Возвращение Безумного Бога 15

Глава 1 Маленькое, будничное чудо

С небом произошло что-то странное. Снежная буря не утихла, но она стала… осмысленной. Облака перестали быть хаотичной массой. Они сплелись, закручиваясь в гигантские, немыслимые спирали. Воздух мерцал, искажаясь, словно смотришь сквозь гигантскую ледяную линзу.

Мне сначала показалось, что я вижу парейдолию вселенского масштаба — это когда отчаявшийся мозг ищет знакомые очертания в хаосе стихии. Но очертания не исчезали. Они становились четче.

Контуры грозовых туч, клубящихся на границе стратосферы, сложились в изгиб высокого, чистого лба. Потоки падающего снега и ледяных кристаллов сплелись в подобие развевающихся серебристых волос, уходящих в саму черноту космоса. Две далекие, неподвижные звезды, проступившие сквозь разрывы в облаках, стали ее глазами — холодными, спокойными, полными ледяного света. А там, где должны были быть губы, мерцало слабое полярное сияние, окрашивая нижнюю кромку облаков в нежно-голубые и зеленоватые тона.

Она не была объектом в небе. Она была небом. Живой, дышащий феномен, сотканный из самой ткани мироздания: из давления атмосферных фронтов, из преломления света, из танца снежинок. Существо, которое одновременно и было здесь, и которого не было.

Гигантская, почти прозрачная фигура, сотканная из метели, облаков и звездного света. Она держала в руке исполинское копье, пронзившее нашу общую проблему. Ее лицо, огромное и прекрасное, было спокойным и сосредоточенным. Моя Айсштиль. Она смогла. Она собрала себя. И пришла.

Карнакс, освободившийся от ослабевших щупалец, медленно поднял голову. Я видел, как его золотой глаз расширился от изумления.

— Эффективно, — пророкотал он, и в его голосе впервые за долгое время слышалось нечто похожее на неподдельное восхищение, — Но, пожалуй, некоторый перебор.

Тьма-Сущность билась в агонии. Ее ментальный вой теперь был полон не только ярости, но и страха. Гигантское копье Айси не просто ранило ее — оно разрушало саму ее структуру, вливая в хаос Бездны абсолютный порядок льда. Ее тело из биомассы начало распадаться, опадать кусками — те тут же замерзали и крошились в пыль.

Но этого было недостаточно. Айси уничтожила голову змеи, но ее яд всё ещё струился по телу.

Нужно было ей сказать. Но как? Кричать? Телепатировать на такое расстояние? Бесполезно. Хотя… Мой «маяк» хоть и был потушен, но след от него, тончайшая нить нашей связи… она осталась. Попытка не пытка.

— АЙСИ! — крикнул я, вкладывая в голос всю свою энергию, направляя ее по этой невидимой нити, — ПАРАЗИТЫ! БЕЗДНА ИСПОЛЬЗУЕТ ПАРАЗИТОВ! ОНИ В ЛЮДЯХ!

Я не знал, услышит ли она. Мой голос тонул в реве бури и агонии Сущности. Но гигантская ледяная фигура в небе… она едва заметно дрогнула. Ее голова, огромная, как луна, медленно склонилась. И я увидел это. Едва заметный, но четкий кивок. Она услышала.

А потом она подняла свободную руку. Ладонь, размером с высокогорное плато, раскрылась, и из нее начал изливаться свет. Не слепящий, а мягкий, серебристо-голубой, похожий на свет далеких звезд. Этот свет начал расходиться от нее во все стороны, как круги по воде. Волна. Но не разрушения.

Я почувствовал, как она коснулась меня. Легкое, прохладное прикосновение. Оно не замораживало. Наоборот, боль от Синхронизации начала утихать, тело наполнялось спокойной, холодной силой. Волна прокатилась дальше, над полем боя, над руинами города, над всей страной.

