Ворчуны в бегах!

Глава вторая Гость

Наутро после побега заключённых ни о чём не подозревающий мистер Ворчун принимал ванну. (Не переживайте, я непременно поделюсь с вами всеми деталями, но я же не обязан рассказывать историю по порядку! И бороду отпускать не обязан. Но мне захотелось, я взял и отрастил.) Мистер Ворчун привык мыться в старой жестяной ванне в фургончике, но сейчас она была занята, и на этот раз ему пришлось довольствоваться бочкой для дождевой воды у древней кирпичной пристройки в саду поместья Великаннов.

На само поместье жалко было смотреть. Вот уже много лет оно оставалось красивым снаружи и пустым внутри: от полов отодрали почти все доски и пустили их на топку камина. Теперь же дом и снаружи выглядел хуже некуда, а почему — узнайте в книжке «Ворчуны в беде!» (если вы её ещё не читали).

В это морозное утро мистер Ворчун подошёл к бочке, ступая босиком по снегу, снял с неё корку льда идеальной круглой формы и забрался в холодную воду. В такой воде невозможно было не з-з-задрожать. Под ногами что-то шевелилось. Впрочем, лето уже прошло, и в бочке не плавали личинки комаров. (Прежде чем вырасти в писклявых, кусачих, летающих насекомых, комары проводят детство в обличье отвратительных водоплавающих червештучек — впрочем, родители комариков их, наверное, любят.)

— Ты что здесь делаешь, муженёк? — насмешливо спросила миссис Ворчунья.

— Что я здесь делаю? Что я делаю? Прячусь от тебя, само собой, — признался мистер Ворчун. Он весь промёрз и покрылся мурашками.

— В такой маленькой бочке ТЕБЕ не спрятаться, пиццерезка! — хмыкнула миссис Ворчунья.

— Бобина!

— Рогозуб!

— Старьёвка!

— Мотоцикл!

— Коляска! — выдохнул мистер Ворчун и запнулся. Как так вышло, что разговор зашёл о мотоциклах и колясках?..

— Одевайся, — приказала миссис Ворчунья.

— С чего бы это? — поинтересовался мистер Ворчун.

— У нас гость, — объяснила миссис Ворчунья, а потом развернулась и потопала по снегу обратно в ту часть сада, где обычно стоял их фургончик.

Мистер Ворчун заметил, что миссис Ворчунья тепло оделась — мало того, что три кофты нацепила, так ещё и в шарф закуталась, но уютным сапогам всё равно предпочла свои любимые тапочки-кролики. Он удовлетворённо вздохнул и принялся намыливать подмышки. (Честно говоря, мыла у него не было. Ему не удалось его найти, так что пришлось воспользоваться куском сыра чеддер в форме мыла.)

У фургончика миссис Ворчунья увидела, как её сын Лучик, закутанный в полосатый шарф, кормит слона Пальчика. Мистер Ворчун и его отец, мистер Ворчун-старший, соорудили этот фургон из ветхого садового сарая, половины фургончика с мороженым, мотоциклетной коляски (вот, опять они нам вспомнились!) и «всякого» из коллекции всякой всячины. Это странное на вид средство передвижения оказалось удивительно крепким.

Лучик был не родным, а приёмным сыном Ворчунов. Мистер Ворчун нашёл его давным-давно, сняв с бельевой верёвки, на которой малыш висел, прихваченный прищепками за уши. Он отнёс ребёнка домой, и Ворчуны приняли его в свою семью.

— Где наш гость? — спросила миссис Ворчунья.

— Я провёл его в фургончик, — ответил Лучик, протягивая слону очередную булочку со смородиной. Пальчик осторожно взял её кончиком хобота и закинул в рот, а потом взглянул на своего друга с искренней благодарностью, сквозившей в невероятно умных слоновьих глазах.

— Зачем? — требовательно уточнила миссис Ворчунья.

— Сегодня холодно, и было бы невежливо заставлять его мёрзнуть на улице. К тому же на нём форма с блестящими пуговицами.

Лучик не стал говорить о том, как ему приятно, что к ним пришёл ЛЮБЕЗНЫЙ человек в форме, потому что обычно люди в форме мчались за их фургончиком с гневными криками вроде: «Я до вас ещё доберусь!» — а этот важный господин очень вежливо обращался с Лучиком и миссис Ворчуньей. Причём вежливо обращаться с миссис Ворчуньей не так просто, как кажется. Уж она умеет настраивать против себя окружающих. Как-то раз миссис Ворчунья укусила одного несчастного бродягу: он провинился тем, что приподнял шляпу и спросил, по какой дороге быстрее всего добраться до города.

— Хм! — недовольно хмыкнула миссис Ворчунья и демонстративно удалилась.

Через несколько минут к фургончику подошёл мистер Ворчун в майке, рубашке, свитере (дыр там было чуть ли не больше, чем шерсти) и ботинках. Вокруг бёдер он обвязал полотенце, и казалось, будто мистер Ворчун нарядился в юбку. (А вот на Лучике было самое настоящее платье. Другой одежды он не носил. Платья доставались ему от миссис Ворчуньи, только она предварительно красила их в голубой, потому что этот цвет больше всего подходит для мальчиков.)

— Где наш гость, Лучик? — громко спросил мистер Ворчун.

— Пьёт чай в фургончике.

— Кто он?

— Он пришёл из Твердокаменной тюрьмы, — объяснил Лучик.

— Заключённый?

— Нет. Он сказал, что его зовут мистер Хинденбург и он главный тюремный надзиратель. Самый важный человек в тюрьме.

