Вот мы и встретились

Глава шестнадцатая

В среду утром, когда хоронили Майкла Пола Лейбо, небо было голубым, как лед. Безо всякого предупреждения синоптиков температура за ночь резко упала. «Если бы стало еще холоднее, — думал Уилл, — я бы смог увидеть собственное дыхание». До Хэллоуина оставалось менее двух недель, осень была в самом разгаре, на фонарях из тыкв с прорезанными отверстиями по утрам бывал иней, но сегодня казалось не по сезону холодно.

Уилл помнил этот день, но почему-то забыл, какой он был холодный, и теперь вовсю дрожал в толстом свитере. Ниже нуля температура еще не опустилась, но когда задувал ветер и листва затевала осенние пляски по кладбищу, казалось, что сейчас середина зимы.

У могилы стоял отец Чарльз, суровый священник на четвертом десятке, который был другом семьи Лейбо. Уилл его помнил, но очень смутно. В другом наборе воспоминаний, который постепенно стирался у него в голове, точно старые фотографии, отец Чарльз присутствовал на выпускной вечеринке Майка. Однако здесь никакой вечеринки не ожидалось.

Самым странным ощущением из всех было висцеральное, почти обессиливающее дежа вю, которое грозило в любой момент его одолеть. Однако Уилл не был уверен, действительно ли это ощущение следовало называть дежа вю, раз он и впрямь некогда все это переживал. Всякий раз, как он озирался по сторонам, его разум невольно пытался сопоставлять увиденное с воспоминаниями об этих событиях. Получалось некое непосредственное эхо, но всегда под другим углом, с другой перспективы. Разговор с Молодым Уиллом в понедельник вечером никакой проблемы не составил, потому что воспоминаний об этом разговоре не существовало, пока он не состоялся. Уилл создавал новые воспоминания.

Но эти… эти образы похорон были живо запечатлены у него в голове. Несколько раз Уиллу приходилось плотно зажмуриваться от потери ориентации, вызванной двойной перспективой. Молодой Уилл и Молодой Брайан стояли у внутреннего круга скорбящих, рядом с могилой и семьей Майка. Остальные, включая директора Чедберна и нескольких учителей, располагались горестными концентрическими кругами. В частности, там были учитель американской истории мистер Сандовал и учительница биологии миссис Идальго. Они стояли по обе стороны от мистера Мерфи, который вырос в Фрэмингеме, но хорошо знал все окрестности, и с которым все ученики по-настоящему тесно общались. Мистер Мерфи слегка опирался о миссис Идальго, и, когда он к ней поворачивался, Уиллу становилось видно его скорбное лицо с полосками слез.

На кладбище, судя по всему, собралось более сотни учеников. Стараясь сохранять самообладание, Уилл сложил руки на груди и прикрыл ладонью рот. Все они были здесь. Кейтлин и Эшли, Эльфи и Лолли, Бонни Винтер и младшая сестра Брайана Дори. Уилл улыбнулся, внезапно подумав, с какой радостью Майк узнал бы, что добрая половина девушек из группы поддержки пришла на кладбище, чтобы его оплакать.

Дэнни и Ник стояли за девушками вместе с Эриком, который только днем раньше вернулся домой. Пока что Эшли не рассказала своему приятелю о том, что с ней случилось, но Уилл думал, что в конечном итоге она обязательно расскажет. Такого от своих любимых обычно не скрывают. Там были Джо Розенталь, Тим Фриль и Келли Месерв. Уилл заприметил Мартину Динст, которая стояла рука об руку с Делией Янг. Еще Тодда Васкеса. Найлу. Чака. Кельсо. Мию Скопис.

Увидев там Стейси Шипмен, Уилл сперва удивился, а затем понял, что не может отвести от не глаз. В этой девочке было что-то необыкновенно притягательное, и Уилл задумался, только ли на него одного Стейси оказывала такой эффект. Она стояла, склонив голову набок и пристроив ее на плече Тодда Васкеса. Даже на тех, кто недостаточно хорошо знал Майка, чтобы по нему горевать, лежал заметный покров меланхолии, которого, впрочем, следовало ожидать. Подобным трагедиям вообще-то случаться не полагалось.

Уилл сделал глубокий вдох, а затем медленно его выпустил, Умом он понимал, что в гибели Майка его вины не было, что его просто использовали как орудие убийства. И тем не менее Уилла продолжали преследовать кошмарные сны про руль у него в ладонях, звук трескающегося стекла и резкий удар плоти и кости о металл. Странным образом эти кошмары никогда не мешали ему снова засыпать. Возможно, так получалось из-за того, что подобные ночные ужасы казались Уиллу лишь малой долей того наказания, которого он на самом деле заслуживал.

