Восточный край

Глава 12

Во время утренней пробежки Надежда выглядела мрачнее тучи. Не думаю, что от недосыпа — если уж я могу несколько суток на ногах проводить спокойно, то ей вообще недостаток сна неудобства вряд ли доставляет. Скорее всего, вызвано ее напряжение скорым визитом генерал-губернатора Восточного края князя Михаила Новикова, который должен прибыть утром еще до обеда.

Как оказалось, я ошибался: причину волнения ее кавайной светлости выяснил сразу после завтрака, когда вместо общей для нас теории Наоми отправилась в свою комнату штудировать справочники элементарных стихий, а мы с Надеждой остались наедине. Она, кусая губы и находясь в глубокой задумчивости, повела меня в кабинет, где снова поставила завесу Изнанки.

— У нас мало времени, поэтому коротко, — как только вокруг оказалась туманная мгла, произнесла Надежда. — Ночью я разговаривала со своим наставником и навигатором, Сергеем Александровичем Николаевым.

«Президент Российской Конфедерации», — тут же напомнила мне Альбина.

«Я помню».

«На всякий случай, шеф»

— …он пока не может ничем серьезно помочь, — неожиданно резюмировала Надежда.

Я говорить ничего не стал, но вид у меня оказался крайне удивленный, поэтому Надежда пояснила.

— Он сказал, что вокруг трона Империи происходит какая-то нездоровая канитель и посоветовал мне быть осторожнее.

— Так и сказал?

— Другими словами, конечно же. Я тебе смысл передаю.

— Что еще сказал?

— Ничего.

Она сейчас лукавила, это я точно понял. Но переспрашивать не стал, все равно ведь не ответит.

— Сергей Александрович санкционировал наши действия в попытке докопаться до истины. Если что, прикроет.

— Какие действия, например?

— Например мы можем навестить штаб-квартиру Грязной Лиги, чтобы спросить почему именно и кем конкретно была инициирована смена формата ивента в Дарвине.

— Ты думаешь, что с другой стороны эту веревку еще не обрубили?

— Думаю обрубили. Но попробовать же все равно стоит?

— Сегодня?

— Нет, как возможность появится.

— А когда она появится?

— Когда сформируем и зарегистрируем команду, запишемся на матч кровавого спорта в Шанхае, там находится штаб-квартира Восточного дивизиона лиги, тогда и наведаемся в гости.

— Мне кажется, если сегодня мы этого не сделаем, вполне возможно уже завтра по горячим следам будет поздно…

— Я же не говорю, что это хороший план! — с раздражением воскликнула Надежда.

— Ладно, не нервничай, разберемся. Слушай, я по поводу команды — мы когда с ними разговаривать будем?

— Сегодня к обеду прилетают, Соколов их встретит в аэропорту.

— Их четыре штуки, нам места хватит? — озадачился я.

Вопрос, правда, стоял не только в месте размещения — у нас довольно большой особняк, места хватит, но блин. Устраивать здесь общежитие совершенно не хотелось.

— Поселим в соседний, — только и махнула рукой Надежда в сторону дома, где дежурили бойцы Соколова. — Это неважно сейчас.

— Нам ведь еще одного человека в команду не хватает, — одновременно с ней произнес я.

— Эти четверо пока еще даже не согласились, — перебила меня Надежда. — Но это тоже сейчас неважно.

— А что важно?

— Подожди, пожалуйста, — вдруг не справившись с собой, процедила Надежда практически сквозь зубы и закрыла лицо руками.

Я чувствовал, что ее обуревают эмоции, но не понимал причину такого ее состояния. Вдруг Надежда выдохнула, успокоилась и ясным взглядом посмотрела на меня. Мгла вокруг заколыхалась — словно в такт сердцебиению. Мне даже показалось, что туманная мгла стала агрессивной — приобретая все больше мрачно-черных оттенков.

Повеяло могильным холодом, глаза Надежды стали серо-стальными с черными вертикальными зрачками. Она смотрела на меня молча. Долго смотрела — больше минуты. После закрыла глаза, зажмурилась — и вдруг тьма из окружающей нас мглы исчезла.

— Я одержимая, но у меня нет слепка души, — открыла она ставшие обычными глаза.

О как.

— Об этом знают не все, но многие.

