— Это как карты и шахматы, но гораздо интереснее.

— О-о! — протянул Грумгор.

— Интереснее карт и шахмат? — переспросил Суэви, подтянувшийся ради такого случая из другой комнаты. Ещё недавно он в ответ на совет проводить в дамки вторую шашку отвечал: "У меня уже есть одна, больше не хочу", а теперь играет так, что не обыграешь.

Я понял, что путей для отступа у меня теперь нет. Суэви последнее время подсел на земные книги и читает их в огромном количестве, но это не мешает ему все ночи напролёт играть в разные игры типа Го, шахмат или карт. При этом Суэви не единственный, кто скучает по ночам. И почему я не могу унять свой проклятый язык! Кто заставлял меня думать вслух? Теперь они от меня не отстанут.

Я быстренько состряпал запрос с просьбой предоставить учебные компьютеры "для нужд обучения". Так же быстро пришел и ответ: обучение программированию намечено на третий год обучения, и компьютеры в личное пользование нам не дадут.

Мои соседи было приуныли, но я — то знаю, что если в армии невозможно преодолеть препятствия с помощью настойчивости, то их можно преодолеть с помощью ещё большей настойчивости. Я поговорил с одним парнем, тот поговорил с другим парнем, тот переговорил с ещё парой парней, и в итоге техники нам сказали, что если Фиу устроит им показательные выступления, то нам достанутся те списанные навигационные блоки БНК-23 м, которые не выдержали переброски через телепорт и повредились от "грязного" вакуума. Поскольку неповрежденными приходили только один блок из трех, это было огромное богатство. Ведь что такое блок БНК-23 м? Это тот же компьютер, только без экрана и с дополнительными возможностями. Экраны мы можем использовать от коммуникаторов, а поврежденные участки заблокируем.

Фиу первое время не мог поверить, что мы не шутим, когда просим его организовать показательные выступления. Но когда поверил, то устроил такую феерию, что сорвал овацию. Потом он ещё долго спрашивал, не шутили ли те люди, которые ему так бурно хлопали. С его точки зрения, совершенно обычное дело, — подумаешь, жонглировал одновременно тремя боевыми топорами, при этом попадая четырьмя ножами точно в цель в прыжке выше своего роста. "Любой мальчишка из школы боевого искусства сможет".

Как бы там ни было, мы получили в свое расположение кучу почти исправных компьютеров. Пришлось немного повозиться с блоками питания и операционной системой (на навигационных системах она другая), но в итоге моё упорство победило, и первый компьютер заработал.

Всё время, пока я возился с проводами, блоками и настройками операционки, за моей спиной постоянно присутствовала безмолвная "группа поддержки", те из курсантов, кому была интересна сама тема электричества. Добрый десяток инопланетников постоянно следил за каждым моим действием, тем более, что я не скупился на комментарии. В тот момент, когда компьютер впервые загрузился без сообщений об ошибках, меня отвлёк Птитр вопросом об устройстве одного из блоков. Пока я отвечал, включилась программа — заставка экрана.

— Ух, ты! — издали вздох удивления инопланетники. Программа — заставка действительно довольно забавная, там по экрану летают различные трехмерные объекты и по ходу дела превращаются из одного в другой. Эта заставка существует, если я не ошибаюсь, уже несколько сотен лет, и каждое поколение программистов считает долгом приписать к ней что-нибудь покрасивее. Она может менять фигуры часами, и ни разу не повториться.

— Это не самое интересное, — сказал я, внутренне довольный эффектом, — там можно сделать ещё много чего более интересного…

— Прижмите ему руки, а то он сейчас всю красоту выключит и математику включит, — сказал Птитр и выполнил свой приказ в отношении одной из моих рук. Вторую руку прихватили сразу трое. Я ругался, обзывал их идиотами, умолял их меня отпустить, но это было пустым сотрясением воздуха. Они меня даже не слышали, зачарованно наблюдая за метаморфозами на экране. Через двадцать минут я смирился и расслабился.