Эмми-не-Эмми занесла руку с огненным шаром над головой Пугливки. Внезапно она замерла. Огонь в ее руке погас. Щупальца на ее лице перестали извиваться. Она медленно подняла пустые молочно-белые глаза к дыре в потолке. И в этот момент ее тело окутало мягкое серебристо-голубое свечение.

Эмми дернулась, как от удара. Щупальца на ее лице зашипели, словно их облили кислотой, и… начали стремительно замерзать, покрываясь инеем. Они превратились в хрупкие розовые сосульки и с тихим звоном отвалились, рассыпавшись в пыль. Эмми закашлялась, согнувшись пополам. Изо рта у нее вывалился небольшой, покрытый инеем комочек замерзшей биомассы…

— Кх… кха… Что?.. — она подняла голову, ее глаза снова стали карими, живыми, полными недоумения. Она посмотрела на свои руки, на лежащую на полу Пугливку, на Настю и Никталию, — Что… что за? Я… я… Настя? Почему ты вся в саже? А ты, Ники, чего такая бледная? Призрака увидела?

Настя и Никталия переглянулись.

— О, милая, ты не просто призрака видела, — протянула Никталия, подходя к Эмми и помогая ей подняться, — Ты тут такой фейерверк устроила, что сам Громовержец бы позавидовал! Едва не поджарила нам наши божественные и не очень филейные части!

— Я?.. Что?.. — Эмми смотрела на них, ничего не понимая.

— Потом объясним, — Настя тоже подошла, глядя на Эмми с облегчением, — Главное, что ты снова с нами.

— А противоядие все-таки было бы не лишним, — буркнула Пугливка, с трудом поднимаясь и разглядывая свои обожженные ладони.

Такая же картина наблюдалась по всему фронту. Солдаты, пораженные паразитами, вдруг начинали кашлять, выплевывая на снег маленькие ледяные комочки. Ужас в их глазах сменялся недоумением. Они озирались, не понимая, что с ними произошло.

Тьма-Сущность умирала. Волна очищающего льда лишила ее подпитки, отрезав от Бездны и от тысяч зараженных носителей. Копье Айсштиль добивало ее, вымораживая саму ее суть. Биомасса на поле боя перестала пульсировать и начала трескаться, рассыпаясь в серый пепел. Гигантская голова с ревом боли растворилась, оставив после себя лишь облако холодной пыли. Последний ментальный крик, полный ненависти и непонимания, затих.

Все кончилось.

Буря начала стихать. Небо постепенно светлело. Исполинская фигура Айсштиль в небе начала таять, но не от слабости. Она плавно растворялась в воздухе, превращаясь в миллиарды сверкающих снежинок, которые медленно, кружась, опускались на израненную землю.

Я стоял, опираясь на Черный Клинок, чувствуя, как уходит сила второго уровня Синхронизации, оставляя после себя лишь дикую усталость и боль во всем теле. Но я улыбался.

Там, высоко в опустевшем небе что-то блеснуло. Одна-единственная, идеальная… то ли звездочка, то ли снежинка. Крупнее и ярче остальных, она начала медленно падать вниз, оставляя за собой тонкий серебристый шлейф. Она не таяла. Она кружилась в ледяном воздухе, словно выбирая место для приземления.

Она опускалась все ниже. Снежинка начала расти, менять форму. Из ее лучей вытянулись контуры рук и ног. Ее центр уплотнился, обретая очертания тела. Ледяное сияние смягчилось, превращаясь в подобие кожи, светящейся изнутри, как лунный камень. Развевающиеся на ветру снежинки сплелись в длинные серебристые волосы.

Через мгновение перед нами в воздухе висела уже не снежинка, а фигура. Айсштиль. Обнаженная, но словно одетая в сам свет. Ее глаза были закрыты. Она выглядела так, словно спала в колыбели из ветра.

