Возвращение Безумного Бога 15

Глава 33 Сегодня я просто полежу

Последний штрих. Мои пальцы замерли над светящейся панелью. Тихий гул, исходящий от Чёрного Солнца, вибрировал в самом воздухе хранилища. Он проникал под кожу. Заставлял волоски на руках вставать дыбом. Артефакт был готов. Настроен. Откалиброван до последней руны.

Он ждал.

В просторном подземном зале Хранилища было на удивление тихо. Только гул артефакта и наше сбившееся дыхание. Рядом со мной стояли Настя, Эмми и Сахаринка. Все трое выглядели уставшими. Под глазами тёмные круги. Но в их глазах горела решимость.

Никталия, кутаясь в чей-то армейский бушлат (откуда она его вообще взяла?), сидела на пустом ящике из-под Красного Сгустителя. С преувеличенным интересом разглядывала свои ногти.

— Знаете, — протянула она, не поднимая головы, — я тут подумала. А что если это всё пойдёт не так? Ну, типа, «бабах» — и Чёрное Солнце взрывается? Или, ещё хуже, открывает портал прямо в сердце Бездны? Или превращает нас всех в… не знаю… в фиолетовых монстров с щупальцами?

— Никталия, — устало сказала Настя, — если хочешь помочь, помоги. Если нет — помолчи.

— Я помогаю! — возмутилась богиня, — Моральной поддержкой! И юмором! Юмор очень важен в критические моменты!

— Твой юмор больше похож на паникёрство, — заметила Эмми.

— Это тонкая грань, согласна, — кивнула Никталия.

Тема Перчинки стала в нашей семье табу. Болезненным, незаживающим нарывом, который все старательно обходили стороной. Мы не говорили о ней. Не вспоминали. Словно ее побег, ее предательство — это дурной сон, который развеется, стоит только проснуться.

Но сон не развеивался.

Каждый справлялся по-своему. Сахаринка стала тише. Замкнутее. Больше времени проводила одна. Настя с головой ушла в работу — чертежи, планы, расчёты до глубокой ночи. Эмми… Эмми стала чаще тренироваться. Била по мишеням до тех пор, пока руки не переставали слушаться.

А я… я просто держался. Ради них. Ради семьи.

Разговор с князем Соколовым был… тяжёлым. Очень тяжёлым.

Я никогда не видел его таким — холодным, яростным, разбитым одновременно. Он стоял в моём кабинете. Не садился. Просто стоял и смотрел на меня взглядом, в котором смешались ярость и боль.

— Твоя дочь, — произнёс он тихо, но каждое слово резало, как лезвие, — отравила мою единственную дочь. Превратила её в марионетку. Похитила. И ты… ты хочешь, чтобы я просто… забыл?

— Нет, — я покачал головой, — Я не прошу забыть. Я прошу дать мне время. Найти их. Разобраться. Спасти Светлану.

— Время? — он усмехнулся горько, — Сколько? День? Неделю? Месяц? Пока твоя дочь не сотрёт личность моей совсем?

Я не знал, что ответить. Потому что он был прав.

Он требовал справедливости. Требовал крови. И я не мог его винить. На его месте я бы требовал того же.

К счастью, худшего удалось избежать. Вмешался Император. Его слово остудило самые горячие головы. Соколовы не объявили войну. Но альянс… альянс трещал по швам.

Теперь Перчинка и Светлана числились в официальном розыске. «Похищенная наследница рода Соколовых и предательница рода Безумовых».

Так гласила официальная версия. Удобная формулировка, которая давала нам всем время. Время найти их. Время разобраться. Время… надеяться.

Я тяжело вздохнул и отошёл от пульта.

— Готово, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал бодро, — Наша «чёрная дыра в коробочке» полностью готова.

— К тому, чтобы устроить большой «бада-бум»? — с надеждой спросила Эмми.

— Или к тому, чтобы наконец навести порядок в этом хаосе, — поправила её Настя.

Она держала в руках небольшую шкатулку из чёрного дерева. Украшенную серебряной вязью. От шкатулки веяло холодом. Холодом Бездны.

— Эта штука выглядит зловеще, — заметила Сахаринка, глядя на шкатулку, — Типа, «не открывай, а то выпрыгнет демон и съест твою душу».