— Да, действительно интереснее, чем карты, — сказал Суэви.

Зато в следующие месяцы мой рейтинг популярности взлетел невиданно высоко. Даже первая игрушка, которую я написал по памяти, простейший "червяк" на четыре кнопочки, вызвала фурор. Никто из инопланетников до сих пор не видел думающей машины, которую можно программировать. Конечно, их научили пользоваться коммуникаторами, но это было умение на уровне "тыкания кнопочек". Возможность заставить машину делать и показывать то, что ты хочешь, вызвала у многих из них восторг больший, чем восторг Грумгора от деталей прецизионной точности. За мной постоянно ходил хвост почитателей и ловил каждое слово о том, какие бывают компьютерные игрушки. Я не скупился. Симуляторы, стратегии, тактики, симуляторы жизни, логические игры, приключения, всё богатство, накопленное человечеством, я припоминал по кусочкам и раздавал страждущим. Каждое мое слово ловилось, обсуждалось и записывалось. Подпольное производство компьютеров успешно росло. Удалось запустить почти все блоки, подаренные техниками. Вскоре все залы общих собраний имели по несколько компьютеров, а самые активные любители заполучили их и себе в боксы.

Всегда был уверен в том, что нет в мире силы более мощной, чем курсанты военного училища, задумавшие некоторое отклонение от правил. Училище Космопола не стало исключением. Следующие месяцы показали, на что способны две сотни относительно разумных существ, обуянных единой сумасшедшей идеей. За короткий срок были написаны игрушки всех основных типов. Поскольку мой опыт в этой области исчислялся почти двумя десятилетиями и я знал, как избежать недостатков существующих игрушек, наши произведения получились, скажу без ложной скромности, шедеврами. Конечно, на базе коммуникаторов не создашь того эффекта присутствия, который дают земные 3-мерные голографические мониторы, но это и не всегда нужно.

Курсанты сразу разбились на несколько групп по любви к жанрам. Тех, кто любил только "стрелялки", называли "стрелки", тех, кто любил симуляторы — "летчики", тех, кто любил стратегии — "стратеги", тех, кто любил логические игры — "умники", тех, кто полюбил архитектурные симуляторы и симуляторы жизни — "цветочники". Поскольку играли почти все, вскоре о том или ином курсанте нельзя было услышать иначе, чем "Фиу умник" или "Бий У цветочница". Преподаватели, выслушивая подобные определения, терялись в догадках. Но что поделать, если это определение наилучшим образом характеризовало уровень интересов (и где-то даже уровень развития) человека?

Я всегда считал, что суть разумного существа — стремиться к новому и более интересному. Но оказалось, что многие курсанты не хотели осваивать ничего более сложного, чем стрелялки. Мало того, освоив одну игрушку, они отказывались осваивать аналогичную, более новую и более интересную! Пару дней после открытия этого факта я провалялся на койке, грустя и глядя в потолок. Фиу, с которым я поделился своим огорчением от того, что разумные существа на поверку оказались не очень разумными существами, поднял меня на смех. "Да брось ты, — сказал он тогда, — невозможно научить человека ходить до тех пор, пока ему хочется ползать. Ты хочешь от людей слишком многого". В конце концов я отвесил себе мысленный пинок и сказал, что нечего ждать от инопланетников того, чего не умеют многие люди. Мало ли я оставил на Земле товарищей, которых с 13 лет не интересовало ничего, кроме алкоголя? Поднапрягшись умишком, я сагитировал нескольких ведущих программистов на создание таких игрушек, в которых надо было бы действовать группой, так, чтобы стратеги управляли, а стрелки осуществляли.

