Возлюбленный из камня

Глава 14

За следующую неделю Фил обнаружила, что абсолютно не умела проводить утомительные исследования. По-видимому, она была бы ужасным частным детективом.

Зато развила способность игнорировать слона, стоящего посреди комнаты, восемисотфунтовую гориллу, сидящую в углу, и все остальное у себя под носом до такой степени, что могла бросить вызов самой Королеве Отрицания.

Да, та корона была бы ее, крошка!

Спар, казалось, действует по принципу не-спросишь-не-ответит; он никогда не поднимал вопрос о статусе их отношений, а она никогда не говорила ему, что, в ту минуту, когда он поворачивался к ней спиной, готова была рыдать, подобно маленькой девочке, и ползать по чану с мороженым размером с небольшую страну третьего мира.

Американские военные не имели ничего против этого.

Не помогало делу и то, что каждый раз, когда Фил пытался поговорить с Эллой по телефону, либо отвечал Кес, либо один из них был настолько ограничен во времени, что им с трудом удавалось передать жизненно важную информацию, которой они владели, после чего соединение завершалось.

Она не имела ни малейшего представления, такие же ли взаимоотношения у Эллы и Кеса, как у нее со Спаром. Фил не удивилась бы, если бы ее подруга в последнюю очередь захотела говорить об этом.

Тот факт, что Фил закончила заказ как раз перед тем, как случился взрыв в аббатстве, и не удосужилась заблаговременно подыскать другой, по крайней мере, означало, что у нее достаточно времени на обдумывание всей ситуации.

Ох, и на попытки найти неуловимого Иерофанта в мире, где проживает более семи миллиардов человек. Но в основном, она размышляла.

Чтобы сохранить свой рассудок, она перевернула всю информацию, оставленную Онслоу для Эллы, а также сообщила подруге каждую деталь, которую ей удавалось вспомнить о своем видении про Иерофанта.

Элла, по-видимому, развила сумасшедшие поисковые навыки за последние несколько недель, и Фил была счастлива ими воспользоваться. Возможно, если они обе будут работать над проблемой, Элле удастся придумать решение. Так как Фелисити не находила ничего.

В воскресенье днем она достигла своего предела. Со щелчком закрыв свой ноутбук, она с глухим ударом бросила его на журнальный столик и уставилась на Спара.

Он ничего особенного не сделал; на самом деле, он просто сидел в кресле, перебирая некоторые из материалов, о которых Онслоу упомянул в своем пакете с информацией.

Он предположил, что знания о ритуалах вызова в Обществе, возможно, смогут помочь им в поиске его местоположения.

Хотя отсутствие проступков не имело значения. Фил скучала, грустила и злилась, а на ее руке до сих пор красовался проклятый знак демона, который за прошедший день или около того начал чесаться, как при сильном ожоге ядовитого плюща.

Так что, черт возьми, она имела право свирепо смотреть, когда и куда хотела.

— Я собираюсь прогуляться, — резко сказала Фил, вставая.

Спар взглянул на нее и нахмурился.

— Это слишком опасно.

— Что действительно опасно, так это держать меня в этом здании, будто в Алькатрасе. Мы не покидали этот чертов дом с тех пор, как вернулись из Оттавы. Лично я уже на пределе. Мне нужен свежий воздух.

— Разве ты забыла, что случилось во время путешествия в Оттаву? На тебя напал голем.

— Ну да, именно мне едва не вырвали бедро из сустава. Я это хорошо запомнила.

Отложив свои бумаги, Спар встал.　

— Тогда ты должна знать, что Иерофант вряд ли откажется от попыток заполучить тебя. Независимо от того, хочет ли он твоей смерти для ритуала или же просто желает видеть тебя мертвой, ты действительно хочешь попасть в его руки?

Она подняла голову и задрала подбородок, еле сдерживая желание врезать кулаком по его лицу с крепко сжатой челюстью и губами, вытянутыми в линию. Фил знала, что просто сломает руку. Голова мужчины сделана из камня. Буквально.