Стоя на кладбище, Уилл словно бы пробуждался от этой печали, хотя разум его по-прежнему замутняло сочетание нынешнего опыта и памяти о том, как он уже один раз через все это проходил. Снова сосредоточившись на скорбящих, Уилл вдруг заметил, что Стейси Шипмен смотрит в его сторону. На лице у нее застыло любопытное, озадаченное выражение, как будто Стейси чувствовала, что должна его узнать, но никак не могла вспомнить, где она его видела.

Уилл грустно ей улыбнулся, и Стейси улыбнулась в ответ. Затем священник отпустил последнее благословение, и скорбящие начали двигаться вперед, образуя очередь к могиле, шаркая ногами мимо дыры в земле, где теперь лежало все, что осталось от Майка Лейбо. Некоторые несли с собой цветы, которые они роняли в могилу. Стоящий рядом с Уиллом Брайан двинулся было вперед, собираясь присоединиться к очереди, но Уилл за ним не последовал. Тогда Брайан бросил на него вопросительный взгляд, но Уилл лишь пожал плечами. Он уже один раз стоял в этой очереди и не хотел снова испытать то же самое.

Пока скорбящие отдавали последнюю дань умершему, Уилл отвернулся, не желая на это смотреть. Его сердце слишком сильно болело от этого зрелища. Он подумал о том, как Майк роется по палкам по «Дворце комиксов» или нацепляет на физиономию жуткое выражение Ганнибала Лектера, чтобы рассмешить кое-кого из скучающих на очередном классном собрании.

Уилл снова закрыл глаза, вытирая слезы. «Прости меня, Майк», — подумал он.

— Идем, — негромко сказал Брайан. — Не хочу больше здесь находиться.

— Я тоже, — отозвался Уилл, хотя ему пришлось тяжело, пока он отрывал глаза от очереди облаченных в черные одежды учеников. Взглянув на Брайана, он понял, что старый друг внимательно на него смотрит. Синяки на лице у Брайана уже пожелтели, и, хотя они оба находились там в совершенно неуместных для подобной оказии темных брюках и свитерах (которые, впрочем, друзья едва-едва смогли себе позволить), вид у Брайана был вполне адекватно мрачный и опрятный. Уилл, со своей стороны, чувствовал себя пугалом огородным и мог лишь надеяться на то, что его наружность все же пребывает не в таком жутком беспорядке, как его эмоции.

— Это еще что за взгляд? — поинтересовался Брайан.

— Я просто дивлюсь, каким классным ты оказался, — ответил Уилл, удивляя себя подобной сентиментальностью.

— Знаешь, что? Я прекрасно понимаю, что у тебя в мыслях сейчас полнейшая неразбериха. И все же, веришь или нет, но ты тоже, по-моему, здесь в полном порядке. — Брайан сделал шаг вперед и наклонился к Уиллу, так что они фактически оказались нос к носу. — Знаешь, Уилл, у нас еще есть работа. Не стоит прямо сейчас на куски разваливаться.

Уилл глубоко вздохнул и кивнул Брайану. Затем развернулся и пошел прямиком по кладбищенскому газону.

Длинная череда машин была припаркована на длинной и узкой подъездной аллее, что змеей велась по всему кладбищу. Два желтых автобуса, которые привезли сюда учеников средней школы Истборо, казались на кладбище чудовищно неуместны. Совсем как повозки с клоунами в президентском кортеже.

К тому времени, как друзья добрались до пятисотдолларового бьюика почти в самом конце череды машин, похороны уже официально закончились. Тогда как многие скорбящие стали собираться небольшими группками, чтобы негромко поговорить о покойнике, другие принялись петлять меж памятников и надгробий, возвращаясь к своему транспорту. Открывая дверцу бьюика, Уилл помедлил и бросил последний, долгий взгляд на могилу, на отца Чарльза, разговаривающего с семьей Лейбо, на своего молодого двойника, который стоял вместе с остальными друзьями. Уиллу не хотелось отсюда уезжать… не хотелось навеки бросать Майка.

Он по-прежнему безумно горевал.

В другом конце кладбища, на усеянном могилами склоне холма, что-то такое двигалось. Взгляд Уилла мигом переметнулся туда, и там, в тени мраморной гробницы, он увидел черного человека.

Несмотря на солнце, голубое небо и множество людей на кладбище, Уилл вдруг ощутил, как его окутывает пелена тьмы, гораздо холодней октябрьского воздуха, и сделал резкий вдох. В солнечном свете черный человек рябил как, поверхность пруда под порывами ветра.

