Возвращение Безумного Бога 15

Глава 21 Моя семья. Странная. Хаотичная. Но моя

Я открыл глаза.

Медленно. С трудом. Словно веки превратились в свинцовые пластины, а ресницы склеили суперклеем.

Потолок. Знакомый, с трещиной в углу, похожей на молнию. Моя комната. Мой особняк.

Значит, я жив. Это уже хорошо.

Я попытался пошевелиться.

Ошибка. Серьёзная ошибка.

Боль прокатилась по телу волной — тупая, выматывающая, словно каждая мышца превратилась в перетянутую гитарную струну. А потом кто-то решил на этих струнах сыграть хэви-метал. Без разогрева. На максимальной громкости.

Вторая Синхронизация. Она забирает всё. Выжимает до последней капли. Оставляет ощущение, что твоё тело использовали как тряпку для мытья полов. Во всём особняке. Включая подвалы.

Я явно применял ее дольше, чем следовало…

— Чёрт, — прохрипел я голосом, напоминающим скрежет ржавых петель, — Как же меня расколбасило…

— О, ты проснулся. Наконец-то, — раздался мягкий голос рядом.

Я повернул голову — даже это движение далось с усилием, словно шея превратилась в ржавый механизм без смазки.

Светлана сидела на стуле у кровати. Волосы растрёпаны, лицо бледное, под глазами тёмные круги. Но глаза (лазурные, яркие) смотрели на меня с таким облегчением, что сердце ёкнуло.

— Привет, — выдавил я, пытаясь улыбнуться. Получилось, наверное, как у зомби, который пытается изобразить дружелюбие.

— Привет, идиот, — она наклонилась, коснулась моего лба ладонью. Прохладная. Приятная, — Температура в норме. Пульс стабильный. Дыхание ровное. Ты будешь жить.

Как сосредоточенно говорит… все как по уставу.

— Даже жаль немного, — я хмыкнул, — А я надеялся получить больничный на недельку. Полежать, поныть, чтобы меня все жалели и кормили с ложечки.

Светлана фыркнула. Но по тому, как дрогнули её губы, я понял — она волновалась. Сильно.

— Ты всю ночь был без сознания, — тихо сказала она, — Всю ночь, Костя. Я думала…

Она не закончила.

Я попытался поднять руку, дотянуться до её щеки. Рука весила тонн пять, но я справился.

— Всё хорошо, — сказал я, — Я здесь. Живой. Правда, чувствую себя как отбивная после встречи с молотком, но технически — живой.

Она прижалась щекой к моей ладони. Закрыла глаза.

— Больше так не делай. Мы так и не провели спарринг, помнишь?

— Обещать не могу, — честно ответил я, — Но постараюсь реже.

Она открыла глаза. Посмотрела на меня строго.

— Костя.

— Света.

— Я серьёзно.

— Я тоже.

Мы смотрели друг на друга. Несколько секунд.

Потом она вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Ты невыносимый.

— Это часть моего обаяния.

— Это часть твоего безумия.

— Ну, не зря же меня Безумным Богом прозвали, — я попытался приподняться на локтях.

Плохая идея. Очень плохая идея.

Мир закружился, в глазах потемнело. Я со стоном рухнул обратно на подушку.

— Не дёргайся, — Светлана придержала меня за плечи, — Тебе нужен покой. Минимум сутки постельного режима.

— Сутки? — я застонал, — Света, я не могу. Чёрное Солнце в особняке. Безопасность. Координация защиты…

— Всё под контролем, — перебила она твёрдо, — Перчинка координирует охрану. Мирмеции на постах. Дребезга чинят. Настя сказала, что Черное Солнце в защищённом хранилище. Ты нужен здесь — в кровати. Живой. Здоровый.

Я хотел возразить. Но, честно говоря, сил не было даже на это.

— Все живы? — спросил я вместо этого, — Настя? Эмми? Сахарок?

— Все целы, — заверила Светлана, — Побиты, измотаны, но живы. Благодаря тебе.

Я выдохнул. Облегчение разлилось тёплой волной.

— Хорошо. Это хорошо.

Дверь распахнулась с грохотом.

— ЭСТРО-О-О!.. — радостный вопль заставил меня вздрогнуть, что было очень болезненно.

В комнату влетела Никталия.

Буквально влетела — на полной скорости, как розовый торнадо в пушистом халате. В руках она держала поднос с чем-то дымящимся и подозрительно искрящимся.

— Ты очнулся! — она плюхнула поднос на тумбочку, едва не расплескав содержимое, — Я так волновалась! Ну, то есть не настолько, чтобы не пойти на кухню и не сделать тебе целебный коктейль, но всё равно волновалась! Очень!

Я посмотрел на «коктейль».

