Война без людей

Глава 10 Чем выше взлетишь…

— Мы бежали, мы бежали, наши мальчики устали… — пробурчал я, превращаясь в порядком задолбанного хомо неосапиенса, — Приехали, ребята. Привал. И это… с Новым Годом вас, что ли.

Уже неплохо так рассвело, только вот от этого мало что поменялось лично для меня. Всю ночь я пёр по плоскогорью и степному подлеску, отлично их узнав на ощупь, а теперь просто видел эти бесконечные пустоши, от чего было еще тоскливее. Дороги, самолеты, телеграфные столбы? Не, мы ничего не видели. Вот и сейчас, я остановился в глубоком овраге, чтобы девчонкам и пацану не особо задувало.

— Витяяя! — тут же взвыла Кладышева, — Обними меня назад! Тут холодно!!

— А мне прям жарко! — сварливо ответил совершенно голожопый я, высоким прыжком выскакивая из оврага, — Дайте осмотреться!

— Ты и в туманной форме мог! — вопила брюнетка, заграбастывая Янлинь и Васю в объятия. Те совершенно не протестовали.

— Не мог, — отмахнулся я, — Ждите! Натопите воды!

Задуманное мной было простым как три копейки делом, ради которого нужно было отойти от общества. Вовсе не за тем, чтобы отложить личинку, конечно, а…

Какое небо голубое.

Присев на карачки, я испытал некоторое сомнение в собственном рассудке, но уже не смог перебороть искушения. Сложно жить неосапиантом, товарищи, особенно если ты силового типа. Проверить свои возможности на полную в хрупкой каменной клетке, зовущейся Стакомском — практически невозможно. Это еще как в прошлой жизни, поработав с годик демонтажником, я приобрел нездоровое недоверие ко всем зданиям, выполненным не из железобетона. Всё казалось таким хрупким, ненадежным, сделанным из говна и палок. Тащем-та, так оно всё и было.

Прыжок. Со всей, прямо полностью со всей дури, строго вверх. В ушах лютый свист, тело чувствует, как будто прорывается через какую-то тяжелую воду, но его всё тащит и тащит неумолимая сила полностью выложившихся мышц. Взгляд наблюдает чудесное зрелище, доступное только взлетающим ракетам и идиотам, привязывающим себя к взлетающим ракетам. Может еще тот мужик, которого Иван Грозный привязал к бочонку пороха, что-то такое успел увидеть…

В высшей точке полёта перехожу в туманное состояние. Не нового «осьминога», а просто в облако, пытаясь одновременно замаскироваться и получить максимально большой обзор. Получаю. Много, очень много дикой природы, товарищи мои несуществующие, просто жопой жуй эту снежную и очень дикую природу. Сливается всё в моем большом органе зрения! Но кое-что я всё-таки заметил, а затем, превратившись в человека, кирпичом полетел на встречу с землей. Не ну а чо? Пусть гравитация поработает.

— Вот там, — поделился я увиденным со жмущимися друг к другу людьми, — Что-то странное. Слишком всё белое. Похоже на озеро или море.

— Запад? — задумчиво пробормотала рыжая Лариса, — Это либо Глубокое, либо Лама, Изотов. От их западного берега до Норильска сто двадцать километров.

— М-может, т-тогда, полетим туда быстрее? — Янлинь явно отвыкла от мороза, да и одежды у неё оставалось негусто.

— Сначала надо решить, а пойдем ли мы в Норильск, — безжалостно ответил я, — На севере должно быть несколько деревень. Единственный крупный город поблизости — и мы в него сунемся? Нет, будь среди нас обычные люди, то другого выхода бы не было, только…

Мы-то не обычные.

Рожи, конечно, все скорчили зверские. Да, целый табун бессмертных неогенов с сумасшедшей регенерацией, но сидеть в лесу эти ребята, буквально только что вырванные из-за новогоднего стола, совершенно не хотели. Я это прекрасно понимал. Только вот что делать…

— Давайте рассуждать логично, — слегка отклонившая голову от васиного огня с головы Кладышева посерьезнела, — За нами охотится «Стигма», мы знаем, что у организации есть ресурсы. Нет никакой гарантии, что за нами отправили лишь одного неосапианта, нет никакой гарантии, что даже это чудище не обладает способностями, с помощью которых нас можно выследить, так? Так. Идем дальше. Девчонки, Вася, признаем горькую правду — мы беззащитны. Витя тоже совсем не всемогущ. Значит, нам надо прятаться, так?

