Воскресенье

24.

Я повернулся к Божо и Веде, чтобы увидеть выражения их лиц в связи с моей исповедью. Я хотел прочитать на них поддержку, эмпатию, симпатию или апатию. Меня в этот момент мучили угрызения совести, какие чувствует каждый человек после того, как он исповедался и вдруг осознал, что сказал слишком много и все сказанное может послужить причиной насмешек, направленных против него. Но я хотел, чтобы меня жалели, утешали и обнимали, и все это как выражение низшей формы человеческого самодовольства. Я хотел увидеть в их, пусть и пьяных глазах, что они на моей стороне и что, как и сейчас, именно я был невинно пострадавшим, а не какая-то там особа, хотя я полностью осознавал, что не только в моем случае, но и в других ситуациях, подобных моей, большинство под влиянием современной цивилизационной моды встанет на защиту женского достоинства. Чем больше я размышлял, найду ли я в их глазах одобрение моего случая, тем больше осознавал, что этого не только не произойдет, но более того, как уже бывало много раз прежде, меня обвинят в совершении преступлений психологического характера, направленных против неповинных женских существ. И наконец, почему Веда и Божо должны мне верить? Разве я сам не поднял вопрос о доверии и недоверии? Мы все еще были незнакомцами друг для друга и, вероятно, таковыми и останемся даже в узилищах, в которые нас ввергнут после поимки.

Конечно, больше всего меня беспокоило то, как эти двое, Божо и Веда перешептывались друг с другом и, казалось, понимали друг друга с помощью таинственных знаков, иногда с одного взгляда. У меня не было другого выбора, кроме как отнести их сообщения, явно направленные против меня, к категории заговоров против личности.

Надежда все же не покидала меня, поэтому я подумал, что, когда я обернусь, я все-таки увижу, как они, открыв рты и затаив дыхание внимают моему признанию, по поводу которого я уже чувствовал угрызения совести, и которое уже казалось мне таким жалким, что повторить его я бы не осмелился.

Но когда я обернулся, то увидел, что позади меня никого нет!

Я понял, что Веда и Божо выслушали лишь начало моей исповеди, прерывая ее краткими замечаниями, но последнюю и самую важную часть моего повествования я рассказывал сам себе, что я исповедовался только себе и что меня никто не слушал.

В панике я обшарил взглядом весь магазин, но не увидел ни следа Веды и Божо и не услышал их голосов.

Они исчезли! Именно это я сказал себе. На том месте, где они сидели, осталась только полупустая бутылка, которую я решил опорожнить в случае, если я так и не смогу их найти.

Исчезновение двух взрослых человек в таком маленьком пространстве казалось мне невозможным, если только они заранее что-то не спланировали, не нашли какой-то выход, через который они сбежали и теперь уже находились на свободе, оставив меня здесь взаперти в качестве единственной жертвы заговора. В первый момент я предположил, что им, должно быть, удалось во время моего полупьяного транса открыть дверь, выйти и забыть обо мне. Да, они казались мне людьми, способными поступить именно так.

Но вопрос был в том, как они это сделали, каким образом, ведь я давно уже рассмотрел все возможные варианты побега, и все напрасно. Как они смогли?..

Я молниеносно обежал взглядом весь магазин, заглянул за стеллажи, за стеклянные внутренние витрины… тщательно осмотрел все темные углы, вдруг они там, мертвецки пьяные… но их не увидел. У меня по коже поползли мурашки от мысли, что все это дело с магазином теперь повисло на мне одном. Может быть, позже, когда меня поймают, я смогу уйти от ответственности, предъявив справку с моим диагнозом. Но об этом потом.

Я еще раз посмотрел на монитор и, удостоверившись, что перед входом в магазин никого нет, встал с кресла, быстро прошел на другую сторону, к другой ширме, и тихонько направился к двери, за которой находилась лестница на верхний этаж, где мы трое встретились. Проходя мимо стеклянной двери в магазин, я несколько раз подпрыгнул, чтобы убедиться, что она все еще сломана и не открывается и что у тех двоих не было возможности выйти через нее. То есть, конечно, если у них не было ключа? Но тогда зачем?..

Я перестал думать об этом варианте и в два прыжка оказался перед дверью, ведущей в туалет, моей единственной надеждой выяснить, как и через какой секретный проход они могли попытаться сбежать. Я встал на четвереньки.

Не раздумывая долго, я, стоя на четвереньках, открыл дверь и просунул голову внутрь.

Они были внутри — Веда и Божо.