Возвращение Безумного Бога 4

Глава 8 Слышь, позвонить есть???

Князь Кривотолков и виконт осторожно двигались в сторону фабрики, стараясь держаться в тени и избегать открытых пространств. Оба применили печати, меняющие внешность — со стороны оба напоминали двух типичных головорезов из банды Черных Хирургов.

По мере приближения к цели, князь все сильнее хмурился — его чуткий слух улавливал доносящиеся издалека звуки борьбы и взрывов.

— Кажется, там и без нас уже началось веселье, — пробормотал он, — Нужно поторопиться, пока самое интересное не пропустили.

Вадим молча кивнул, полностью сосредоточившись на предстоящей задаче. Его обострившиеся после лечения чувства улавливали малейшие колебания в окружающем пространстве. Что-то подсказывало ему, что эта операция будет куда сложнее, чем они предполагали.

Внезапно земля под их ногами вздрогнула, и со стороны фабрики донесся оглушительный грохот. В небо взметнулся столб пламени и дыма.

— Вот это да, — присвистнул Вадим, — Похоже, там действительно творится что-то серьезное. Неужели реально Аномалия?

Кривотолков поморщился:

— Чертовы Безумовы! Вечно от них одни проблемы. Ну, ничего, скоро это закончится.

Громов и Волков стояли над обгоревшим телом Лебедева, пораженно глядя на то, что осталось от их товарища. Громов сжал кулаки, его лицо побледнело от гнева и потрясения.

— Это… это просто немыслимо, — прошептал он, — Как Сергей мог так поступить? Подсыпать отраву своим же… И теперь вот так… Талантливый целитель, блестящий ученый, душа компании…

Волков мрачно кивнул, его глаза были холодны как лед.

— В тихом омуте… — произнес он медленно.

— Да уж… — горько усмехнулся Громов, — Я до сих пор не верю, что Сергей мог так поступить…

Они еще несколько секунд смотрели на тело, не решаясь подойти ближе.

В этот момент я почувствовал, как температура в помещении стремительно падает. Дыхание начало вырываться изо рта белыми облачками пара, по стенам побежали ледяные узоры. Что за чертовщина?

— Берегитесь! — закричала вдруг Эмми, указывая на стремительно замерзающий пол, — Оно возвращается!

Прямо из наледи, покрывающей пол, начало с хрустом и треском подниматься ледяное копье Айштиль. Оно зависло в воздухе, излучая пронзительный холод и потустороннее сияние.

В ушах зазвенело, словно от удара гигантского колокола. Казалось, сама реальность пошла трещинами, не выдерживая этого призрачного звона.

До меня дошло — сущность, завладевшая Лебедевым, покинула его тело. Но она не ушла, о нет. Теперь она охотится за нами, и копье — ее орудие!

Копье резко развернулось в воздухе и, сверкнув, ударило концом в пол. От точки удара начали расползаться ледяные шипы, стремительно увеличиваясь в размерах. Они двигались, словно живые, и начали срастаться друг с другом, обретая кошмарные очертания.

— Вы лишили меня такого прекрасного мозга, глупые смертные! — прозвенел в воздухе высокий мелодичный голос, — Этот юноша был очень умен, мне так легко думалось… Не прощу! Не прощу!

Голос показался мне знакомым. Неужели это… да нет, не может быть!

Через несколько секунд перед нами уже стояла целая армия ледяных монстров — изуродованные подобия людей и животных с горящими синим пламенем глазами. Они двинулись на нас, скрежеща и лязгая ледяными конечностями.

— Что опять? — ахнул Волков, отступая на шаг, — Откуда тут Аномалии?

Но мне некогда было объяснять. Я громко рявкнул:

— Громов, Волков — хватайте тело Лебедева и уносите отсюда! Быстро! Я их задержу!

Одаренные быстро сориентировались. Громов подхватил тело Лебедева на руки, а Волков прикрывал их отход.

— Эмми, Перчинка — помогите им! — крикнул я, — Сахаринка, Вафелька — вы со мной!

Эмми кивнула и бросилась помогать Громову тащить бесчувственное тело, по пути швыряя в монстров огненные шары. Перчинка воздела руки, и несколько чудищ отлетели назад, снесенные магическим вихрем.

Мои верные дочери встали рядом со мной, готовые биться до конца.

Бой вспыхнул с новой силой. Мы метали заклинания, рубили монстров в капусту, уворачивались от ледяных копий и клыков. Но чудовища не кончались — копье порождало все новых и новых, замещая поверженных.