Наконец по черной фигуре пробежала очень сильная рябь, а затем она исчезла.

По дороге с кладбища Уилл и Брайан молчали. Вторые сутки подряд они всю ночь не спали, стоя на страже у домов Тэсс О'Брайен и Бонни Винтер. Во вторник они проспали почти весь день в своем номере мотеля «Красная крыша» в Вестборо, неподалеку от «Папийона». Тем вечером они минут на двадцать снова встретились с Эшли, Молодым Уиллом и Молодым Брайаном.

В рюкзаке у Молодого Брайана лежали «Темные дары», и он, казалось, вовсю боролся с тяжестью книги. Никто из них этой странности не прокомментировал. Эшли к этому времени уже знала, что книга Годе обладает некоторыми необычными и тревожными свойствами. Семнадцатилетний Брайан уже успел нацарапать записку, вложенную внутрь книги, что поначалу не на шутку Уилла встревожило. Однако тревожился он лишь до тех пор, пока не прочел инструкцию и не узнал знакомый почерк. Записка была точно такой же, как и когда Уилл впервые ее увидел. Адресованные Кайлу инструкции были совершенно идентичными. Похоже, его теория подтверждалась. В тот самый момент, когда Уилл начал осознавать, что кто-то меняет прошлое, это конкретное событие стало неизбежным. Любое возможное развертывание событий включало в себя написание Молодым Брайаном этих слов, попадание книги в руки Кайла и передачу ее парнишкой Уиллу одиннадцать лет спустя на автостоянке у «Папийона».

Кайл. Уилл в последнее время почти о нем не вспоминал и теперь задумался о том, как долго — по счету Кайла — он уже отсутствует. Он от всей души надеялся, что с парнишкой все хорошо, что его родители не обнаружили тот кровавый круг под задней верандой… а самое главное, что никто не повредил этот круг.

Молодой Брайан также написал слова «Не забывай» на клочке бумаги и засунул этот клочок в конверт, на котором он накорябал еще одну инструкцию для Кайла. Но тут Эшли указала им всем на то, что уже должно было стать очевидным. Если бы Молодой Брайан прямо сейчас положил книгу и записку в соответствующие тайники, их бы наверняка слишком скоро нашли. Какое-то время эта проблема доставляла всем пятерым определенные неприятности. Утешало лишь то, что они были просто обречены ее разрешить.

В конце концов Брайан припомнил один заговор, который, как ему показалось, мог здесь помочь. Брайану потребовалось несколько минут, чтобы найти его в тексте Годе, после чего книга и конверт перекочевали в рюкзак Молодого Уилла. Все остальное было уже его задачей. Парнишка должен был положить книгу и конверт в нужные места, а затем выполнить заговор, которому полагалось сделать их незримыми и неосязаемыми до того самого дня, когда в них появится необходимость. Уилл знал, что простого перемещения их вперед во времени было бы недостаточно. Когда Кайл их обнаружил, книга и конверт были пожелтевшими и покрытыми пылью. Теперь они опять должны были таковыми стать. Это было единственное, в чем им не приходилось сомневаться.

Обо всем этом Уилл вспоминал в течение той мрачной поездки с похорон Майка Лейбо. Зрение его было затуманено бессонной ночью, на всем протяжении которой он играл роль сторожевого пса. Было достаточно прохладно, чтобы включить в машине обогрев, однако за пятьсот долларов Уилл с Брайаном получили только то, за что заплатили: обогрев не работал. До тех пор, пока они не остановили того парня, которого Уилл мысленно стал называть черным человеком, и все не уладили, разговаривать им по большому счету было не о чем. Пока бьюик катил по центру города, за ним словно бы следовало облако. Прежде чем вернуться в «Красную крышу», Уиллу с Брайаном требовалось поесть, однако об остановке у «Афинской пиццы» или о визите в «Сампан» не могло быть и речи. Ничего знакомого они себе позволить не могли. Уиллу страстно хотелось побродить по «Дворцу комиксов» или по книжному магазину «Эннис», заняться той самой поп-культурной археологией, которую он так обожал в детстве. Однако теперь он чувствовал, что подобная экскурсия стала бы весьма нездоровой, что стоит ему только ступить за порог «Афинской пиццы» или «Дворца комиксов», как его тут же охватит некое острое заболевание.

— Он там был, — скрипучим от долгого молчания голосом произнес Уилл.