Она плавно, невесомо опустилась на землю, и ее босые ноги коснулись покрытой инеем земли, не издав ни звука. Она открыла глаза. Чистые и прозрачные, как лед на горном озере, в глубине которого отражались далекие звезды. В них была вечность. И покой.

Я развоплотил Черный Клинок и сделал шаг ей навстречу. Она сделала шаг ко мне. Мы встретились на полпути.

Я обнял ее, прижимая к себе, чувствуя прохладу ее кожи. Она обвила руками мою шею, зарываясь пальцами в мои волосы. А потом я ее поцеловал.

Это был не просто поцелуй. Это был грохот обрушившейся лавины, тишина первого снега, ярость ледяной бури и хрупкость замерзшей слезы. Поцелуй, который длился тысячелетия нашего знакомства и одну мучительную секунду нашей разлуки. Он был холодным, но под этим холодом бился огонь — яростный, древний.

Ее губы, казалось, должны были обжечь холодом, но они были теплыми. Впервые за все время. Теплыми.

Она отстранилась, не разрывая объятий, и посмотрела мне в глаза. В ее взгляде плескалась целая вселенная — облегчение, радость, и что-то еще, глубокое и нежное, чего я никогда раньше в ней не видел.

— Привет, — выдохнула она, и ее дыхание оставило на моей щеке крошечный узор из инея.

— Привет, — ответил я, не в силах сдержать улыбку, — С возвращением.

Она оглядела себя, потом поле боя, потом снова посмотрела на меня и хитро улыбнулась.

— Скажи, — ее голос теперь звучал как мелодия ледяных колокольчиков на весеннем ветру, — это было… слишком?

Я расхохотался. Айси и правда… немного поменялась.

— Для первого свидания? Пожалуй, — Я нежно провел пальцем по ее щеке, — Но для спасения мира, я считаю, в самый раз. Хотя в следующий раз предупреждай, прежде чем превращаться в прогноз погоды. Лично я ко всему привык, но некоторых смертных мог хватить кондратий…

В этот момент рядом раздалось нарочито громкое покашливание. Мы обернулись. Карнакс стоял в паре шагов от нас, скрестив руки на груди. Его красные доспехи были покрыты замерзшей розовой слизью, но вид у него был как всегда невозмутимый.

— Отчет по операции, — ровным, механическим тоном произнес он, глядя куда-то поверх наших голов, — Противник ликвидирован. Уровень сопутствующего ущерба… значительный, но приемлемый. Проявление неуместных романтических взаимодействий на поле боя — зафиксировано.

Мы с Айсштиль переглянулись. Она тихо рассмеялась, пряча лицо у меня на груди. Я же смерил Карнакса тяжелым взглядом.

— Карнакс, не порть момент.

— Я не порчу. Я констатирую, — невозмутимо ответил бог войны, — И рекомендую отложить до прибытия в более подходящее место. Например, в особняк. Где есть комнаты. С дверями. И замками.

Айсштиль снова рассмеялась, на этот раз громче.

— Ладно, — вздохнул я, оглядываясь по сторонам, — Пожалуй, нам и правда лучше вернуться к своим. И убедиться, что у них все хорошо.

По всему Синегорью солдаты, которые секунду назад дрались в яростном безумии, замерли, ошарашенно глядя на свои дрожащие руки. Гнев, который разожгла в них Никталия, испарился так же внезапно, как и появился, оставив после себя лишь гулкую пустоту и свинцовую усталость.

Один молодой гвардеец, весь в копоти и крови, посмотрел на разорванного в клочья монстра у своих ног. Потом на свою дымящуюся винтовку, и недоуменно пробормотал: «Это… я сделал?»

Его товарищ рядом просто опустился на колени в снег, обхватив голову руками, и засмеялся. Иррациональный ледяной ужас, который давил на них, исчез, словно его и не было, оставив после себя лишь горькое послевкусие.