Жидкость в стакане была фиолетовой. С зелёными разводами. И она светилась. В прямом смысле — испускала слабое мерцание. Как радиоактивные отходы в плохом фантастическом фильме.

— Никталия, — осторожно начал я, — что это?

— Целебный напиток! — гордо объявила она, — По древнему рецепту! Ну, не совсем древнему. Я его вчера придумала. Но звучит убедительнее, если сказать «древний», правда?

— Из чего он?

— О, там всего понемногу! — она начала загибать пальцы, — Мёд мирмеций, лимон, имбирь — это основа. Потом немного ледяной амброзии для крепости духа — у Айси одолжила. Щепотку… э-э-э… я забыла как называется, но это светится в темноте! И ещё туда случайно упали конфеты. Но это не страшно, они же сладкие!

Светлана с ужасом смотрела на стакан.

— Никталия, это же…

— Вкусно! — жизнерадостно закончила богиня, — Ну, наверное. Я не пробовала. Но выглядит аппетитно!

— Выглядит как химическое оружие, — пробормотал я.

— Детали! — Никталия сунула мне стакан под нос, — Пей! Сразу полегчает!

— Или сразу помру, — буркнул я, но всё же сделал крошечный глоток.

Вкус был… сложным. Где-то между «сладким мёдом», «жгучим перцем» и «облизыванием батарейки». Послевкусие напоминало о том, что играть с неизвестными химикатами — плохая идея.

Но как ни странно, стало чуть легче. Силы начали возвращаться. Медленно, но верно.

— Работает, — удивлённо сказал я. Судя по всему, ледяная амброзия и мёд мирмеций нейрализовали все отрицательные эффекты.

— Конечно, работает! — Никталия просияла, — Я же гений!

Она плюхнулась на край кровати, едва не опрокинув Светлану.

— Слушай-слушай! — затараторила она, — Пока ты дрых, столько всего случилось! Айси в Германии вообще красавица! Представляешь, она в Берлин залетела «бах!» и там орда тварей! Тысячи! Миллионы! Ну, ладно, не миллионы, но очень много! Они город жрали, уже до Рейхстага добрались!

Я слушал, допивая зелье. Голова начала проясняться.

— И что Айсштиль сделала?

— Заморозила всех! — Никталия всплеснула руками, — Одним махом! Как в мультике! А потом «щёлк» — и все рассыпались! Красотааа! А потом появился босс! Здоровенный! С щупальцами! Размером с дом! Нет, с два дома!

— И?..

— И Айси с ним сражалась! — Никталия вскочила на ноги, начала размахивать руками, изображая бой, — Мечи! Копья! Лёд везде! Тварь хватает — Айси уворачивается! Тварь кусает — Айси режет! А в конце знаешь что?

— Что?

— Стала гигантской! — Никталия сжала кулак, — Схватила тварь за башку и «хрясь»! Как виноградину! Сок полился!

Она довольно хихикнула и снова плюхнулась на кровать.

— В общем, Айси — герой. Берлин спасён. Немцы в экстазе. Хотят памятник поставить!

— Из льда? — усмехнулся я.

— Ага! Я им сказала, что он растает, но они не слушают. Упрямые.

Я улыбнулся. Несмотря на усталость, боль и общее ощущение, что меня переехал паровой каток, было приятно слушать Никталию. Её хаотичная болтовня отвлекала. Возвращала к нормальности.

— Рад, что Айсштиль справилась, — сказал я, — Значит, хотя бы Европа не пала.

— Ну, не вся Европа, — Никталия задумчиво почесала затылок, — Париж всё ещё в проблемах. И Лондон. И Рим. Но Берлин спасён! Это уже что-то!

— Оптимизм в массы, — пробормотал я.

Светлана фыркнула.

Никталия подмигнула мне и вскочила с кровати.

— Ладно, пойду расскажу всем, что ты очнулся! Девочки там все на нервах!

Никталия выпорхнула из комнаты, закрыв дверь.

Я посмотрел на Светлану. Хотел продолжить разговор, но дверь снова распахнулась.

На этот раз ворвались Настя и Эмми.

Обе — растрёпанные, уставшие, но живые. Очень живые.

— Костя! — Эмми бросилась ко мне, едва не сбив Светлану, — Ты как? Больно? Голова кружится? Тошнит? Показывай язык!

— Эмми, я не на медосмотре…

— Показывай язык! — настойчиво повторила она.

Я закатил глаза, но послушно высунул язык.

Эмми критически осмотрела его, потом кивнула:

— Нормальный. Не синий. Не зелёный. Хорошо.

— Рад, что мой язык тебя устраивает, — пробормотал я.

Настя подошла спокойнее. Села на край кровати. Взяла мою руку, проверила пульс на запястье.

— Сердечный ритм стабильный, — констатировала она, — Температура в норме. Зрачки реагируют. Ты выживешь.

