Воскресенье

28.

Рука, опустившаяся мне на плечо, прервала мои теоретические размышления о заговоре, в который меня впутали. Веда. Спросить ее, что связывает ее с мужчиной на фотографии, или просто промолчать? Я решил пока не обнаруживать, что все знаю и что мне все известно. Я хотел дать себе еще немного времени, чтобы подумать, прежде чем делать следующие шаги. Я повернулся к ней и увидел, что она все еще не пришла в себя: изо рта у нее выходил еле заметный дым, под глазами набрякшие синяки, и она держалась за плечо Божо, как будто он был единственной опорой в ее жизни.

— Ну, что, придумал что-нибудь? — спросил Божо, который тоже появился позади меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, придумал что-то, какой-нибудь план, как нам выйти из этой ситуации, потому что у нас не так много времени. Сегодня воскресенье, и очевидно, что раз хозяин до сих пор не пришел, сегодня он уже не появится. Но завтра понедельник, и тогда все будет по-другому.

— Ну, вот я жду, когда кто-нибудь подойдет к двери, хотя прохожих очень мало, и надеюсь, что дверь снова…

— Ничего не получится, — уверенно сказала Веда и провела рукой по волосам, при этом ее браслеты и золотые серьги застучали, издавая звук металлолома.

— Почем ты знаешь?

— Знаю, — сказала она. Хотя непонятно, откуда такая уверенность. И пьяница, и нищий вполне могли бы открыть дверь.

Не исключено, говорю я, что они просто прошли вне зоны действия датчика и что еще есть вероятность, что дверь откроет кто-нибудь с улицы.

Я сказал это не потому, что был в этом убежден, а потому, что хотел посмотреть, как далеко они могут зайти со своей ложью.

— Ну, тогда остался только один способ. Давайте найдем какую-нибудь веревку или сделаем ее из подручных средств, я тогда протиснусь через окно, понятно, когда стемнеет, спущусь и попробую открыть дверь снаружи.

— А почему мы должны быть уверены, — сказал Божо, — что ты вернешься? Откуда нам знать, что ты не бросишь нас и не убежишь, оставив на произвол судьбы?

— Потому, Божо, что у меня высокие моральные принципы! Кроме того, меня так воспитали, что я всегда помогаю человеку в беде.

— Ха, — воскликнула Веда, — высокая мораль? Откуда она возьмется, когда сейчас брат брату не верит, а мы должны доверять тебе, совершенно неведомому бандиту?

— Теперь, когда ты снова назвала меня бандитом, я принял окончательное решение, что я больше пальцем не пошевелю, чтобы сбежать отсюда, а завтра утром дождусь владельца магазина и все ему детально объясню. Я даже готов написать заявление в полицию, а потом, конечно, и в суд и представить доказательства того, что я всего лишь невинная жертва.

Веда и Божо враз замолчали, как будто увидели привидение.

Очевидно, они не ожидали услышать то, что я сказал, и поэтому немного запаниковали. По каким причинам, мне по-прежнему было непонятно.

— Доказательства? Ты, приятель, видно, не слишком разбираешься в юриспруденции, но позволь сказать тебе несколько слов, которые могут разубедить тебя в твоих намерениях. Во-первых, мы оба можем очень легко дать показания против тебя, и мы так и намереваемся сделать.

— Против меня? Да что я сделал, что вы собираетесь свидетельствовать против меня? Во-первых, у вас карманы наверное полны турецкого золота, с которым вы собираетесь убежать отсюда. Напомню вам, что какое-то время, пока я обмысливал планы, как нам выйти отсюда, вы отсутствовали. Кроме того, здесь кто-то упомянул сейф. Так? Все это легко может стать аргументом против вас.

— Не радуйся раньше времени, потому что после того, как ты узнаешь истину, ты раскаешься в том, что сказал, да еще и прощения попросишь.

— А почему вы считаете, что находитесь в лучшем положении и что вы не воры, а вот я вор… скажите на милость.