А потом сквозь рваные облака пробился первый луч солнца. Кто-то один закричал от восторга. Его клич тут же подхватил второй, третий, и вскоре над израненным, заснеженным полем боя прокатился рев. Рев измученных, но выживших людей, которые только что заглянули в пасть Бездны и смогли оттуда вернуться.

По всему городу из подвалов, убежищ и укрепленных станций метро на свет начали выбираться гражданские. Они с опаской выходили на улицы, покрытые сюрреалистическим, кристаллическим одеялом из тающего снега Айси. Разрушения, причиненные монстрами, были колоссальными. Но воздух был чистым.

Исполинская богиня из облаков и снега исчезла, но каждый, кто видел это явление, запомнил его до конца своих дней… И еще будет пересказывать внукам.

Майор Волков, оставив раненую, но уже пришедшую в себя Перчинку на попечение медиков, отдавал четкие приказы. Люди, еще недавно парализованные ужасом, теперь помогали друг другу разбирать завалы, искали выживших, делились последними каплями воды из фляг.

Произошло маленькое, будничное чудо: после великой битвы богов и чудовищ, город и его люди продолжали жить. И это было самой главной победой.

Мы собрались в импровизированном штабе, разбитом в единственном уцелевшем здании склада на южной окраине. В большой палатке, которую наскоро развернули для командования, собралась вся наша разношерстная компания.

Воздух, еще недавно пропитанный гарью, озоном и экзистенциальным ужасом, теперь пах сыростью тающего снега, медикаментами и крепким солдатским чаем. Снаружи доносились приглушенные крики команд. А также рокот работающей техники и усталые, но полные облегчения голоса людей.

Людей, которые только что выжили в аду. Битва закончилась. Пока что.

Карнакс в углу протирал свой меч «Рассвет» от остатков эктоплазмы и биомассы. Я же просто присел на складной стул, чувствуя, как тело протестует против каждого движения. Боль от второй Синхронизации была той еще морокой…

Никталия, успевшая раздобыть где-то у медиков армейский бушлат на три размера больше, куталась в него. Из-за своей копны вьющихся волос она выглядела как обиженный фиолетовый гриб.

Кажется, она все еще дулась на весь мир за то, что ей пришлось ходить почти голой на глазах у смертных. Хотя, зная о склонности Никталии к эксгибиционизму, обида вполне могла оказаться показной.

Настя, Эмми, Пугливка и Перчинка тихо переговаривались, накрывая на стол. Эмми все еще выглядела немного потерянной после своего «одержимого» состояния, но вид у нее был уже лучше. Настя с энтузиазмом рассказывала что-то, активно жестикулируя. Перчинка слушала, ее антенны слегка подрагивали — явный признак аналитической работы. Она уже пришла в себя и, вероятно, мысленно составляла отчет о тактических ошибках обороны Синегорья. А Пугливка… Пугливка просто расставляла кружки, и улыбалась. Робко, но счастливо.

В палатку заглянул майор Волков. Он выглядел уставшим, перепачканным, но его спина была прямой, а взгляд — твердым. Он отдал мне честь.

— Княжич, разрешите доложить. Волна отступила по всему периметру. Остатки монстров ликвидированы или рассеялись. Потери… значительные, но могли быть куда хуже. Город устоял. Связь с центральным командованием восстановлена. Генерал Горовой… пришел в себя. Передает вам личную благодарность. И спрашивает, когда ждать счет за «услуги по экстренной смене климата».

— Передайте генералу, что счет я выставлю лично Императору, — усмехнулся я, — Как обстановка в целом?

— Разбираем завалы, разворачиваем госпитали, подсчитываем убытки, — отрапортовал Волков, — Люди… в шоке, но держатся. Ваше появление и… то, что было в небе… — он на мгновение запнулся, видимо, пытаясь подобрать слова для описания гигантской ледяной богини, — … это здорово подняло боевой дух. Теперь все уверены, что мы не одни. Что боги… с нами.

