Воскресшая

Глава 14. Грейс

Аккуратно опуская Чарли на лесной ковер из мягкой травы, присыпанной прошлогодней листвой, я поняла: что-то пошло не так. Мы оказались не в том месте, где должны были. Не рядом с убежищем нашей команды.

Я перевернула парня на спину, чтобы ему стало легче дышать, и повнимательнее осмотрелась. Скалистый лес был похож на тот, в котором мы жили. Мне бросилось в глаза одно не сразу заметное, но на самом деле важное отличие. В нашем лесу не росли такие большие папоротники, как здесь.

Присмотревшись к склону холма, я заметила проделанные в глинистой почве ступеньки. Они выглядели так, словно по ним давно никто не ходил. Ничего подобного возле нашей хижины тоже не было.

Резким движением я вынула телефон из чехла в надежде узнать, куда нас забросило. Турбаза в соседнем штате. Идеальное место для того, чтобы пытаться выходить тяжело раненого человека. При условии, если там живут люди и остались медикаменты. В этом я очень сомневалась. Но вернуться к друзьям мы пока не могли. Моя необычная сила иссякла, крылья спрятались, а безоблачное небо над нами не предвещало спасительную грозу в ближайший час.

Я склонилась над Чарли, сняла с себя тонкую трикотажную ветровку и, используя остаток сверхчеловеческой силы, стала отдирать рукава, чтобы перевязать ими его колени и зафиксировать перелом, используя валяющиеся повсюду отломанные ветки.

Парень задрожал мелкой судорожной дрожью, и я бросила ветровку с наполовину оторванным рукавом, с которым сражалась не только пальцами, но и зубами. Динь научила меня основам первой помощи, и эта дрожь была очень плохим признаком.

– О, Боже! Нет! Грейс, только не умирай! Прошу тебя! – я обняла его лицо, прижав горячие ладони к холодным и жестким впалым щекам.

Меня накрыла паника. Я не знала, что делать, лишь старалась не уйти за грань полнейшего отчаяния и потери здравомыслия. В голове мелькали тревожные мысли о том, что, возможно, парень потерял много крови. И вдруг у него еще сотрясение мозга или что похуже. Неизвестно, сколько времени он пролежал среди гнилых трупов, мог ли получить от них заражение крови.

Осматривая голову своего любимого парня, я дрожащими пальцами отвела с его лица слипшиеся от крови пряди волос, стала их убирать за ухо… и отпрянула в брезгливом ужасе.

– Чертов подменыш! – зарычала, как дикий зверь, и взвыла от горя, стоя на коленях и глядя в просвечивающее среди зеленых ветвей небо.

Подумать только! Просто в голове не укладывается! Я снова потеряла Чарли.

Нет! В реальности я потеряла его тогда, в городе-ловушке. А сегодня, обманувшись знакомыми чертами лица, вытащила из мясорубки его проклятую копию. Созданную пришельцами подделку.

Может, ифери мне специально ее подсунули? Нет, не могли же они знать о том, что мы придем уничтожить инкубатор? Это глупо… Не стали бы они жертвовать личинками, среди которых будущий правитель из древнего пророчества. Подготовились бы к нашей диверсии.

Чутье подсказывало мне, что-то тут не сходится. Почему подменыш оказался в яме с трупами, из которых делали удобрение? Его туда сбросили потому, что он получился непригодным для войны? Бракованным? Котят с врожденными уродствами деревенские жители топят в ведре. Здесь тот же самый случай?

А вдруг у меня пошли глюки от стресса и мне показалось, что ушная раковина спасенного парня не такая, как у людей? Привиделось ребристое ухо с заостренным кончиком и твердой антенкой у основания.

Собрав волю в кулак, я заставила себя подобраться ближе к затихающему и больше не дрожащему парню, чтобы присмотреться к его правому уху. Убедилась, что это был не обман зрения, не глюк от нервов. Тот, кого я сюда притащила с иферийской базы, точно не являлся человеком.

Вынув раздвижной кинжал из чехла, закрепленного на ноге, я приготовилась нанести удар. Пронзить голову твари насквозь, от уха до уха. Представила, как плавно войдет острое тонкое лезвие, будто нож в масло, как окрасится алой кровью и его цвет станет напоминать красный металлик дорогой машины.

– Помоги мне, – чуть слышно простонал ушастый монстр.

Медленно повернув голову, он приоткрыл глаза и посмотрел на меня. Я увидела, как по черной, зрительно неотделимой от зрачка, радужке расползаются красные прожилки.

Рука, сжимающая рукоять кинжала, невольно дрогнула и опустилась. Никогда прежде я не видела живого врага настолько близко, не считая шакалов, чьи зубы не раз щелкали у меня перед носом. Осознание уникальности момента повергало в шок и ступор.