— Сейчас я могла бы найти применение новой паре рук, — прорычала она, почти удивляясь своему язвительному тону, но ярость внутри нее нарастала. — А ты довольно часто прикасался ко мне в последнее время, да? Возможно, я начала уже уставать от этого.

Спар отшатнулся, словно Фил его ударила. При взгляде на его лицо что-то дернулось в груди, но она едва это заметила, снедаемая тяжелым грузом ярости, которая охватила ее в данный момент.

Фил могла поклясться, что ее зрительное восприятие изменилось — по краям все стало красным, словно фраза «быть ослепленной яростью» была больше чем просто оборотом речи. Может быть, у нее лопнул кровеносный сосуд или что-то еще, что звучало как еще одно клише, но она уже не могла остановиться, чтобы побеспокоиться об этом.

Ей нужно выбраться из этого долбанного места и сбежать от этого Стража. Кто он такой, чтобы указывать ей, что делать и куда идти? Она не была его гребаной собственностью!

Фил подумала о кухне и большом поварском тесаке, который стоял ближе всех в ее подставке для ножей. Она выкрикнула слово на литовском языке, хотя и не подозревала, что знает такое, и бросилась к входной двери. Если задержится здесь еще на секунду, то прольется кровь.

Ей стало жутко, когда что-то внутри нее одобрило этой идею.

— Фелисити!

Проигнорировав его, Фил нащупала, наконец, дверную ручку, и, ухватившись за твердый металл, открыла тяжелую дверь. Вместо пустого пространства пролета узкой лестницы, она обнаружила, что смотрит на красивое лицо с тепло-карими глазами.

Гостья взглянула на Фил, а затем посмотрела через плечо на Спара, стоящего позади и выглядящего не только обеспокоенным и разочарованным, но и хладнокровным и раздраженным. Женщина перешагнула через порог, заставляя Фил вжаться в твердое тело Спара.

— Она в беде, — сказала женщина холодным не терпящим возражений тоном. — Хватай ее, прежде чем она попытается ускользнуть от меня.

Фил взмахнула рукой раньше, чем слова сорвались с губ незнакомки, но Спар успел из-за спины поймать ее кулак, и ей не удалось врезать женщине по лицу.

Разочарование взорвалось внутри Фелисити, и ее гнев стал чем-то живым, намного мощнее, чем ее собственный. На глаза упала красная пелена, и Фил погрузилась в безумие.

— Тим сказал мне, что беспокоится за нее, но я не могла себе представить, что все настолько серьезно. Мне нужно было прийти раньше.

Спар посмотрел поверх Фелисити в своих объятиях и увидел незнакомую женщину, качающую головой. Возлюбленная билась в его руках, будто дикарка, бросаясь из стороны в сторону, пинаясь, рыча и ведя себя подобно животному. Это так отличалось от обычного поведения Фил.

Он не понимал, что происходит, но верил словам женщины, что Фелисити в беде.

Он отгородился от нарастающей тревоги и посмотрел на незнакомку.

— Кто ты такая, и что здесь делаешь?

— Меня зовут Уинн, и Тим Масселло из университета предположил, что твоей подружке может понадобиться моя помощь. Все остальное, что ты хочешь узнать, может и подождать.

Она указала на диван.

— Положи ее туда и держи. Мне нужно кое-что взять из машины. Все может пойти наперекосяк.

Она развернулась, намереваясь покинуть помещение. Ворча, Спар сжал Фелисити сильнее после того, как она вонзила зубы в одно из его предплечий, и, пытаясь перекричать визг, спросил.　

— Что происходит? Что случилось с моей парой?

— Это метка, но об этом мы поговорим позднее. Если хочешь, чтобы она прошла через это, позволь мне сходить за вещами. Я могу ей помочь. Обещаю.

Не в состоянии что-либо сделать Спар смотрел, как Уинн спустилась по лестнице. Затем он перевел свой взгляд на Фелисити. Ее лицо превратилось в маску ярости, подобной которой ему еще не приходилось видеть.