Развернувшись на пассажирском сиденье, Брайан внимательно на него уставился, ожидая продолжения.

— Черный человек. Я видел его на кладбище. Он наблюдал за похоронами.

— Понятно. Честно говоря, я не предполагал, что он может появляться в течение дня. — Брайан покачал головой. — Как глупо, правда? Как будто он вампир или еще кто-то в таком роде.

— Это вовсе не глупо. Здесь замешана магия. А она всегда кажется более вероятной по ночам.

— Однако тебе стоит задуматься, — отозвался Брайан. Не отводя глаз от дороги, Уилл теперь ехал немного быстрее. Он спешил оставить Истборо позади.

— О чем задуматься?

— Он наблюдал за похоронами? Или его больше интересовали мы?

Эшли провела остаток недели в таком душевном состоянии, что любой скрип половицы мог ее напугать, а любой неожиданный хлопок по плечу мог заставить ее с визгом подпрыгнуть. Последнее становилось особенно стеснительным, когда случалось в кабинете биологии. Однако малой дозы унижения было недостаточно, чтобы успокоить ее нервы. Еще никогда в жизни Эшли так остро не осознавала каждый вдох, каждый удар своего сердца, лица, мимо которых она проходила в коридорах и на улице.

И все же прошедшие дни оказались до ужаса бедны на события, так что теперь, когда близился пятничный вечер, Эшли испытывала какое-то извращенное облегчение. Сегодня был тот самый вечер, когда «черный человек» Уилла должен был напасть на Тэсс. Тягостное ожидание заканчивалось.

Однако Эшли по-прежнему терпеливо ожидала.

Сегодня также был последний вечер перед матчем в честь праздника встречи выпускников, и комитет готовил главную платформу на автостоянке за школой. Всю вторую половину дня Эшли была тенью Тэсс, ходила за ней хвостом от тренировки группы поддержки до пиццерии «У Папы Джино», а затем обратно до школы, где им предстояло закончить платформу. Мистер Мерфи, куратор комитета, согнал на автостоянку две-три дюжины учеников и учениц. Раньше «Пумы» каждый год делали платформу, которая, собственно говоря, и являла собой пуму. Однако в этом году комитет настоял на том, чтобы подготовить для разнообразия что-нибудь другое. В конце концов остановились на платформе в виде гигантского футбольного мяча… с обоих сторон которого имелось изображение пумы. Эшли такой вариант показался предельно глупым, но поскольку все остальные были в восторге, она не стала ничего говорить.

А кроме того, сегодня вечером у девочки были совсем другие приоритеты.

Стояла не такая холодрыга, как в середине недели, но было все же достаточно прохладно, чтобы Эшли носила легкий свитер под курткой. Воздух благоухал цветочным ароматом. Сам футбольный мяч был изготовлен из гофрированной бумаги, однако пумы с обоих его сторон являли собой подлинный цветочный шедевр — главным образом благодаря напряженным трудам самой Тэсс О'Брайен. Эшли тоже приложила к этому руки, но именно Тэсс настояла на выборе цветов и, по сути, сделала почти всю работу. Большинство остальных ребят было занято нанесением белых линий на коричневую гофрированную бумагу, чтобы мяч стал похож на настоящий. Потребовалось присутствие капитана футбольной команды, чтобы члены комитета осознали наличие на футбольном мяче этих самых линий. А прямо сейчас Тим Фриль восседал на самом верху платформы, помогая Тэсс добавлять к одной из пум маргаритки.

Эшли до ужаса странно было видеть, как Уилл и Брайан — ее Уилл и Брайан — помогают прибивать к остальной части платформы травяное покрытие из зеленого пластика. Поскольку там должны были ехать члены футбольной команды и девушки из группы поддержки, платформе вокруг мяча полагалось напоминать футбольное поле. Однако вместо футбольного поля она скорее напоминала флуоресцентную траву, которая обычно поступает в пасхальных корзинах. Хотя Уилл и Брайан в комитет не входили, они пришли на автостоянку и предложили свою помощь. Не на шутку этим удивленный, мистер Мерфи тем не менее был более чем рад эту помощь принять. Задачей парней было присматривать за Бонни Винтер, которая делу особенно не способствовала, а вместо этого пользовалась удобным моментом, чтобы пококетничать.

Другие Уилл и Брайан (к которым, чувствовала Эшли, она бы никогда не смогла бы привыкнуть) еще не приехали, но девочка прикидывала, что они могут в любой момент здесь появиться. Эшли предполагала, что они выспались в первой половине дня и, вероятно, должны где-то перекусить, прежде чем здесь появиться. Она от всей души надеялась, что они вот-вот прибудут, поскольку ей отчаянно требовалось отлучиться в туалет.