— Технически там нет демона, — успокоил я, — Там будущая метка Бездны.

— А, та самая, которую Настя и Эмми так упорно изучали?

— Именно. Сгусток силы. Сконцентрированный. Сжатый. Готовый к переносу.

— Это звучит ещё хуже, — пробормотала Сахаринка.

Я кивнул на шкатулку.

— Думаю, пора.

Все взгляды устремились на Настю. Она сглотнула. Её пальцы крепче сжали шкатулку.

— Ты уверен, что именно я? — тихо спросила она, — Может, Эмми? Или Сахарок? Они…

— Уверена, что именно ты хочешь себе татуировку с силой Бездны? — завистливо вздохнула Эмми, — Насть, не скромничай. Ты заслужила. Ты самая умная и волевая из нас. Ну, после папы, конечно.

Обе ученицы, и Настя и Эмми, так хотели эту метку… А теперь, когда настал час икс, засомневались.

— Эй! — возмутилась Сахаринка, — А я что, не волевая?

— Сахарок, ты на прошлой неделе случайно пробила стену во время тренировки, — напомнила Настя.

— Это было один раз!

— Три раза, — поправила Эмми, — Я считала.

— Детали, — отмахнулась Сахаринка.

— Ты только начала осваивать силу Бездны. Тебе еще многому предстоит научиться, — заметила Эмми.

— Девочки, не спорьте, — прервал я их, — Решение принято. Настя, твоя связь с тенями, твой контроль, твоя выдержка — ты идеальный кандидат для первой Метки.

Я подошёл к ней.

— Готова?

Она глубоко вдохнула. Выдохнула. Выпрямила спину. Решительно кивнула.

— Готова.

— Тогда открывай.

Настя осторожно опустилась на колени. Поставила шкатулку на пол перед собой. Её пальцы дрожали, когда она потянулась к замку.

— Если я сейчас умру, — прошептала она, — скажите маме, что я её любила. И что она не должна винить Костю. Это была моя идея.

— Ты не умрёшь, — заверил я, — Но будет больно.

— Это не утешает, — пробормотала Настя, но всё же открыла крышку.

Ничего не произошло.

Несколько секунд тишины.

Внутри, на бархатной подушке, лежал сгусток тьмы. Маленький, размером с грецкий орех. Он, казалось, впитывал свет, не отражая его. Просто чёрная дыра в форме шарика.

Готовая метка Бездны, прошедшая все этапы трансформации.

— И это всё? — разочарованно протянула Никталия, — А где вспышки? Дым? Драматическая музыка? Я думала, будет что-то вроде… «Высвобождение древнего зла, эпизод первый». Скукота какая-то.

— Терпение, — усмехнулся я, — Главное шоу ещё впереди.

Я подошёл к пульту управления Чёрным Солнцем. Положил руки на холодную металлическую поверхность. Артефакт отозвался радостным гулом. Словно приветствовал старого друга.

— Единство, — произнёс я слова древнего заклинания на языке Бездны.

Слова были тяжёлыми. Каждый слог давил на реальность, искажая пространство вокруг.

Чёрное Солнце вспыхнуло.

Не светом. Тьмой.

Пульсирующая волна абсолютной черноты ударила по хранилищу. Лампы погасли. Воздух стал плотнее, как перед грозой.

— Ого, — выдохнула Эмми, — Теперь это больше похоже на освобождение древнего зла.

Шкатулка на полу задрожала. Сначала слегка. Потом сильнее. Крышка с громким щелчком отлетела прочь, отделившись от шкатулки.

Тьма внутри неё ожила.

Она вырвалась наружу, как джинн из бутылки. Чёрный, извивающийся жгут энергии метнулся к Насте.

Девушка вскрикнула, но не отступила. Просто сжала зубы и выставила вперёд правую руку.

Тьма обвила её от запястья до плеча. Плотно. Жадно. Как живая змея.

Настя зашипела от боли. Её лицо исказилось. Это было похоже на клеймо раскалённым железом, только на духовном уровне. Боль не физическая, но от этого не менее реальная.

— Держись! — крикнула Эмми, шагнув вперёд.