Она шипела, плевалась и пыталась укусить, будто бешеная собака, при этом сопротивляясь с удивительной силой, пытаясь вырваться из его захвата. Спар прижимал ее к груди, но понимал, что сдерживать Фил станет легче, если уложит на диван.

Если прижать ее к подушкам и навалиться всем своим весом, то получится свести к минимуму ее движения.

Свет, ему нужно понять, что с ней случилось. В один момент она спокойно работает на своем компьютере, а в следующий начинает ссориться из-за пустяка, который они задолго до сегодняшнего дня обсудили и согласовали.

Фил знала, что стоит ей покинуть дом, Общество воспользуется возможностью снова напасть. Спар понимал, что ей невыносимо сидеть взаперти, как в ловушке, но они договорились, что если ее беспокойство достигнет предела, он либо отвезет ее в студию или же с наступлением темноты совершит с ней небольшой полет над городом.

Они заключили сделку, и до этого дня Фил не выражала недовольства их договоренностью.

Спар понятия не имел, что могло спровоцировать ее, но, если женщина, Уинн, может одним взглядом опознать влияние метки демона, то очевидно, что все стало смертельно опасным.

Он надеялся, что по прошествии нескольких дней они избавились от дальнейших ведений, а угроза от метки миновала или, по крайней мере, не стала опаснее. Теперь же Спар боялся, что все наоборот.

Фелисити продолжала бороться с ним, но ее сила, даже подпитываемая неистовым безумием, не могла сравниться с его. Он беспокоился не о том, что она может вырваться из его хватки, а о том, что Фил могла сама себе причинить вред, и что он случайно ранит ее, пока удерживает.

Когда женщина по имени Уинн вновь поднялась по лестнице, Спар удерживал Фелисити на диване, придавив своим телом. Он рукой сжимал ее запястья над головой и ногой придавил колени. Обеспечив ей относительную безопасность, Спар позволил себе впервые более детально рассмотреть незнакомку.

Для женщины она оказалась среднего роста, возможно, пять футов и пять дюймов (~165 см) или около того, но выше Фелисити.

У нее были длинные волнистые волосы примерно до талии и большие глаза, напоминавшие ему глаза лани, глубокие, мягкие и круглые.

На данный момент на ее лице отражалась тревога, что предавало ее красивым чертам измученный вид.

Ее грудь и бедра поражали своей пышностью, но при этом другие части тела оставались удивительно стройными. Ее мешковатые, широкие джинсы и просторный топ с принтом по большей части скрывали это, но мужчине, даже имеющем пару, было бы трудно не заметить такое. Он мог также видеть, что, несмотря на холодную погоду, она была обута только в пару тонких сандалий, и ее ногти на ногах сверкали фиолетовым лаком.

И все же женщину выдавал не внешний вид, а полотняный мешок, который она положила на журнальный столик, и содержимое, которое начала извлекать.

Он узнал крошечный металлический котел и угольный диск, который она положила внутрь, используя в качестве курильницы, и мог по запаху сказать, что в нескольких небольших тканевых мешочках содержаться травы и смолы, которые используют для сожжения или же, возможно, для других целей.

Пока она продолжала выкладывать вещи на деревянную поверхность, он пробурчал.

— Ты ведьма.

— Похоже, от тебя ничего не ускользнет? — Она не потрудилась даже взглянуть на него, просто спокойно продолжила заниматься своим делом. — Думаю, поэтому она сделали тебя Стражем.

Шокированный Спар ослабил хватку, и это оказалось достаточно, чтобы Фелисити освободила руку и замахнулась, ударив его по лицу.

Он почувствовал, как она ногтями оцарапала его кожу, и незамедлительно снова скрутил ее, усилив захват.

— Как ты назвала меня? — потребовал он.

Женщина закатила глаза.

— Мне не нужно видеть тебя, покрытым гранитом, чтобы понять твою суть, Страж. Мое полное имя — Уинн Майванви Луэллин Поуи. Семь поколений мужчин в роду моей матери служили свету в качестве членов Академии Хранителей.