Присутствующие, включая меня, закивали.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула Вероника, — Идея идти на север — ужасна. Я не знаток географии, но понимаю, что деревень там очень мало. Искали бы нас люди, то всеми руками была бы за, но, если кто-то летающий? Летающий и чувствующий, скажем, жизнь? Пульс, температуру, запах человека? Ему нас найти будет от нечего делать.

— Т-тем более температуру, — Янлинь показала на голову молча стоящего Васи.

— Значит, валим к людям. То есть в Норильск. А оттуда туда, где еще больше людей, — переобулся я на новые вводные, превращаясь в «осьминога».

— Почти так, Изотов, — рыжая костлявая дылда, светя белой майкой через порванную куртку, забралась в меня раньше, чем мои же девушки, — Гораздо лучше будет, если мы сможем добраться куда-нибудь, где вести наш поиск неогенами будет очень и очень сложно. Например, засесть вплотную к «полю мертвеца». А еще лучше — в угол, где пересекаются два радиуса таких полей…

— Новосиб, Москва, Питер… — тут же забурчала Кладышева, — Давайте в дороге поговорим?! Витя, побежали к озеру! Нам надо знать, Лама это или не Лама!

Приоритеты — это важно. Особенно, если ты убегаешь. Действовать нужно быстро и решительно, особенно если ты хочешь штаны и что-нибудь пожрать.

Озеро действительно оказалось Ламой, что было уточнено еще одной моей прыжковой разведкой… которую, впрочем, стоило выполнять на земле, так как почти метровый слой льда при взлете я таки умудрился надломить. Тем не менее, всё обошлось, и мы уже взяли прямой курс на Норильск, как вдруг закричала Янлинь.

— Витя, воздух!

Не зря сидела лицом назад в нашем «поезде», подумал я, моментально выбрасывая из себя «пассажиров» и взлетая по направлению к черной точке, зависшей метрах в двухстах над землей. Компактная форма «белого глиста», даже закрученная в хорошо знакомую мне спираль, почему-то не давала хорошей прибавки к скорости, но, тем не менее, я и так был довольно резв. Только вот летающий неосапиант, следивший за нами, был намного резвее.

— Wait! — выкрикнула нелепо одетая в нечто коричневое и развевающееся женщина лет сорока, легко разрывая дистанцию с приближающимся мной, — We need to talk! It’s urgent!

Нельзя сказать, что я был готов к такому повороту событий. Нельзя сказать, что вообще был хоть к чему-то готов. Достаточно лишь упомянуть, что состояние злости, растерянности и острейшей досады за то, что нас всё-таки обнаружили какими-то неогеновскими уловками отлично смотивировало меня воспользоваться тем единственным, что я тащил с собой всю дорогу вместе с девчонками и Васей. А именно — одним из самых проверенных орудий человечества.

Я эту иностранку догнать не мог, факт. Перемещалась она шутя в любой угодной проекции. А вот голыш грамм на триста, которым я, превратившись в человека, насквозь пробил её тело в районе живота — отлично справился. Коричневая еще не успела понять, что вместо внутренностей у неё воздух, как я уже щупальцами сворачивал неосапиантке голову. Риск, конечно, был и в этом, но умеренный. На её теле могли оказаться полезные нам вещи или деньги…

— Шмонайте её и побежали! — рявкнул я, кидая тело на снег, покрывающий лед озера. Рыжая и длинная Лариса тут же схватила Васю, отворачивая его от печального зрелища, а я отвесил себе мысленно оплеуху, хоть и было не до этого. Пока, сколько я не приглядывался за время своего скоротечного полёта, не видел ни малейших признаков других неогенов, но тут уже можно было дуть не просто на холодную воду, а на лёд долбанного озера!

— У неё рация! — тут же отрапортовала китаянка, — С определителем!

Дерьмо!

— Бежим, ребята! — тут же скомандовал я, начиная хватать своих в туманные объятия, — Дружно прыгаем, отталкиваемся! Вася, считалочку!

Что делать? Куда бежать?! Как? Нас нашли, нас догнали после целой ночи, за которую мы покрыли не просто километров триста или пятьсот, я еще и менял направления, путал следы, иногда напрягался, удерживая все в воздухе почти с километр! И всё равно, мы же даже почти не останавливались, десяток минут всего пробыли ногами на земле!

