Воскресшая

Глава 12. Возвращение

Я никогда не прыгала с парашютом. Будь у меня нужный опыт, наверное, я бы не задыхалась от паники, стремительно падая вниз с чудовищной высоты. Или все равно задыхалась бы, потому что сделать нормальный вдох в таких условиях просто невозможно. Мне хотелось кричать, но из саднящего горла не вылетело ни звука.

Слова Наблюдателя о крыльях напоминали чистой воды издевательство. В отличие от красавчика блондина, у меня не было ничего похожего на пернатые отростки за спиной.

Выходит, он мне телефон прицепил на руку, а рюкзак с парашютом за спину добавить забыл? Ну вот, а я только раскатала губы на эпичное сражение с ифери. Приготовилась не оставить от их инкубатора ни одного цельного кусочка.

Это что же получается? Счет пошел на секунды, еще чуть-чуть – и меня саму впору будет соскребать с острых камней по кусочкам?

Падала я прямо на скалы.

И вдруг спину прорезала острая боль. Не успела я удивиться, почему болит сверху, а не снизу, ведь по закону гравитации это я должна была упасть на вершину сосны, а не воспарившая к облакам сосна догнать меня сзади и впиться острыми сучьями куда-то под лопатки, как почувствовала, что лечу.

Распахнувшиеся за моей спиной крылья, поймав попутный ветер, несли меня вперед. Я чувствовала их редкие плавные взмахи, видела мерцающие на свету перья. Подаренные мне крылья были невероятно мощными и прекрасными. Так я не летала ни в одном детском сказочном сне.

Медленно снижалась, пока не достигла примерной высоты вороньего полета. И зачем я первым делом вспомнила про ворон? Не нашла в памяти никого приличнее грязных любителей свалок и падали. Почему не сравнила себя с величественным орлом?

Мысли порой нас подводят. В самый неподходящий момент они поднимают бунт за свободу и независимость, начинают жить собственной жизнью. А если в таком азартном запале они еще переходят в слова, то могут шокировать не только всех вокруг, но даже того, в чьей голове родились.

Говорить мне пока было не с кем. Сверившись с навигатором в получившем вечную зарядку телефоне, я летела к лесной хижине. Попутно занималась самокопанием, но не в плане чувств.

Старалась разобраться и не утонуть во всей той гуще знаний, которую мне подарили таинственные Наблюдатели. В одном они точно меня не надули – инфы загрузили столько, что извилины мозга могли бы завернуться спиральками, если бы я рискнула попытаться освоить все и сразу.

Следуя за подсказками в телефоне, я разбирала все постепенно. Начала, что вполне понятно, с изучения моих новых способностей. И тут меня ждал один конкретный облом. Крылья и сверхчеловеческая сила, умение становиться невидимой для ифери и их дронов, проходить сквозь силовые поля и управлять энергией, которую наши враги накапливали в кристаллах – все это не было постоянной величиной.

“Твоя лучшая помощница – гроза”, – оставил подсказку тот, чьего имени я не узнала. Мне требовалась подзарядка после каждого расхода сверхъестественной силы на задании. Полет, наверное, тоже съедал эту энергию. Но пешком я бы туда за пару дней не добралась. За это время гребаный принц ифери мог бы сто раз вылупиться из золотого яйца.

Возможность открывать межпространственные порталы я тоже пока остерегалась использовать. Она могла нам пригодиться, чтобы проникнуть на базу ифери.

Жаль, что во вражеский мир доступ для нас был наглухо закрыт. Хотелось думать, что не из-за личной вредности Наблюдателей, а потому что люди не смогут выжить там. Ядовитая атмосфера или еще какие опасности, несовместимые с человеческой жизнью.

Навигатор показывал, что мы можем перемещаться по большой в масштабах страны, но все-таки ограниченной территории. Каждой команде избранных выделили участок, на котором она должна вести борьбу с врагом.

Крылья могли появляться и исчезать по моему желанию, но я не стала их прятать, подходя по узкой лесной тропинке к знакомой хижине, крыша которой поросла тонкими деревцами. Не знаю, насколько правы были парни, которые называли неуместные заросли хорошей маскировкой от дронов. Может, и правда они придавали домику нежилой вид. Динь не раз порывалась их повыдергивать, но ребята всегда ее удерживали от покушения на зелень, которая грозила скоро пробить корнями хлипкую крышу.

Я думала, с той страшной заварушки прошло несколько дней. Вряд ли меня за сутки подлатали и окрылили.

В реальности пролетел месяц. У ребят успели зарасти переломы и дырки от пуль. Арс чуть не лишился правой руки, когда пытался вытащить меня из того пекла, куда я влезла, надеясь спасти Чарли. Да что там говорить, все мои друзья могли погибнуть по моей вине. Их спасло вмешательство Наблюдателей.

На всякий случай я окружила себя защитным силовым полем. Думала, ребята примут меня за новую версию подменыша-ифери, начнут стрелять. Да, они вышли на мой голос, держа наготове оружие – от автомата до метательного ножа. Но не прозвучала команда “Огонь”.