— Привет, Эшли.

Девочка мгновенно оторвалась от платформы, на которой она цветами их средней школы выполняла надпись «ПУМЫ ИСТБОРО». Ветер сдул ей волосы на глаза, и Эшли пришлось тыльной стороной ладони смахнуть их в сторону. В ноздрях у нее стоял запах краски. Затем она улыбнулась.

— Привет, Лолли. Что случилось? — Эшли стала оглядываться по сторонам. — А где Эльфи?

— Неужели я не могу никуда без нее пойти? — спросила Лолли. Огни автостоянки отражались от ее карамельного личика.

— Ты без нее как арахисовое масло без яблочного желе.

Лолли закатила глаза и с совершенно бессознательной томностью покачала бедрами в манере, изначально ей свойственной.

— Я скоро встречаюсь с ней и с Кейтлин. Я сказала им что загляну сюда и спрошу тебя, не хочешь ли ты тоже пойти. Мы просто пойдем поглазеть на витрины в торговом центре.

— Я не могу. Нельзя же мне бросить весь остальной комитет. Завтра утром увидимся.

— Ладно. Пойдем глазеть без тебя. — Лолли взглянула в небо. — Молишься, чтобы дождь не пошел?

— Еще как. Он бы все испортил.

Давление в ее мочевом пузыре неуклонно нарастало. Наконец Эшли спрыгнула с платформы и пристроила кисточку на банке с краской. Затем вытерла ладони о жутко протертые джинсы, надетые специально для этой цели, и смущенно улыбнулась Лолли.

— Надо кое-куда сходить.

— Иди, подружка, иди. И я тоже пойду. Завтра увидимся.

Эшли поспешила через автостоянку к двойным дверями здания школы, маша по дороге мистеру Мерфи и тем самым давая ему понять, куда она направляется. Учитель в ответ кивнул. Перед самыми дверями Эшли помедлила и попыталась незаметно привлечь к себе внимание Уилла или Брайана, но безуспешно. Оба были слишком заняты заколачиванием гвоздей и наблюдением за Бонни Винтер. Тогда девочка со вздохом взглянула на Тэсс, которая по-прежнему крепила к плоту маргаритки. Вокруг нее толпилась добрая дюжина учеников и учениц. Тому, кто желал ей вреда, пришлось бы пробраться через всех них.

Бели только здесь не была замешана магия.

Черный человек прямо на глазах у Эшли превратился в клуб темного дыма. Кто мог с уверенностью сказать, что он вдруг не появится из ниоткуда, не схватит Тэсс и точно таким же образом не исчезнет?

Эшли еще секунду поколебалась, но затем ее мочевой пузырь взял верх. Пулей влетев в здание школы, девочка поспешила вверх по лестнице. На полпути по пролету она споткнулась и чуть не упала, но вовремя успела ухватиться за поручень.

— Соберись, Эш, — пробурчала девочка себе под нос. Ее голос гулко разнесся по лестничному колодцу.

Наконец Эшли толкнула дверь в женский туалет. Там ясно слышалось, как течет неисправный кран. Одна из лампочек перегорела. В любой другой вечер Эшли испытывала бы неловкость, находясь она в пустой школе, но сегодня у нее просто не было времени на что-то подобное.

Справив нужду так быстро, как только позволила ей природа, Эшли поспешила вниз по лестнице. На задворках своего сознания девочка рисовала жуткие образы того, что могло поджидать ее по возвращении. Тем не менее, когда Эшли опять появилась на автостоянке, ничто, как будто, не изменилось. Некоторые из ребят работали, а остальные просто заигрывали друг с другом, смеялись и валяли дурака. Бонни Винтер демонстрировала один из выкрутасов, который группа поддержки должна была выполнить на завтрашнем матче. Уилл с Брайаном бросили притворяться, будто работают; и стали откровенно за ней наблюдать.

А Тэсс нигде не было.

Эшли аж задохнулась. Затем принялась стремительно озираться. Увидела, как мистер Мерфи разговаривает с Тимом Фрилем, на всякий случай внимательно оглядела всех девочек. Тэсс среди них не оказалось.

— Ч-черт, — прошипела Эшли, устремляясь вперед по автостоянке. Ей хотелось наорать на парней, сказать им, чтобы они прекратили глазеть на то, как подпрыгивают сиськи Бонни Винтер, но все наверняка бы подумали, что она свихнулась. Тогда девочка подбежала к Тиму и мистеру Мерфи. Оба взглянули на нее с почти идентично-удивленными выражениями на лицах.