Я сплел вокруг нас защитный купол, чтобы дать остальным время на отступление. Но долго его не удержать — силы тают, а монстры прут и прут. А еще этот жуткий холод, пробирающий до костей…

Внезапно сквозь шум боя я услышал отчаянный крик Громова:

— Безумов! Он жив! Лебедев жив!

Я обернулся и увидел, как над телом Лебедева склонился Громов. Он щупал пульс на шее товарища и выглядел совершенно сбитым с толку.

— Живой! — продолжал кричать Виктор, — Дышит еле-еле, но сердце бьется! Нужна срочная медицинская помощь!

У меня в голове словно щелкнуло. Так вот почему сущность не отпускает нас — она все еще связана с телом Лебедева! Пока он жив, она будет цепляться за этот мир. Значит, есть только один выход…

Я быстро огляделся, оценивая ситуацию. Ледяные монстры наступали со всех сторон, грозя вот-вот сомкнуть кольцо окружения. Холод стоял такой, что впору было превращаться в ледышку. Но отступать некуда — позади лишь рушащаяся фабрика.

— В главный алхимический цех! — скомандовал я, указывая направление, — Там есть все необходимое для ритуала изгнания!

— Ритуал изгнания? — удивленно посмотрел на меня Громов.

— Некогда объяснять, погнали!

Все помещение было покрыта толстым слоем льда и инея, искрящегося в свете ламп. Холод стоял такой, что леденели даже стекла. А на полу и стенах копошились десятки ледяных чудовищ, беспрестанно множащихся. Они были повсюду.

Но больше всего ужасало копье. Оно парило в центре зала, излучая ослепительное сияние. Казалось, оно стало больше, массивнее, от него исходила невероятная мощь. Эта сила давила, не давала дышать.

Громов и Волков подхватили бесчувственное тело Лебедева и потащили его в указанном направлении. Мы с дочерьми и Эмми встали вокруг них, прикрывая. Лилия бежала за нами следом, держа в зубах огромную кость-сосульку монстра.

Путь до цеха оказался настоящим испытанием. Ледяные твари атаковали нас со всех сторон, словно неистовый шквал. Они возникали прямо из стен и пола, хватали скрюченными лапами, щелкали зазубренными клыками. А над головой неслось жуткое копье, порождая все новых монстров.

Громов на ходу посылал в ближайших тварей снопы искр, опаляя им морды. Его мощный Дар Одаренного позволял вливать в заклинания дополнительную Силу, отбрасывая врагов. Попутно он умудрялся поддерживать полубессознательного Лебедева. Парень получил ожог всей поверхности тела, но каким-то образом выжил… Вот что значит живучесть Одаренного.

Волков орудовал клинком, стремительно кромсая монстров на ледяные глыбы. Его движения были точны и выверены, в них чувствовалась многолетняя практика. Время от времени он швырял в особо назойливых тварей флакончики с алхимическим огнем, заставляя их шипеть и плавиться.

Перчинка посылала в ряды чудищ мощные ментальные удары, дезориентируя и обращая их друг против друга. Ее глаза горели решимостью, губы беззвучно шептали слова Силы.

Сахаринка и Вафелька действовали в связке, дополняя друг друга. Старшая сестра выпускала из рук длинные энергетические жгуты, опутывая монстров и лишая их подвижности. А младшая Вафелька, подхватывала обездвиженных тварей и с силой швыряла в их же собратьев, круша целые ряды.

Эмми, в свою очередь, прикрывала наш тыл. Она создавала в воздухе пылающие огненные сферы и с боевым кличем метала их в наседающих монстров. Чудовища вспыхивали, испуская пронзительный визг. Жар от ее чар был таким, что плавился даже укрепленный Бездной лед.

Лилия носилась то тут то там, огрызаясь на монстров, разбивая их мощными ударами.

Ну а я не переставая выпускал из ладоней сгустки Бездны, прожигая монстров насквозь. Попутно я подпитывал силой защитный купол вокруг отряда. Приходилось задействовать весь свой богатый арсенал. Перегруз в моих духовных потоках разогнался на полную.

Но как бы мы ни старались, твари все прибывали. Впереди показалась дверь алхимического цеха, но она была почти полностью заморожена. Монстры обрушились на нас с утроенной яростью, словно понимая, что мы у цели.

Где там Айсштиль, Настя и Никодим с Гарыном? Надеюсь, с ними всё хорошо…

— Громов, Волков, прикройте нас! — крикнул я, на ходу призывая Жар Бездны, — Девочки, помогите мне с дверью!