Все просто уставились на меня, как на вернувшееся с того света привидение. А потом, немного отойдя от шока, закидали кучей вопросов на одну и ту же тему: как я стала ангелом, хорошо ли живется в раю. Не могла припомнить, чтобы кто-то из них настолько был увлечен религией.

Оказалось, что в момент моего похищения прямо из-под приплюснутых иферийских носов ребята увидели ослепительно яркий свет в небе и парящих вокруг необычной вспышки крылатых людей. А потом ифери и подменыши стали дохнуть. Падать замертво. Чудом уцелевшие жители города-ловушки спаслись, а из врагов не выжил никто. Наблюдатели словно хотели замести следы своего вмешательства. Не оставили ни одного свидетеля-монстра в живых.

Наверное, больше часа я рассказывала друзьям обо всем, что узнала от Наблюдателей. То и дело мне приходилось напоминать себе о том, что нельзя раскисать. Да, с нами больше нет Чарли, но война еще не закончена, мы продолжим борьбу и отомстим за него захватчикам по полной программе. Так я говорила, отслеживая взглядом переходящий из рук в руки по кругу телефон.

Храбрилась и хвасталась знанием языка ифери. Я теперь могла понимать почти любой из способов их общения: жесты, обычная речь, ультразвуковые сигналы. Шакалий вой тоже имел много значений, но я не могла вспомнить их все, чтобы в точности передать друзьям. Сделать так, чтобы и в их памяти отложилась вся та же самая информация, от которой у меня самой едва не закипали мозги. Казалось, они слишком маленькие и слабые для втиснутого в них и утрамбованного сверху объема.

С непривычки я путалась, что к чему. Не могла вспомнить обычаи захватчиков, разобраться в устройстве их цивилизации. Зато я точно знала, для чего ифери забирали оглушенных людей. Они их увозили на корм личинкам.

Отвратительные твари размножались как насекомые типа ос. Складывали тела обездвиженных людей в нечто наподобие сот, где личинки пожирали их заживо. Меня вырвало куском жареной крольчатины, когда начала про это рассказывать, сидя с друзьями у костра за скудным ужином.

Ребята должны были понимать, с какой мерзостью нам приходится сражаться. И мы точно знали, что не сдадимся, не отступим. Вместе с другими командами очистим родной мир от кровожадных тварей.

Ганс подметил, что мы будто стали персонажами компьютерной игры или супергероями из комиксов. Сверхспособности, секретные задания. Это же круто, разве не так?

Билли жевал молча и отводил глаза, если я на него смотрела. Пока могущественные Наблюдатели приделывали мне встроенные крылья, младший и последний из славной династии Грейсонов наполучал достаточно оплеух и пинков, чтобы уяснить – ему лучше не отсвечивать, если жизнь дорога.

Я поняла, что Билли здесь с утра до ночи выслушивал обвинения в смерти брата. Всего за месяц, который, наверное, показался ему длиннее года, его совсем отвыкли звать по имени. Дразнили слизняком, сопляком и вонючкой. Повторяли, что сами не знают, для чего продолжают его терпеть в общем убежище. Как говорила Динь, предателей бросают на съедение шакалам. Среди нормальных людей им не место.

Я ничего не говорила в адрес Билли – ни оскорбительных, ни самых невинных слов. Помалкивала, чувствуя себя так же неуютно, как всеми презираемый младший наследник. Не думала, что Билли мог бы спасти брата. Вряд ли он смог бы повлиять на развитие событий, если бы не остался в лесу, а отправился вместе с нами в город-ловушку. Погибнуть он мог – это запросто, тут сомневаться не приходится.

Мы каждый день ходим по острию ножа. Таковы новые реалии человеческой жизни, точнее каждодневной борьбы за выживание.

Понимала, что мне самой придется заново вписываться в жесткие рамки, вне которых я провела преступно много времени.

Кем я вернулась? Ангелом отмщения?

Сколько бы ни примеряла на себя возвышенный образ, не налезал он, как старая детская футболка. Несмотря на обретенные крылья, чувствовала себя слишком приземленной, обычной, недостойной. Чарли они бы шли лучше, только ему бы больше подошел не белый, а черный цвет. Его самый любимый.

То, что друзья меня легко и приветливо встретили, не попытались пристрелить как непонятного мутанта, дарило утешение. Но, увы, не тот согревающий уют, который я могла почувствовать лишь в объятиях Чарли. Мне хотелось снова укутаться в них, словно в мягкий и теплый плед, уронить голову ему на плечо и забыть обо всех тревогах и невзгодах.

Невыносимо тяжело мне давалось осознание того, что сказочное волшебство нашей любви для меня навсегда потеряно. Да, зачем кривить душой, пожалуй, я и вовсе не могла понять и принять, не говоря про то, чтобы смириться с моей личной катастрофой.