— Не подходи! — рявкнул я, — Процесс нельзя прерывать!

Тьма впитывалась в кожу Насти. Оставляла за собой след. Сложнейший узор. Вязь рун и теней, которая двигалась, жила, дышала.

Татуировка формировалась прямо на глазах. Чёрная, как сама Бездна, но с тонкими серебристыми прожилками — моя воля, мой контроль, вплетённые в саму её структуру.

Узор был красивым. Почти гипнотическим. Абстрактные завитки складывались в формы — клинки, щупальца, крылья. Всё перетекало одно в другое.

Через несколько мучительно долгих секунд всё закончилось.

Тьма исчезла. Впиталась полностью.

На руке Насти осталась лишь татуировка. Она слабо мерцала. Пульсировала в такт сердцебиению.

Настя тяжело дышала. Пот струился по лбу. Она опустилась на колени, глядя на свою изменившуюся руку.

Потом медленно, очень осторожно, сжала пальцы в кулак.

— Я… — её голос дрожал, — Я чувствую…

— Что ты чувствуешь? — наклонилась к ней Эмми.

— Сила… — Настя подняла голову, и в её глазах плескался восторг, — Она течёт во мне… но… она не давит. Не пытается поглотить. Она… слушается.

Она встала на ноги. Посмотрела на татуировку с изумлением.

— Это как… как будто появилась новая конечность. Я всегда знала, что у меня две руки, две ноги. А теперь есть ещё… это. Часть меня. Но другая.

— Это и есть Метка Бездны, — объяснил я, подходя ближе, — Частица моей воли, соединённая с твоей душой. Теперь ты можешь использовать более продвинутые умения Бездны, такие как Лезвие, Вопль, Щупальца, не рискуя потерять контроль. Бездна будет считать тебя… своей. Частью меня.

Я положил руку ей на плечо.

— Но будь осторожна. Это как учиться водить гоночный болид. Сначала медленно. На полигоне. Почувствуй силу. Привыкни к ней. Не пытайся сразу ставить рекорды скорости. А то закончится это тем, что ты случайно разнесёшь половину особняка.

— Или всю кухню, — добавила Эмми, — Опять.

— Кухня сама виновата, — пробормотала Настя, но улыбнулась.

Она не могла оторвать взгляда от своей руки. Пробовала шевелить пальцами. Чёрная татуировка реагировала, меняя узоры.

— Я хочу себе такую же! — тут же заявила Эмми, подскакивая, — Костя, можно? Ну, пожалуйста! Я буду осторожной! Обещаю! Не разнесу особняк! Ну, постараюсь не разнести!

— И мне! И мне! — подскочила Никталия, — Только можно мою сделать с блёстками? И чтобы светилась в темноте разными цветами? Будет так красиво! Как новогодняя ёлка! Только на руке! И со щупальцами!

Я рассмеялся. Впервые за несколько дней — искренне, от души.

— Со временем, девочки. Со временем. Метки нужно создавать. Настраивать индивидуально под каждого носителя. Это не конвейер. Вы все получите свои. Когда будете готовы. И когда я накоплю достаточно сил.

— А сколько ждать? — нетерпеливо спросила Сахаринка.

— Неделя. Может, две, — прикинул я, — Создание Метки выматывает. Мне нужно восстановиться.

Никталия надула губы, но спорить не стала. Просто вернулась на свой ящик и снова принялась разглядывать ногти. Хотя по тому, как часто она бросала завистливые взгляды на руку Насти, было ясно — она считает дни.

— А теперь, — я снова повернулся к Чёрному Солнцу, — финальный аккорд.

Настроение в зале мгновенно изменилось. Стало серьёзнее.

Я снова подошёл к пульту управления. На этот раз положил обе руки. Закрыл глаза. Сосредоточился на связи с артефактом.

— Девочки, отойдите, — скомандовал я, не открывая глаз, — К стенам. Сейчас будет немного… громко.

Они послушались без возражений. Отступили к краям зала. Прижались спинами к холодным стенам.

Я сделал глубокий вдох. Задержал дыхание. И высвободил всё.

Всю свою силу. Всю свою волю. Всю свою связь с Бездной — не сдерживаясь, не контролируя.