Спара переполняло желание схватить женщину и хорошенько встряхнуть. Разве она не понимала всю важность своих слов?

— Кто из вашей семьи в настоящее время служит? — прорычал он, подавшись в ее сторону. — Нужно немедленно связаться с ним. Нам надо…

— Эй, прямо сейчас мы должны разобраться вот с этим. — Уинн указала на Фил, все еще корчившуюся на диване. — Не возражаешь, если мы отложим обсуждение моей биографии до тех пор, пока Фелисити не будет вне опасности?

Стыд захлестнул Спара, но он отгородился от незнакомой ему эмоции.

— Конечно, Фелисити необходимо вылечить.

— Рада, что мы сходимся во взглядах. — Уинн обогнула Спара, держащего свою пару, и приложила руку к ее лбу. Затем нахмурилась, когда почувствовала жар. — Сколько прошло времени с момента получения ею метки?

— Более недели. Ее поразило поздно вечером в пятницу на прошлой неделе.

— Мне нравится, что ты все сильнее говоришь на старый манер, когда нервничаешь.

Он наблюдал, как Уинн потянулась к чему-то, лежащему на столе.

— До этого, казалось, других эффектов не было. По крайней мере, чего-то такого, что повлияло бы на ее поведение. На прошлых выходных у нее было видение, после чего метка, казалось, потемнела.

Уинн покачала головой.

— Мне очень жаль, что я не пришла раньше. Когда Тим позвонил и сказал, что знает женщину, которой необходимо снять проклятие, то я подумала, что он имел в виду кого-то, у кого появилась сыпь на руке, и ему не хочется ждать приема у дерматолога. Я допустила промах, и теперь мне с этим придется разбираться какое-то время. Если бы связалась с вами сразу, все могло бы решиться намного проще. И менее опасно.

Спару не понравились ее слова.

— Что ты будешь сделать? Ты сможешь убрать метку, да?

— Хотелось бы. К сожалению, она въелась слишком глубоко. Я не смогу удалить ее полностью, но собираюсь разорвать связь с источником.

— Источник мертв. Ночной, который наложил заклятие, был убит одним из своих. Именно это увидела Фелисити в своем видении.

— Ошибаешься. Если бы источником был один человек, то удаление знака было бы плевым делом. Биппити-боппити-бум, я взмахиваю волшебной палочкой, и метка исчезает, а мы все счастливые идем домой, чтобы перекусить бутербродами с копченостями. — Она протянула ему пачку красных шелковых шнуров.　- Все намного сложнее. Этот знак привязан не к заклинателю, а к самому Отступнику. Разрыв связи не будет быстрым и легким. Тебе придется ее связать.

Потрясенный Спар отказался.　

— Не буду. Я могу держать ее, как делаю это сейчас. Я не стану связывать ее и заставлять чувствовать себя брошенной, будто заключенной. Ты начнешь без них.　

Он бросил веревки на журнальный столик.

Подняв их, Уинн опять протянула их Спару.　

— Ты не можешь держать ее во время процесса. Во-первых, я не шутила, когда сказала, что процесс будет медленным; мы можем проторчать здесь несколько часов. И, во-вторых, ты можешь помешать мне, добраться до нее в нужный момент. Ты занимаешь слишком много пространства, которое необходимо для маневра.

Он взглянул на нее, используя самое угрожающее выражение лица Стража. Она просто смотрела на него и ждала, держа в руках красные веревки, которые свисали по обе стороны ее ладони.

Пробормотав грязное ругательство на мертвом языке, он выхватил у нее шнуры и начал оборачивать их вокруг тонких запястья своей пары.

— На самом деле, моя мама полностью человек, поэтому упоминание домашнего скота здесь не к месту.

Конечно, ведьма говорила на арамейском языке. Почему он это не предположил?

На связывание Фелисити ушло много времени, и это не имело никакого отношения к нежеланию Спара делать это. Фелисити дико сопротивлялась, вырывалась из его хватки, стоило лишь чуть передвинуться, постоянно искала слабое место, чтобы сбежать.