Мелькнула робкая мысль о том, что нельзя медлить, надо прикончить тварь. Но в то же время ей противоречило воинственное любопытство.

Окровавленный, израненный и истощенный враг не выглядел представляющим угрозу. Рассуждая логически, я понимала: если он минуту назад не вцепился мне в глотку, вряд ли сможет это сделать прямо сейчас.

Все видимые признаки указывали на то, что подменыш слабеет, продолжая терять кровь. Но почему он просит меня о помощи? На что надеется? Что я не пойму, кто он такой? А ведь я ему об этом сказала. Более чем громко и отчетливо. Я точно произнесла те слова вслух.

– Кто ты такой?

Сама не поняла, зачем я задала вопрос, в данной ситуации не имеющий никакого смысла. Все и так было предельно ясно. Видно по глазам и ушам.

Какие еще нужны доказательства того, что передо мной иферийский ублюдок? Но почему-то я хотела услышать ложь, подобно яду сочащуюся из припухших губ, обкусанных в кровь от боли. Для меня было важно получить еще одно доказательство того, что передо мной враг. Мерзкий, лживый, отвратительный, считающий людей глупым съедобным скотом.

– Кто… я? – подменыш ответил вопросом на вопрос.

Не оправдал моих ожиданий. Почему не сказал, я Чарли Грейсон, мне девятнадцать лет и мы встречаемся со школы? Тогда мне было бы легче пронзить его сотрясенные мозги лезвием кинжала.

За год сопротивления захватчикам я привыкла убивать врагов. Но только не таких, как этот – едва живых и беззащитных. В моей душе что-то ломалось при виде его ран. Как будто пистолет раз за разом выдавал осечку вместо контрольного выстрела в голову.

– Да, ты, – огрызнулась я, подумав, что хватит с ним церемониться. – Отвечай честно и по порядку.

– В каком порядке? – непонимающе простонал он, и у него в груди что-то булькнуло при вдохе.

Я увидела свежую кровь на его светлой, почти белой коже. И почему сразу не вспомнила, что у Чарли был легкий золотистый загар. А еще большая овальная родинка над правой ключицей. И точно у Чарли не было дыхательных отверстий между ребрами, из которых вытекала кровь при каждом вдохе и выдохе.

– В любом! – рявкнула я, теряя терпение, и крепче вцепилась пальцами в рукоять кинжала.

– Я ифери нового поколения, – слабеющим голосом проскулил он. – Молодой самец, пока не достигший полной зрелости.

– Что значит новое поколение? – я решила продолжить допрос, чтобы узнать больше информации о захватчиках.

– Адаптированное к условиям твоего мира, – парень кашлянул, ему становилось все труднее говорить.

Его губы окрасились свежей кровью.

– Как тебя зовут? – снова меня не туда занесло.

Для чего мне было знать его имя?

– Грейс, – ответил он, глядя на меня наполовину открытыми красными глазами.

– Грейс? – это звучало как издевательство.

– Первое имя, которое я услышал, – на удивление спокойно и уверенно сказал монстр. – Ты сама дала его мне… Назвала меня так.

– Я… Нет… – мне хотелось метаться в растерянности, но я не могла позволить себе дать слабину.

– Помоги мне, – снова простонал парень. – Ты же обещала, что спасешь меня. Не позволишь мне умереть.

– О, нет! – я готова была рвать на себе волосы. – Я обещала не тебе.

– Но ты говорила со мной, – продолжал скулить мой беззащитный враг. – Мы были вдвоем, и ты поклялась спасти меня. Клятвы для людей много значат.

– Много – и ничего. Ты плохо знаешь нас, тварь! – набравшись решимости, я приготовилась пронзить его поддельную башку. – Ты хоть понимаешь, что я могу тебя убить?

– Нет, не понимаю, – парень мотнул головой и взвизгнул. – Ты не можешь меня убить. Я еще не взрослый. Ифери не убивают человеческих детей.

– А когда ты станешь взрослым? – я думала, он скажет, что лет через десять, и снова попросит сохранить ему жизнь.

– Через пять дней, если выживу… Если ты поможешь мне, – ну, хоть в одном я не ошиблась. – Я пока не могу сам позаботиться о себе, – парень вздрогнул и стал дышать еще реже. – Мне больно и страшно… Очень больно… Я не хочу умирать. Пожалуйста, помоги.

– Чем я могу тебе помочь? – мне стало интересно, чего монстр от меня попросит.

У меня ведь нет под рукой аптечки, да и если бы она была, не факт, что ифери подойдут лекарства для людей.

