Возвращение в Аргентум

Глава 12

- Это еще что? – воскликнул Эзури, навострив ухо, прежде чем без особых усилий вскочить на ветку повыше. Его сверкающие изумрудные глаза с подозрением всматривались сквозь сплетения металлических ветвей.

- Это человеческая девчонка и голем, - послышался усталый монотонный голос его лейтенанта, стоящего несколькими футами ниже.

- Ах, да, теперь вижу. Но, это могли быть… ну, черт возьми, Ласзон, это могли быть… Почему тебе обязательно всегда быть таким отмороженным?

- Ты хотел сказать, «Ласзон, почему тебе обязательно всегда быть правым», - усмехнулся лейтенант. Эзури взглянул вниз, на своего друга детства и рассмеялся, несмотря на нарушение субординации. Ласзон сидел, закинув ногу на ногу и скрестив руки, в развилке дерева. Его блестящие светлые волосы прямыми косами гордо спадали на плечи. Он едва ли поднял глаза, чтобы рассмотреть незваных гостей. Острое зрение Ласзона было знаменитым среди эльфов Зарослей.

- Она довольно симпатична для человека, - не задумываясь, сказал Эзури, затем закатил глаза на собственную ошибку, когда его ушей достигло презрительное фырканье Ласзона.

- Да, да, Эзури. Если тебе по вкусу упитанные, расфуфыренные поросята, конечно.

- Уж лучше это, чем бледная сирена с маслом в жилах, - сказал Эзури, не сводя взгляда с приближающихся фигур. Заигрывание Ласзона с нежитью было еще более знаменитым, чем его превосходное зрение. Светловолосый эльф фыркнул и последующая за этим тишина сказала Эзури, что он победил в этом взаимном подтрунивании, пока что…

- Стоять, - выкрикнул он девушке и ее голему.

Взгляд незнакомки метнулся вверх с дикой скоростью, порадовавшей Эзури. Она указала пальцем в его направлении – удивительно, поскольку она никак не могла увидеть его сквозь сгустившийся мрак.

- Нет! – Выкрикнула ему девушка. – Ты, должно быть, Эзури. Я не остановлюсь, я вхожу, и ты поможешь мне остановить Лилиану! – Она уверенным шагом направилась к стволам деревьев, ведя за собой голема. Челюсть Эзури отвисла от изумления. Прежде чем он вновь обрел дар речи, до него донесся вялый смех его лейтенанта.

- Это обещает быть интересным в худшем смысле этого слова, - зевнул Ласзон.

Одетые в потрепанные наряды ее бывшего любовника, Лилиана и Венсер тяжело дышали, а их кожа была липкой от пота. В рабочей зоне разверзлись трещины, из которых мерными интервалами валил пар, покрывая их пахучей влагой. Время от времени сотрясалась земля, от чего инструменты Венсера подпрыгивали и разъезжались вокруг, и, поскольку руки изобретателя всегда были погружены в переплетение создаваемого им устройства, Лилиане приходилось ползать за важнейшими приборами на руках и коленях, сдирая кожу и изрыгая проклятия, достаточно мощные, чтобы изгнать всех демонов из Мультивселенной.

- Будто это платье было недостаточно жутким! – Крикнула она после особенно бурной встряски, от которой напильник закатился в расщелину, где угодил в челюсти нарывной личинки. Лилиане удалось выдернуть существо наружу за одну из ее крабо-образных лап, но напильник остался в зубах животного. Нарывная личинка встретила свой бесславный конец под ногой Лилианы. Ее посмертной местью стали брызги внутренностей, заляпавшие одеяние темной колдуньи. Венсер мельком взглянул на свою компаньонку, сжимавшей пригоршни серебряных инструментов, ее винно-красное платье до поясницы было забрызгано коричневатой жижей. Глаза Лилианы были такими темными, что казалось, они вот-вот задымятся, а сжатые губы побледнели от ярости.

- Ты всегда можешь его просто снять, - услышал собственное бормотание Венсер. Осознав, что он только что сказал, он быстро перевел взгляд на нить, над которой он работал крохотным пинцетом. Он сосредоточено насупил брови. Лилиана не проронила ни звука, и он ждал, что с ним сейчас произойдет нечто ужасное.