Когда он наконец-то обвязал веревкой ее запястья, локти, колени и лодыжки, Уинн передал ему еще шнуры, на этот раз более длинные.

— Этот для дивана с открытыми ножками. Привяжи руки Фелисити к одному концу, а ноги — к другому.

Спар сжимал кулаки до тех пор, пока не забеспокоился, что сломает себе кости.

— Неужели это необходимо?

— Это ради ее безопасности, Страж. Для нас это будет не самым приятным опытом.

Молча страдая и кипя от негодования, Спар подчинился. Когда Фелисити была полностью привязана, Уинн протянула руку и коснулась его руки.

— Знаю, что ты хочешь… даже нуждаешься… быть рядом с ней, но не могу позволить тебе мешать мне, — сказала она, и выражение лица ее стало жестким. Когда он собрался возразить, ведьма улыбнулась, слегка приподняв один уголок рта. — Если ты обойдешь и встанешь позади дивана, то она будет в пределах досягаемости твоей руки, и ты больше не будешь мне мешать. Хорошо?

Спар почувствовал прилив благодарности, когда встал на указанное место. Посмотрев на свою пару, он увидел, с каким трудом ей дается каждый вдох и выдох. Ее кожа блестела от пота, а одежда была порвана и помята во время их борьбы.

На ее рубашке отсутствовало несколько пуговиц, что открывало голую кожу, которая имела нездоровый, болезненно серый оттенок. Спар перевел взгляд обратно на ее лицо и заметил, что странный цвет начал охватывать корни ее волос.

Уинн последовала за его взглядом и сжала челюсть.　

— Хорошо, давай начнем.

Это были самые долгие шесть часов нечеловеческой длинной жизни Спара. Он потерял счет сожженных Уинн благовоний и пропетых ею заклинаний. Кристаллы, камни, травы, руны — все прошло перед его пристальным взглядом.

Иногда она клала свою руку то на голову, то на тело его пары, а порой, казалось, забывала, что Фелисити там, будто впадала в транс. Хотя одно он запомнит навсегда — длинную полоску муслина, которую Уинн обмазала несколькими видами масел, перед тем как девять раз обернуть вокруг руки, на которой проступала метка демона.

Спар запомнит, потому что ему пришлось разжать пальцы Фелисити и держать их, пока Уинн перематывала их, а его пара кричала в агонии в течение всего процесса.

Порой в течение дня и вечера Спар задавался вопросом, почему никто не обратился в правоохранительные органы. Если бы он с улицы услышал крики и не понял, что происходит за пустой витриной магазина, то заподозрил бы, что там кого-то пытают или даже убивают. Конечно, он сомневался, что многим жертвам убийства потребовалось бы шесть часов, чтобы умереть.

Именно столько времени понадобилось Уинн для выполнения работы. Видя Фелисити в таком состоянии, его охватывала своего рода агония, которую он не испытывал никогда ранее.

Тот факт, что она продолжала пытаться вырваться из своих пут, корчилась и боролась в течение всего процесса, доказал, что силы, задействованные в игре, были нечеловеческими. Лишь подпитываемые чистой энергией магии могли продержаться столько часов.

Его доверие к Уинн пошатнулось в тот момент, когда в начале седьмого часа она подошла к столу и взяла обоюдоострый нож. Спар перегнулся через спинку дивана и схватил ее за запястье.

— Что ты делаешь?

— Расслабься, Страж. Я не дура, чтобы убивать в твоем присутствии человека. — Повернув нож в руке, она поцеловала лезвие, а затем протянула Спару рукоятью вперед. — Возьми его.

Спар узнал ритуальный нож. Атаме[11] был небольшим, всего девять дюймов, но блестел ужасно ярко в огнях гостиной.

Рукоять была сделана из эбенового дерева, изогнутая так, чтобы удобно лежала в ладони. Она перетекала в лезвие без какого-либо навершия, которое бы отделяло дерево от металла. Хотя нож пролежал на столе нетронутым, он казался тёплым в руках Стража.

