Война за независимость Чили

Заключение

Французское нашествие в Испанию и крах монархии Бурбонов привели к началу антиабсолютистской революции. По иронии судьбы испанцы называют события 1808–1814 гг. Войной за независимость. Однако революция охватила не только Испанию, но и её американские владения. Там началась своя Война за независимость, которая привела к появлению на карте мира новых независимых государств. Политический кризис монархии затронул весь комплекс государственных и общественных отношений, до этого находившихся в монолитном и естественном единстве. Казавшееся незыблемым и прочным здание испанской империи рассыпалось как карточный домик.

События двухсотлетней давности наводят мысль о некой схожести Трудно объяснить развал советской империи социальноклассовыми противоречиями. Национальные элиты, ещё недавно интегрированные в единый правящий класс, радостно кинулись в объятия независимости своих стран. Это было чисто политическая революция, отрицавшая коммунистический режим.

Ибероамериканская революция также имела сугубо политический характер. События 1808–1810 гг. в Испанской Америке следует рассматривать неразрывно, как начало общей антиабсолютистской революции в испаноамериканском мире. Однако революция в Америке имела свою логику развития, она пережила быструю радикализацию, привела к кардинальным изменениям не только в политической, но и в культурной сферах, в поведении людей, в ценностях, символах, в формах социализации. Революция привела к осознанию возможности и необходимости самостоятельного развития бывших колоний, в том числе и Чили. Элита увидела в ней возможность продолжения реформ, начатых Бурбонами, но остановленных на полпути.

Чилийская креольская верхушка обогатилась и укрепила свои общественные позиции в период реформ, позднее свернутых абсолютистской монархией, напуганной революционным подъемом в Европе, Французской революцией. Испанская корона превратилась в главное препятствие для их продолжения. Победа абсолютизма накануне Войны за независимость прервала путь эволюционного развития колоний и подтолкнула их к насильственной революции.

Испанская колониальная империя была слишком большой, чтобы выдержать давление нового времени, периода быстрых изменений и социальных переворотов. Уже в XVIII веке факторы пространства, географической протяженности огромной колониальной империи, неравномерного развития различных стран Испанской Америки вызывали к жизни чувства региональной обособленности, своего рода квазинационализм у жителей заморских провинций Испании. Расстояния были слишком велики для эффективного контроля над всеми территориями. Местное патриотическое чувство формировалось не только на основе противостояния с далекой и непохожей на американскую родину метрополией, но и на противоречиях с местными центрами власти: удаленных районов с бюрократическими столицами империи, вице-королевскими центрами. Чаркас, Парагвай и Монтевидео противостояли Буэнос-Айресу, Каракас и Кито — Боготе, а Чили — Лиме. В конце XVIII – начале XIX века формируется чилийская идентичность, отличная от испанской и общеамериканской. Эти чувства, свойственные чилийской креольской элите, найдут своё выражение в её поддержке движения за независимость.

Монархия пала под ударами французских войск, и испанское государство развалилось, в колониях его здание было также потрясено до своего основания. Креольская элита была частью этого государства, которое уже не могло обеспечивать социальный порядок и экономическое процветание. Элита выбрала путь независимости во имя сохранения социального статус-кво. В Чили элита предпочла политическую революцию, чтобы избежать возможности социального переворота.

Чилийское движение за независимость питалось как традицией, так и новыми республиканскими идеями, привнесенными на американскую почву просветителями и революционерами. Как справедливо отмечал исследователь Ф.Х. Герра, недостаточно установить круг интеллектуальных интересов и влияние работ и авторов «Века просвещения», чтобы говорить о революционных изменениях в ценностях и ориентирах людей. Одно дело читать революционных авторов, что, безусловно, было повсеместным, другое дело — разделять эти взгляды и действовать согласно им. История испаноамериканской революции демонстрирует огромное влияние традиционных взглядов и постепенное, медленное возникновение новых форм взаимоотношений в обществе, когда ценности лояльности, преданности, вассалитета, чувства принадлежности к определенному сословию или группе, заменялись принципами индивидуализма, свободы и равенства[902].

Не только чтение работ просветителей, но и повсеместное появление новых форм социализации, клубов, тертулий (салонов), тайных лож, приходивших на смену традиционным религиозным братствам, дали рождение общественному мнению, гражданскому обществу современного типа. Эти структуры гражданского общества в отличие от иерархичных братств и религиозных общин действовали на принципах равенства и индивидуальной свободы. Эти новые формы социализации элиты постепенно привели к победе принципов индивидуализма и равенства, отрицавших корпоративность, сословность и иерархию «старого режима». Все это, также как и во Франции конца ХУШ века, вело к глубинному отрицанию абсолютизма и старого режима.

При всем своем традиционализме и консерватизме «революция освобождения» в Чили имела огромные политические и в исторической перспективе социальные последствия. И всё же, как замечал Андрес Бельо: «В нашей революции свобода была иностранным союзником, который боролся под знаменем независимости»[903]. Чилийские высшие классы встали на путь изменений и политической революции, хотя этот выбор происходил в традиционных формах, но от этого он не становился менее революционным.

Период «Старой Родины», 1810–1814 гг., наметил цель борьбы чилийцев, состоявшей в безусловном самоуправлении и самостоятельности Чили. Все ещё существовали иллюзии компромисса с «матерью-родиной», с короной, при условии сохранения внутреннего самоуправления и автономии в рамках общего государства, которое должно было превратиться в некую конфедерацию.

С ужесточением политики Испании и особенно после реставрации абсолютизма Фердинанда VII автономистские настроения элиты сменились на более радикальные позиции. Военное подавление и репрессивный режим «реконкисты», 1814–1817 гг., сделали больше для чилийской независимости, нежели вся «якобинская» пропаганда «еретиков-французов». В это период чилийская элита однозначна повернулась в сторону полной независимости от Испании.

Освобождение, принесенное Андской армией во главе с Сан-Мартином в 1817 г., означало окончательный выбор в пользу независимости и республики. В последующие десятилетия Чили искала ту форму государственности, которая гарантировала бы реализацию завоеваний политической революции, Войны за независимость. В тяжелой борьбе между демократией традиционных общественных структур, имевших широкую социальную базу поддержки среди креолов, и жесткой централизованной властью олигархических групп победа досталась элите, стремившейся сохранить традиционное общество, не закрывая при этом пути для медленной эволюции и реформирования во имя модернизации.

Ограниченный характер «революции освобождения» и результаты Войны за независимость наметили вектор развития Чили в XIX в., в котором сочеталась тенденция к модернизации и традиция. «Революция освобождения», оставаясь сугубо политической, привела к глубоким изменениям во всех сферах жизни, в поведении людей, в системе ценностей, создала новый тип социализации, что в своей совокупности, несмотря на консервацию традиционных форм социально-экономической структуры, толкало Чили к ускоренной интеграции в мировую капиталистическую систему, к модернизации, то есть к созданию саморегулирующейся и обновляющейся системы, где важнейшую роль играли гражданские права и свободы, экономический и социальный индивидуализм, гражданское общество.