Полночь над Санктафраксом

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. МАТЬ ШТОРМОВ

Яркая луна бесстрастно освещала зловещую сцену в Каменных Садах. Двое друзей стояли рядом, клинки их блестели в лунном свете. Вокруг собралась стая прожорливых белых воронов, которые драли землю своими страшными когтями.

— Что нам делать? — испуганно спросил Каулквейп.

— Я… мы… — Прутик замолчал. Впервые, с тех пор как отправился на поиски своей команды, он был в полной растерянности и не знал, что делать. Все были уже найдены, но задача не выполнена или, точнее, она изменилась. И если Прутик не хочет, чтобы Санктафракс был разрушен надвигающейся Матерью Штормов, ему надо действовать, и действовать немедленно. И вдруг самый большой из белых воронов, склонив голову набок, выступил вперёд.

— Падающая звезда? — прокаркал он.

Прутик рот раскрыл от удивления. Огромная птица не только умела говорить, но, по-видимому, узнала его.

— Д… да, — ответил Прутик и неуверенно кивнул.

— Друг Профессора Темноты?

— Ты знаешь Профессора Темноты? — воскликнул Прутик.

— Краан знает, — подтвердил белый ворон.

— Тогда ты должен помочь нам… — начал Прутик, но его голос потонул в хриплом карканье беспокойной стаи.

Краан обернулся и криком приказал им замолчать, потом вновь посмотрел на Прутика.

— Помочь тебе? — спросил он.

— Я хочу, чтобы ты доставил послание профессору, — объяснил Прутик, — важное послание.

— Важное, — повторил Краан.

— Мать Штормов ударит по Санктафраксу в полночь, — медленно и отчётливо проговорил Прутик. — Нужно немедленно эвакуировать воздушный город. Скажи им, что Прутик уже идёт. — Он посмотрел в прозрачные жёлтые глаза Краана, пытаясь понять, о чём думает эта птица. — Ты можешь это сделать?

Не успел белый ворон ответить, как вдруг Каменные Сады погрузились в темноту. Все посмотрели наверх. Странные тёмные тучи закрыли луну, они клубились и извивались, точно ты заглянул в бочонок с древесными червями.

Вороны закаркали в унисон — хриплый хор отвращения и ужаса. В этот миг ветвистая голубая вспышка молнии с шипением прорезала небо и ударила в землю неподалёку от них. Там, где она коснулась земли, почва лопнула и появилась сверкающая поверхность новой скалы.

— Эта погода знаменует прибытие Матери Штормов, — мрачно произнёс Прутик.

Белый ворон вопросительно взглянул на него.

— Ты знаешь то, чего не знает Профессор Темноты, — с подозрением сказал он. — Как так?

— Потому что мне открылась тайна, — ответил Прутик, указывая на просторы за Краем. — Там, в открытом небе, куда ни один профессор никогда не рисковал отправиться… Краан, ты должен поверить мне. Если ты не полетишь немедленно, будет слишком поздно. Слишком поздно, для меня, для Санктафракса, — жизнь в Крае погибнет.

— Ка-ар! — закричала огромная птица. Она захлопала крыльями и поднялась в воздух. — Ка-ар! — снова крикнул Краан, и круг белых воронов разомкнулся и выпустил Прутика и Каулквейпа: Краан запретил их трогать. — Ка-ар!

— Найди Профессора Темноты, — сказал ему Прутик. — Передай ему моё послание.

Краан описал в воздухе круг и, шумно взмахивая крыльями, полетел к Санктафраксу.

— Да поможет тебе небо долететь скорее! — прошептал Прутик.

Каменные Сады остались позади, Прутик и Каулквейп торопливо шли по дороге, ведущей в Нижний Город. Небо вокруг них угрожающе шипело. Ниточки голубых вспышек молний пронизывали темноту. Мать Штормов приближалась, и воздух становился вязким и тяжёлым от её приближения. Прошло уже полчаса или больше.

— Быстрее! — торопил товарища Прутик и, задыхаясь, перешёл на бег. — Полночь приближается. Нам надо торопиться.

— Я… я бегу, — устало выдохнул Каулквейп.

Впереди них в частых вспышках молний поблёскивали шпили и башни Санктафракса. Ветер всё усиливался, воздушный город, как воздушный шарик на верёвочке, рвался и метался на конце туго натянутой Якорной Цепи. Наконец — много позже, чем хотелось бы Прутику, — показались окраины Нижнего Города.

