Воровка

Глава 36

Было почти четыре часа следующего дня, когда Витория приехала в галерею и узнала о допущенной ошибке. И, к несчастью, она вычислила свой промах в присутствии полицейских.

Войдя через черный вход, она кивнула сотрудникам галереи, разбившимся на громкие, встревоженные группы. В этот день они почти не работали, но учитывая произошедшее, она спустила им все с рук.

Войдя в выставочный зал, Витория мгновенно определила личность мужчины, стоявшего перед шарообразной скульптурой рожающей женщины.

— Должны быть, вы — детектив Де ла Круз? — спросила она, подойдя к мужчине.

Он повернулся к ней и, казалось, испытал облегчение, получив возможность отвлечься от «произведения искусства».

— Совершенно верно. Витория Бенлуи?

— Это мое имя. — Она знала, что правильней ответить «Это я», но подобная фраза казалась ей чересчур обывательской. — Чем могу быть полезной?

Он раскрыл кожаный кошелек, показывая удостоверение, на котором было написано «Детектив Хосе Де ла Круз, расследование убийств», и медный жетон. Потом протянул руку.

— Вы могли бы уделить мне несколько минут?

Мужчине было за сорок, и она прониклась к нему симпатией за одно имя, пусть они и стояли по разные стороны закона. К тому же у него были приятные темные глаза. Одежда — простая, спортивный пиджак и профессиональный образ без галстука, но не скучный, и Витория удивилась тому, что он не носил теплое пальто или парку при таком жутком холоде. Несмотря на теплое послеобеденное солнце, когда она вышла из «Бентли» своего брата, то за короткий отрезок от двери автомобиля до входа в галерею мгновенно промерзла до самых костей.

— Разумеется, детектив. — Она пожала ему руку. — Что случилось?

— Я расследую убийство, совершенное прошлой ночью.

— О, Боже. Вы о Марго? Я видела новости по ТВ. Какая трагедия! Как могло произойти нечто подобное в столь безопасном районе?

— На самом деле, как правило, жертва знает своего убийцу.

— Так страшно. — Краем глаза она отметила, что двое продажников вышли из зоны для персонала и сейчас наблюдали за ними. — Скажите, чем я могу помочь?

— Что ж, мы уже поговорили с сотрудниками… о том, когда Марго уехала с работы и с кем могла быть. Они рассказали, что вы совсем недавно взяли на себя управление бизнесом?

— Это правда, я здесь, чтобы проследить за соблюдением интересов моих братьев.

— Вы говорите так, будто ждете их возвращения. Насколько мне известно, их не видели в Колдвелле уже довольно давно?

— Да, это так.

— В последнее время вы встречались или контактировали иным образом с Рикардо или Эдуардо?

Витория изобразила печаль на лице.

— Нет. Я очень переживаю за них.

— Когда в последний раз вы общались?

— Много месяцев назад.

— И вы не думаете обратиться в полицию?

— Я обращалась, в Колумбии. Они ничего не сделали, и я приехала сюда. Я собиралась обратиться к властям, если не смогу самостоятельно выяснить, где мои братья.

Внезапно перед глазами встал образ брата в оковах, гниющего в том подвале, отчего тут же сжалось горло. Но сейчас не время для эмоций. Она разговаривала со своим врагом.

— Да. Конечно. — Детектив раскрыл небольшой блокнот. Написал что-то ручкой. — И как давно вы здесь? В смысле, когда вы прибыли в Колдвелл и откуда?

— Я приехала из Колумбии четыре дня назад. Или пять? Смена часовых поясов сбивает меня с толку. — Она улыбнулась ему. — Детектив, если вы не возражаете, поговорим наверху? Лучше соблюсти конфиденциальность, и в этом зале есть мои клиенты.

Чтобы подчеркнуть свою логику, она склонила голову в сторону двух женщин в другом конце зала. Гармоничная парочка богатеев-авангардистов изучала произведение искусства, выполненное из нарезанных на лоскуты простыней, которыми было задрапировано чучело коровы, стоявшей копытами в унитазах.

— Да, конечно. Покажите дорогу.