Вот почему она так переживала, когда узнала про опасность смерти во время ивента. Но нет, как оказалось, я снова ошибался:

— Ты когда-нибудь слышал про проклятые демонические мечи?

— Нет.

— Шестнадцатый век, кузнец Мурамаса. Созданные им и после его школой клинки были запрещены, так как считались проклятыми. Ходило поверье, что если достать клинок Мурамасы из ножен, то пока меч не напьется крови, неважно — противника или владельца, его нельзя будет туда снова убрать.

То, что Надежда сейчас говорила, звучало как фольклор, но для меня еще месяц назад и история про кицуне звучала как мифологические народные сказания, так что отнесся к сказанному я со всей серьезностью.

— Семь лет назад я принимала участие в одном из матчей чемпионата по практической стрельбе в Фурукамаппу, это школа-цитадель на Курильской гряде. После победы, как приз самому ценному участнику, мне подарили такой меч. Стоимость подобных клинков исчисляется миллионами, но далеко не каждый может их купить. Вот только тогда я об этом не знала, в жизни у меня было много других… интересов, и о мече я просто забыла. Первый раз взяла подаренный клинок в руки только через несколько лет, когда отправилась в Таиланд. Сделала в тот момент сразу два открытия — узнала, что сказки о проклятых мечах не сказки, а еще узнала, что меня тогда, после передачи меча, хотели убить. Если бы я обнажила этот меч сразу, я бы с ним просто не справилась, и он бы меня погубил или подчинил.

После такого удивительного рассказа повисло молчание. Надежда уже вернула себе самообладание — она словно сбросила оковы старой тайны, говорила легко и свободно.

— Те, кто знает, что у меня нет слепка души, полагают что его отсутствие — это моя блажь. По факту же часть моей души сейчас заключена в клинке, это работает по такому же принципу, как и слепок души. Об этом знает всего один человек — Сергей Александрович. И еще только он до этого момента знал, что клинок хранится в пещере Чертовы Ворота. Это Место силы в Приморье, в Дальнегорском районе. Пещера закрыта к посещению, но, если со мной что-нибудь случится, я надеюсь ты сможешь туда добраться и забрать меч с частицей моей души, чтобы меня воскресить.

— А что сам господин президент?

— С ним тоже может что-нибудь случиться, — не отводя взгляд, пожала плечами Надежда.

О как. Все чудесатее и чудесатее.

— Я ценю твое доверие… — начал я было говорить, но Надежда уже взмахнула рукой, после чего окружающая нас мгла Изнанки исчезла.

— Скоро прибудет генерал-губернатор князь Михаил Новиков. Я позову Наоми, вам надо подготовится к беседе.

— Ты не будешь присутствовать?

— Нет. Я его приветствую внизу, в холле, и после буду рядом неподалеку. Я твой наставник и навигатор, но Новиков как родственник может объявить дело семейным и попросить меня удалиться, и будет в своем праве. Я не хочу идти с ним на конфликт, но и уступать ему тоже не хочу. Поэтому я надеюсь, что вы с Наоми ребята способные и справитесь без меня.

— Ясно.

— Прошу тебя, попробуй общаться с ним максимально вежливо не накаляя обстановку, у нас и так немалое количество проблем.

— Вежливость — мое второе имя.

— Угу, а наглость — первое.

— Наговариваете, ваша светлость.

Надежда не ответила. Стояла у окна и смотрела на вершины гор на другой стороне залива.

— Вашсветлость, у меня есть пара вопросов.

— Задавай.

— Прошел уже месяц с начала моего обучения. Я видел вас в роли мастера-наставника, но еще ни разу вы не повели себя как навигатор.

— Да? — в удивлении взметнулись брови Надежды. — Кто тебе такое сказал?

— Сам догадался.

— Неправильно догадался.

— Могу узнать где ошибся?

Надежда задумалась.

— Когда ты прибываешь в военный или спортивный тренировочный лагерь, чем ты гарантированно будешь заниматься?

— Эм… бегать?

— Именно. Бег — это база для любой подготовки. Дар у тебя уже есть, тебе его не нужно развивать. Его нужно уметь контролировать к моменту инициации Источника. Для обучения контролю нужна способность к концентрации — это тоже база, которую мы сейчас и развиваем. Именно для тренировки концентрации ты сейчас занимаешься ежедневно по формуле четыре плюс четыре, плюс ментальные упражнения. И каждодневно я держу на контроле твой прогресс.