— Эшли… — начал мистер Мерфи.

Однако девочка сверлила глазами Тима.

— Что с Тэсс?

— Ушла на свидание. — сказал Тим. — Только что.

Уилл с Брайаном наконец-то заметили, что что-то случилось, и зашагали по автостоянке, направляясь к Эшли. Но она по-прежнему не отрывала глаз от Тима.

— Она сказала, с кем и куда? — спросила девочка.

— Нет, — отозвался Тим. — Остынь, Эшли.

— Не смей говорить мне, чтобы я остыла! — рявкнула Эшли. Сердце ее отчаянно колотилось, глаза горели. Она сама едва-едва спаслась от черного человека. Мысли о том, что Тэсс прямо сейчас оказалась в его руках, было для девочки слишком много.

Мистер Мерфи нахмурился.

— Эшли, что с тобой? Что случилось?

Она покачала головой.

— Ее кто-то на машине забрал?

— Нет, она просто ушла. Тэсс живет по ту сторону озера, ты же сама знаешь. Совсем рядом.

Эшли уже не было холодно. Адреналин бешено качался ей в кровь, пока девочка разворачивалась, бросаясь бежать, но тут же налетая на Брайана Шнелля. Уилл держался позади Брайана. Мистер Мерфи что-то крикнул ей вслед, но Эшли схватила обоих парней за руки и потянула их за собой, устремляясь вперед, — прочь с автостоянки.

— Она идет домой. Вокруг озера. Оно очень милое и безлюдное, вам не кажется?

Уилл выругался и резко прибавил ходу. Все трое выбежали на Таунсенд-лейн, которая шла мимо школы и заканчивалась тупиком в виде кольца из деревьев, которое закрывало почти весь вид от школы на озеро Горэм. Вообще-то озеро было так невелико, что вряд ли заслуживало такого названия, скорее это был пруд, однако для того, чтобы его обойти, все же требовалось определенное время. Кроме того, Тэсс приходилось проходить через задние дворы и рощицу, что составляла часть общественного парка, куца люди летом приходили купаться. А прямо сейчас там могли находиться разве что молодые любовники, не сумевшие подыскать себе местечка потеплее.

Вдруг позади вспыхнули фары. Завизжали шины, и все трое, оглянувшись, увидели, как Уилл — Старший Уилл — спрыгивает с водительского сиденья.

— Она пропала, — объявила Эшли, прежде чем кто-то еще успел что-либо сказать. Затем она объяснила про озеро и про то, что дом Тэсс находится как раз на той его стороне.

— Бл-лин! — прорычал будущий Уилл и от души треснул кулаком по крыше бьюика. — Я помню, где ее дом. — Затем он сунул голову в машину. — Брайан, вылезай.

Будущий Брайан мгновенно повиновался.

— Эшли, ты и… — Будущий Уилл ласково посмотрел на ее Уилла, — в общем, вы двое бегите направо. Брайан и Брайан побегут налево. Я останусь в машине. Я намерен проверить все улицы, проходящие рядом с озером. Если у него есть машина… если ему вообще нужна машина… может статься, я смогу его найти. Если не получится, я доеду до дома Тэсс и начну возвращаться оттуда.

Уилл даже не спросил, как они умудрились упустить Тэсс из вида. Правда заключалась в том, что факты буквально вжигались в его сознание в качестве воспоминаний по мере того, как они происходили. Этого вечера Уиллу никогда не суждено было забыть. Ему только хотелось знать, как он закончится.

Ведя бьюик по Панч-стрит, пока мотор несчастной машины дико ревел, Уилл словно бы находился сразу в двух местах. Его разум наносил на карту воспоминания о пробежке Молодого Уилла по приозерной рощице вместе с Эшли одновременно с тем, как все это происходило. Уилл вспоминал, как он боялся за Тэсс, за Эшли и испытывал острое чувство вины за то, что не уделил Тэсс больше внимания. Джинсы Эшли были сплошь в пятнах от краски и порваны на коленях.

— Пошли вы на хрен из моей головы, — прохрипел Уилл и покрепче ухватился за руль, подъезжая к кольцу деревьев в конце Панч-стрит. Там не было припарковано никаких машин, и позади тоже никакого транспорта не осталось. Уилл немного там помедлил, оглядывая тропу между деревьев, что вела к озеру.

