Возвращение Безумного Бога 15

Глава 30 Что, совесть мучает?

Я стоял посреди разрушенного коридора, под открытым ночным небом. Холодный ветер трепал волосы. Каменная пыль оседала на плечах. Я смотрел в ту сторону, куда улетела Светлана с Перчинкой.

Молчал.

— Папа… — Сахаринка подошла, хромая. Её хитиновая броня была покрыта трещинами, — Мы… мы должны догнать их. Вернуть Свету. Остановить Перчинку…

— Нет, — тихо произнёс я.

— Но…

— Не догоним, — я покачал головой, — Света слишком быстрая.

Горечь потери накатила волной. Я потерял дочь… Потому что был плохим отцом. Потому что не заметил, как она скатывается. Потому что был слишком занят спасением мира… чтобы спасти собственного ребёнка.

Сахаринка обняла меня всеми четырьмя руками.

Ее молчаливая поддержка словно прорвала плотину. Настя (которая прибежала под самый конец этой драмы) и Эмми подошли с двух сторон, их лица были мокрыми от слёз. Настя положила голову мне на плечо, Эмми просто взяла мою руку и крепко сжала. Даже Никталия, отбросив свою обычную дерзость, подошла и молча положила руку мне на спину, ее прикосновение было неожиданно тёплым и успокаивающим. Безумная Лилия подошла сзади, осторожно, как зверь, и ткнулась мокрой от слёз щекой мне в ладонь, тихо заскулив. Из-за обломков, из коридоров начали собираться мирмеции — побитые, оглушённые, но верные. Они окружили нас плотным кольцом, их антенны плавно шевелились. Хитиновые ручки осторожно касались моей одежды, ног, спины, словно пытаясь передать свою силу и преданность.

Мы стояли так, под звёздным небом, видимым через пробитую крышу.

Семья, которая только что потеряла одного из своих…

…где-то далеко на востоке, Светлана Соколова несла Перчинку прочь от дома.

Обе — пленницы.

Одна — чужого приказа.

Другая — собственных решений.

И обе летели навстречу неизвестному будущему.

Воздух Диких Земель пах озоном, пылью и чем-то неуловимо чужим — запахом аномалий, которые сочились сквозь истончившуюся ткань реальности.

Лазурный след в небе давно погас. Перчинка стояла на вершине скалистого холма и глядела на простирающуюся до горизонта выжженную равнину. Рядом, скрестив руки на груди, стояла Светлана. Ее лицо было непроницаемым, но в глубине лазурных глаз плескался холодный, сдерживаемый гнев.

Ветер трепал волосы обеих. Они молчали уже минут десять. Просто стояли и смотрели на пустынный пейзаж.

Наконец Перчинка нарушила тишину:

— Прежде чем мы куда-то пойдем, нужно поменять лица. Слишком узнаваемы.

— О, как заботливо, — протянула Светлана, — Волнуешься, что меня узнают? Или себя? Боишься, что твой папочка отправит погоню?

Перчинка не ответила. Она взмахнула рукой. Из ее ладони вырвалось облако мерцающих изумрудных наночастиц. Они окутали Светлану, как рой светлячков.

— О, колдовство пошло… Какие планы, «госпожа»? — Светлана изобразила утрированный реверанс, — Может, у вас в каталоге есть образ «типичная бандитка номер три»? Или мне лучше подойдет «уставшая от жизни трактирщица»? О, подожди! Я знаю идеальный вариант! «Несчастная жертва психопатки-мирмеции»! Как тебе?

— Просто стой смирно, — устало сказала Перчинка. Княжна как будто специально испытывала ее терпение.

— А если не хочу?

— Тогда приказываю: стой смирно.

Тело Светланы мгновенно застыло. Она больше не могла пошевелиться. Только глаза продолжали смотреть с яростью.

Наночастицы делали свою работу. Благородные черты лица Светланы огрубели, словно под слоем грима. На щеке проступил тонкий белый шрам — от виска до подбородка. Светлые волосы потемнели и приобрели огненно-рыжий оттенок. Они растрепались, словно их обладательница только что вылезла из драки. Даже ее знаменитое лазурное сияние потускнело и стало почти незаметным. Если раньше она светилась, как маяк, теперь она едва мерцала, как умирающая свечка.