Для всех друзей гибель Чарли стала крайне болезненной утратой. Но для меня как будто в одночасье погасло солнце, вместе с луной и всеми звездами, способными осветить путь и указать верную дорожку. Я не могла представить свой мир без него. Понимала, что должна перебороть обжигающе горькие чувства и научиться жить дальше, но понятия не имела о том, как это сделать.

Друзья говорили – я будто родилась заново. Возродилась как мифическая птица Феникс из пепла войны. Но сама себя я чувствовала иначе – так, словно у меня в запасе остались считанные дни. Я будто брела наугад и наощупь в кромешной темноте, потеряв надежду выйти на свет, хотя бы увидеть вдали спасительный огонек.

Мне хотелось побыть одной. В голову легли паршивенькие мысли о том, что друзья мне тайком завидуют. Еще бы, меня избрали некие высшие силы или могущественная иномирная раса. Подарили мне крылья и сделали из меня супергероиню, способную спасти мир.

За какие такие заслуги? Чем я лучше каждого из наших ребят, ну, кроме трусишки Билли? Ничем! А в сравнении с Чарли я проигрываю по многим пунктам.

Может, мне просто казалось, что на меня косо смотрят, а потом загадочно переглядываются между собой. Как бы то ни было, сразу после ужина мне захотелось сбежать в лес. Я мечтала выйти на утес, с него открывался живописный вид, и до утра там просидеть, любуясь залитым лунным светом ущельем, поросшим красивой голубой травой, которая изредка цвела мелкими белыми “звездочками”.

Меня не отпустили друзья. Напомнили, что на сегодняшнюю ночь я для них – строгая училка, которая должна все разложить по пунктам и объяснить как для тупых.

Я и сама не забывала об ответственности лидера команды. Мы должны были основательно подготовиться к первому боевому заданию под присмотром Наблюдателей, внимательно изучить все их подсказки.

Мне пришлось смириться с тем, что ночь пройдет без сна, отдыха и моего бесцельного сидения на утесе в тоске и одиночестве. Ганс правильно сказал, в компьютерной игре промедление приводит к ее концу. Но в реальной жизни мы не можем возрождаться десятки раз, чтобы начать сначала. Мой пример – исключение из правил, и второго шанса у меня не будет.

Мои затисканные друзьями суперпрочные крылья, из которых никому не удалось выдернуть перо, спрятались от излишнего внимания. Сама не поняла, как они могли “упаковаться” обратно в спину.

Динь сказала, что крылья уменьшились в размерах и ушли под кожу, не оставив шрамов. Ей хотелось просветить меня насквозь хотя бы простейшим рентгеном, чтобы разгадать удивительную загадку. К счастью, ничего подобного у нас, как обычно, под рукой не оказалось.

Меня не интересовали тайны иномирных биотехнологий, если только те не могли нам помочь разделаться с ифери. Хотелось покончить с мерзкими тварями раз и навсегда.

При каждом воспоминании о Чарли мое сердце словно сжималось в груди от неизлечимой боли. Ругала себя за пролистывание фотографий в телефоне, отдавала гаджет кому-то из друзей, включив навигатор или учебный блок Наблюдателей, а потом сама едва ли не выдергивала из рук, чтобы снова тапнуть значок галереи и увидеть любимое лицо. Нет, от листания фоток не становилось легче, но зачем-то я вновь и вновь подвергала себя сладкой пытке, мысленно возвращаясь в те дни, когда нам с Чарли было возмутительно хорошо вместе.

Я понимала, что боль потери останется со мной навсегда. Время вряд ли поможет, да и много ли его у нас осталось в запасе? Никто не скажет, даже всемогущие или нет, тут спорный вопрос, Наблюдатели. Или их правильнее называть надсмотрщиками? Я не нашла компромисса в мысленном споре с самой собой на этот счет.

Можно подумать, в чем проблема? Летай и наслаждайся возможностью, о которой люди могут лишь мечтать. Будь благодарна тем, кто тебя спас и фактически вернул к жизни.

Но я, наверное, окончательно утратила способность думать о хорошем. Меня душила горечь невосполнимой потери. Обида за то, что могли, но не спасли, становилась лишь сильнее с каждой прошедшей минутой новой жизни.

Я чувствовала себя так, словно внутрь моего тела пустило корни маленькое пока дерево. Одно из тех, что росли на крыше нашей хижины. И вот оно проникало в меня все глубже, оплетая внутренние органы жесткими корнями, не позволяя дышать полной грудью. Я не знала, как избавиться от ужасного ощущения. Не могла придумать способ выдернуть из себя удушающий сорняк. И, честно говоря, не хотела бороться с тем, что позволяло чувствовать себя обычной девушкой, со всеми присущими ей душевными метаниями, страданиями и сердечной болью.

Как ни крути, не выходил из меня эфемерный величественный ангел, которому чуждо все людское и мелочное. Все то, из чего состоит жизнь – наша смелая попытка обустроить нормальный быт на осколках умирающего мира.