— Раз ты не позволяешь мне причинить ей боль, это придется сделать тебе.

Спар, резко подняв голову, почувствовал, как появляются его клыки, даже будучи в человеческом облике.　

— Что?

Уинн, неотрывно наблюдавшая за ним, внешне, казалось, не страшилась его проявления агрессии.

— Я ослабила связь, но, чтобы разорвать ее, нужно слить яд, заразивший ее. Нам нужно порезать ее руку и дать ткани пропитаться. — Увидев выражение его лица, она улыбнулась. — Всего лишь укол, Страж. Клянусь тебе, что ей не придется долго страдать.

Спару все еще не нравилась эта идея. Он был уверен, что ведьма прекрасно видела его лицо и неохотные движения. Повернувшись к Фелисити, Страж к своему удивлению обнаружил, что ее движения замедлились, за последние несколько минут рост агрессии уменьшился.

Она продолжала пыхтеть, все еще напоминая животное, а не человека, но Фил больше не дергалась и не пыталась освободиться от своих пут. Он почувствовал, как в нём снова появился оптимизм, ведь ведьма действительно может знать, что делает.

— Тебе нужно уколоть ее кончиком ножа через ткань прямо в центр метки. Не трогай повязку. Она должна остаться на месте, — руководила Уинн, стоя по другую сторону от Фелисити. — Ткань вокруг руки должна впитать кровь. После того, как уколешь ее, передай атаме мне обратно.

Он кивнул, подтверждая, что понял ее указания, хотя нисколько не хотел их выполнять. Идея намеренно навредить своей паре шла вразрез с его природой.

Но если это спасет ее, он сделает все необходимое. Взяв обмотанную руку Фелисити, он нежно разжал ее пальцы и уложил ладонь в свою руку.

Сделав глубокий вдох, Спар отстранился и уколол, прежде чем смог передумать. Если бы он позволил себе медлить, то поставил бы под сомнение свою способность идти до конца.

Ужасно острое лезвие резануло по ткани, словно это была папиросная бумага, и он почувствовал, как кончик врезался в нежную плоть Фелисити. От ее громкого, дикого крика он едва не выронил нож.

Центр повязки стал менять цвет, не на кроваво-красный, а на черный, как смоль. Уинн посмотрела на него и кивнула.　

— Хорошо.

Неохотно Спар передал лезвие обратно.　

— Что теперь?

— Подожди минуту.

Спар ждал, не отрывая глаз от белой ткани, где продолжала проступать черная субстанция. Уинн, встав рядом с головой Фелисити, закрыла глаза и начал петь.

Слова ускользали от него, но он узнал певучий, протяжный валлийский слог. Когда она произносила свое заклинание, пропитанный до самых краев бинт Фелисити стал превращаться из черного в ярко-красный.

Открыв глаза, Уинн подалась вперед и просунула лезвие атаме между кожей Фелисити и пропитанным бинтом. Легко разрезав ткань, она выбросила ее, брезгливо держа за края.

После того как она с помощью атаме сдвинула и проткнула бинт, Уинн засунула его в черную шелковую сумку, которую держала открытой, и перевязала ее тонким черным шнуром.

Спар сразу же перевел взгляд на свою половинку и почувствовал, как его сердце пропустило удар, когда увидел ясный, чистый цвет ее кожи и спокойное и мирное выражение на лице.

Она лежала совершенно неподвижно и расслабленно, не натягивая веревки, которыми ее связали, и больше не боролась, чтобы сбежать. Протянув руку и коснувшись ее лица, он чувствовал ее кожу — гладкую, прохладную и мягкую.

Через мгновение она пошевелилась, ее ресницы затрепетали, прежде чем Фил распахнула сонные и смущенные зеленые глаза.　

— Хм, ого, — пробормотала она хриплым голосом. Но не ото сна, а от шести часов визга, крика и стонов.　- Это был один из ужаснейших коротких дневных снов. Как долго я спала?