Он бросил быстрый, полный сложной смеси эмоций взгляд на Перчинку. Она ответила ему таким же странным взглядом.

Надо будет с моей амбициозной дочуркой потом поговорить. По-отечески. Может, даже неловкие батины шутки пошучу.

— Это хорошо, майор, — кивнул я, — Продолжайте. Если понадобится помощь — обращайтесь.

Волков козырнул и вышел.

Я ещё раз оглядел нашу компанию. В общем, все мы выглядели, как иллюстрация к плохому анекдоту: «Собрались как-то Бог Безумия, Богиня Льда, Бог Войны и Богиня Ночных Желаний в палатке МЧС…» Но сейчас это было единственно верным и правильным занятием во всей вселенной.

К слову, о богине льда… В палатку вошла Айсштиль. Она переоделась в более подходящий наряд — элегантное платье, словно сотканное из инея и снега. Холодная, величественная, прекрасная… Но что-то в ней было иначе. Та едва уловимая теплота, которую я почувствовал в наших объятиях, осталась. Или даже стала сильнее.

Она окинула всех взглядом, и ее глаза остановились на Никталии. Она медленно подошла к ней.

— Ну что, Снежная Королева? — буркнула Никталия, не поднимая головы, — Решила оштрафовать меня за нарушение дресс-кода на поле боя? Давай, выкладывай, я готова.

Вместо ответа Айсштиль сделала то, чего от нее не ожидал никто. Она шагнула вперед и… обняла Никталию. Крепко, но осторожно.

Палатка погрузилась в оглушительную тишину. Карнакс перестал протирать меч. Настя и Эмми замерли с открытыми ртами. Перчинка удивленно приподняла антенны.

Сама Никталия застыла, как будто ее ударили молнией.

— Э… ты… это… — пролепетала она, растерянно хлопая глазами, — Ты меня сейчас задушишь! Айси, ты с ума сошла? Перегрелась, когда в космосе этой… космической радиации нахваталась?

— Спасибо, — тихо, но отчетливо сказала Айсштиль ей на ухо.

Никталия окончательно потеряла дар речи.

— З-за что? — наконец выдавила она из себя.

— За твои эмоции, — Айсштиль отстранилась, но ее руки все еще лежали на плечах Никталии, — Пока я была в твоем теле, я… почувствовала их. Хаос, желания, страсть, гнев… Я считала это слабостью. Помехой. Но когда я распалась… именно воспоминание об этом хаосе, об этой буре чувств, помогло мне собрать себя. Твои эмоции стали тем клеем, который скрепил мои осколки воедино. Без них я бы так и осталась криком боли в ледяной буре.

Никталия смотрела на нее широко раскрытыми глазами, ее губы смешно приоткрылись. Она явно не знала, как реагировать. Впервые за все время нашего знакомства, богиня ночных желаний не нашла, что ответить.

— Ну… я всегда говорила, что я полезная! — наконец пробормотала она, заливаясь румянцем, — Просто вы меня не ценили! И вообще, отпусти, а то я сейчас растаю… от смущения!

Она попыталась вырваться, но Айсштиль улыбнулась и обняла ее еще раз.

— Неуместное проявление эмоций, — раздался ровный голос Карнакса, нарушившего идиллию, — Отмечу, как фактор, потенциально снижающий боевую эффективность. Или повышающий. Требуются дополнительные полевые испытания.

Никталия тут же пришла в себя, ее глаза метнули фиолетовые молнии.

— А тебя, консервная банка, никто не спрашивал! — отрезала она, — Шел бы лучше, протер свой второй глаз от пыли!

Карнакс на мгновение замер. Потом медленно провел рукой по своему лицу, словно действительно проверяя наличие пыли. А потом так же медленно ответил, и в его голосе неожиданно прозвучали нотки ехидства:

— Моя пыль — это тактическая маскировка. А твои фиолетовые волосы — это тактическая мишень.

