Ворчуны в бегах!

Глава двенадцатая Снежный час

Теперь, схватив первого пленника в лице ОЧЕНЬ недовольного мистера Ворчуна, Великанн, Лэзенби, Облом, Твинкл и Мэнди не знали, что делать.

Пленника запихнули в большой мешок, который нашли в сарайчике на самой вершине холма, где они и остановились.

Мистер Ворчун молчал по нескольким причинам:

1. Ему в рот запихнули его же носок.

2. На нём поверх мешка лежал Саблезуб.

3. Он спал сном младенца.

— Какой позор, что мы упустили остальных двоих! — со вздохом проговорил Лэзенби. — Но зато утром нас ждёт увлекательная погоня.

— Нужно поспать, — проговорил Твинкл. — Ты дежуришь первым, — приказал он Облому. — Кто-то должен следить за Ворчуном.

— Но почему я?! — захныкал Облом. — Мне надо за сестрой следить.

Твинкл и Саблезуб одновременно зарычали.

— Ладно, ладно, — поспешно проговорил Облом. — Я дежурю первым.

Вся компания, включая мумию в бинтах, устроилась с максимальным комфортом. Над ними была надёжная крыша, на полу лежало мягкое сено, и потому спалось беглецам куда лучше, чем предыдущей ночью в гараже. Неужели они и впрямь ночевали в гараже всего двадцать четыре часа назад? Столько всего произошло с тех пор!

Круглые, как бусинки, глаза Мэнди наблюдали за Твинклом сквозь прорезь в бинтах.

Уже темнело, а Ворчуны всё не приезжали. Молния Макгинти не на шутку разволновалась. Она устала ждать. Когда оказалось, что Ворчунов нет среди пассажиров (слегка опоздавшего) поезда, сошедших на станции «Долина Хаттона», она решила, что они, возможно, поменяли свои планы. Но, к сожалению, у них не было мобильного телефона. Никогда. Вернее, не так. У миссис Ворчуньи он всё-таки когда-то был, но проработал всего десять минут, а потом она сунула его в аквариум (обустроенный внутри старого телевизора). Телефон был серебряный и, как ей показалось, по форме очень напоминал рыбку, и она подумала, что в аквариуме он будет очень красиво смотреться. Леди Ля-Ля Великанн, жившей в свинарнике, телефон был не нужен, не было его и ни у кого из бывших слуг, работавших в поместье Великаннов.

В тех редких случаях, когда мистер Ворчун звонил Молнии, а не приезжал к ней в своём фургоне или на ржавом велосипеде, он звонил из телефонной будки, стоявшей в деревне неподалёку. Собственно, так он и договорился с ней о том, что вся его семья будет прятаться у неё дома. Но когда и через несколько часов после назначенного времени Ворчуны не появились, Молния очень, очень разволновалась. Она решила, что, если они не приедут к рассвету, она примет какие-нибудь меры.

Миссис Ворчунья даже не стала пытаться слезать по каменной штанине. Она попросту спрыгнула на матрасы, в два слоя лежавшие на земле под корзиной.

Мистер Неряха дождался, пока ей помогут встать на ноги и пока она освободит путь, а потом и сам вылез из корзины. Хотя шар был и не его, а сам он даже не знал, как им управлять, он чувствовал себя почти капитаном корабля и считал, что его долг — покинуть повреждённое, сильно пострадавшее «судно» последним. Он выбрался из корзины и спустился без особых происшествий.

Когда бывшие пассажиры шара вошли в здание приюта, было решено, что мисс Норов запрёт Лучика, миссис Ворчунью — и кролика! — в доме, а мистер Неряха отправится за подмогой. Мисс Норов хотела было отложить дело до утра, но Альфред убедил её, что нельзя терять ни минуты.