— Можешь двигаться, — разрешила Перчинка.

Светлана тут же дернулась. Потрогала свое новое лицо. Скривилась.

— Замечательно. Я похожа на помесь бродяги и неудавшегося убийцы? Спасибо.

— Это маскировка, — Перчинка использовала то же заклинание на себе, — Не модный показ.

— Очевидно. Потому что если бы это был модный показ, тебя бы освистали и выгнали с подиума.

Облако окутало Перчинку. Нижняя пара рук рук плавно втянулись в тело. Они слились с торсом под хитиновой броней. Процесс был отработан до мелочей, хотя и доставлял легкий дискомфорт. Черты ее лица стали более заурядными. Яркие оранжевые глаза сменились обычными карими. Теперь они выглядели как две усталые, потрепанные наемницы. Таких в Диких Землях были тысячи.

— Мило, — оценила Светлана свой новый облик в отражении металлической фляги, — Очень… аутентично. Теперь я чувствую себя готовой грабить караваны и жаловаться на низкую зарплату. Куда направимся, моя пленительница? В ближайшую дыру, чтобы напиться дешевого пойла и забыться?

— Именно, — коротко ответила Перчинка.

— Подожди, что? — Светлана приподняла бровь, — Я пошутила. Ты серьезно?

— Нам нужно передохнуть, — Перчинка начала спускаться с холма, — И мне нужно выйти на связь.

— О боги, — Светлана покачала головой и последовала за ней, — Значит, мы действительно идем в забегаловку. Прекрасно. Просто прекрасно. Я всегда мечтала провести вечер в окружении пьяных наемников и мутантов. Это было в моем списке желаний. Прямо между «прыжком с моста» и «ковырянием в носу на публике».

— Ты много говоришь, — заметила Перчинка. Светлана и правда… стала подозрительно разговорчивой. Словно ее покусала Никталия. Даже ее серьёзный офицерский стиль разговора изменился.

Боролась таким образом со стрессом?

— А что мне еще делать? — Светлана развела руками, — Петь песни? Декламировать стихи? Может, станцевать тебе танец семи вуалей? О, подожди! Ты же можешь мне приказать! Хочешь, чтобы рабыня молчала? Просто скажи волшебное слово!

Перчинка промолчала.

Они шли по каменистой местности. Солнце садилось за горизонт. Небо окрасилось в багровые и фиолетовые оттенки.

Через час ходьбы они вышли к одинокому строению. Оно было затеряно среди скал. Трактир под названием «Треснувший Кирпич». Название было выбито на деревянной вывеске. Вывеска висела на одной петле и жалобно скрипела на ветру.

Место выглядело так, будто его построили, потом взорвали, а потом снова собрали из того, что осталось. Идеально.

— Вот это атмосфера, — присвистнула Светлана, — Я уже чувствую запах разбитых надежд и дешевых мечтаний. Пойдем, что ли? Или ты хочешь постоять и насладиться видом развалин?

Они вошли внутрь.

Внутри было темно, дымно и шумно. За столиками из грубо сколоченных досок сидели наемники, контрабандисты и пара мутантов с лишними конечностями. Один из мутантов имел три руки. Другой — щупальце вместо носа. Воздух был пропитан запахом дешевого алкоголя, жареного мяса и неуловимым ароматом отчаяния.

В углу играла старая музыкальная шкатулка. Мелодия была надтреснутой и фальшивой. Никто не обращал на нее внимания.

За барной стойкой стояла массивная женщина с механическим глазом. Она вытирала грязной тряпкой еще более грязный стакан.

Перчинка прошла через зал. Никто не обратил на них внимания. Еще две усталые наемницы. Обычное дело.

Они сели за самый дальний столик в углу. Перчинка подозвала официантку. Та подошла, волоча ногу. У нее тоже был механический глаз. Видимо, это была местная мода.

— Два стакана чего-нибудь крепкого, — коротко бросила Перчинка.

Официантка кивнула и уковыляла обратно.

— Даже не спросила, чего именно, — заметила Светлана, — Видимо, здесь все одинаково паршивое.

Официантка вернулась через минуту. Поставила на стол два стакана с мутной жидкостью. Жидкость была неопределенного цвета. Что-то среднее между коричневым и зеленым.