— Витя, я её знаю! — донесся до меня вопль Вероники, — Это американка! Очень известная! Имя неизвестно, но все её зовут Королевой Соколов! Она умеет… умела летать! И у нее было очень-очень хорошее зрение!

— Думаешь, она не успела сообщить, где нас увидела?! — спросил я брюнетку, сосредоточенно ждущую очередного васиного крика-команды на «оттолкнулись-полетели».

— Сообщила, конечно! — тут же проговорила девушка, напрягаясь для прыжка, — Но вряд ли у них кто-то есть такой же зоркий!

— С хрена ли она тогда так подставилась, если разведчик?! — прорычал я, вспоминая, связан ли Норильск железной дорогой с другими городами. Вроде бы нет, а значит, он нам особо-то и не нуж… аэропорт! Мы просто сядем зайцами на самолет! Не внутрь, на крыло или еще куда! Я всех удержу, мы разорвем дистанцию, а если рейс идёт сквозь «поле мертвеца», то я успею вытащить всех в безопасную зону!

По льду было перемещаться почти чистым удовольствием по сравнению со всем остальным. Мы бежали, пока рыжая Лариса глухим криком не привлекла внимание, указав на реку, чуть было не пропущенную остальными, после чего путь пошёл уже по реке. Он был длиннее, чем напрямую до города, но тут уже возникла боязнь заблудиться. Компаса у нас не было, а полеты в небеса никакой гарантии не дадут. Широка страна моя родная, много в ней полей, лесов и рек, а вот ляцкой застройки в этом пустынном краю — хрен да трошки! С ориентацией проблемы!

Думай, Витя, думай. Вон девчонки переговариваются. Королева Соколов очень известная… клоунша из Америки. Очень. Ты еще по прошлой жизни знаешь, что у таких звезд шоу-бизнеса всё на мази, зачем ей рисковать своей жопой на русском севере? Какой толк? Кто человека такого масштаба мог вообще заставить сюда явиться? Она же, блин, миллионерша. Это еще ладно, она со мной пыталась связаться на английском языке. Пофиг, что я его понимаю, но о возможности переговоров они знать не могли, это стопроцентно инициатива покойной дуры.

Что это значит? Спонтанность. Что еще значит? Высокооплачиваемый и распиаренный клоун, как ты прекрасно знаешь, всё равно остаётся клоуном. Может быть, еще более клоуном, чем в те времена, когда он только входил в этот бизнес. Следовательно? Её подтянули в спешке, просто в качестве мяса, рядового неосапа. Валиаччи настолько обеднел на кадры? Вполне вероятно. Тогда, на нейтрализацию Прогноста, он бросил практически весь восточно-европейский оперативный резерв, который ты, Витя, хорошо так проредил даже лично. Сдох этот оперативный резерв, к гадалке не ходи.

Плюсы? Можешь хоть за хвост себя укусить, Витя, но профессионалов у них не осталось. Даже это чудовище, называющее тебя «слизнявый»… оно точно не профессиональный неоген-агент. Дико мощная, куча способностей, опасна, но не опытна ни разу. Вася уже успел рассказать, как его пытались захватить. Там всё решили незаметно следовавшие за пацаном автоматчики, только вот всё хорошо кончилось лишь потому, что эта неосапиантка отступила. Могла раздавить сопротивление, но, увидев, как падают её помощники, просто удрала.

Вывод я делаю поспешным, но он какой есть — нас преследуют дилетанты!

Подчиняясь руководящим посылам куда более образованных в географии девушек, я вскоре вывел нас на трассу, от чего скорость увеличилась прямо как на озере. Тут мы и догнали несчастную «копейку», водила которой чуть не уехал в кювет, когда на скорости километров в пятьдесят в час (я напрягся), к нему в окно постучалась Вероника, как обладающая наименее броской внешностью. Дождавшись, пока водитель выплюнет чуть было не проглоченный окурок, она осведомилась у него о дороге на аэропорт, и тот, матюгнувшись, ткнул пальцем. Мы вновь поскакали по диким буеракам.

Плавно выползающий на взлёт ИЛ-76 стал такой усладой для глаз, что даже понурый Вася заулыбался, когда девчонки его начали трясти и кричать в уши, что сейчас всё будет хорошо. Я снова поднажал, чувствуя одновременно и прилив сил, и растущее изнутри напряжение. Прорыв чуть ли не на тысячу километров с грузом явно был не тем, к чему были готово мои тело и сознание.