Но ничего не случилось. Она рассмеялась. – Уверена, что расслышала, что ты сказал, но я чертовски устала, чтобы переспрашивать, - вздохнула она, плюхнувшись на камень рядом с Венсером. – К тому же, я знаю, что ты терпеть не можешь это платье только потому, что оно сшито из ткани Джора.

Она легла на спину и закрыла глаза. – Я буду держать эти проклятые инструменты в руках, пока ты не закончишь. Мне до смерти надоело бегать за ними. Почему у тебя нет специального пояса или коробки для них? Взгляни на меня. «Великая Лилиана Весс» - превратилась в живой ящик для инструментов дряхлого изобретателя.

Венсер протянул руку и вложил пинцет в ее кулак, осторожно вытащив из него хрупкие плоскогубцы.

- Уф, придется раздобыть тебе настоящий ящик для инструментов. Это для меня уж слишком интимно, - усмехнулась Лилиана.

Тень улыбки скользнула по лицу Венсера и в следующее мгновение исчезла, замещенная извечными темными кругами под глазами и упрямой напряженной морщиной между бровями. Земля затряслась снова, и на этот раз настал черед материться изобретателю, поскольку из-за внезапного рывка он случайно согнул гладкий изгиб Устройства, превратив его в уродливый острый загиб.

- Не знала, что это место будет таким нестабильным, - сказала Лилиана. – Горячие недра всего этого мира крысиных нор, должно быть, вращаются от недостатка маны.

Венсер кивнул, не проронив ни слова. Ее слова звучали так, словно она извинялась. Пот струями стекал по его вискам, пока он пытался исправить поврежденный изгиб.

- Передохни, черт возьми, ты же скоро в обморок грохнешься. – Лилиана отвела инструменты подальше от него. Когда он не ответил, она повысила голос. – Венсер. Я сказала, сделай паузу. Сейчас же. – Изменение в ее тоне сработало – как и должно было – в конце концов, технически, он все еще был подчинен ее воле. Механически, изобретатель прекратил работу и откинулся на пятки, прияв сидячую позу.

- Вот, - сказала Лилиана, вытаскивая крупную флягу из своей сумки, и протягивая ее ему. Венсер вздрогнул. Он боится меня, поняла Лилиана, и ее вытянутая рука едва заметно качнулась в воздухе. – Это всего лишь вода! – Рявкнула она. Он быстро взял флягу, и Лилиана вновь положила голову на неуступчивый камень. Она на самом деле ощущала очень сильную… чрезмерную усталость.

Пар шипел повсюду, и они кашляли в унисон, борясь со зловонием. Лилиана перекатилась на бок, на большее у нее уже не было сил, несмотря на то, что выступ на камне впился ей в ребра. Венсер положил голову на колени.

До утра закончишь? – спросила, наконец, она, не столько, чтобы проверить, укладываются ли они в график, сколько для того, чтобы нарушить повисшее безмолвие.

- Да.

- Ты нелепо смотришься в этих штанах.

- Джор был гораздо короче меня.

- Об этом мне судить.

Лилиана ожидала, что он снова проигнорируем ее, но на этот раз она уловила сдавленный смешок. Насколько она могла вспомнить, это был первый раз, когда он посмеялся над ее шуткой. Его голова все еще покоилась на его руках, обнимающих колени, но она заметила, как подернулись его плечи. Лилиана улыбнулась.

Звук, подобный шипению раскаленного угля, упавшего в воду, заставил Лилиану вскочить на ноги, пристально всматриваясь во мглу. Венсер подполз к ней, нашептывая заклинание. Пылающий камешек соскочил с пологого склона, остановившись у ног Венсера, светясь раскаленной энергией.

- Вот, дерьмо, - произнес изобретатель.

Затем земля затряслась, струи магмы вырвались из трещин, и они оба закричали.