Перчинка пододвинула один стакан Светлане.

— Наслаждайся гостеприимством.

Светлана брезгливо посмотрела на жидкость.

— Пахнет как сожаление и плохие жизненные решения, — она понюхала стакан и поморщилась, — Нет, серьезно. Что это вообще? Растворитель? Яд для крыс? Жидкость для чистки канализации?

— Местное пойло, — ответила Перчинка, — Пей.

— Могу я хотя бы отказаться? — Светлана отодвинула стакан, — У меня есть определенные стандарты. Теперь уже низкие, но они всё ещё есть.

— Приказ, — тихо, но твердо сказала Перчинка, — Пей. Мы должны выглядеть естественно.

Лицо Светланы на мгновение стало пустым. Безвольным. Ее рука механически подняла стакан. Поднесла к губам. Она сделала глоток.

Затем ее черты снова ожили. Она с отвращением поморщилась и чуть не выплюнула содержимое обратно.

— Гхх!.. — она закашлялась, — Это же… это же отрава! Чистая отрава! Мой желудок плачет и пишет завещание!

— Не преувеличивай, — Перчинка сделала свой глоток и тоже поморщилась, — Это просто… крепкий напиток.

— Крепкий⁈ — Светлана вытерла рот рукавом, — Это не крепкий! Это… это концентрированное зло в жидкой форме! Я уверена, что если налить это в бак, машина поедет быстрее!

— Тише, — Перчинка бросила быстрый взгляд по сторонам, — Не привлекай внимание.

— О, извини, — Светлана понизила голос до ехидного шепота, — Не хотела испортить твою великолепную конспирацию. Мы же так убедительно выглядим! Две обычные наемницы, одна из которых насильно поит другую ядом. Совершенно типичная картина!

Перчинка сжала кулаки под столом.

— Замолчи.

— Заставь меня, — Светлана улыбнулась. Улыбка была холодной и злой, — О, подожди. Ты можешь. Ты всегда можешь. Просто отдай приказ, и я замолкну. Стану твоей послушной куколкой. Буду сидеть тихо, смирно, без единого звука. Хочешь?

Перчинка молчала. Она смотрела в свой стакан. На мутные разводы в жидкости. Она не наслаждалась. Совсем. После побега из особняка ее не покидало гнетущее чувство. Она видела лицо отца. Видела боль в глазах Сахаринки.

Да, ее план в итоге сработал. Но радости не было. Только пустота.

— Что, совесть мучает? — не унималась Светлана. Ее голос был тихим, ядовитым, слышным только им двоим, — Уже придумала новую красивую ложь для Кости? Ты ведь в этом мастер.

— Я сказала: замолчи, — Перчинка не поднимала глаз.

— А если не хочу? — Светлана наклонилась ближе, — Что тогда? Прикажешь мне выпить еще этой гадости? Или, может, заставишь меня саму себя ударить? О, я уверена, тебе бы это понравилось. Ты бы сидела и смотрела, как я бью себя по лицу снова и снова. Развлечение высшего класса!

Мирмеция подняла на нее тяжелый взгляд. В ее карих (теперь карих) глазах не было ни злости, ни торжества. Только бесконечная усталость.

— Просто помолчи. Пожалуйста.

Светлана замерла. Она была удивлена тоном. Она ожидала чего угодно — приказа, угрозы, ответной колкости. Но не этой… уязвимости. Она увидела не победившего кукловода, а… измученное существо. Существо, которое загнало себя в угол собственными решениями.

Истребительница хмыкнула. Откинулась на спинку стула. Скрестила руки на груди.

— Ладно, — она вздохнула, — Твое счастье, что я сегодня не в настроении для скандалов. Но учти, как только твой контроль ослабнет…

— Знаю, — перебила Перчинка, — Ты меня убьешь. Медленно и болезненно. Возможно, с использованием тупых инструментов.

— О, это было бы слишком просто, — Светлана усмехнулась, но в усмешке не было веселья, — Я вызову тебя на дуэль. Официально. При свидетелях. По всем правилам. И тогда посмотрим, насколько ты храбра без своих грязных трюков и контроля над чужим разумом.

Она сделала паузу.