Совсем не тем.

Технически, по всем исследованиям, тестам и экспериментам, проведенным надо мной товарищем Молоко, уставать в форме тумана я не умел. Это было, как однажды она обозвала, натуральное существование «призрака». Уставать было нечему. Но не источнику, который я, прыгая с место на место с внушительным грузом аж в три с половиной человека, напрягал и напрягал. Это дало о себе знать почти в самый ненужный момент.

Распластавшись по боку старого заслуженного советского трудяги ИЛ-а, я еле-еле поймал себя на импульсе, чуть было не заставившим меня полностью расслабиться. Превратиться в облачко, роняя подопечных на бегущую под нами взлетную полосу. Вцепившись что было сил в фюзеляж ИЛ-а, я тихо взвыл вслух, чувствуя нарастающую внутри болезненную пульсацию. Моя неосапиантская составляющая начала вести себя как дикое животное, попавшее в капкан — неистово дёргаться в попытках получить покой и отдых.

— Витя, что с тобой? — Кладышева всегда была чуткой до изумления.

— Я… тебя… к стеклу… — прокряхтел я, — Стучи… пилотам. Пусть… откроют.

— Отлипай! — тут же всполошилась она, — Отлипай, Витя! На следующем улетим!

— Нет! — почти теряя сознание, выдохнул я, — Делай!

— Там гидравлика! — взвыла подслушивающая Янлинь, — Разница в давлении! Не смогут открыть!!

— Мы… еще… не… набрали… скорость! — выдавил я, — Быс-трее!

Пульсация изнутри нарастала и нарастала, а я, медленно перемещая Веронику к кабине пилотов, понимал, что плана «Б» нет. Я могу прямо сейчас всех приклеить к самолету на два часа, но где гарантии, что за это время они не окажутся в зоне действия ограничителя?!

Наверное, это смешно, когда снаружи в самолет долбится орущая девчонка, но только в комедийных фильмах. Охреневшие пилоты немо разорались в ответ, на их вопли прибежал совсем уже седой дядька, штурман, наверное, весь этот коллектив начал размахивать руками и орать друг на друга и на Веронику, но шасси уже оторвались от земли. Я держался прямо как завещал Медведев, буквально на чистой воле, да еще и вцепившись в одно крыло, но моя умненькая девушка уже жестами что-то напоказывала истерящим мужикам, после чего седой таки метнулся внутрь, к двери.

Как я открывал дверь, как переправлял внутрь ребят, особо-то и не запомнилось. Момент, когда, выгрузив всех под лютые маты седого, я начал вползать сам, тоже был как будто в полном бреду. Зато потом, приняв человеческую форму и улетая в бессознанку, я целиком и полностью понимал, благодаря чему у меня получилось осуществить все эти фокусы.

Там на взлетной полосе, остававшейся за хвостом самолета с перенервничавшим экипажем и «зайцами», оставалась группа людей, человек сорок, может быть даже шестьдесят. Они, появившиеся прямо на асфальте взлетки в слабой вспышке голубого света, и послужили тем самым стимулом для трудового подвига, который я таки сумел выполнить…

В себя я пришёл уже слегка одетым, лежащим на мягком, с сидящим у меня на пузе сосредоточенным Данко, пристально следящим за тем, чтобы меня никуда не укантовало. Боль, слабость и тошнота боролись внутри клубком взбешенных кошек или обездоленных вебкамщиц, но я нашел в себе силы улыбнуться бедному пацану. Тот, заметив мои лицевые судороги, тут же разорался, привлекая внимание населения самолёта.

— Витя! Ты живой?! — тут же потребовала ответа Вероника, появившаяся в компании того самого седого мужика, — Ты с нами?!!

— Отно-сительно… — проскрипел я, цепляясь рукой за какую-то сетку, вроде камуфляжной, — Ч-что у нас…

— *б твою налево сука бл*! — выдал седой, наклоняясь надо мной и близоруко щурясь, — И этот шпана шпаной! Детский сад, бл*ть!

…а потом грязно и от души выругался матом.

Пока я лупал глазами, подползшая Янлинь сухо и быстро ввела меня в курс дела. Без сознания пришлось проваляться около трёх часов полёта, сам самолет летит в Питер, а по радио передали, что на норильский аэропорт была совершена атака группы враждебных СССР неосапиантов, угнавших другой ИЛ-76. Взлетевший угнанный самолет на радарах не появился, так что есть подозрение, что он следует нашим курсом.