Никол Боласу все меньше нравилось летать. Ему постоянно казалось, что кроны деревьев были слишком близко к нежным областям его тела, угрожая неприкосновенности его подмышек или «фамильного богатства», как их называл сам дракон. Он боялся щекотки, и мысль о касании ветвей вызывала у него нервную дрожь. К тому же, со столь грандиозным хозяйством, всегда был риск загнать себе занозу в крайне неприятном месте.

Болас втянул воздух и попытался подняться повыше на встречном порыве ветра.

Терос являл собой провинциальный кусок допотопной жизни, но воздух здесь был свеж и приятен. К тому же, Болас был здесь по делу и не видел смысла напрягать мозг размышлениями ни о назойливых кронах деревьев, ни о едва разумных соседях. Переселяться сюда он не собирался.

Запах Акроса заполнил воздух вокруг дракона. Он был суше, не столь ароматный, и чуть менее гнилостный, чем запах Мелетиса. Далее следовала знакомая вонь Каньона Смертельного Рева, и у Боласа мелькнула мысль спикировать вниз и попытаться схватить пару минотавров налету. Обычно, он наслаждался своими кушаньями сидя, но Скверношкурые обладали таким хрустящим и округлым умами – грибным, с нотками чеснока и анчоусов – что он мог сделать исключение…

Нет. Поспешность сейчас была крайне важна. Болас нахмурился и, истекая слюной, продолжил полет.

…

- Войди, - произнес голос. Он звучал тонко и слабо, словно кто-то несмело пытался играть на флейте. Помещение густо пахло ладаном и чернилами. Болас скрыл свое отвращение за драконьим, скучающим стоицизмом и с полуприкрытыми от крайнего безразличия глазами, просунул вытянутую морду и половину лба в раскрытые двустворчатые двери. Он вяло всмотрелся в пещеристый зал храма Фенакса. Призрачный силуэт, окутанный облаком полупрозрачной ткани, парил над помостом. Трупы священников были разбросаны по залитому кровью полу.

- Ашиок, - приветствуя, произнес Болас.

- Голоден? – Прохрипела она в ответ, указывая на силуэты на полу.

- Если бы я был голоден, то начал бы с тебя. Я видел, как люди выделывали нечто весьма инновационное с лобстерами. Они вскрывали раковину, не отсекая головы, и выедали мясо, пока тот еще был жив, используя его собственный панцирь, как тарелку.

Парящая мироходка проигнорировала угрозу Боласа. – Принес? – Спросила Ашиок, подлетая ближе к морде дракона. Боласу пришлось напрячься, чтобы его не вырвало. На самом деле, пожирание Ашиок было бы последним, что бы он пожелал сделать в этой жизни, и в любой другой. Судя по ее запаху, он полагал, что на вкус она была подобна нафталиновым комкам или десиканту с привкусом… и кардамона. Он терпеть не мог кардамон.

Болас моргнул, и перед мироходкой возник ларец. Она живо наклонилась и открыла его крышку, чернильный поток, клубящийся из ее головы, на мгновение усилился, и тонкая шаль, обернутая вокруг ее лица всколыхнулась от удовольствия. Ее губы слегка исказились, подобно тому, как статуя могла бы имитировать улыбку – это мог быть и обман зрения, или игрой теней, или вообще ничего.

- Взамен, я позабочусь, чтобы дальнейшее вознесение ‘ходца состоялось, как и обещала.

- Мои люди скоро преуспеют на Аргентуме. Затем в Равнике. Мне не нужны осложнения с этим ‘ходцем. Мы не можем позволить себе никаких неожиданностей.

- Никс требовательная госпожа. ‘Ходец в буквальном смысле будет недосягаем.

- В противном случае, лобстер будет у меня в желудке.

- Да благословят Боги твое следующее путешествие, Великий Болас.

- Прощай, Ашиок.

Создаваемое устройство начало медленно скатываться вниз по склону.

- Держи его! – Приказала Лилиана Венсеру, пытаясь без паники извлечь черную ману из почвы. Красный, красный, красный – чертов цвет, он повсюду – горячий, липкий, и бесполезный. Венсер повернулся и протянул руку к их драгоценному сооружению, его пальцы озарились белым свечением, но залп огня – нет, огненное нечто врезалось в него сбоку, сбив изобретателя на землю, словно он был растоптанной ромашкой.