— И пусть Костя обязательно присутствует на дуэли… — ее голос стал тише, — думаю, это будет для тебя хуже любой пытки. Видеть, как он смотрит на тебя. С разочарованием. С болью. С пониманием, что ты предала все, во что он верил.

Перчинка не ответила. Что она могла сказать? Светлана была права. Полностью права.

Тишина затянулась. Вокруг них трактир продолжал жить своей жизнью. Кто-то громко смеялся. Кто-то ругался. Пара наемников в углу начала драку. Над Светой и Перчинкой в воздухе просвистело несколько тел. Барменша равнодушно наблюдала за происходящим. Истребительница и мирмеция тоже спокойно продолжали отдыхать.

Перчинка достала из потайного кармана небольшой коммуникатор. Он был похож на гладкий черный камень. Она активировала его. В воздухе перед ней возникла крошечная, мерцающая голограмма.

— Ирма, доклад, — коротко бросила она.

Светлана приподняла бровь, наблюдая с любопытством.

На голограмме появилось лицо девушки со шрамом на щеке. Ирма. Верная помощница Перчинки.

— Госпожа! — голос Ирмы дрожал от облегчения, — Слава богам, вы живы! Мы так волновались!

— Доклад, — повторила Перчинка, — Быстро.

— На базе все спокойно, госпожа, — Ирма закивала, — Все идет по плану. Никаких происшествий.

Перчинка нахмурилась. Она ожидала услышать о реакции отца и общественности. Но Ирма говорила так, словно ничего не произошло.

— Что значит «спокойно»? — уточнила она, — Что в особняке Безумовых? Что с отцом?

— С… отцом? — Ирма на мгновение замешкалась. Ее глаза дернулись в сторону, будто она на что-то смотрела за кадром, — А, вы об этом. Судя по данным наблюдающих устройств, которые вы пронесли в особняк, все улеглось. Княжич отдыхает. Все целы. Мы ждем ваших дальнейших распоряжений.

Перчинка почувствовала, как по спине пробежал холодок. Ирма говорила странно. Слишком ровно. Слишком… по-заученному. Словно читала отчет с листочка. Но Перчинка списала это на плохую связь и стресс.

— Хорошо, — медленно произнесла она, — Я скоро буду. Со мной… ценный актив. Подготовь камеру сдерживания класса «Дельта». Максимальный уровень безопасности.

— Будет исполнено, госпожа, — Ирма снова закивала, — Ждем вас.

Связь прервалась.

Перчинка убрала коммуникатор. Ее беспокойство не утихло. Что-то было не так. Но что именно, она понять не могла. Усталость и эмоциональное истощение туманили разум.

Она посмотрела на Светлану. Та наблюдала за ней с ленивым любопытством.

— Проблемы в раю, кукловод? — поинтересовалась она, — Твои верные миньоны что-то напутали в отчете?

— Все в порядке, — отрезала Перчинка. Она поднялась, — Мы уходим.

— О, как жаль, — Светлана обвела взглядом прокуренный зал, — А я только начала наслаждаться местным колоритом. Вон тот горячий красавчик с щупальцем вместо носа, кажется, пытался со мной флиртовать. Подмигивал. Было бы интересно посмотреть, чем это закончится. Думаю, я могла бы его вырубить одним ударом. Или двумя. Для надежности.

— Встать, — приказала Перчинка.

Светлана снова подчинилась. Она встала. Ее лицо снова стало маской безразличия.

Они вышли из трактира. Оставили на столе недопитые стаканы и пару монет. Барменша даже не проводила их взглядом.

Ночь опустилась на Дикие Земли. Небо было усыпано звездами. Но звезды здесь были странными. Некоторые мерцали слишком ярко. Другие — слишком тускло. А одна, странно большая, вообще медленно ползла по небу, как гигантская светящаяся улитка. Оставляя блестящий след.

Перчинка бросила последний взгляд на свою пленницу.

«Она слишком много болтает», — подумала мирмеция, — «И слишком хорошо меня чувствует. Нужно будет усилить контроль, когда доберемся до базы. Чтобы больше не было таких… разговоров. Чтобы она стала тише. Послушнее. Удобнее».

Она не знала, что этот разговор, возможно, был их последним разговором. И что база, к которой они направлялись, была уже не ее крепостью, а ловушкой.