Витория провела его через дверь без обозначений и вверх по лестнице, в офис Рикардо. И по дороге она с особой тщательностью подошла к походке, движению задницы и бедер, руководствуясь теорией, что на войне все средства хороши. Однако было сложно добиться нужной плавности. Бедра и икры горели от боли — из-за подъема в гору, а эффект от двух таблеток «Мотрина», которые она выпила четыре часа назад, почти выветрился.

— Сюда, — сказала она, открывая дверь на вершине металлической лестничной площадки.

— Вау. — Детектив вошел в офис. — Круто.

— У моего брата был вкус на определенные вещи.

— Это очевидно. — Де ла Круз прошелся по офису, хотя разглядывать было нечего. — На чем мы… ах, да. Значит, вы ожидаете возвращения своих братьев?

Она закрыла их внутри.

— Должна признаться, что я начинаю серьезно беспокоиться. Это не похоже на Рикардо — взять и испариться на столь долгое время, но, с другой стороны, они же мужчины. Что хотят, то и творят.

Витория пересекла офис и развернула гостевое кресло, стоявшее перед столом на постаменте. Сев в него, она скрестила ноги таким образом, чтобы приоткрылся разрез на юбке.

— Вы в порядке? — спросил Детектив. — Вы поморщились, когда присаживались.

— Ерунда. Просто хорошо потренировалась. — Она улыбнулась. — Мышцы болят после тренажерного зала.

— Мне следует уделять тренировкам больше времени. — Де ла Круз подошел к ней будничной походкой. — Вот это стол. Еще и на платформе.

— Мой брат любил производить впечатление.

— Любил? Или любит?

— Прошу прощения, мой английский не так хорош. — Она прикоснулась к своему лбу. — И где мои манеры? Я давно должна была предложить вам чай или кофе.

— Ничего страшного. Я заскочил в закусочную по дороге. — Он прокашлялся. — Значит, вы живете в Колумбии?

— Да, но у нас есть собственность в разных местах. Сан Паулу, Бразилия, Сантьяго, Чили… о, ну и Пунта-дель-Эсте, разумеется. Мой брат любит недвижимость, и я забочусь о его домах, заведую персоналом и хозяйством.

— Черт, вы покинули экватор и приехали в Колдвелл, Нью-Йорк, в разгар января. Без обид, но вы, должно быть, сильно беспокоились за Рикардо и Эдуардо. Моя жена ненавидит этот сезон в году.

— Вам следует отправить ее в путешествие.

— Она меня любит. — Мужчина улыбнулся и посмотрел на маленький блокнот в руках. — Вы можете сказать, когда примерно разговаривали с кем-то из своих братьев в последний раз?

— Как я уже говорила, это было много месяцев назад. Рикардо звонил мне.

— Как прошел разговор?

Она пожала плечами.

— Как обычно.

— Ничего не показалось странным?

— Прошу прощения, но почему мы обсуждаем моих братьев? То есть я рада по возможности помочь полиции, но я думала, речь пойдет о женщине, которую нашли мертвой?

— Просто пытаюсь нарисовать полную картину. Ваш брат Рикардо — очень видный бизнесмен в этом городе, и сотрудники галереи наперебой утверждают, что не видели его уже год. Как и вашего второго брата. А потом одного из сотрудников галереи находят мертвым прошлой ночью. Слишком много людей пропало. — Он выразительно посмотрел на нее. — Вам следует быть осторожной.

— Вы правы. Кажется, я просто не связала эти события.

— Так, о мисс Марго Форест.

— Извините… разве ее фамилия не Фортескью?

— Ее настоящая фамилия — Форест. Вы пересекались за те пару дней, что вы пребываете в Колдвелле?

Ну спасибо, Стритер, — подумала она.

— На самом деле, — пробормотала Витория, — она зашла в мой офис прошлым вечером… в смысле, в офис моего брата Эдуардо… перед уходом. Хотела поговорить о новом художнике, чьи работы она собиралась привезти.

— Вы не помните имя художника?

Она назвала случайно имя из тех, которые слышала в галерее:

— Дэймар Локаст… или Локаста?