Итак, мистер Неряха отправился в путь, снабжённый большим фонарём, запасом новых батареек, варёными яйцами, пирогом со свининой и небольшой гроздью винограда. После этого миссис Ворчунья улеглась спать на трёх сдвинутых вместе детских кроватках.

Лучик сидел с мисс Норов в её личной гостиной. Она дала ему большую кружку согревающего супа.

— Мисс Норов, — наконец обратился к ней Лучик.

Они сидели на стульях с высокими спинками, лицом к камину, в котором пылал огонь.

— Что такое, милый?

— Вы говорили, что за всё время у вас потерялся только один… так вот, этот самый один… это, случайно, не мальчик, которого повесили на бельевую верёвку?

Эдна Норов изумлённо взглянула на него.

— Откуда… откуда ты знаешь?

— Так что?.. — спросил Лучик. — Это, случайно, не мальчик, которого повесили на бельевую верёвку? Не было ли такого, что Рассеянная Энни подвесила его за уши для просушки?

Воцарилась тишина, слышно было только, как потрескивает огонь в камине. Наконец Эдна Норов заговорила.

— Да, — призналась она наконец. — Рассеянная Энни живёт в деревне. Раньше она часто приходила к нам и помогала в приюте как волонтёр. Она очень любит детей. Мы всегда давали ей простые задания, которые она выполняла под присмотром кого-нибудь из воспитателей, — проговорила мисс Норов и задумчиво посмотрела на огонь. — В тот день она помогала нам в прачечной, потому что наша прачка должна была не только стирать, но и присматривать за маленьким мальчиком. Прачка отлучилась буквально на минуточку — из-за того, что сломалась сушилка, — а когда вернулась, Энни уже унесла малыша из прачечной и повесила на верёвку.

— Но когда прачка вышла во двор, его уже не было… — добавил Лучик.

— Верно, — сказала мисс Норов. Она повернулась к мальчику и посмотрела на него. — Больше я его никогда не видела.

— Врунья! — проревела миссис Ворчунья.

Лучик и мисс Норов думали, что она спит, но она стояла в дверях. Они так и подпрыгнули от неожиданности.

— Прошу прощения? — изумлённо проговорила мисс Норов.

— Ты видишь его прямо сейчас.

— Это правда, — тихо сказал Лучик.

Эдна Норов перевела взгляд с миссис Ворчуньи на Лучика и снова на миссис Ворчунью.

— Вы хотите сказать, что… что…

— Да, — подтвердил Лучик. — Этим малышом был я.

Из глаз мисс Норов капнула слеза. Она судорожно вздохнула, будто её кто-то душил.

— Папа, то есть мистер Ворчун, спас меня с бельевой верёвки, — пояснил Лучик.

— И мы воспитали его как родного, — объявила миссис Ворчунья. — У него даже есть своё место у лестницы!

— Так ты жив! Ты здоров! Ты носишь голубое платье… — Мисс Норов вскочила со своего стула и крепко обняла мальчика.

У Лучика в голове были тысяча и один вопрос, которые он хотел задать Эдне.

— А когда…

— Придётся отложить вопросы на потом, Лучик, — беззлобно сказала миссис Ворчунья. — Тебе нужно поспать.

Лучик хотел было поспорить, но она добавила:

— Тебе понадобится много сил, чтобы помочь мне вызволить твоего папу из плена завтра утром.

Лучик почувствовал укол совести. Как он мог переживать о родителях, которых даже не помнит, когда человек, воспитавший его как родного сына, взят в заложники?

— Вызволить вашего мужа из заточения? — переспросила мисс Норов. — Мне кажется, лучше поручить это дело полиции.

— Да что ты говоришь! — рявкнула миссис Ворчунья. — Похищение моего мужа никому не сойдёт с рук.