— Вашсветлость, а вы меня случаем не поддавливаете ментально?

Надежда промолчала, а я вдруг догадался! Мое неконтролируемое влечение к ней, особенно во время утренних пробежек, когда я не мог смотреть ни на что другое кроме ее нижних девяноста — это ведь тоже магия. Которую, с разной степенью успеха использовали и Мария Лещинская, и принцесса Ядвига, и теперь вот Надежда.

— То, что я теперь в курсе ментального воздействия для оценки успехов в прогрессе своего пути освоения концентрации, на результат обучения не повлияет?

— С моей стороны нет никакого ментального воздействия. Но то, что ты о нем знаешь, на результат никак не повлияет, — ровным голосом ответила Надежда.

И как это понимать?

— Хм. Хорошо.

Я несколько раз открывал рот, но потом закрывал. На языке крутился вопрос, который нужно было облечь в слова — что с тем, что произошло между нами в отеле? Нужно было как-то сформулировать, чтобы прозвучало неглупо, но в то же время…

— Не сегодня, — вдруг ответила Надежда.

— Завтра? — тут же переспросил я.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты просто несносный наглец?

— Да.

— И как ты с этим живешь?

— Да вот. Живу как то, — пожал я плечами.

— В субботу нас желает видеть государыня-императрица.

— Нас двоих это нас с Наоми, или нас двоих это…

— Да, — не дослушав, ответила Надежда.

Ничего больше не говоря и не глядя на меня ее кавайная светлость вышла из кабинета. Похоже, ее обуревает гамма самых разных чувств — думаю, она не уверена, что сделала сейчас правильный выбор.

Что-то очень странное с ней сегодня происходит, но не могу понять, что. Понятно, что под маской холодной бесстрастной леди прячется не всегда уверенная в себе молодая и даже моментами растерянная девушка, но сегодня она что-то совсем уж плывет.

«Надежда Геннадиевна сейчас решает очень сложную моральную дилемму, шеф».

«Какую?»

«Я не уверена, что вам нужно это знать, шеф».

О как. После такой подачи я как-то даже не сразу нашелся, что ответить фамильяру, которая вроде как искусственный интеллект, созданный для помощи мне, а не вот это вот все.

«Вот именно, шеф, я создана для помощи вам. И весь мой интеллект и способность к анализу ситуации говорит, что вам не помешает знать, что Надежда Геннадиевна сейчас на распутье. Но вот о причинах этого лучше не упоминать, для вашего и ее блага».

«Ты сама об этом откуда знаешь?»

«Способ, которым я об этом узнала, проходит по разряду „невозможно“, так что я сама удивлена произошедшим».

«Мне об этом способе тоже не стоит ничего знать?»

«Нет, в этом для вас нет опасности: ее светлость сегодня ночью отправилась в Москву порталом, а в своей комнате устанавливала маяк для обратного перемещения. И когда она отправилась в Москву порталом, я — сама не знаю каким образом, благодаря маяку и сохраняющемуся каналу привязки слышала разговор, который произошел у нее в кабинете президента Российской Конфедерации».

«Что мне еще следует знать по факту этого разговора?»

«Что ее светлость сейчас решает очень сложную моральную дилемму, шеф».

«Еще что?»

«Пока больше ничего, шеф. В этом случае от нас мало что зависит — или все будет хорошо».

Фамильяр замолчала на полуслове, как звук выключили.

«Альбин?»

«Я здесь, шеф».

«Или все будет хорошо, или?»

«Или нет, шеф. Сейчас все в руках Надежды Геннадиевны, просто будем ждать ее решения. У вас впереди встреча с государыней императрицей, думаю после нее, если мы выживем, конечно, я смогу без боязни о последствиях рассказать вам о полученных сведениях».

Закрыв глаза, я вздохнул — решая, стоит ли оставить как есть, или же потрясти Альбину.

«Шеф, думаю в первую очередь сейчас вам стоит настроиться на разговор с генерал-губернатором, вон уже кортеж подъезжает. Меня вы потрясти всегда успеете, главное сейчас князя Новикова не потрясите, мы вас все в один голос об этом просим — и я, и Надежда Геннадиевна».