Маленькие деревянные домишки с покорёженными железными крышами, небольшая сыромятня и мастерская по изготовлению такелажа…

— Почти дошли, — задыхаясь, проговорил Прутик.

У него за спиной небо сделалось пурпурным, а ярко-голубые проблески сверкали всё чаще. Они с шипением вились вокруг величественных зданий Санктафракса и массивной Цепи, которой он был прикреплён к земле.

— Сюда, — позвал Прутик, внезапно сворачивая в узкую улочку, вдоль которой располагались лавки, уставленные корзинами и глиняными горшками; несмотря на поздний час, они всё ещё были открыты.

Каулквейп с трудом поспевал за Прутиком, ноги его ослабли и были как ватные.

Друзья вновь повернули налево. Потом направо. Всё население Нижнего Города шумело и толпилось на улицах. Гоблины и тролли в тревоге собирались группами и, глядя в небо, с беспокойным шёпотом показывали на страшную тучу. Происходило что-то зловещее. Что-то, казалось, куда более страшное, чем все предыдущие бури.

Проталкиваясь сквозь толпу, Прутик с Каулквейпом продолжали свой путь. Направо. Снова направо. Потом налево. И вот посреди открытой мощёной площади перед ними открылась платформа, к которой была прикреплена огромная летучая скала Санктафракса. Вокруг этого места толпились учёные мужи. Они выглядели ошарашенными, испуганными и в своих мантиях как-то не вязались с грязью и хаосом Нижнего Города. Прутик взглянул на летучую скалу, откуда в перегруженных корзинах спускали на землю оставшихся жителей Санктафракса. Очевидно, Краан, белый ворон, доставил сообщение, согласно которому и действовал профессор.

Воздух сверкал и искрился, от оглушительного грохота дрожала земля. Штормовой ветер завывал и в узких улочках, и на площади.

Наклонив голову, Прутик беспрепятственно прошёл прямо к платформе; очевидно, крохгоблины из охраны Якорной Цени покинули свой пост. Он взглянул на Цепь и вздохнул. Ни один меч не перерубит её массивные звенья. Потом взобрался на край платформы и оттуда наклонился посмотреть, каким образом был закреплён конец Цепи. Якорный блок оказался сложным приспособлением. К платформе и лежащей под ней каменной плите была прикручена железная пластина с двумя выгнутыми посредине арками. Конец Якорной Цепи оборачивался вокруг зубчатой оси, а последнее звено было закреплено между двумя арками массивным клином. Для того чтобы отцепить Санктафракс, надо было выбить клин. Но как?

— Молоток, Каулквейп! — крикнул Прутик. — Мне нужен тяжёлый молоток. Ради неба, найди мне его немедленно.

Каулквейп побежал назад и скрылся в толпе. Вокруг раздались радостные вопли. Прутик обернулся и увидел сутулого человека в чёрной мантии, вылезавшего из корзины, которая только что спустилась на дно высохшего фонтана, в дальнем конце площади. Это был Профессор Темноты.

Прутик вздохнул с облегчением. Если сам Верховный Академик покинул воздушный город, значит, эвакуация почти завершена. И как раз вовремя, подумал Прутик, когда внезапно низкий душераздирающий звук прогремел в отдалении. Это была Мать Штормов, она приближалась.

Ну где же Каулквейп с молотком? Прутик огляделся в поисках чего бы то ни было, чем можно было попытаться выбить клин. И вдруг на Нижний Город посыпалась страшная лавина градин размером с яйцо птицы-вампира. Они разбивали окна, страх усилился, началось настоящее столпотворение, все с криком бросились искать убежища. Прикрыв руками голову, Прутик глянул вверх.

По тёмному небу прямо к ним летела огромная, чёрная как смоль туча, которая клубилась и пенилась, вспыхивала и сверкала. Мать Штормов была уже над ними! Прутик спрыгнул с платформы и остриём меча выковырял из мостовой один из булыжников. Потом бросился обратно к якорному блоку и ударил камнем по выступающему концу клина.

Тот шевельнулся! Прутик попробовал ещё раз. Но на этот раз клин, похоже, застрял и больше не двигался. Прутик попробовал опять. Всё бесполезно. Клин не шевелился.

— Вылезай, небо тебя побери! — в ярости и отчаянии завопил Прутик. — Вылезай!

— Прутик! — позвал его знакомый голос. — Что же ты такое делаешь?

Прутик поднял голову. По площади к нему бежал Профессор Темноты.

— Пожалуйста, профессор, — пробурчал Прутик, продолжая колотить якорный блок тяжёлым камнем. — Нет времени объяснять.