На следующее утро Лучик проснулся от аппетитнейшего запаха. Не всяких трупиков раздавленных зверей с дороги, а НОРМАЛЬНОЙ еды. Запах был восхитительный. Несмотря на свои тревоги, Лучик чувствовал себя совсем не так, как вчера. Сегодня они сделают всё возможное, чтобы спасти мистера Ворчуна, А ЕЩЁ он выяснит всё о своём прошлом. О том, откуда он такой взялся. А это уже НЕМАЛО. Возможно, это изменит всю его жизнь. Но сперва самое главное.

Он пошёл на аппетитный аромат, и тот вывел мальчика на кухню. Он увидел, что мисс Норов стоит у большой плиты и жарит яичницу в той же сковородке, которой размахивала вчера. Миссис Ворчунья тоже была здесь, а кролик расположился на столе рядышком с её левой тапочкой, которую миссис Ворчунья бесцеремонно пристроила между банками с мёдом, джемом и вареньем.

— Доброе утро, Лучик! — с улыбкой поприветствовала его мисс Норов.

— Полицию так и не вызвали? — спросил Лучик.

— Нет, — ответила она. — И об этом вашем мистере Неряхе ни слуху ни духу. Надеюсь, у него всё хорошо. Садись куда хочешь.

— Но не пора ли нам что-нибудь предпринять? — спросил Лучик.

— Поешь немного, — посоветовала миссис Ворчунья. — Вполне себе СЪЕДОБНО, если сперва раздавить.

— Простите, что прерываю ваше веселье, — послышался чей-то голос.

В дверном проёме появился Твинкл. Его птичий костюм изрядно помялся и истрепался. Для своего роста Твинкл двигался поразительно бесшумно.

Миссис Ворчунья тут же поднялась со своего места и в одной тапочке направилась к нему по каменному полу. Она начала колотить Твинкла примерно с таким же успехом, как если бы муравей вздумал молотить по большой каменной ванночке для птиц.

У Твинкла за спиной возникли Роддерс Лэзенби и Майкл Облом, и шума от них было куда больше. Облом сиял от гордости, а всё потому, что он смог самостоятельно сломать большой старый замок, висевший на задней двери приюта.

— Как вы нас нашли? — спросил Лучик.

— Останки воздушного шара, висящие на памятнике, — весьма неплохая подсказка, — проговорил Облом. Впервые за много дней у него был радостный голос.

— Что вы сделали с моим мужем? — вскричала миссис Ворчунья. — Если вы этого грязнулю хоть пальцем тронули…

— Успокойтесь, дамочка, — сказал Твинкл. — Уже очень скоро вы с ним увидитесь.

Лучик лихорадочно соображал. Лорда Великанна в числе злодеев не было, как и загадочной мумии и пса Саблезуба. Видимо, они стерегут мистера Ворчуна в месте его заточения. Так как же поступить — попытаться дать бандитам отпор или тихо отправиться с ними, чтобы вновь встретиться с мистером Ворчуном?

Как только рассвело, Молния Макгинти отправилась к своей соседке Шарли Меррик.

— Я хочу кое о чём тебя попросить, — сказала Молния.

— Что такое, Молния? — спросила Шарли, глядя на неё сонными глазами.

Она ещё была в ночной рубашке. (Шарли — сокращённая форма имени Шарлей; как ни странно, это женское имя.)

— Ты ведь знаешь мистера Ворчуна? Он часто приезжает ко мне, но никогда не заходит в дом.

— А, это тот, кто постоянно перекрикивается с тобой через окно?

— Да-да, тот самый. Так вот, он может приехать вместе с семьёй. Не могла бы ты посматривать на мою калитку и впустить их в дом, если они появятся?

— Ну конечно же! — согласилась Шарли.

— Спасибо! — воскликнула Молния и отдала соседке запасную связку ключей. — Шарли, и вот ещё что…

— Что такое?

— Если кто-нибудь появится и начнёт расспрашивать о Ворчунах, скажешь, что никогда о них не слышала. Договорились?

— Хорошо, Молния.

— Спасибо, — сказала Молния. Она всё гадала, где же искать друга и его семью.