— А, точно. Кто-то упоминал его. — Пометка. Пометка. — Во время разговора с мисс Фортескью поднимались иные темы?

— Нет. — Витория улыбнулась, теребя подол юбки. — Жаль, что я не могу вам помочь.

— Что вы делали в офисе своего брата?

— Что, простите?

— Почему вы были там? Это же его офис.

Витория обдумала различные варианты направления диалога. Она могла пойти разными путями и, обдумывая каждый поворот, чувствовала себя за карточным столом при игре в покер.

В итоге она демонстративно вздохнула.

— Я могу быть с вами откровенной?

— Думаю, вам же лучше быть откровенной, не сочтите за грубость. Мы ведем расследование убийства.

Она посмотрела в сторону, будто бы собиралась с мыслями. Потом снова перевела взгляд на детектива.

— Я очень сильно тревожилась за братьев. Как вам известно, наша культура сильно отличается от вашей. Как их сестре, мне положено сидеть и дожидаться новостей, а не пытаться выяснить все самостоятельно. Но спустя год… так или иначе, я пришла в офис Эдуардо посмотреть, смогу ли найти зацепку о местонахождении его и Рикардо. Понимаете, я оказалась в неловком положении. Они бы ни за что не одобрили мое вмешательство, и если они живы? Они будут в ярости на меня.

— У вас очень традиционная семья, да?

— Очень. — Она намеренно опустила голову, изображая замешательство. — Это одна из причин, почему я боюсь звонить властям. Если с братьями все в порядке, они будут вне себя от ярости из-за моего вмешательства в мужские дела. Правда, я не хочу верить, что с ними произошло что-то ужасное, но… что еще я могу думать? После смерти матери мы остались втроем. Меня не назовешь рискованной женщиной с большим опытом путешествий. Я до ужаса боялась поездки сюда из родного города, но они — моя единственная семья, я должна была приехать и найти их… господи, я же мямлю.

Чтобы убедиться, что она оказывает нужное впечатление, Витория представила тело Рикардо, его повисшую голову, рану на шее, серые лохмотья плоти… и мгновенно ощутила искреннюю печаль, сожаление и страх.

— Как думаете, что произошло с вашими братьями? — тихо спросил Де ла Круз.

— Я не знаю. — Она опустила глаза в пол. — Честно, не представляю.

— Вы знаете, что ваш брат Рикардо может быть связан с наркоторговлей?

Витория резко вскинула голову.

— Прощу прощения! Он продает искусство. Вот чем он дышит!

— Я не хотел оскорбить вас. — Мужчина вскинул руку. — Но, кажется, вы не до конца понимаете, чем он здесь занимался.

Витория хотела встать, но мышцы бедра свело судорогой, и когда она накренилась в бок, Де ла Круз подбежал к ней и придержал за руку.

— Мои братья — хорошие мужчины.

Рикардо уж точно. Эдуардо всегда не хватало серьезности.

— Я не позволю очернять память о них подобными домыслами.

— Вы снова говорите о них в прошедшем времени.

Она оттолкнулась от детектива и подошла к окнам. Там не на что было смотреть, никакой услады для глаз. Лишь ряд витрин магазинов, расположенных по ту сторону от Маркет Стрит, в домах времен 1920-х.

— Мисс Бенлуи, послушайте, я не хотел расстроить вас. — Пауза. — Просто подумал, что лучше вам владеть информацией на случай, если они свяжутся с вами. Что вам не нужно — так лезть в это дело.

— Мне ничего не известно о таком бизнесе. — Она повернулась к нему и поправила пиджак от «Эскада». — Я могу вам помочь чем-то еще?

— На самом деле, да, раз вы взяли на себя управление галереей, заменив ваших братьев, то я бы хотел получить доступ ко всем видеокамерам в помещениях.

Витория моргнула. И мысленно выругалась на родном языке.

Вот ее фиаско.

Она не подумала о видеокамерах. Как, черт подери, она могла не подумать о видеозаписях? И что на них может оказаться?