— Прутик! Нет! — закричал профессор. Подобрав мантию, он вскарабкался на платформу и схватил Прутика за руку. — Ты что, с ума сошёл? Что с тобой? Глазам своим не верю, ты пытаешься отцепить Якорную Цепь?

Прутик оттолкнул его в сторону.

— Если я её не отцеплю, всё пропало, — сказал он. — Мать Штормов уже над нами! Она разразится ровно в полночь.

— Но, Прутик, откуда ты знаешь? — ошеломленно спросил профессор.

— Я вспомнил то, что узнал в открытом небе, — объяснил Прутик. — То, что я забыл, когда вы нашли меня в Каменных Садах. Для того чтобы сохранить жизнь в Крае, нужно отцепить Санктафракс! Тогда Мать Штормов сможет беспрепятственно долететь до Риверрайза.

— Нет! — ошеломленно пробормотал профессор. — Нет! — У него перехватило дыхание. — Я согласился на эвакуацию… Я боялся, что разрушение зданий может кого-нибудь покалечить, даже убить. Но отцепить Санктафракс?! Это невозможно! Я должен был остаться там, с остальными…

— Остальными? — переспросил Прутик. Он взглянул вверх, на воздушный город, и заметил маленькие фигурки, которые стояли у балюстрады и смотрели вниз. Тарп? Тугодум?

— Нет, твоя команда спустилась, но несколько старших академиков отказались покинуть Санктафракс, — сказал профессор. — Профессор Туманологии, Профессора Ветроведения и Облакологии и даже этот новый, Профессор Психоклиматических Исследований… Очевидно, профессора более верны Санктафраксу, чем мне, — добавил он и внезапно прыгнул вперёд и, навалившись на Прутика всем своим весом, отбросил его в сторону.

Отвлечённый видом упрямых учёных, Прутик не успел заметить его манёвра. Профессор сильным ударом сбил его с ног и сбросил с платформы, так что Прутик упал на колени и больно ударился при падении. Он, как пьяный, поднял голову и увидел стоявшего над ним Профессора Темноты.

В это мгновение раздался звон колокола. Это был тяжёлый медный колокол Городской Ратуши, который отбивал полночь.

— Бам! — прозвонил он. Профессор посмотрел наверх.

— Вот видишь, — воскликнул он, — полночь, а всё в порядке!

Народ в тревоге толпился на площади; подняв глаза к небу, все наблюдали за тем, как края огромных туч сталкивались и наползали друг на друга. Несмотря на обнадёживающие слова профессора, вряд ли всё было в порядке.

Бам! Бам!

Внезапно рядом с Прутиком оказался раскрасневшийся и запыхавшийся Каулквейп. В руке у него был зажат молоток.

— Прутик! — прокричал он. — Что случилось?

Бам!

Небо загромыхало и задрожало. Пурпурные и голубые вспышки молний били в землю, крошили камни мостовой, стирали целые здания с лица земли, а жители Нижнего Города и Санктафракса в ужасе разбегались в поисках безопасного убежища.

Прутик сжал голову руками, она гудела и раскалывалась от боли.

— Отцепи Якорную Цепь, Каулквейп, — слабо прохрипел он. — Пока колокол не ударил двенадцать раз…

Бам!

Каулквейп подскочил к платформе, где лежал, обхватив якорный блок руками, Профессор Темноты.

— Уйдите! — прокричал Каулквейп.

— Только через мой труп! — с вызовом ответил Профессор Темноты.

Бам!

Каулквейп сделал шаг вперёд и схватил старого профессора за рукав.

— Нет-нет! — закричал тот, высвобождая руку. — Если ты думаешь, что я позволю потерять знания, накопленные столетиями, значит…

— Голос профессора перешёл в раздражённый визг. — Значит, ты сошёл с ума, как и он!

Бам!

— Быстрее, Каулквейп, — простонал Прутик, шатаясь и с трудом поднимаясь на ноги. — Быстрее!

Буря взревела. Земля задрожала. Небо содрогнулось.

— Нет, Каулквейп, — умолял профессор. — Я… я дам тебе всё, что хочешь! — выкрикнул он.

— Назови цену. Дам своё отделение. Должность профессора. Только скажи — и всё твоё — только не отцепляй Якорную Цепь!

Бам!

— Вот, — пробормотал профессор и сорвал с себя тяжёлую цепь Верховного Академика. — Возьми главную печать Санктафракса. Она твоя, только не разрушай наш великий город, — умолял он, протягивая руки и надевая цепь Каулквейпу на шею.