– Нужно… остановить… разложение… клеток тела, – почти по слогам тяжело произнес парень. – В меня ввели… растворитель плоти… Подай ту траву, – он повернул голову влево и указал взглядом на разлапистый куст папоротника.

– Глупая тварь! Это не трава, а папоротник. Он никогда не цветет и размножается спорами, – я похвасталась знаниями с уроков биологии. – И с чего ты взял, что он поможет?

– Инстинкт… Чутье… Запах, – как смог, объяснил мне умирающий враг.

– Хорошо, – я убрала кинжал в чехол, подошла к папоротнику и со всей силы дернула на себя куст, ухватившись за него у основания.

Вытащила с частью обломанных корней. Земля полетела в лицо. Я зажмурилась, чтобы в глаза не попала.

– На, держи! – ткнула кудрявой зеленью в лицо тому, кто утверждал, что теперь его зовут Грейс… С моей, между прочим, подачи.

Парень открыл рот, и я увидела, как поверх белых человеческих зубов вылезают из кровоточащих десен черные острые “лезвия”.

Выронила папоротник – пальцы сами разжались. Но куст не упал, ифери успел его перехватить жуткими зубищами и начал жевать. За считанные секунды он сожрал большущий папоротник вместе с корнями. А потом снова зашелся мелкой дрожью, тихо поскуливая от боли.

Из его правого глаза вытекла слезинка, и меня до глубины души растрогал ее вид. Она выглядела слишком человеческой и невольно вызывала жалость. А еще мне было больно смотреть на искаженное судорогой любимое лицо. Я не могла убедить подсознание в том, что передо мной не Чарли. Воспоминания терзали и мучили, впиваясь острыми когтями в заполошно стучащее сердце.

Ну зачем так жестоко со мной обходится судьба? Казалось бы, только боль от потери любимого парня улеглась, ее сменила неукротимая жажда мести. И тут она сталкивает меня нос к носу с тем, кто, наверное, и убил Чарли. Да, как иначе он мог бы заполучить облик моего звездного музыканта. Только сожрав его. А я стою рядом с убийцей Чарли, как полная идиотка, и не могу совершить простейшее действие – вогнать кинжал ему в голову.

Да что же со мной происходит? Почему для меня стало невозможным то, к чему я привыкла за год борьбы? Навык, доведенный до автоматизма, не срабатывал.

Так что же мне делать? Ни один Наблюдатель не давал подсказки. Телефон молчал, показывая карту местности.

Хотелось бежать куда глаза глядят, лишь бы не видеть полудохлую тварь и не слышать берущих за душу стонов.

Может, с закрытыми глазами мне будет легче пробить ему мозги? Прицелиться, а в момент удара не видеть знакомое лицо. Да, это должно быть проще.

Я подошла ближе, склонилась над переставшим дрожать парнем. Увидела, что кровотечение остановилось. Значит, инстинкт не подвел его и содержащиеся в папоротнике вещества подействовали как лекарство.

Пригнулась, открыла чехол, взялась за рукоять кинжала, и в этот момент ифери посмотрел на меня. Его глаза с черно-красной радужкой открылись шире, чем прежде.

Мне снова пришлось отпустить оружие под натиском странных чувств. Я испытала нечто похожее на стыд. Как будто неудобно было покушаться на жизнь того, кто не проявлял ни малейших признаков агрессии. Напротив, смотрел на меня доверчиво, как подобранный с улицы бездомный щенок.

– Эмбер, спасибо тебе, – ифери неумело попытался улыбнуться сжатыми губами.

Я отступила на пару шагов, шокированная тем, что враг назвал меня по имени.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – не дыша, выпалила я.

Ноги словно становились деревянными и отказывались отступать дальше от лежащего на земле ифери.

– Из памяти человека, – знакомый голос прозвучал громче и внятнее, к словам больше не примешивались стоны и поскуливания. – Тореона передала ее мне. Наше симбиотическое растение. Оно может служить проводником мыслей.

– Ты сожрал моего парня?!! – я зарычала, как горная пума.

Конечно, да. И точно – его нельзя оставлять в живых. Карающий ангел возмездия – вот моя главная роль!

– Я был глупой личинкой, только вылупившейся из яйца, – ифери вздохнул и виновато отвел взгляд. – Мы не можем выбирать первую жертву. И не можем отвергнуть ее. Поверь мне, я не хотел… Мне нравилось говорить с Чарли, хотя общение с жертвой против наших правил. Но меня бы уничтожили, если бы я отказался его съесть, и Чарли бы не оставили в живых. У меня не было выбора. Об этом трудно говорить, не понимаю точно, почему… Но ты просто попробуй понять.

– Я не хочу понимать! И не хочу тебя видеть! – я закрыла лицо руками, не думая о земляной грязи на ладонях.