Хранилище содрогнулось.

Чёрное Солнце взревело — низкий, утробный звук, от которого закладывало уши и вибрировали кости. Тени, танцевавшие вокруг него, превратились в яростный вихрь.

— Ритуал Деления! — мой голос прогремел под сводами зала, отражаясь многократным эхом.

Сфера абсолютной тьмы начала вибрировать. Её идеально гладкая поверхность пошла рябью, как вода, в которую бросили камень.

Она начала вытягиваться. Превращаться в эллипс.

Затем, с тихим, сосущим звуком, словно пространство само разрывалось, она разделилась на две.

Две абсолютно идентичные сферы. Они вращались друг вокруг друга, как планеты в двойной системе.

Но я не остановился.

— Ещё! — рявкнул я, вливая в артефакт ещё больше силы.

Две сферы разделились на четыре.

Четыре — на восемь.

Четыре из восьми разделились в третий раз, увеличив число сфер до двенадцати.

Дюжина Чёрных Солнц парила в центре зала. Точные копии оригинала, только меньше размером — каждое примерно с человеческую голову. Они вращались в сложном, гипнотическом танце. Связанные невидимыми нитями силы.

Хранилище наполнилось их тихим, многоголосым гулом. Как хор, поющий на языке Бездны.

Я отнял руки от пульта управления. Пошатнулся. Ноги подкосились.

Настя и Эмми тут же оказались рядом. Подскочили, поддерживая меня с двух сторон.

— Костя, ты как? — обеспокоенно спросила Эмми.

— Живой? — добавила Настя, — Ты весь бледный. И потеешь. И выглядишь так, будто сейчас упадёшь в обморок.

— Устал чуток, — выдохнул я, облокачиваясь на них.

Голова кружилась. Перед глазами плыли фиолетовые круги. Во рту был привкус металла. Тело казалось чужим, тяжёлым, словно налитым свинцом.

— Но… доволен.

Я поднял голову. Посмотрел на дюжину своих творений. На дюжину ключей. На дюжину орудий.

Они медленно вращались в воздухе. Каждое излучало мощь. Древнюю. Первобытную. Опасную.

— Теперь, — я улыбнулся, глядя на изумлённые лица своих дочерей и учениц, — мы готовы. Готовы вышвырнуть Бездну из нашего мира. Раз и навсегда.

— Это… это невероятно, — прошептала Сахаринка, глядя на парящие сферы с благоговением.

— Это страшно, — поправила Никталия, — Красиво, но страшно. Как смотреть на ядерную бомбу, украшенную милыми бантиками.

— Точное сравнение, — согласился я, — Эти артефакты — оружие последней надежды.

— И сколько нам понадобится? — спросила Настя.

— Все двенадцать, — ответил я, — Синхронизированные. Активированные одновременно в ключевых точках нашей планеты.

Тишина.

Все смотрели на парящие сферы. Осознавая масштаб.

— Значит, теперь осталось только найти эти ключевые точки? — уточнила Эмми.

— Они уже давно найдены, — кивнул я, — Осталось лишь доставить туда сферы. И подготовить команды. И…

Я не закончил. Потому что в этот момент мир вокруг меня поплыл. Ноги окончательно подкосились.

Я начал падать.

Девочки подхватили меня. Осторожно опустили на пол, подложив под голову чей-то свернутый бушлат.

— Папа! — Сахаринка опустилась рядом на колени, — Папа, ты в порядке⁈

— Просто… устал, — пробормотал я, закрывая глаза, — Очень устал. Дайте минутку. Полежу. И всё будет хорошо.

— Кто-нибудь, зовите медика! — скомандовала Настя, складывая целебные печати, — Быстро!

— Уже бегу! — крикнула Никталия, срываясь с места.

Я лежал на холодном полу хранилища. Над головой парили двенадцать Чёрных Солнц. Девочки суетились вокруг.

И несмотря на слабость, несмотря на боль, я улыбался.

Потому что мы сделали это.

Мы создали оружие против Бездны. Красный Сгуститель, лаборатории, исследования… всё было не зря.

Теперь оставалось только исполнить задуманное.

Но это… это уже завтра.

Сегодня я просто полежу.