Другие воспоминания зашевелились у него в голове. Уилл увидел Тэсс в образе Королевы праздника встречи выпускников, а затем — как она едет в составе парада десять лет спустя, уже на празднике их встречи. Ему не хотелось думать о том, что могло с ней случиться, о боли и унижении, однако один фрагмент видеоряда снова и снова прокручивался у него в голове, подобно сводке новостей о некоей катастрофе: лицо Эшли, меняющееся прямо у него на глазах по мере того, как менялось прошлое. Как Эшли из счастливой, успешной, прелестной женщины превращается в нечто пустое, онемелое и бесплодное.

Уилл уже спас Эшли от такой участи. Или, по крайней мере, помог ее спасти.

Он совершенно не собирался допускать, чтобы что-то подобное произошло с Тэсс.

Крепко сжимая зубы, делая резкие вдохи и выдохи, Уилл погнал бьюик назад по Панч-стрит, высматривая следующий подъезд к озеру. Их там было три, может, четыре, прежде чем он добрался до дороги, ведущей к дому Тэсс. Уилл молился о том, чтобы ему удалось догнать сукина сына раньше, чем тот до нее доберется.

На фоне его собственных воспоминаний молодой двойник Уилла сейчас проносился мимо голых осенних деревьев, отмахиваясь по дороге от низко висящих веток. Одна из них скользнула по его ладони и резко ударила, рассекая ему щеку как раз под левым глазом.

Уилл машинально выжал педаль тормоза, но тут же ее отпустил. Боли не было, зато он прекрасно ее помнил.

Приложив ладонь к левой щеке, Уилл указательным пальцем проследил тонкую черточку белого шрама, который ему предстояло увидеть, как только он в следующий раз заглянет в зеркало.

Уилл зашипел от боли и повернулся спиной к дереву. Одна из веток воткнулась ему под лопатку, как только он приложил пальцы к щеке. Посмотрев на пальцы, Уилл увидел там кровь, черную под лунным светом, что струился сквозь ветви.

— С тобой все хорошо? — прошептала Эшли.

Уилл кивнул.

— Да. Бежим дальше.

Они снова пустились вперед, стремительно скользя дальше по тропке, которую и тропкой-то было не назвать. Уилл бежал впереди, но Эшли без труда за ним поспевала. Она всегда была проворнее своего лучшего друга. Лицо Уилла похолодело от быстрого бега сквозь холодный вечер, зато кровь была теплой, стекая по его щеке, точно слезы. Парнишка не обращал на кровь никакого внимания — даже не пытался ее вытереть.

В голове у Уилла сидел образ его собственного лица, но на одиннадцать лет старше. Он очень боялся за Тэсс. Манера, в которой черный человек после нападения на Эшли в понедельник вечером буквально растворился в воздухе, напугала парнишку до чертиков. Однако, с хрустом проламываясь сквозь рощицу и слыша неподалеку негромкий плеск озера, Уилл никак не мог выбросить из головы тот образ самого себя, взрослого.

«Я, — думал он. — Это я». Всю неделю эти слова эхом звучали у Уилла в голове, и от них он тоже никак не мог избавиться. Он также не мог вытряхнуть из себя жуткий страх, что сидел в нем холодным снежком, кошмарную уверенность в том, что они с Брайаном заварили всю эту кашу. Магия так просто в человеческие судьбы не вмешивается — это Уилл знал наверняка. Тебе необходимо ее пригласить. Зато когда ты ее пригласил…

Теперь Уилл столкнулся лицом к лицу с гостем из будущего, которого он и жаждал, и боялся узнать. Столкнулся с самим собой. Всякий раз, как парнишка об этом задумывался, разум его на какое-то время словно бы клинило. «Я славно выгляжу, — думал Уилл. — Похоже, я не такой уж большой засранец. С другой стороны, есть вся эта ерундовина. Я должен через нее пройти… Опять».

Тут Уилл вырвался из рощицы на поляну в общественном парке, которая летом использовалась как пляж. Неподалеку виднелась автостоянка, но она пустовала. Никого и ничего. Эшли обогнала его, двигаясь немного быстрее, и вместе они побежали по голой полоске земли как раз над тем местом, которое работники парка засыпали песком. Там стояли зеленые мусорные бачки и пара рашперов, а в самой середине — высокое белое кресло спасателя.

Уилл внезапно остановился и уставился на это кресло. Мысли так защелкали у него в голове, как будто он пытался найти нужное сочетание на запертом сейфе. Затем Уилл услышал голоса по меньшей мере пары разных парней, болтающих о том, как славно было бы привести сюда девочек и позабавиться в кресле спасателя.

— Эш, — прошептал он.