- Этому безумию пришел конец! – Прогремел голос откуда-то сверху. Ухты, держу пари, этот так же горяч, как и его мана, подумала Лилиана, невзирая на ситуацию. Она опустилась на колено, чтобы помочь Венсеру, и повернула голову в сторону нападавшего. Она была права. Покрытый мускулами ‘ходец с кожей цвета какао стоял, подняв над головой оба громадных кулака. Его руки светились яростным зарядом внушительного количества красной маны. Наросты

из камней и железной руды покрывали его голову, икры и плечи. Точно, аж шипит, ухмыльнулась про себя Лилиана, залепив Венсеру пощечину. Поморщившись, тот пришел в себя.

- Заткнись, тебе еще повезло, что я выронила все это колюще-режущее дерьмо прежде чем ударить тебя. Научилась у бывшего. Полный неудачник. Но прием полезный, - Лилиана протараторила с бешеной скоростью и указала вниз по склону на Устройство. – Сможешь теперь его поймать, малыш? – Венсер щелкнул пальцами, и мудреный артефакт исчез за мгновение до того, как град пылающих камней обрушился ровно в то место, где он покоился долю секунды назад. Удерживая Венсера одной рукой, Лилиана протянула вторую в направлении красного мироходца, изрыгая ругательства, как старый пират.

- Не знал, что ты можешь колдовать, просто выкрикивая названия всех этих элементов женской анатомии, - вяло промямлил Венсер.

Лилиана рассмеялась, и жилистая, бледная рука пробилась из-под металлической почвы и сомкнула пальцы вокруг ноги красного мироходца. Спустя дыхание, серокожий зомби выбрался полностью и вонзил прогнившие зубы в кофейную кожу агрессора. Лилиана удовлетворенно вздохнула. Взмахнув запястьем, пылающее существо возникло из воздуха за спиной красного мага и тут же исчезло в черной дымке.

- Так и знала. Его призванный огненный слуга ускорял его парней. Это их замедлит. – Некромантша высвободила руку из-под Венсера и сжала пальцы, вплетая в реальность темные струи пагубной магии, одновременно произнося слова, проклинающие заклинания красного мироходца, развеивая их до того, как тот смог бы их произнести.

Венсер неуверенно встал на ноги. Устройство вновь возникло на вершине склона, и вновь начало скатываться вниз.

Костлявая пантера неожиданно бросилась к Лилиане, и крупная жаба, призванная некромантшей, прыгнула ей навстречу, приняла удар на себя и хрипло проквакала. Лилиана отрубила голову пантеры темным клинком, возникшим ниоткуда, но нападение кошки выиграло время для магмового мага. Он развел руки и земля под ним развезлась с оглушительным треском. Венсер перепрыгнул через трещину на сторону Лилианы, и они оба врезались о валун посреди общего землетрясения.

- Уф, - простонала Лилиана, но все же успела вырвать следующее раскалывающее заклинание красного мироходца, прежде чем тот смог им воспользоваться. – Ха! Вот тебе, за мою жабку! – Прокричала она. Устройство продолжало беспрепятственно катиться вниз по склону. Лилиана сделала вид, что вздыхает. – Так предсказуемо! Все зажигатели одинако…

- Изобретатель! – Прогремел голос с возвышенности. Венсер вновь щелкнул пальцами, и катящееся устройство исчезло. Затем он встал и, к удивлению Лилианы, строго взглянул на нее и прижал палец к своим губам. Она пожала плечами и слегка наклонила голову на бок.

- Кос, это ты? – Выкрикнул Венсер в ответ, с пылкостью в голосе. Брови Лилианы приподнялись от удивления. Он лучший актер, чем мне казалось, думала она, подавляя усмешку и впитывая ману для восстановления собственной энергии до приемлемого уровня.

- Почему ты водишься с этим злом, Венсер? Я думал, ты верный защитник Мирродина! Я думал, ты мне брат, и друг Элспет…

Элспет. Снова это имя. Интересно, кто она Венсеру на самом деле. Лилиана тихо оторвала кусок ткани со своего жуткого платья, чтобы перевязать глубокий порез над коленом. Она развязала шнуровку на груди, облегчив дыхание.

