Воровка

Глава 59

Витория отправилась на склад своего брата, как можно сильнее запутывая свой след. Не то чтобы она любила бестолковые хаотичные движения, но приходилось следить за тем, чтобы ни один из детективов Де ла Круза не сел ей на хвост, и потребовалось некоторое время, чтобы убедить себя, что все в порядке. Однако, когда она, наконец, въехала на «Роллс-Ройсе» Рикардо на свободную автостоянку склада, она была удовлетворена тем, что она была одна.

Это — единственное, что ее удовлетворяло, и не только потому, что этот детектив оказался латиноамериканской версией Коломбо[101].

Глядя на пассажирское сиденье рядом с ней, она нахмурилась при виде журнала Эдуардо. Из всех номеров, которые она перебрала, отозвался лишь этот человек, с которым предстояла встреча. Что тревожило. Она ожидала большой спрос на товар, который ее братья толкали на улицы, но боялась, что за прошедший год экосистема видоизменилась, нашла других поставщиков и двинулась дальше.

Восстановить утраченный бизнес намного сложнее, чем просто влиться в течение.

Но она была готова бороться, чтобы вернуть все, что было.

Витория вышла из «Госта»[102] и оценила склад. Она узнала о его существовании из бумаг на столе Эдуардо, и поняла, почему это место подходило для сбыта товара. Планировка здания формировала острый угол, огромное крыло простиралось от самого основания, и эта конструкция в сочетании с прилегающим строением, которое казалось на вид гаражом или хранилищем, образовывали этакий частный двор.

Понятно, что так и было задумано. Уединение, во всех смыслах: освещение направлено в другую сторону, темное облако анонимности окутывало центральную часть.

С улицы не видно, кто находился на парковке. Кто выходил. Кто и что нес. Кто заходил внутрь или выходил наружу.

Продуманно.

Подойдя к двери с кодовым замком, она ввела цифры дня рождения матери и вошла в тусклое, сырое помещение. Освещение отсутствовало, но когда она включила фонарик на мобильном телефоне, то обнаружила выключатель и щелкнула по нему.

Очень умно.

Все окна закрашены в черный цвет. Так что не было никакого способа узнать, что кто-то был внутри.

Витория зафиксировала дверь открытой, используя фиксатор, оставленный у косяка. В стиле ее брата, интерьер был аккуратным и чистым, и в значительной степени пустым, но не полностью. Внутри пещерного пространства находились большие ящики, некоторые — как диваны, другие — размером с автомобиль и даже дом. В стороне — автопогрузчик с ключами в нем, и Витория заметила, когда обошла вокруг, что в конце гаража был предусмотрено специальное отделение для негабаритных поставок.

И она поняла, что ошиблась, когда проверила один из ящиков и прочитала адрес. Здесь хранились предметы искусства для галереи. То есть это место предназначалось не только для нелегальных дел. С другой стороны, ее брат вел все свои дела из галереи.

И, если говорить о бизнесе, если повезет, это все приведет…

Шум подъезжающей машины заставил ее обернуться. Она надела парку и черные брюки и прихватила пистолет с глушителем, и все это она достала днем ранее из основания той инсталяции, в которую сама и спрятала.

Она не могла приехать сюда безоружная. Несмотря на то, что этот клиент был из тех, кого Эдуардо помечал звездочкой, указав таким образом, что данный персонаж платил своевременно, не вызвал никаких проблем и регулярно делал заказы — она никому не могла доверять.

Будем надеяться, что он был человеком дела, как и она, и не возникнет никаких трудностей.

Когда дверь автомобиля захлопнулась, и послышался топот шагов по бетонным ступенькам, Витория запустила руку в карман и сжала пистолет, снимая предохранитель.

Ей нужно будет найти помощь, подумала она, когда дверь со скрипом открылась. Слишком уж она была уязвима сейчас…

Витория сначала узнала красивое пальто… красивое пальто, идеально скроенное, идеально сидящее на широких плечах.

И затем она увидела лицо. Это… чертово… лицо…

Человек, который похитил ее брата.

Это был он. Человек с видео камеры безопасности. Она была абсолютно уверена — и как в ускоренном слайд-шоу она увидела тело Рикардо, висящее на стене, избитое, покрытое синяками, с разорванным горлом.

Прежде чем к ней пришло осознание, ярость заставила ее вытащить пистолет… и она начала стрелять.

***

Эссейл увидел семейное сходство в тот самый момент, когда глаза женщины широко распахнулись… словно она каким-то образом узнала его. Однако не было времени думать дальше, когда она вытащила пистолет и начала палить в него так, будто знала, что он готов дематериализоваться оттуда в любой момент.

Но он заботился не о себе, когда упал на пол и откатился с линии огня, сейчас одно имело значение — ударил ли Вишес по газам… но вот мелькнул свет фар, пробившись в частично открытую дверь, и он был уверен, что его пожелания учли.

Он просто молился, чтобы Брат сообразил запереть Марисоль. Иначе она заявится сюда с оружием наперевес.

— Я тебя знаю! — закричала женщина, продолжая стрелять. — Я знаю, что ты сделал!

Бах-бах-бах.

Но это были не просто звуки выстрелов. Свинцовые пули рикошетили вокруг, и, слава Богу, этот ящик, за который он закатился…

Эссейл выругался при запахе собственной крови. Сукина дочь. Она зацепила его плечо… правой руки. Той, что он стрелял.

И, учитывая боль в боку, он был уверен, что раны были множественными.

С гримасой боли на лице, Эссейл вытащил пистолет и подождал, пока у нее опустеет обойма. Она шла вперед, приближаясь… и переключившись на испанский язык, от ярости слова больше походили на симфонию Вагнера, чем на речь.

Затем наступила пауза, которую он ждал.

Он быстро наклонился, чтобы выглянуть и посмотреть на склад.

Она была умна. Чтобы сменить обойму, женщина шагнула за один из больших ящиков, которые усеивали интерьер.

Когда она снова появилась, он увидел ее лицо, длинные темные волосы, темные глаза, как у Рикардо, и Марисоль был права, когда говорила о сходстве.

А затем он застрелил ее.

Выстрелил в грудь.

Удар отбросил ее назад, оружие откатилось в сторону, когда у нее подкосились ноги, и она рухнула на пол.

При других обстоятельствах, он бы подошел ближе и закончил начатое, но его выстрел был метким, он точно попал в нее, а Марисоль была в отъезжающем «Мерседесе», и только это сейчас имело значение.

Несмотря на ранения, он закрыл глаза. Пытался успокоиться.

Глубоко вздохнул, чтобы дематериализоваться.