Палатка погрузилась в тишину. Офигеть… Карнакс сострил!

Никталия побагровела, открыла рот, чтобы выдать что-то язвительное, но… не нашла слов.

— Фу на тя! — просто заявила она и сердито отвернулась.

— Ну же, не ссорьтесь! — хихикнула Эмми, разливая по кружкам горячий чай, — Главное, что тётя Ася теперь с подогревом!

— И не говори! — Настя поставила на стол тарелку с пирожками. Они подозрительно напоминали пирожки, которые любила печь Кристина Валерьевна. Кажется, Настя предусмотрительно захватила их с собой, — Может, теперь она перестанет замораживать пульт от телевизора, когда ей не нравится сериал.

— Я и не замораживала, — возразила Айсштиль с совершенно невозмутимым видом, — Он сам замерзал. От тоски.

Мы все рассмеялись. Напряжение, висевшее в воздухе, окончательно растаяло. Я взял пирожок. С капустой. Мой любимый. Откусил и почувствовал, как по телу разливается благословенное тепло.

— Что ж… думаю, мы это заслужили, — сказал я, — Отличная работа, команда. Мы не просто отбили атаку. Мы вырвали жало у Бездны. Она еще не скоро оправится.

— Да уж, — Никталия плюхнулась на ящик рядом с Пугливкой и отхлебнула чай, — Веселый был денек. Монстры, паразиты, небо в виде заманчивых изгибов нашей Айси… Что дальше, Эстро? Вторжение плюшевых зомби-хомячков?

— Что-то вроде того, — усмехнулся я, — Нам нужно запустить Черное Солнце. И чем скорее, тем лучше. А для этого придется побеспокоить еще пару старых знакомых.

— Главное, чтобы эти знакомые не прятались за пыльными стенами и не нападали из-за угла, — проворчал Карнакс.

Пугливка, увидев, что все расслабились, тоже взяла пирожок. Перчинка тем временем подошла ко мне, ее лицо было серьезным.

— Пап, те существа, что взяли меня… Они были другими. Не просто монстры. Разумные. И они хотели знать о тебе.

— Я знаю, дочка, — кивнул я, — Бездна эволюционирует и научилась использовать разум, как проводник. Мы с ними еще встретимся. Они тоже в моем списке.

Мы сидели в этой палатке, посреди разрушенного города, пили чай и ели пирожки. Айсштиль, обретшая себя. Никталия, смущенная искренней благодарностью. Карнакс, ворчащий, но довольный хорошей дракой. Настя, Эмми и Перчинка — мои повзрослевшие, сильные ученицы и дочь. Пугливка, нашедшая в себе ярость зверя.

Мы были потрепанными, уставшими, израненными. Впереди нас ждали новые битвы, новые опасности и, скорее всего, новые глобальные проблемы, которые придется разгребать.

Но сейчас, в этот короткий миг затишья, мы были вместе. И, пожалуй, это было самое главное. А все остальное… все остальное подождет. Хотя бы до следующей чашки чая.

Казалось, этот момент затишья будет длиться вечно. Но вечность в нашем мире — товар скоропортящийся.

Мой коммуникатор, настроенный на специальную, защищенную правительственную частоту, издал тихий, но настойчивый сигнал. Такой сигнал означал только одно — вызов от самого главного человека в Империи. Я нажал на прием.

Воздух перед столом замерцал, и в нем сформировалась голограмма. Не просто статичное изображение, а полноценное, объемное присутствие. Император Александр V. Он стоял в своем рабочем кабинете, за его спиной виднелась огромная магическая карта мира, испещренная тревожными багровыми всполохами. Выглядел он уставшим, но его взгляд был твердым и ясным, как сталь.

— Княжич Безумов, — его голос был спокоен, но в нем чувствовалась огромная внутренняя сила. Он окинул взглядом нашу компанию, задержавшись на Айсштиль, — Надеюсь, не отвлекаю от празднования победы?