Девочка бросила на него взгляд, и Уилл увидел боль в ее глазах. Господи, сколько же она для него значила! Парнишка понятия не имел, что готовит ему будущее, а другой Уилл рассказывать ему об этом не собирался, но теперь он молился о том, чтобы при любых обстоятельствах он по-прежнему держался за Эшли. Она была для него больше, чем подругой. Как там говорят? Дом — это такое место, куда ты в любой момент можешь прийти, и тебя всегда там примут. То же самое — семья. Независимо от кровных отношений Эшли была его семьей.

Тут Уилл почувствовал, как Эшли еще крепче ухватила его за руку, и они вместе побежали к креслу охранника, приближаясь к нему сзади. Добравшись до кресла, они резко сбавили ход, ступая осторожно, бочком продвигаясь вперед.

Там не было ничего, кроме теней и лунного света.

Его руки ласкали ей спину, и Тэсс запрокинула голову, пока он целовал ее в шею. Пробежав пальцами по его волосам, она почувствовала, как ее пульс участился. Правой ладонью он накрыл ее грудь, нежно лаская сосок сквозь блузку, посылая по всему ее телу электрические импульсы наслаждения.

Негромкий смех вырвался у Тэсс, и она еще шире улыбнулась, понимая, как сексуально этот смех прозвучал. Затем девочка провела языком по пересохшим губам и умудрилась поцеловать его в щеку, хотя он по-прежнему ласкал ей шею. Они собирались встретиться у ее дома, но он пошел ей навстречу, желая как можно скорее ее увидеть. В другом парне это бы Тэсс оттолкнуло, но этот был по-настоящему симпатичным, чарующе-дерзким и она не могла отрицать своего влечения.

Его рука скользнула под блузку, опытным движением приподнимая лифчик и отпихивая его наверх. Мурашки возбуждения так по ней и забегали, а веки затрепетали, когда он начал гладить ее голые груди, нежно катая соски между пальцев. Тэсс знала, что это чистое безумие. Это было их первое свидание. Ей следовало заставить его остановиться. Сейчас было не время и не место.

— Есть… есть кое-какие оговорки, — с трудом выдохнула Тэсс. — Быть может, нам лучше…

Но он накрыл ее рот своим, и они стали целоваться по-настоящему глубоко, играя языками и крепко прижимая губы к губам. Сексуальное возбуждение расцвело в Тэсс, и она позволила себе продолжить, с таким жаром целуя его в ответ, что даже сама этому подивилась. Теперь он всем телом к ней прижимался. Даже сквозь одежду ляжкой ощущая твердость его члена, Тэсс испустила негромкий восхищенный вздох.

Затем она задрожала от наслаждения и еще глубже его поцеловала, нежно водя пальцами по его лицу.

Тогда его ладони пробежали вниз по ее телу и завозились в низу живота, расстегивая джинсы. Тэсс на миг застыла, а затем потянулась вниз, чтобы оттолкнуть его руки. Она даже себе не представляла, что когда-то сможет так возбудиться. Ей хотелось того же, чего и ему. Лгать самой себе на этот счет Тэсс была неспособна. Но она знала, как все должно быть, и сегодня вечером этого случиться никак не могло. Пусть бы даже Тэсс потом себя за это прокляла, но она все же заставила свое сердце биться не так стремительно и принялась делать короткие успокоительные вдохи.

— Быть может, нам и правда назначить настоящее свидание? — с кривой улыбкой предложила она.

Он даже не улыбнулся.

Тогда и ее улыбка исчезла.

— Брось, перестань, не надо так…

Удар был нанесен сбоку, мгновенно ломая Тэсс скулу. Он двинул ее с такой силой, что она невольно развернулась к нему боком, ковыляя назад.

— Если тебе от этого станет легче, — проговорил он, — такие игры всегда плохо кончаются. Если бы ты играла и дальше, ты бы просто откладывала неизбежное.

У Тэсс не нашлось времени захныкать, не нашлось времени даже выпрямиться и побежать, прежде чем он снова подтянул ее к себе и ударил коленом в живот. Тонкая струйка рвоты потянулась у нее изо рта, и Тэсс повалилась назад, натыкаясь спиной на старое дерево, избавленное от нижних ветвей, чтобы очистить тропинку. Когда Тэсс ударилась о дерево, один из неровных обрубков вонзился ей в плечо, разрывая плоть и скребя по кости.

С распахнутыми от боли глазами, с почти остановившимся от ужаса сердцем Тэсс открыла рот и дико закричала. Ее мучительный вопль эхом разнесся по всему озеру Горэм.

Однако насильник еще только начал.