— Ну, мы уже тебе сказали, то есть я сказал, — ответил Божо, — что ты должен принимать во внимание все варианты, а ты всегда рассматриваешь только те, которые тебе больше нравятся. Значит, существуют варианты, о которых ты вообще не подозреваешь, и, поскольку они тебе не подходят, ты не хочешь даже рассматривать их.

— Ты, Божо, может, удивишься, но я учел гораздо больше фактов, чем ты думаешь. И у меня есть неопровержимые доказательства того, что я нахожусь не в большей опасности, чем вы, — сказал я, нервничая и ставя все на карту.

— И что же это за неопровержимые доказательства? — воскликнула Веда.

— Прежде всего, я должен обратить ваше внимание на некоторые мои характерные особенности, сверхчувствительные, и я даже позволю себе сказать, необычайные, которые могут стать сильным аргументом в процессе демистификации ваших намерений.

— Что за чушь ты несешь!

— Пусть он продолжает, хоть будет над чем посмеяться, — добавил Божо.

— Мои способности, о которых другие люди могут только мечтать, заключаются в моей сверхъестественной способности распознавать

а) звуки,

б) свет,

в) присутствие и отсутствие.

Но прежде чем вы начнете вмешиваться в мой монолог, позвольте мне пояснить свои соображения.

а) Во-первых, звук, издававшийся украшениями, которые вы, Веда (я умышленно обратился на Вы, чтобы она заметила, что я дистанцируюсь от нее), носили на шее и на руках, когда я впервые встретил вас, то есть прошлой ночью, целиком и полностью отличается от звука, который они издают в данный момент, когда вы изо всех сил пытаетесь поправить свой парик. Причем отличается в лучшую сторону.

б) Во-вторых, ваши ожерелья, браслеты, серьги и кольца, которые еще несколько часов назад сияли как медные пятаки, теперь лучатся гораздо более таинственным и драгоценным светом.

в) У Божо я в самом начале отметил отсутствие наручных часов и других украшений, которые мужчины носят на запястьях. Теперь все это присутствует на его руках с таким же характерным качественным звуком и мистическим сиянием.

В общем, мои сверхъестественные способности распознавать звуки, свет, присутствие и отсутствие дают мне право сохранить положение основного свидетеля нечестного действия, совершенного вами двоими.

На эту мою тираду Веда и Божо вместо того, чтобы восхититься моей невероятной способностью примечать все и вся, ответили улыбками. А потом стали все громче и громче смеяться.

— Ты наверное детективные фильмы смотришь с конца наперед, иначе бы ты не сумел сходу наговорить столько ерунды. Разве ты не понял, — говорит Веда, — что мы играем? Мы просто играем в игрушки! А ты все это воспринимаешь всерьез!

— Подождите, скоро я сумею поставить заслон вашим намерениях дискредитировать меня и сделаю это с помощью моего ключевого аргумента, который наверняка заткнет вам рот, по крайней мере, на мгновение. И этот аргумент, ей-богу, требует очень веского объяснения. Пожалуйста, подойдите ближе к столу.

Они подошли, пошатываясь.

Я торжественно стал нажимать пальцем кнопку далее, далее, далее на фоторамке, пока не появилось печальное лицо того, кого я звал Лазо, и Веды — рядом.

Я повернул к ним рамку и посмотрел им прямо в глаза, желая насладиться изумлением этих двоих, особенно Божо. Я хотел увидеть у них в глазах признание, что я знаю гораздо больше, чем они думали, что я знаю. Но так и не увидел! Ни один мускул на лицах не дрогнул! Глаза не расширились от крайнего удивления. Руки не вспотели. Они не сдвинулись с места, где находились, ни на миллиметр. Казалось, время остановилось.

Я упорно продолжал смотреть им в глаза, ища ответ и в то же время объяснение того, как вышло так, что она и он сняты вместе на одной фотографии, и почему я оказался в этой ситуации?

Молчание.

А потом Божо заговорил, сев на корточки у стола.

Но прежде, чем начать, сказал — бутылку.