В этот момент юноша схватил профессора за костлявое запястье и дёрнул изо всех сил. С криком отчаяния Профессор Темноты слетел с креплений Якорной Цепи вниз, туда, где стоял, покачиваясь, Прутик. Несчастный тяжело плюхнулся на землю.

Бам!

Каулквейп, не теряя времени, склонился над клином и принялся бешено колотить по нему молотком. Со стоном и скрипом зазубренная ось поддалась. Когда зубцы и шестерни, которые сотни лет никто не трогал, задрожали и повернулись, во все стороны полетели хлопья ржавчины…

Бам!

У него над головой Мать Штормов опустилась ещё ниже, заполняя собой небо. Тяжёлый воздух был весь заряжен электричеством, так что волосы становились дыбом, кругом стоял запах серы, смолы и жареного миндаля. Возник огромный вихрь, который завертел Санктафракс. Те, кто ещё стоял под ним, в страхе за свои жизни бросились врассыпную.

Наконец последнее звено огромной Цепи проскользнуло, как горячий нож сквозь масло. Санктафракс был отцеплен.

Бам!

— Нет! — взвыл Профессор Темноты, с трудом поднимаясь на ноги. Он подобрал полы мантии и бросился к волочившейся за летучей скалой огромной Цепи. — Это невозможно! — кричал он. — Нет!..

— Профессор, — звал его Прутик. — Послушайте меня!

Но профессор не обращал на него никакого внимания. Санктафракс был его святая святых. Он не станет — не сможет! — жить без него.

Профессор Темноты в броске поймал конец Цепи и крепко ухватился за него.

— Профессор! — кричал Прутик.

Бам!

Колокол пробил двенадцать. Над Санктафраксом стояла полночь. Мать Штормов взревела, как огромный зверь. Отцепленная скала Санктафракса взмыла вверх, выше Матери Штормов, и исчезла из виду; пульсирующая от собственной мощи и новой жизни, Мать Штормов прокатилась по небу дальше, на утреннюю встречу с Риверрайзом.

Каулквейп спрыгнул с платформы и побежал к Прутику.

— Да защитит вас небо, профессор! — крикнул Прутик бедняге, глядя вверх.

Каулквейп положил руку ему на плечо.

— Профессор Темноты был хорошим человеком, Каулквейп, — сказал Прутик. — Верный, преданный… как и те заблудшие академики, которые отказались спуститься. — Он вздохнул. — Они не могли оставить свой любимый Санктафракс.

— Вот они! — раздался рядом с ними громкий рассерженный голос.

— Они перерезали Якорную Цепь! — закричал кто-то ещё.

Прутик и Каулквейп оказались лицом к лицу со взбешённой толпой — учёные, охранники, подтягиватели корзин — все они стеной шли на них. Каулквейп повернулся к Прутику.

— Что нам делать? — воскликнул он.

Прутик поднял руки.

— Друзья! Коллеги учёные! Жители Нижнего Города! — начал он. — Это правда, Каулквейп отцепил Якорную Цепь… — Всё прибывавшая толпа закричала и зашикала. — Но он должен был это сделать, — перекрикивая шум, продолжал Прутик. — Ужасный шторм, которому вы все были свидетелями, разрушил бы не только Санктафракс, но и Нижний Город, и всю жизнь, какая только есть в Крае!

— Кто это говорит? — крикнул им какой-то высокий человек в мантии.

— С чего это мы должны вам верить? — спросил другой.

Крики стали громче, яростнее.

— Потому что я говорю с вами от имени вашего нового Верховного Академика, — ответил Прутик. Толпа колебалась. — Да, вы поняли меня правильно — Верховного Академика! — Он указал на тяжёлую золотую печать, висевшую на цепи на шее Каулквейпа. — Ибо этот титул был передан ему предыдущим Верховным Академиком, что, согласно старинным обычаям нашего любимого Санктафракса, является его правом.

Каулквейп смущённо отступил назад.

— Но… но… — бормотал он.

— Нашего любимого Санктафракса больше нет! — прокричал рассерженный голос.

— Ну, это-то хорошо! — завопил какой-то житель Нижнего Города. — Ленивые учёные!

— Урод из Нижнего Города! — с яростью ответили ему.

Началась потасовка, послышались тычки и затрещины. И тут толпа замерла, все до одного, потому что их крики потонули в бешеных воплях и карканье стаи белых воронов, которые кружились в небе.