- Я не могу избегать неприятностей, Кос. Они пришли ко мне, точно так же, как пришел ты. Тишина подсказала Лилиане, что Венсер задел мага за живое. Наконец, красный ‘ходец ответил.

- Каков ее статус?

- Чей…

- Твоей злобной напарницы, валяющейся на земле, притворяясь безобидной.

Как он смеет, возмутилась Лилиана, оскорблять мое актерское мастерство! Она бросила негодующий взгляд на Венсера, смерившего ее холодным взором.

- Она связана, - коротко ответил он. Устройство вновь возникло на вершине холма, и в это же мгновение появились мягко светящиеся белые путы, затягиваясь вокруг запястий и лодыжек Лилианы.

- Что… - завопила она. Венсер ухмыльнулся ей, щелкнув пальцами, и их клетка, предназначенная для того, чтобы заточить солнца и изменить мир снова растворилась в воздухе.

Глисса яро ненавидела Машинное Православие. Точнее, всеми остатками ярости, которая некогда переполняла ее сердце. Она ненавидела их даже больше теперь, когда они одерживали победу, невзирая на то, что во главе остался лишь «жрец», а не хваленая Элиш Норн, недавно признанная мертвой и лишенная своей короны.

Глисса собственноручно вырезала несчетное количество керамических голов, но с каждым сражением, алебастровая зараза Православия все глубже поражала ее солдат. Виридийцы и Ауриоки ослабевали, затем начинали колебаться… невзирая на свою убежденность и преданность своей командующей.

- Гоблины говорят, «тот, кто никогда не сдается, смеется последним». – Рука Слобада ущипнула ее за ухо, словно акцентируя внимание эльфийки на его мысли.

- Я не гоблин, - пробормотала Глисса, пытаясь высмотреть слабые места во вражеских рядах, пока ее шеренги оттеснялись назад еще на один звериный корпус. Ее глаза привлекло зеленое солнце, такое далекое, висящее так низко, что его почти полностью скрывали рваные кроны Зарослей. Его свет напоминал цвет рвоты. В нем не осталось никакой жизни.

С ужасом осознав, что она пялится на горизонт, в то время, как ее солдаты гибнут, Глисса стиснула зубы и вновь вытащила меч и кинжал.

- Думаю, это конец, - тихо сказала она руке Слобада. Ее голова была словно окутана холодным туманом. Она мутно помнила странные сны о далеком прошлом, о времени до ее обращения. Теперь же, когда ее глаза вновь уловили свет умирающего солнца, слова, словно, сами сформировались в тумане ее разума. Это был хор из шепотов одновременно певучих и резких, и на мгновение зеленое солнце колыхнулось и на его месте Глисса увидела эльфийскую печать – гордый профиль в высоком шлеме, на белом фоне. Она пыталась дышать, когда неведомые ей молитвы перекрыли ей горло, стремясь вырваться наружу, ожить в этом странном изуродованном мире.

Глисса возвела руки к бесцветным небесам. Она сделала вдох, и вместо темного воздуха Новой Фирексии, запахи – ячменя, сосны, шалфея, диких роз – хлынули ей навстречу. В своем воображении она увидела шестиконечные красные листья, утопающие в грязи, темной и густой, как железная руда. Она слышала топот копыт, и знала, что жеребцы были всех оттенков серого и коричного цветов, а не зеркально-хромовыми. Дрожь от топота стада передалась ее позвоночнику. Дуновение ветра обдало ее каскадом лепестков цветов вишни, пахнущих сладко, словно во сне. Они окутали ее тело трепещущим плащом света краснеющего от стыда снега. Лошадиное ржание. Затем, тихий смех, и она почувствовала, как ее шеи коснулись кончики пальцев, услышала нежный шепот на ухо. В ее воображении она увидела, как цветы вишни осели поверх красных листьев в мягкой грязи. Острый запах растоптанной травы достиг ее ноздрей, и она услышала свой собственный смех.

Глисса опустила руки. – Слобад, держись… - Она шагнула вперед к краю своей обзорной позиции.