Мы вчетвером встали перед ледяной глыбой, что некогда была дверью, и обрушили на нее мощь своих даров. Эмми плавила лед огнем, Перчинка и Сахаринка скалывали его ментальными ударами, а я прожигал кипящей Бездной.

Позади нас Громов и Волков отбивались от наседающих монстров, не давая им приблизиться. Они уже тяжело дышали, но держались стойко, прикрывая друг друга.

Наконец, с оглушительным треском ледяной монолит раскололся, и мы ввалились внутрь. Не тратя время, я с помощью дочерей наскоро заблокировал вход парой мощных защитных печатей — это даст нам хоть немного форы.

Увы, алхимический цех встретил нас удручающим зрелищем разгрома. Повсюду валялись обломки мебели и оборудования, булькали разлитые реактивы, искрили повисшие на проводах лампы. Следы недавней битвы с монстрами были повсюду, а убраться здесь мы еще не успели.

Но делать нечего, придется работать с тем, что есть.

— Так, слушайте все! — скомандовал я, — Времени в обрез. Громов, Волков — очистите от завалов пентаграмму в центре зала. Перчинка, Сахаринка — соберите все еще пригодные ингредиенты и принесите мне. Эмми, Вафелька — установите по углам помещения духовные кристаллы концентрации, они помогут сдержать Силу.

— Но почти все специальные кристаллы разбиты, папочка…

— Хотя бы их осколки, тоже подойдут!

Все принялись за работу. Пока остальные выполняли мои указания, я подскочил к полкам и начал лихорадочно листать уцелевшие книги в поисках нужного ритуала. Мне срочно требовалось восполнить небольшой пробел в знаниях — все-таки я был отнюдь не ходячей энциклопедией. За дверью слышался грохот — монстры прорывались через наши печати.

Наконец, нужная страница была найдена. Громов и Волков расчистили пентаграмму, и мы уложили в ее центр тело Лебедева. Точнее, то, что от него осталось — обугленная плоть, едва прикрытая обрывками ткани. Но он все еще дышал, и это было главным.

Ингредиенты и кристаллы были установлены по местам. Я встал у изголовья Лебедева, складывая печати. Вокруг меня заклубился едва видимый вихрь, волосы и края одежды затрепетали. Пора было начинать и разорвать связь между парнишкой и потусторонней сущностью.

Но в этот момент входная дверь с жутким грохотом слетела с петель, и в цех ворвался ледяной смерч. А в его центре, источая невыносимый холод, плыло копье Айсштиль, направленное прямо на нас. Его острие сияло пронзительной синевой, несущей боль и безумие.

Дочери и Эмми встали рядом со мной, готовые обрушить на сущность всю свою Силу. Громов и Волков отступили от дверей, выбирая более выгодную позицию. Воздух задрожал от напряжения, повеяло могильным холодом. Решающая битва началась.

— Используйте это, — я кинул Громову браслет Громовержца, а Волкову — кинжал Ноктуса, — Сдержите эту хтонь, пока я не закончу…

Айштиль стояла у стола, сосредоточенно водя руками над распростертым перед ней органом монстра. От ее тонких пальцев исходило голубоватое сияние, и плоть медленно покрывалась тонкой коркой льда.

— Вот так, — приговаривала богиня, — Самое главное — равномерно распределить холод, чтобы не повредить товар.

Позади нее возвышался Гарын, всей своей монструозной грудой плоти и щупалец. Его дюжина глаз разных размеров внимательно следила за действиями Айштиль, а массивные ноги-тумбы переминались в нетерпении.

— А потом куда? — прогудел он.

— В пятую холодильную камеру, — не оборачиваясь, ответила Айштиль, — Только осторожно! Это печень Костяного Вепря, она очень ценная и хрупкая. Ее нужно держать при температуре ровно минус восемь градусов, иначе потеряет свойства.

Гарын кивнул, отчего его бугристая голова заколыхалась как студень. Он бережно подхватил щупальцами замороженный орган и, стараясь не шуметь, потопал к холодильникам.

Айштиль взялась за следующий образец — сердце Ядокрылой Виверны. Ей нужно было быть предельно аккуратной. Малейшая ошибка, и яд из органа может попасть наружу, а это чревато большими неприятностями.

Богиня так увлеклась процессом, что не сразу заметила, как в подсобку вернулся Гарын. Он переминался у нее за спиной, явно не решаясь отвлечь.