Результат превзошел все ожидания. Возможность добиваться успеха сообща неожиданно сплотила ранее разрозненных курсантов. Я сразу учел ошибки земных стратегий, в которых можно было воевать группой на группу, что зачастую ссорило людей между собой. В моей стратегии все участники воевали группами против общего компьютерного врага. Я ввел в сюжет все сказки и фантастические романы, которые читал с детства, так что выход каждого нового уровня ожидался с нетерпением и праздновался с упоением. Понемногу к игре подключились даже логики и цветочники, кто ради компании, а кто ради наблюдения за сюжетом. Слаженность работы в группах достигла такого уровня, что многие группы уже после первых недель понимали друг друга с полуслова, по отдельным жестам, так, что могли дать фору даже некоторым подразделениям спецназа.

Игра начинала становиться чем-то большим, чем простой забавой. Для многих курсантов, пришедших из слабо развитых миров, это был вообще первый опыт радостной совместной деятельности. Курсанты удивляли космопсихологов взявшимся из ниоткуда умением понимать друг друга с полуслова, как, впрочем, и точными знаниями из истории древнего мира Земли или устройства истребителей первого века авиации. Первые стратегии были посвящены древнему Риму (идея стилизовать под Рим принадлежала Суэви), а леталки — древним истребителям. Более поздние истребители летали слишком быстро и были слишком компьютеризованными, играть неинтересно.

Удивительно, но многие и учиться сразу стали лучше. Народ сообразил, что полученные знания могут пригодиться не только на экзаменах. Как-то раз мне даже пришлось наблюдать, как один курсант объяснял другому понятие производной на примере из компьютерных игр. "Помнишь, — говорил он своему товарищу, — когда мы играли в "Боевых монстров", выгоднее было набирать не самых мощных и дорогих циклопов, а побольше огров, тех, что дешевле и ненамного слабее. За те же деньги можно было нанять столько огров, что армия становилась сильнее, чем если нанять на те же деньги циклопов. Вот отношение боевой силы полученной армии к стоимости — это, можно считать, и есть производная".

Появились и проблемы. Начало сказываться информационное переутомление. Скорость обработки информации и способность запоминать ограничены даже у тех курсантов, кто не спит или кто спит по очереди разными половинами мозга. Народ начал шататься, терять память и зарабатывать психозы. Мои уговоры о том, что необходимо давать себе отдыхать и делать перерывы, ничего не дали. Интерес пересиливал. Многие курсанты со мной соглашались, но ничего не могли с собой поделать и вновь шли играть. Для многих такое впадение в неконтролируемую страсть оказалось внове. Это мы, жители Земли, с детства учимся преодолевать страсть.

Точнее сказать, мы не учимся, а выживает у нас только тот, кто сможет научиться контролировать страсти. Мы очень бедный ресурсами мир, но зато у нас за сотни лет накоплены тысячи произведений на уровне шедевров, таких, от которых невозможно оторваться. Мультфильмы, фильмы и компьютерные игры. Кроме того, за это же время накоплены простые и доступные технологии изготовления дурманящих веществ из всего, что угодно. Даже 10-летние дети у нас могут изготовить вино из карамелек или дурь для курения из отходов пластмассы. По этой причине у нас уже в 9 лет детям читают в школе курс "как удержать себя от переутомления и разрушения".

Многие инопланетники оказались к этому не готовы. Когда даже Виллина пришла ко мне с рыданиями и просила помочь ей пересилить себя так, чтобы больше не играть в собирание паззлов, я понял, что ситуация вышла из-под контроля, и написал рапорт космопсихологам о создавшейся ситуации.

Космопихологи пришли в восторг от того, насколько многому инопланетники сумели научиться благодаря играм. Закончилось это всё тем, что нам выделили специальный зал с компьютерами для игр, но открывали его только в определенные часы. Меня даже не наказали, мало того, вынесли официальную благодарность за то, что я пристроил к делу списанные компьютерные блоки и избавил руководство от необходимости закупать дополнительные машины. Как шепнули потом мне на ушко ребята из технического отдела, копии наших игр земное правительство продало на Земле за очень хорошие дополнительные талоны ГМС. По идее, нам как разработчикам полагался хороший бонус, но не будешь же платить инпланетникам талонами ГМС? По этой причине наказывать нас было несколько неуместно. Так мы и остались, с благодарностью. И то хоть что-то.