- Эй, эй, что с тобой! Твои глаза, они типа, горят, только, знаешь, зеленым…

- Слобад, держись, ладно? Обещай.

- Ой, ой, я знаю этот взгляд – ну-ка погоди, это ты держись, успокойся и слушай Слобада, сумасшедшая эль…!

- Сломать одну кость за каждую веточку, хрустнувшую под ногами. – Глисса прыгнула, вращая клинками, летя к полю боя, зеленой звездой над полем искусственной белизны.

Лилиана не могла поверить в то, что происходило. Она смотрела, как Венсер и красный мироходец пожали друг другу руки, а затем обменялись долгими братскими объятиями, от которых ее чуть не вырвало. Конечно, она дала Венсеру пару минут дополнительного сомнения, на случай, если он был на много умнее, чем она о нем думала, но она все еще была в бешенстве.

Он мог бы мне сказать. Лилиана играла безразличие, размышляя о путах, ее руки и ноги были связаны безо всякой учтивости. Она могла что-нибудь с этим сделать, конечно, но мысли о том, что бы она сделала с Венсером, если это действительно было предательство, были гораздо приятнее. Поэтому она лежала на камнях и пыталась выглядеть беспомощной, взвешивая классическое свежевание и «обратное свежевание» для Венсера… последнее было распространено среди элитных некромантов, как менее кровавое и, для свежуемого, вероятно, более болезненное (этот аспект все еще тестировался). Боги, Венсер и «Кос» болтали так долго.

- Лилиана? Лилиана.

- Она моргнула. Гризельчерт, я что, отключилась? Венсер склонился над ней. Она сдержала позыв треснуть его лбом по яйцам, и вместо этого, прищурилась. Он подмигнул и поднял обе руки вверх, глядя через плечо и говоря быстро.

- Кос ищет устройство там, внизу. Я позволил ему укатиться, когда оно материализовалось опять, сказал ему, что я слишком истощен, чтобы его контролировать. Он всегда думал обо мне, как о физически хилом.

- Почему он все еще его не взорвал? – прошипела Лилиана.

- Я сказал, что это может его убить, и что у меня есть предложение получше.

- Значит, он его поймает, а ты прихватишь меня и встретишься с ним, чтобы все устроить?

- Да.

- Так, подними меня уже.

Венсер вздохнул. Сшитое гоблинами платье Лилианы здорово потрепалось в сражении, и ее голое тело теперь виднелось в самых неподходящих местах. Он мельком взглянул ей в лицо и пожалел об этом – она ухмылялась с чистым, злобным удовольствием, оценивая его ситуацию. Венсер сжал зубы и наклонился к ней. Он завел руки под ее спину и нащупал развязанные завязки платья. Его пальцы прижались к обнаженной ее коже, и он поднял ее на руки. Он пытался смотреть куда угодно, только не на нее, но все равно заметил, что высокий разрез платья полз к ее талии, и ее левая грудь вот-вот обнажиться полностью.

- Йогмос, - пробормотал он. – Ладно, ты должна выглядеть, будто ты без сознания. – Он переместил руку так, что положить ее голову выше на свое плечо, чтобы он мог шептать ей, не вызывая подозрений.

- Так? – Лилиана потеряла сознание так быстро, что Венсер встревожился, полагая, что она и в самом деле в обмороке. Но затем один аметистовый глаз раскрылся, и уголки алых губ подернулись вверх. Венсер встряхнул головой и начал неуклюже спускаться по каменистому склону. Говоря, он не сводил глаз с Коса.

- Полагаю, ты знаешь какое-нибудь откачивающее заклинание.

- Я похожа на ту, что водится с вампирами?

- Полагаю, ты была как минимум с одним, и что ты вырвала каждое заклинание из его кровожадного разума, прежде чем избавиться от него.

- От нее, - доверительно прошептала Лилиана. Венсер споткнулся, затем сжал ее крепче, едва ли не в угрожающем захвате.

- Тихо. Из-за тебя нас обоих убьют. Кос здесь в своей стихии… в буквальном смысле.

- Одна просьба: можешь сжать мне задницу чуть сильнее? – прошипела Лилиана прежде чем обмякнуть взъерошенной женской массой у него на груди.