Мими и мистер Ворчун-старший ночевали в фургончике, но когда настало время завтракать, Мими, покормив

Пальчика и ослов, решила постучаться в большой помидор из стеклопластика и узнать у Жереми, не хочет ли он позавтракать с ними. Она представляла, как Лучик вместе с Ворчунами мирно спит в бунгало у Молнии Макгинти. Как же она ошибалась!

Когда Мими шла по дорожке, которую Пальчик очистил от снега, а над головой у неё, как обычно, кружили колибри, слон вдруг повёл себя очень странно. Он начал хлопать ушами, а потом на пару мгновений встал на задние ноги.

— Что случилось, Пальчик? — спросила Мими, поспешив к слону.

Он склонил свою большую слоновью голову набок, будто прислушиваясь, и Мими последовала его примеру. Но услышала только, как где-то вдалеке лает собака. И ничего больше. Но по своему опыту Мими знала, что Пальчик умеет не только слышать звуки, неслышные больше никому, но и безошибочно определять, откуда они доносятся.

Пальчик внимательно посмотрел Мими в глаза. Она немного подумала и постучала в дверь Жереми. Маленький человечек открыл ей и по выражению её лица сразу понял, что что-то случилось.

— Что такое? — спросил он.

— Не присмотрите ли вы за Топой и Хлопом, пока меня нет? — спросила она. — Мистер Ворчун-старший справится и без посторонней помощи. Он к этому привык.

— Ну конечно, — согласился Жереми. — Но к чему такие резкие перемены планов?

— Пальчик явно услышал что-то такое, что его встревожило, а ещё больше он забеспокоится, если Лучик попадёт в беду.

— Тогда поторопись! — посоветовал Жереми.

Мими кивнула Пальчику, и через мгновение он обхватил её своим хоботом и осторожно посадил себе на шею. Всё это время Завиток и Спиралька кружили у неё над головой. Мими обхватила шею Пальчика, чтобы не упасть, и они отправились в путь.

Пальчик шёл по снегу довольно быстро, движения у него были резковатые, из-за чего Мими сильно потряхивало. Внезапно, когда они шли по дорожке, проложенной между полями. Пальчик остановился, сунул хобот в сугроб, пошарил в снегу и что-то из него достал, а потом протянул Мими, закинув хобот за голову.

Он нашёл сумку, содержимое которой девочке было более чем знакомо: внутри лежали Шоколадный Пряник, Колючка, промерзшие насквозь трусы (твёрдые, как доска) и основательно промороженные дыни.

У Мими душа ушла в пятки.

— Миссис Ворчунья ни за что не бросила бы свою любимую подставку для двери, не попади она в настоящую беду, Пальчик… Но мы хотя бы знаем, что идём по верному пути. Молодец, Пальчик!

Пальчик вновь отправился в путь, и вскоре они уже спешили по направлению к Н р в ст м пр т дл м льч к в. Извините. Точнее сказать, к Норовистому приюту для мальчиков.

Молния Макгинти надела лётные очки, нажала на большую зелёную кнопку, и её летательное устройство под названием «гироплан» стремительно покатилось по короткой, расчищенной от снега взлётной полосе позади её дома. Этот крошечный летательный аппарат, лопасти которого она сбрызнула антифризом, представлял собой складное алюминиевое кресло-коляску со спинкой, мотор располагался позади пассажира, а пропеллер — над его головой. Казалось, Молния управляет креслом-вертолётом. За пару мгновений Молния поднялась в воздух. Теперь оставалось понять, где искагь Ворчунов. Она решила, что лететь надкелезной дорогой — разумная идея, в конце концов именно на поезде Ворчуны и должны были приехать. Но вскоре она изменила свои планы.