Ее мозг судорожно перебирал возможные варианты. Если она откажет, то они могут принудить ее каким-нибудь судебным предписанием… хотя она не знала, как они добьются разрешения на это, ведь, хотя Марго работала в галерее, убита она была не здесь. И, более того, если Де ла Круз действительно был в курсе участия ее братьев в наркобизнесе, то полиция может использовать данные для…

Для чего? Рикардо мертв. Эдуардо, должно быть, тоже. А она, официально, не в курсе произошедшего. Она связана только с озлобленными поставщиками в Южной Америке, а те никогда ее не выдадут: американские власти так далеко не дотянутся, во-первых, и все обвинения в ее сторону автоматически будут вменены и поставщикам.

Но если она даст Де ла Крузу доступ, может, они смогут выполнить грязную работу за нее. Она не знала, как управляться с компьютером или нарезать видеозаписи… она даже не представляла, где они хранятся. Но оба ее брата отличались скрытностью. В неположенных местах камер точно не будет.

Как, например, в этом офисе, подумала она, скользнув взглядом по потолку и не обнаружив ничего, хоть отдаленно похожего на записывающие устройства.

И зная, что Эдуардо вел учет всех нелегальных финансов, в его офисе тоже ничего не обнаружится.

Но как она объяснит встречу со Стритером в ночное время? Впрочем… нет, нет ничего незаконного в том, что она связалась с коллегой ее братьев сразу, как приехала в Штаты. Ничего противозаконного — в решении встретиться здесь, в галерее… хотя, если они могли доказать, что Стритер связан с наркоторговлей…

Тогда Стритер может утянуть ее за собой.

Витория выпрямила спину.

— Я бы с радостью показала вам записи. Но где они хранятся, я не знаю.

— Здесь есть помещение для службы охраны?

— Я не знаю. — Она кивнула в сторону двери, через которую они зашли. — Давайте выясним это.

Когда они подошли к выходу, Де ла Круз последовал за ней… и остановился перед тем, как она успела открыть панель.

— Прошу прощения за все это. Знаю, вам, должно быть, очень тяжело.

Она сразу же представила Рикардо в той яме смерти. И когда печаль накрыла ее, Витория ответила надломленным голосом:

— Мне тоже жаль. Мои братья придерживались традиций и порой вели себя жестко по отношению ко мне. Но они очень любили меня, и это чувство было взаимным. Я, правда… я просто хочу выяснить, что произошло.

Де ла Круз кивнул.

— Я тоже потерял близкого человека. Моего бывшего напарника. Один из лучших мужчин, кто встречался мне на пути, но у него были свои демоны. — Темно-карие глаза расфокусировались, словно детектив мысленно ушел в прошлое. — Однажды он просто исчез, и как бы я ни искал, с кем бы ни говорил… я так и не получил ответ, и это снедает меня живьем.

— Значит, вы понимаете мои чувства.

— Полностью. И для меня не важно, торговали ли ваши братья наркотиками или нет. Если они были убиты, если в этом причина их исчезновения, то я выясню, кто это сделал и удостоверюсь, чтобы справедливость восторжествовала. Вы понимаете? Если они действительно были вовлечены в подобные дела, как мы склонны считать? Тогда они были подвержены риску, вряд ли их оставили в живых. Люди, занимающиеся такими делами, низко ценят человеческую жизнь, а когда им угрожают в той или иной мере, то реакция бывает мгновенной — и крайне неприятной.

Витория накрыла рот рукой и закрыла глаза.

В этот раз даже не нужно было специально вызывать образ брата. Он явился сам, преследуя ее, словно призрак.

— Я не хочу даже думать, что им причинили боль, любым способом, — сказала она хрипло. — Особенно Рикардо. Я перед ним в неотплатном долгу.

— Я не подведу вас.

— Спасибо. — Она открыла глаза. — Значит ли это, что Марго была… ну, если здесь происходило что-то плохое… а я отказываюсь верить, что мои братья были причастны… Марго могла быть в сговоре с ними?

— Сейчас мы прорабатываем все версии.

Она положила руку на его предплечье.

— Прошу, вы сообщите мне, если что-нибудь выясните?

— Разумеется, мэм. — Он мрачно кивнул. — Даю вам слово.