Мистер Ворчун закряхтел и поднялся по лесенке в фургончик. Там было чуть темнее, чем на улице, и он заморгал, пытаясь привыкнуть к слабому освещению, а затем стряхнул с ботинок пушистый снег.

— Здрасьте! — крикнул мистер Ворчун.

— Добрый день! — отозвался мистер Хинденбург, облачённый в представительную форму с начищенными до блеска пуговицами, и встал с дивана, на котором Ворчуны частенько сиживали, наблюдая за рыбами, плавающими в корпусе старого телевизора.

Надзиратель принюхался. Он никак не мог понять, почему от мистера Ворчуна, явно только что принявшего ванну, так разило сыром. Мистеру Хинденбургу нравился сыр, и против сырных запахов он ничего не имел, но только когда они исходили от кусков сыра. Пахнущие сыром люди не приводили его в восторг.

— Ты кто такой? — спросил мистер Ворчун.

Хинденбург представился.

Мистер Ворчун прищурился и с нажимом произнёс:

— И чего же ты хочешь?

— Вот именно, — добавила миссис Ворчунья, протискиваясь в фургончик. — Чего ты хочешь? Мира во всём мире?

Кусочек торта? Пожизненный запас бесплатных тапочек? Носовой платок, который сам завязывается узлом?

— Что ж, я… э-э… я…

Морис Хинденбург осёкся. Честно говоря, он репетировал свою речь, перед тем как зайти к Ворчунам, но его смутил целый ряд факторов:

а) Ворчуны жили в необычном на вид фургончике в неухоженном саду странного поместья;

б) вместо телевизора в комнате у них стоял аквариум;

в) на мистере Ворчуне вместо штанов было надето полотенце, несмотря на жуткий холод;

г) от него разило сыром;

д) Ворчуны вели себя странно и удивительно грубо;

е) он, Морис Хинденбург, собирался передать им плохую новость.

— Не знаю, с чего начать, — вздохнул бедняга.

— Начни с носков и двигайся к верху, — предложила миссис Ворчунья.

— Или с мягкого места и сядь наконец, — предложил мистер Ворчун, и мистер Хинденбург последовал его совету.

Пока мистер Ворчун беседовал с главным надзирателем Хинденбургом, Лучик тоже принимал гостя. Вот только это был давно знакомый, частый посетитель, которого он всегда был рад видеть, и на самом деле вовсе не гость, а гостья, жившая в поместье Великаннов, — лучшая подруга Лучика, Мими. Больше всего в глаза бросалась её розовая внешность: розовое платье, розовые очки (и линзы, и оправа) и розовый бант в волосах. Даже аромат от неё исходил розовый, потому что она сама готовила себе духи из лепестков розовых роз. Именно этот приятный запах, скорее всего, и привлекал к ней двух колибри, Завитка и Спиральку, и они непрестанно кружили у неё над головой. Сегодня Мими надела розовые ботинки с розовым искусственным мехом (она бы ни за что не взяла ботинки с НАСТОЯЩИМ мехом), набросила на себя розовую куртку и закуталась в пушистый розовый шарф с двумя помпонами — конечно же, розовыми.

— Привет! — сказала Мими Лучику и Пальчику и дружелюбно похлопала слона по передней ноге, стараясь прикладывать как можно больше силы, чтобы он хоть что-то почувствовал через свою плотную кожу. Пальчик в ответ ласково погладил Мими хоботом по макушке.

— К маме с папой пришёл гость, — сообщил Лучик. — Они сейчас в фургончике.

— Но… там так тихо, — удивлённо заметила Мими.

— Да, — согласился Лучик. — Странно, правда?

— Это… это… — Мими пыталась подобрать нужное слово. — Это невероятно.

Ребята замерли и прислушались. Из фургончика доносились тихие голоса, но никаких криков. Лучик переступал с ноги на ногу, чтобы они не онемели от холода.

Мими отыскала в кармане арахис и протянула его Пальчику. Слон обожал арахис и обожал Мими. Он аккуратно взял орешек хоботом и отправил себе в рот.

— Идём сегодня гулять? — уточнила

Мими. Лучик запланировал на этот день велосипедную прогулку.

— Надеюсь, — ответил Лучик. — Ты не против? Сегодня прохладно.

— Я пойду, если твой дедушка починил мне велосипед, — сказала Мими.

Под «дедушкой» Мими имела в виду отца мистера Ворчуна, мистера Ворчуна-старшего. Он жил в старом сарае на территории поместья. Ему очень нравилось всё чинить и мастерить. Порой он что-нибудь ломал исключительно ради

того, чтобы потом починить. А иногда только потому, что мастерить у него получалось неважно.

Лучик с Мими нашли его у входа в сарай. Мистер Ворчун-старший сидел на табурете в трёх, а то и четырёх поношенных свитерах вместо пальто, из-за чего казался намно-о-ого толще обычного, и стучал молотком по подставке для яйца.

— Что это вы делаете, мистер Ворчун-старший? — поинтересовалась Мими.

— Бью молотком по пашотнице, — ответил он. — Разве не видно? Что, по-вашему, я делаю? Жарю золотую рыбку?

Тем временем миссис Ворчунья выбежала из фургончика и понеслась к сараю мистера Ворчуна-старшего. Она продралась сквозь кусты, стряхивая снег с листьев.

— Они сбежали! — завопила миссис Ворчунья. — Они сбежали и ищут нас!

— Кто, мама? — уточнил Лучик, и сердце ёкнуло у него в груди. Он тут же позабыл о том, что собирался отправиться на велосипедную прогулку.

— Заключённые! Они сбежали и хотят нам ОТОМСТИТЬ!

Лучик понятия не имел, о чём она говорила. Зато вы всё поняли, а это уже хорошо.