Почему? Да потому что через полчаса она заметила внизу девочку верхом на слоне. Молния была совершенно уверена, что это Пальчик, — не только потому, что сомневалась в том, что поблизости бродят ещё какие-нибудь слоны, но и по той причине, что на нём сидела девочка во всём розовом, что было отчётливо видно даже с такой высоты. А ЕЩЁ у девочки над головой порхала пара маленьких птичек.

Молния снизилась, чтобы внимательнее рассмотреть слона и девочку. Она старалась держаться на подобающем расстоянии, чтобы не напугать

Пальчика, и в то же время подлететь как можно ближе, чтобы Мими её узнала.

Мими подняла взгляд на необычный летательный аппарат, который летел над ней, только чуть правее. Она сразу же узнала Молнию и указала ей куда-то вперёд, тем самым как бы говоря, что остальные, вероятно, «где-то в той стороне» (потому что именно туда её вёз Пальчик).

Молния показала ей большой палец, взлетела повыше — теперь она скользила над кронами деревьев — и устремилась вперёд — искать следы Лучика и Ворчунов.

Сержант Умели сидела за рулём полицейской машины и ехала по ужасно неровной и ухабистой дороге. Сказать, что машину то и дело потряхивало, было бы всё равно что ничего не сказать. Рация инспектора Брауна ожила, и из неё послышался шум.

— Слушаю, — сказал инспектор. — Какие новости?

— Сержант Неряха нашёлся, инспектор.

— Нашёлся?

— Он упал ночью в канаву и подвернул лодыжку. И не мог двигаться.

— Он всю ночь пролежал в канаве? В такой-то холод? — изумился инспектор.

— Он немного посинел, но скоро оправится, сэр. Неряха говорит, что мистера Ворчуна схватили сбежавшие из Твердокаменной тюрьмы заключённые, а миссис Ворчунья и её сын прячутся в Норовистом приюте для мальчиков.

— В Норовистый приют для мальчиков! — скомандовал инспектор сержанту.

Сержант развернула машину, и та понеслась в поле.

— Домчимся туда в один миг, — пообещала Умели.

Со своего кресла Молния Макгинти заметила впереди какое-то здание, а перед ним — двор, посреди которого возвышалась огромная раскрашенная статуя человека, с которой что-то свисало… Молния подлетела поближе, чтобы получше разглядеть памятник…

…а в это самое время Лучик и миссис Ворчунья вышли из здания. Молния Макгинти хотела было закричать от радости и помахать им, как вдруг заметила, что Лучик привязан к миссис Ворчунье, а она привязана к огромной птице, которая тоже вышла во двор вслед за ними.

Молния хотела было отлететь в сторонку и подумать, что же делать, но чего гироплан не умел, несмотря на свои скромные размеры, так это летать тихо. Он громко жужжал, словно злая пчела, угодившая в банку из-под варенья, только во много, много, МНОГО раз громче.

Роддерс Лэзенби тоже вышел во двор и указал пальцем на Молнию. Эти двое недолюбливали друг друга. Их связывали неприятные воспоминания. Молния быстро приняла решение и резко снизилась.

— Пчёлы! — вскричала миссис Ворчунья. — Огромные пчёлы!

Гироплан Молнии, слишком быстро рванувший вниз, зацепил памятник. По камню пробежала трещина, а песочного цвета усы Альберта Норова отвалились и упали…

…упали

…упали

…прямо на голову Майкла Облома, любителя искусственной растительности на лице. От этого удара он отключился быстрее, чем успел взвыть от боли.

— Бежим! — скомандовал Лучик, пользуясь замешательством злодеев.

Ему удалось убежать от Твинкла — он вырвал у него из рук верёвку, сделанную из тесёмочек, украшавших ночные рубашки воспитанников, — и понёсся к арке, через которую можно было выйти с территории приюта. Миссис Ворчунья, привязанная к Лучику такой же верёвкой из тесёмочек, засеменила за ним спотыкаясь. Очень скоро они столкнулись с Мими и Пальчиком, которые ужасно обрадовались этой встрече. Но миссис Ворчунья, увидев, что Мими прижимает к себе её сумку с Шоколадным Пряником и Колючкой, обрадовалась ещё сильнее.