— Ну, чего тебе? — не оборачиваясь, спросила Айштиль. Она всегда безошибочно чувствовала чужое присутствие. Впрочем, от Гарына так разило перегаром, что тут даже неодаренный справился бы.

— Это… А куда девать мозг Кремневого Голиафа? — пробасил Гарын, — Забыл спросить.

Айштиль вздохнула. Иногда ей казалось, что проще самой все сделать, чем постоянно объяснять этому тугодуму.

— Отнеси в лабораторию и положи в специальный раствор, — терпеливо произнесла она, — Нейроны в лобной доли мозга должны оставаться живыми и активными, иначе грош ему цена.

— А, понял! — обрадовался Гарын и, развернувшись, потопал прочь. Пол жалобно заскрипел под его весом.

— И не урони! — крикнула ему вслед Айштиль, — Этот мозг стоит больше, чем ты сам.

Но Гарын уже скрылся за дверью, увлеченно бубня себе под нос инструкции. Богиня покачала головой и вернулась к сердцу Виверны. Она уже почти закончила, когда ее пальцы вдруг задрожали, а перед глазами поплыли темные круги.

«Что за…» — успела подумать Айштиль, прежде чем колени подогнулись, и она начала оседать на пол. Сознание стремительно уплывало, словно утекая сквозь невидимую прореху.

В этот момент в подсобку ввалился Гарын, неся в щупальцах огромную колбу с мозгом Голиафа. Увидев, что богиня падает, он в панике рванулся к ней, забыв обо всем на свете.

Колба выскользнула из его конечностей и с оглушительным звоном разбилась об пол, разбрызгивая мерзко пахнущую жидкость. Но Гарыну было плевать. Он в последний момент успел подхватить Айштиль одним щупальцем, не дав ей удариться головой.

— Госпожа? Госпожа⁈ — в панике забормотал он, осторожно опуская ее на пол. Его дюжина глаз заморгала в разнобой, выдавая смятение, — Что с вами? Вы меня слышите?

Но Айштиль не отвечала. Ее лицо, и без того обычно бледное, стало белее мела, а дыхание — едва различимым. Она словно впала в странный транс или глубокий обморок.

Гарын заметался вокруг, не зная, что делать. В его ограниченном умишке не укладывалось, что могущественная богиня может вот так взять и потерять сознание. Для его понимания она всегда была непоколебимой и всесильной.

Внезапно по подсобке пронесся леденящий душу вой, от которого у Гарына чуть не лопнули барабанные перепонки. Он заозирался по сторонам, пытаясь понять, откуда исходит звук, и похолодел от ужаса.

Температура в помещении стремительно падала. Дыхание вырывалось изо рта клубами пара, а металлические поверхности начали покрываться изморозью. У Гарына клык на клык не попадал от пробирающего до костей холода.

А в следующий миг произошло и вовсе невероятное. Дверь, ведущую в коридор, затянуло толстой ледяной коркой, словно ее облили жидким азотом. Более того — лед продолжал расползаться по стенам и полу, грозя превратить подсобку в ледяной склеп.

Гарын заорал от страха и, не помня себя, кинулся к двери. Он молотил по ней всеми конечностями, пытаясь пробить или оторвать с петель, но тщетно. Лед будто приобрел свойства стали, намертво запечатывая единственный выход.

А затем случилось то, от чего кровь Гарына чуть не превратилась в лед. Замороженные органы монстров, которые Айштиль так заботливо упаковывала, внезапно зашевелились.

Печень Костяного Вепря выпростала тонкие корни, впиваясь ими в соседние куски плоти. Сердце Ядокрылой Виверны содрогнулось и начало пульсировать, разбрызгивая вокруг едкий яд. Даже рассыпавшийся по полу мозг Кремневого Голиафа зашевелился, собираясь по кусочкам.

На глазах обомлевшего Гарына разрозненные органы срастались воедино, образуя чудовищных ледяных монстров. Вот печень и сердце сплелись в мерзкий комок, обрастая щупальцами из кишок и желудков. Вот мозг раскинул сеть нервов, подчиняя себе глазные яблоки и конечности.

Через минуту перед Гарыном предстали три жутких создания, которым позавидовали бы самые безумные фантазии. Их полупрозрачные ледяные тела пульсировали разноцветными органами, а пасти щерились острыми осколками костей.

Гарын заскулил от первобытного ужаса, чувствуя, как отказывают ноги. Он попятился, заслоняя собой бесчувственную Айштиль, и выставил перед собой трясущиеся щупальца.