— Хор мёртвых. — простонали жители Нижнего Города и, спасаясь, стали разбегаться в разные стороны.

— Белые вороны, — прошептали учёные и остались стоять на месте.

Как снежная буря из белых перьев, вороны спустились на землю и защитным кольцом окружили Каулквейпа и Прутика. Самый крупный из них повернулся к Прутику и выставил вперёд огромный клюв.

— Краан, — сказал Прутик, — спасибо за…

— Молния ударила в Каменные Сады, — прервала его птица. — Голубая вспышка молнии. Помнишь?

— Д… да, — ответил Прутик. — Помню. Краан энергично кивнул:

— Там растёт скала. Огромная. Быстро растёт. Очень быстро. Нужно закрепить. Закрепить немедленно. Пока не улетела.

Прутик нахмурился. Он вспомнил, как из земли блеснула новая скала.

— Ты же не думаешь… — спросил он, оборачиваясь к Каулквейпу.

— Ты имеешь в виду… — заметил Каулквейп. — Ты думаешь, эта скала может вырасти достаточно большой, чтобы…

— Новый Санктафракс! — воскликнул Прутик. — Вот что я думаю! — Он двинулся к стоявшим перед ним учёным. — Быстро! Идите в Каменные Сады, вы все! Возьмите верёвки, цепи, сети, снасти, отвесы — все, что попадётся под руку. В Крае растёт новая скала, она будет вашим новым воздушным городом. Вместе вы сможете построить новый Санктафракс.

Учёные молча уставились на него. Каулквейп сделал шаг вперёд, положив руку на цепь Верховного Академика у себя на шее.

— Делайте, как он говорит! — скомандовал он.

Минуту учёные стояли неподвижно. Затем какой-то одинокий голос выкрикнул:

— В Каменные Сады! — И они повернулись и толпой устремились с площади.

Прутик улыбнулся Каулквейпу.

— Ах, Каулквейп, как я тебе завидую, — произнёс он.

— Завидуешь мне? — спросил удивлённый Каулквейп.

— Конечно, — ответил Прутик. — Ты сможешь начать всё заново, создать город учёных таким, каким он должен был быть. Сможешь расправиться с мелочностью, злословием, интригами и сплетнями. Потому что ты — мост, Каулквейп, мост, который соединит Нижний Город. Учёные и торговцы больше не будут свысока смотреть друг на друга, ты ведь побывал на обеих сторонах, Каулквейп, и у тебя доброе сердце. А теперь у тебя есть новая летучая скала, на которой ты сможешь осуществить свои мечты.

— А что будет с тобой, Прутик?

— Со мной? — переспросил Прутик. — Я должен воссоединиться со своей командой здесь и там, в Риверрайзе. — Он вздохнул. — Если бы только Шпулер не умер…

— Оставайся здесь! — попросил Каулквейп, схватив Прутика за руки. — Мы вместе построим новый Санктафракс. Ты и я…

— Моё место не здесь, — твёрдо ответил Прутик. — Это никогда не было моим. Моё место у штурвала воздушного корабля рядом с верной командой.

Каулквейп ужасно расстроился.

— А как же я? — спросил он. — А что будет со мной? Я не смогу всё сделать сам.

— Следуй велениям своего сердца, Каулквейп, — сказал Прутик. — Делай это, и ты не ошибёшься, поверь мне. Помни, просто следуй велениям сердца. — Он улыбнулся. — А я буду следовать велениям своего.

К тому времени, когда над Краем начало светать, растущую скалу в Каменных Садах уже опутали крепкой сетью, к которой учёные торопливо прикрепили тяжёлые отвесы.

— Хорошо, — сказал Каулквейп, удовлетворённый тем, что хотя бы на время скала оказалась закреплена. — Мне нужно поспешить обратно в Нижний Город, — продолжил он, — обсудить вопрос о новой Якорной Цепи с Силексом Мейкписом из Лиги Литейщиков и Формовщиков. А вы в это время присматривайте за скалой. Проследите, чтобы к ней прикрепили достаточно отвесов, она не должна улететь.

— Конечно, сэр, — приглушённым слащавым голосом ответил Вокс, высокий подмастерье из Колледжа Облакологии.

Каулквейп бросился к ожидающей его повозке. Вокс прищурил глаза, и гаденькая ухмылка заиграла у него на губах.

— Ах ты, маленькое ничтожество! — сквозь зубы пробормотал он. — Я до тебя когда-нибудь доберусь…

Подъехав к главной площади Нижнего Города, Каулквейп обратил внимание на то, что народ собрался вокруг высохшего центрального фонтана. Он наклонился вперёд и похлопал возницу по плечу:

— Спасибо. Не могли бы выпустить меня здесь на минуту?