Тем временем Молния продолжала путать и озадачивать бандитов, кружа над ними, резко снижаясь и поднимаясь на своём гироплане. Роддерсу Лэзенби это всё надоело. Он устал от нытья Майкла Облома. Устал постоянно бояться Твинкла и его зубастую собаку.

Устал от лорда Великанна, который вёл себя ещё высокомернее, чем раньше, и настаивал на том, чтобы его звали не иначе как лорд. Даже невнятное бормотание Мэнди сквозь бинты выводило его из себя. Появление Молнии Макгинти на одном из её летательных аппаратов стало последней каплей.

Поэтому Роддерс Лэзенби тоже поспешил прочь. Хихикая про себя, он пересёк двор и через арку выбежал в открытое поле. Он бежал по снегу, и на его лице сияла широкая улыбка. «Вот она, настоящая свобода, — думал он, — какое счастье, что больше не нужно ни минуты находиться с этими никчёмными…»

И тут у него перехватило дыхание. Казалось, питон плотными кольцами обвил его живот и крепко сжал.

— Минуточку! Что за… Стойте! Нет!

Что-то подняло его над землёй.

— Помогите! Чт…

Никакого питона там не было. Зато был слоновий хобот. «Опять этот Пальчик и противная розовая девчонка», — подумал Роддерс.

— Немедленно поставь меня на землю! — потребовал он у слона, когда немного пришёл в себя.

И Пальчик перевернул его вверх ногами и уставился на него большими глазами. При появлении Роддерса Лэзенби колибри Завиток и Спиралька улетели прочь, покинув свой вечный пост над головой Мими. Такое уже случалось. Этим птичкам явно что-то сильно не нравилось в Роддерсе.

Твинкл остался один на один с сумасшедшей дамой на шумном летательном аппарате, которая неимоверно его злила. Он решил, что лучшее, что можно сделать, — это запустить в неё чем-нибудь. Чем-нибудь тяжёленьким и таким, что быстро летает, — тогда он сможет точным броском сбить её.

Он огляделся в поисках подходящего снаряда. Каменные усы, отвалившиеся от статуи, не раскололись на кусочки, и форма у них была совсем как у бумеранга. Их и можно было запустить в воздух. Он взял усы, ощутил в руках их тяжесть — а они и впрямь были тяжёлые! — и стал прицеливаться, ожидая, пока Молния вновь снизится. Готово. Цель выбрана.

В этот момент промёрзшая дыня, брошенная в Твинкла Лучиком (снаряд он взял в маминой сумке), ударила злодея в живот, словно пушечное ядро. Твинкл от боли издал самое громкое «А-А-АЙ!», на какое только способен человек, и рухнул на Майкла Облома, который уже был без сознания.

— Отличный удар, Лучик! — похвалила миссис Ворчунья, всё ещё привязанная к мальчику.

Она прижимала к себе Шоколадного Пряника, восседая на Роддерсе Лэзенби, лежащем в снегу лицом вниз. Но, к огромному сожалению для них, Твинкл недолго пролежал без движения. С яростным криком он поднялся на ноги. Птичий костюм на нём порвался, одно крыло повисло, будто сломанное.

Завиток и Спиралька кружили над ним, поклёвывая его гигантский клюв. Твинкл попытался отогнать их руками.

Пальчик побежал было вперёд, но пройти сквозь арку, через которую Лучик так метко кинул промёрзшую дыню, слон не смог. Вдруг раздалось громкое «БАМ-М-М!» — и Твинкл повалился на камни, которыми был выложен двор. Мисс Эдна Норов со всей силы ударила его по голове одной из своих лучших сковородок. Она посмотрела на обездвиженного гиганта, и на её тонких губах появилась довольная улыбка.