— Слышь, ты чё? Ты че? Н-не подходи! — пискнул он, сам поражаясь своему жалкому голосу, — Я… Щас как дам больно!

Монстры переглянулись между собой (насколько это возможно для груды органов) и разразились скрежещущим смехом. Они явно не воспринимали Гарына как угрозу.

А в следующий миг они бросились в атаку.

Тот, что с печенью и сердцем, выстрелил в Гарына плетью из кишок, целясь прямо в морду. Гарын взвыл, когда едкие внутренности обвили его, прожигая плоть. Превозмогая боль, он вцепился в них всеми щупальцами и, напрягшись, разорвал мерзкие путы.

Но не успел он перевести дух, как второй монстр, тот, что с мозгом, всадил ему в бок острый зазубренный клык. Гарын заорал, чувствуя, как в рану проникают склизкие нервные окончания, парализуя мускулы.

Третий монстр, самый мелкий, юркнул Гарыну под ноги и вонзил в лодыжку костяной шип. Мутант взревел и пнул тварь прочь, но тут же пошатнулся, чувствуя, как нога немеет.

«Все, хана», — пронеслось в голове у Гарына, — «Сейчас меня сожрут, а потом и до госпожи доберутся».

От этой мысли его прошиб холодный пот. Нет уж! Он, может, и тупой, но не трус! Он будет защищать богиню до последней капли крови!

— Слыш, позвонить есть??? — взревел он, накручивая себя по старой привычке, — А если найду???

Гарын зарычал и, стряхнув с себя паралич, ринулся на монстров. Тело его будто само вспомнило те времена, когда он был обычным гопником и дрался с такими же отморозками на улицах.

Он ловко увернулся от новой плети кишок и, подскочив к монстру вплотную, вцепился зубами в печень. Мерзкий орган лопнул, обдав Гарына потоком желчи, но мутанту было плевать. Он рвал, кусал и месил тварь всем, чем мог — щупальцами, клыками, ногами, даже своим мощным лбом.

Краем глаза Гарын заметил, как второй монстр, тот, что с мозгом, попытался проскочить мимо него к Айштиль. Мутант взревел и, извернувшись, поймал гада за ногу. Резкий рывок — и вот уже монстр летит в стену, впечатываясь в нее с противным чавканьем.

Но расслабляться было рано. Третий, самый мелкий и верткий, прыгнул Гарыну на спину и вонзил костяные шипы ему в загривок. Мутант-гопник взвыл от боли, чувствуя, как яд растекается по венам. В глазах начало темнеть, руки-щупальца обвисли плетьми.

«Нет, только не сейчас», — из последних сил подумал Гарын, шатаясь как пьяный, — «Госпожа… Я должен… защитить…»

И в этот миг перед его мысленным взором встала Айштиль. Прекрасная и величественная, она смотрела на него с тенью привычного раздражения, будто говоря: «Ну что встал, увалень? Работы непочатый край, а ты прохлаждаешься!»

Это видение будто вдохнуло в Гарына новые силы. С яростным ревом он схватил монстра на спине и, перекинув через голову, с размаху приложил об пол. Тот брызнул ошметками, забрызгав все вокруг ядовитой слизью.

Гарын и сам не заметил, как последние два монстра оказались зажаты в тиски его могучих щупалец. Плоть трещала и лопалась, ледяные кости крошились в труху. Мутант молотил тварей друг о друга, топтал тумбообразными ногами, рвал на куски всеми свободными конечностями.

Спустя минуту от монстров осталось только месиво из ошметков. Гарын тяжело дышал, его раны сочились густой желтой кровью. Но он был жив. И главное — Айштиль была в безопасности.

Мутант на подгибающихся ногах подковылял к богине и рухнул рядом на колени. Трясущимися щупальцами он подхватил ее голову и осторожно уложил на мягкий коврик.

— Госпожа, — пробормотал он, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, — Я сделал, как вы велели. Защитил вас. Только не умирайте, ладно? Я когда протрезвею, снова человеком стану и изменюсь в лучшую сторону… И вы, и господин Константин будете мною гордиться…

Он обессиленно привалился к стене. В ушах шумело, в глазах плыло, раны ныли и пульсировали.

«Эх, госпожа», — устало подумал он, — «Тяжко вам, поди, со мной, дураком… Но вы это… Не серчайте уж. Я исправлюсь. Вот увидите…»

С этими мыслями Гарын и погрузился в спасительную темноту…