Возница положил оглобли повозки, и Каулквейп легко спрыгнул на землю и подбежал к фонтану.

— Что это? — спрашивал он. — Что происходит?

— Ш-ш-ш, ваше превосходительство! — привлёк его внимание какой-то крохгоблин. — Слушайте.

Каулквейп склонил голову набок. Из глубин фонтана донёсся громкий булькающий звук.

— Что?… — начал было он.

И тут внезапно, как только первые лучи зари осветили площадь, раздался оглушающий рёв, и мощная струя воды выстрелила в воздух — на десять, двадцать, тридцать шагов вверх — и окатила всех стоящих вокруг.

Каулквейп ахнул.

— Это всё-таки случилось! — воскликнул он. — Мать Штормов достигла Риверрайза. Воды Реки Края снова текут. Мы спасены!

Совсем позабыв о своих почтённых должностях, профессора и подмастерья прыгали от радости вместе с жителями Нижнего Города и безумствовали в потоке воды, пока не промокли до нитки. Все их сомнения улетучились, когда они принялись пить холодную чистую воду, их мысли наполнились энергией и оптимизмом, и их крики слились в один ликующий:

— Да здравствует Река Края!

— Да здравствует Нижний Город!

— Да здравствует новый Санктафракс!

И воздух задрожал от громоподобного рёва, который вслед за этим последовал:

— Да здравствует Санктафракс!

Каулквейп улыбнулся и вышел из брызг фонтана. От его одежды под лучами тёплого утреннего солнца шёл пар.

— Каулквейп! — раздался рядом с ним голос. — Пора!

Он огляделся. Вокруг никого не было и на секунду он решил, уж не разговаривает ли с ним сам Кобольд Мудрый.

— Каулквейп! Я здесь, наверху!

Каулквейп поднял голову, закрываясь рукой от солнца.

— Прутик! — прокричал он.

Молодой капитан смотрел на него из-за штурвала воздушного корабля, который парил в небе прямо над Каулквейпом. Рядом с ним, по правую руку, стояли и смотрели вниз Тугодум, Тарп Хаммелхэрд и Рован Хит. Хотя больше не светились: их яркое свечение исчезло, как только пролетела Мать Штормов. По левую руку от Прутика стояли Ворс, Стайл, Джервис и разряженный в перья и драгоценности брогтролль Страшезлоб — большинство членов команды Громоподобного Грифозуба.

Каулквейп прочитал название воздушного корабля, выведенное блестящими золотыми буквами. Это был «Бегущий-по-Небу».

— Оказалось, что они ждали меня в воздушных доках! — крикнул ему вниз Прутик. — Сейчас я улетаю в Риверрайз за остальными, да поможет нам небо! За Гуумом, Лесорыбом и Моджин… — Он улыбнулся. — Я прилетел попрощаться.

У Каулквейпа ёкнуло сердце.

— Попрощаться? Так скоро! Ты уже улетаешь, Прутик? — закричал он.

— Это мой долг. Но наши пути вновь пересекутся, а сейчас, Каулквейп, твоё место здесь.

Паруса «Бегущего-по-Небу» наполнились ветром, воздушный корабль сорвался с места и полетел вперёд.

— Прутик! — позвал Каулквейп.

— До свидания, Каулквейп! — махнул ему рукой Прутик и переключил своё внимание на рычаги управления полётом.

Воздушный корабль взмыл в небо. Каулквейп смотрел, как он становится всё меньше и меньше, вырисовываясь силуэтом на фоне лимонно-жёлтого восходящего солнца. Было так здорово странствовать вместе с Прутиком — и часть Каулквейпа сейчас хотела оказаться рядом с ним, на борту «Бегущего-по-Небу», и лететь к Риверрайзу. Однако в душе Каулквейп понимал, что его место действительно не на борту пиратского корабля. На самом деле его ждали именно здесь.

«Следуй велениям своего сердца, а я буду следовать велениям своего» — вот что сказал ему Прутик. Всё верно, лучше не скажешь. И, в последний раз проводив воздушный корабль долгим взглядом, Каулквейп улыбнулся.

Прутик следовал велениям сердца, и теперь для него, Каулквейпа, настало время сделать то же самое.

— До свидания, Прутик, друг мой! — крикнул он в вышину. — И да поможет тебе небо везде, куда бы ты ни отправился!..