– Но ты спасла меня и дала мне имя, – парень приподнялся на руках.

– Наверное, это самая большая глупость, которую я совершила в жизни, – я вновь нашла в себе силы посмотреть ему в глаза.

Не знала, стоит ли пытаться объяснить глупому ифери, что я бы никогда не вытащила его из мясорубки, если бы не приняла за любимого парня. Неужели он настолько тупой, что сам не понимает? Кстати, а почему он оказался среди человеческих трупов? Не на банкет пришел, иначе не было бы сломанных ног, пробитого черепа, не говоря уже про средство для ускорения переработки компоста, оказавшееся в его крови.

– Ты знаешь, как попал в мельницу для трупов? – решила спросить, пользуясь редкой возможностью.

Если захватчики убивают своих, людям это на руку.

– Я плохо помню и мало что понимаю, – парень посмотрел на меня немного смелее. – Сам хотел бы знать, за что меня отвергли сородичи. Меня перестали кормить, потом сломали мне ноги, оглушили ударом по голове и отправили на переработку в удобрение для новых посадок тореоны. Личинки ифери не могут развиваться вне плодов симбиотического растения. Наши жизни тесно связаны с ним. Каждый плод – ячейка для личинки. Взрослые вкладывают в нее главную информацию о нашем народе, а еще родители передают свою память. Мать – дочери, а отец – сыну. Но я не видел отца, не получил его память. Я даже не знаю, кто мои родители.

– Думаешь, трогательный рассказ вызовет у меня сочувствие? – усмехнулась я, сложив руки на груди. – Чего ты добиваешься?

– Я пока не знаю, о чем должен думать и какие чувства могу вызвать у спасшего меня человека. Мне просто хочется выжить. Это естественное стремление живого существа.

– Ха! – я состроила надменную гримаску.

– Мне нужна еда. Покорми меня, – ифери снова жалобно заскулил. – Мои кости не срастутся без пищи, и я погибну.

– Ты сожрал целый папоротник.

– Ифери – хищники. Мы не питаемся растениями.

– А сейчас я не поняла, чего ты хочешь от меня? Чтобы я побежала отлавливать людей тебе на корм? Или от себя кусок отрезала?

– Эмбер, нет. Я не хочу есть людей. Теперь я сам похож на человека, а питаться себе подобными – это… нехорошо.

Подумать только! Монстр начал рассуждать о том, что хорошо, а что плохо. Прямо как ребенок в детском саду.

Но… Стоп… В отличие от его сородичей, у него хотя бы есть такое понимание.

А что, если на него повлияли воспоминания Чарли? Может, передо мной сейчас не враг, а в некотором роде чистый лист, на котором я могу написать все, что пожелаю? Выдрессировать инопланетную тварь, как захочу.

О, нет. Ну зачем снова заблуждаться? Витать в тумане фантазий. Монстр он и есть монстр, из него не сделать комнатную собачонку.

– Грейс, – я попробовала назвать парня по имени, за которое он уцепился, не желая менять. – Скажи, что тебе надо. Понятным человеческим языком.

– Маленькие звери. Их здесь очень много. Я их чувствую, – парень провел кончиком языка по залепленным застывшей кровью губам.

Он был ничуть не похож на Чарли. Внешность не должна была меня обманывать. Передо мной сидел, распрямив сломанные ноги, обычный дикий зверь, или скорее насекомое, какая-нибудь хищная жужелица, с чуть более развитым интеллектом, чем у обычного жука.

– Мыши, белки и кролики? – я оглянулась на шуршание за спиной.

По стволу высокой ели взбежала рыжая белка с пушистым хвостом.

– Добудь их для меня, – попросил ифери. – Я пока не в состоянии охотиться самостоятельно. А если не смогу набрать минимальную массу для первой трансформации, то погибну.

– Поклянись мне, что никогда не будешь охотиться на людей, – я решила испытать простейший способ влияния.

Монстр сказал, что клятвы для него имеют значение. Пусть докажет на практике.

– Клянусь, – услышала на редкость спокойный ответ.

– Жди, – я шикнула на ифери, указав пальцем ему в грудь.

Пошла на разведку, стала подниматься по твердым, как каменные, глиняным ступенькам наверх покатого холма.

Не нашла у себя настроения искать в памяти расшифровки, про какую трансформацию говорил монстр. Да и вряд ли Наблюдатели загрузили в мой мозг эти сведения, иначе бы они сами проявились.

Какой вес ему надо набрать? Уж точно больший, чем сейчас, когда он похож на страдающего анорексией юношу из модельного бизнеса. Видела фотки таких бедолаг в социальных сетях, когда всемирная паутина еще опутывала мою планету.