— Все так уверены, что я выживу, — вздохнул я, — А может, я хотел героически скончаться? Чтобы меня оплакивали? Статую поставили?

— Статую поставим, когда реально помрёшь, — отрезала Настя, — А пока лежи и восстанавливайся.

Эмми плюхнулась на кровать рядом со Светланой.

— Знаешь, Костя, — задумчиво сказала она, — мы сегодня поняли кое-что важное.

— Что?

— Что ты — идиот, — добавила княжна.

— Спасибо, очень поддерживаешь.

— Но наш идиот, — добавила Настя с лёгкой улыбкой, — И мы к тебе привыкли.

— Да, — кивнула Эмми, — Если ты помрёшь, придётся искать нового учителя. А это так муторно — анкеты заполнять, собеседования проходить…

— Вы бессердечные, — ухмыльнулся я, но не смог сдержать улыбку.

Настя сжала мою руку.

— Больше так не делай, — тихо сказала она, — Эта твоя Вторая Синхронизация…

Она не закончила.

Я перевёл взгляд на неё. Потом на Эмми. Потом на Светлану.

Все трое смотрели на меня с одинаковым выражением. Облегчение. Беспокойство. И что-то ещё. Что-то, что они не говорили вслух.

— Что случилось? — спросил я прямо, — Вы все какие-то… напряжённые. Что вы мне не рассказываете?

Девушки переглянулись.

Настя первой отвела взгляд. Эмми принялась изучать свои ногти. Светлана сжала губы в тонкую линию.

— Девочки, — я попытался приподняться, но боль в рёбрах напомнила, что это плохая идея, — Говорите. Сейчас.

Молчание затянулось.

Наконец Настя вздохнула.

— Костя… просто… был тяжёлый бой. Все устали. Много стресса. Вот и всё.

Она врала. Плохо врала. Настя умела врать хорошо, когда хотела. Значит, сейчас она не особо старалась. Хотела, чтобы я понял — что-то не так, но говорить об этом она не готова.

Я посмотрел на Светлану. Она отвела взгляд.

— Ладно, — сказал я медленно, — Но когда будете готовы поговорить — я здесь.

— Знаем, — тихо ответила Эмми.

Дверь снова распахнулась.

На этот раз в неё влетела Сахаринка.

— ПАПА!

Она не тормозила. Просто взяла разгон и бросилась ко мне, как ракета с системой самонаведения.

— Сахарок, осторо… — начал я.

Слишком поздно.

Она врезалась в кровать, обняла меня всеми четырьмя руками так крепко, что мои рёбра издали тревожный хруст. Её антенны энергично постукивали меня по голове.

— Не смей! Больше! Никогда! — выдавила она между всхлипами, — Так! Пугать!

— Сахар… не могу… дышать… — прохрипел я.

— Ой!

Она немного ослабила хватку. Совсем чуть-чуть.

— Ты как? — её огромные глаза смотрели на меня с такой тревогой, что сердце сжалось, — Больно? Голова кружится? Хочешь есть? Я принесу! Всё принесу! Что хочешь!

— Сахарок, — я осторожно погладил её по голове, — я в порядке. Честно. Просто устал. Мне нужно немного отдохнуть, и всё будет хорошо.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Она уткнулась лбом мне в плечо. Её хитиновая броня тихо поскрипывала.

— Перчинка спрашивала про тебя, — пробормотала она, — Переживала. Хотела прийти, но она занималась Чёрным Солнцем. Сказала, что не может отлучиться.

Я кивнул.

— Понятно. Передай ей, что я в порядке. Скоро сам приду, поговорим.

Сахаринка подняла голову. Посмотрела на меня внимательно.

— Папа… ты точно в порядке? Не скрываешь что-то страшное, типа «на самом деле я умираю, но не хочу вас расстраивать»?

— Точно не умираю, — заверил я, — Максимум — чувствую себя как побитая мебель. Но это пройдёт.

Она недоверчиво прищурилась, но кивнула.

— Ладно. Но я буду проверять. Каждый час. Если что-то не так — сразу говори.

— Обещаю, мой маленький параноик.

Она фыркнула и наконец отпустила меня.

Все девушки теперь сидели или стояли вокруг кровати. Смотрели на меня. Молчали.

Я посмотрел на каждую из них.

Светлана — моя невеста по договору и бывшая соперница, которая стала чем-то большим. Настя — умница-стратег с острым языком и ещё более острым умом. Эмми — огненная фурия с сердцем из чистого золота. Сахаринка — моя старшая дочь, которая любила меня безоговорочно, несмотря на все мои косяки.

И где-то в особняке — Перчинка. Моя средняя дочь, которая всегда держалась особняком.

Моя семья. Странная. Хаотичная. Но моя.