— А хуже всего знаешь чо, пацан? — присевший на корточки седой мужик с каким-то даже сочувствием посмотрел на меня, — Вам придётся прыгать, пацан. Нам передали приказ следовать курсу. Обязательно следовать курсу! Если б девчонки не сказали, что вы это… ну, неосапы эти, то я б еще головой рискнул, но…

— Не беспокойтесь… — прохрипел я, пытаясь встать, — Сейчас прыгнем. Всё с нами хорошо… будет. Вы нас вытащили, это главное.

Внутри болезненно задёргалось, потроха заплясали. Охнув, я упал, ударившись жопой о металл. Голова закружилась. Нехорошо, братцы-кролики, очень нехорошо…

— Илья Владимирович! — резкий и звонкий голос Янлинь набатом ударил мне по ушам, — Нам нужен парашют! Дадите?!

— Дам, конечно, — седой определенно был на нашей стороне, — Все отдадим!

— Нет, только один нужен, ему! — в меня ткнули пальчиком, — Мы сами… справимся! Справимся же, Вась?

— Да! — не менее звонко ответил бледный пацан.

Я даже в себе нашел силы слегка умилиться. Золото, а не ребенок. Был бы у меня такой сын… Хотя, не майся дурью, товарищ Изотов. Это не золото, это сталь. А знаешь, что делают, чтобы получить сталь? По железу лупят, его закаляют, Симулянт. Лупят со всей дури. Дети не должны проходить через это.

— Васю… мне на грудь, — прохрипел я, шатающийся как хрен знает кто, — Прикрепите…

— Не надо, Витя! — тут же влез пацан.

— Надо, Вася! Надо… — я еле стоял, — За кольцо дёргать будешь. Илья Вла… мирович. Научите.

Превозмогание хорошо только в книгах или на голубом экране. В жизни ты стоишь дурак дураком, пытаешься выжать из себя хрен знает что, будучи уверенным, что уже нихрена не осталось. Ладно бы человеком был, а то какая-то непонятная фигня, даже не настоящий неосапиант, вдруг сейчас схвачу инфаркт источника и развеюсь? А пофиг, знаете ли. У меня есть копия, которая теперь живет счастливой жизнью где-то в Сибири, занимается моими любимыми делами. А что тут? А тут целая группа «чистых», которых инвалид только задержит. Так что давай, Витя, давай до победного, самоубийца ты наш опытный, напрягайся! Ты уже победил!

Некогда было слушать извинения седого Владимировича и такие же крики пилотов, надо было прыгать. До питерских ограничителей оставалось совсем немного, а умирать всем срановато, это только я чувствую, что лыжи уже готовятся покинуть свое пристанище. Главное сейчас чуть-чуть поднапрячься, прямо чуть-чуть, подковылять к десантному отсеку и встать в ожидании, пока девчонки вместе с Владимировичем и одним из пилотов спихивают грузы в раскрытый люк, освобождая место.

…а затем ушли и мы. Выпали все вместе, обнимая меня со всех сторон.

Расслабиться и получить удовольствие, ну или хотя бы вырубиться, не вышло. Девчонки орут, мне языки гудящего пламени с головы пацана, намертво вцепившегося в кольцо, греют рожу, всё вокруг вращается. Ссыкотно. Всем ссыкотно, конечно, особенно «чистым», всё-таки они не каждый день сигают без парашюта, а летели-то высоко. Жалко их, обычные же девчонки, даже эта рыжая, ведущая себя совершенно не на свой возраст и внешний вид. Всех что-то мне жалко.

Даже из-за смешного. Вот вырубит меня, а они же тащить будут. Ну, когда регенерируют. А я тяжелый…

Свист в ушах, голубое и белое меняются местами. Ветер. Очень холодный ветер.

Внезапная мысль впивается в череп беспощадным ледяным ежом, дышащим на извилины жидким азотом.

А что ты, Изотов, знаешь о возможных травмах тела у тех, кто падает с такой высоты?

…насколько сильно падение может повредить головной мозг?

— …ася! Пора! — раздаётся слабый женский крик, — Как отлетим — дёргай! Понял!? Готовься!

Нет. Нет, Витя. Ты не можешь позволить им такой риск. Не можешь позволить себе.

Соберись. Тебе предстоит кое-что сделать.

…НЕМЕДЛЕННО!