- Лилиана?

Ответа не последовало. Венсер проверил хватку – его рука была далека от ее зада, но он все же подправил захват. Он жалел, что у него не было свободной руки, чтобы врезать себе по морде. Сосредоточься. Кос правда ее убьет. И меня. Венсер не сводил глаз с пара, струящегося у подножья склона, лишь едва склонив голову, чтобы дать последние наставления некромантше.

- Наложи заклинание – на меня – как только я опущу тебя на землю. Остальное я сделаю сам, - пробормотал он в ее волосы. Запах лотоса и мускуса был ему единственным ответом. При следующем шаге Венсера в сумраке перед ним прояснился точеный силуэт Коса. За его спиной возвышалось Устройство.

- Это заняло немного времени, - сказал Кос. Венсер заставил себя, не мешкая, пройти вперед.

- Она тяжелее, чем выглядит, - рассмеялся он, встречая Коса грустной ухмылкой. – Еще пыталась меня укусить.

- Заклинание сна? – спросил Кос, кивая в сторону некромантши.

- Вырубил ее камнем, - ответил Венсер. Кос отпрянул в ужасе, подозрительно взглянув на Венсера, затем переведя полный отвращения взор на полу-голую женщину в его руках. Венсер вздохнул. Да, Кос, это действительно я, твой старый приятель Насильник Венсер. Венсер позволил себе закатить глаза в угоду Косу.

- Кроме шуток, она гораздо сильнее, чем выглядит. И ты сам пытался раздавить ее обвалом там, наверху! Или ты целился только в меня? – Венсер подошел к месту, где камни были не такими острыми, и сделал вид, будто бесцеремонно выронил Лилиану на землю.

Кос прокашлялся. Венсер сделал вид, что взглянул вверх, подняв бровь, затем, словно уступая высоким рыцарским идеалам Коса, присел и уложил пленницу аккуратно на гравий.

- Существует огромная разница между тем, чтобы свалить соперника в пылу сражения, вне зависимости от пола, и отыгрываться на связанном и беспомощном пленнике. Независимо от… пола. – Кос умолк, осматривая растянувшееся тело Лилианы, неприкрытые признаки ее пола, очевидно, затрудняли его способность говорить.

- Нож есть? – спросил Венсер. Кос плавно подкинул ему кинжал из набедренных ножен. Венсер поймал его и снова опустился на колено. Он перерезал ремень сумки Лилианы и стянул ее с ее плеч. Вставая, он бросил нож обратно Косу и радостно порылся в сумке.

- Это больше не понадобится! – Он сделал несколько шагов влево, где трещина в земле начала расширяться, и струящийся из нее пар был окрашен желтоватым цветом и крошечными искрами.

- Что ты делаешь? – спросил Кос, кладя руки на пояс.

- Тебя когда-нибудь пытали? – спросил Венсер. – Знаю, мы с тобой разные, но ты бы видел, как эта стерва обрабатывала меня этими штуками. – Он протянул пригоршню серебристых предметов. – Ненавижу этот мир. Все, что я здесь нахожу, это все больше чертовой боли.

Взгляд Коса был мрачным. Он едва заметно, сочувствующе кивнул.

- Хорошие изобретатели всегда перерабатывают сырье, - сказал Венсер, держа инструменты в дрожащей руке над трещиной. Он чувствовал поток бесцветной маны и тянулся к нему, окутывая им свое сердце. – Я лишь дам Ядру сжечь все мои плохие воспоминания. – С победным кивком в сторону Коса, Венсер разжал кулак.

Пинцет, щипцы, и все остальные его драгоценные инструменты осыпались прямо к Ядру Новой Фирексии.

Венсер считал удары сердца. Он знал расстояние до центра Мирродина. В точно рассчитанный им момент он ощутил приток жизненных сил в теле. Мир принял его жертвоприношение.

Кос, с другой стороны, рухнул на колени. – Ты… мелкий… червь… - начал он, прежде чем упасть лицом на землю. Его тело замерло и больше не шелохнулось.

- Как называется это заклинание? – выкрикнул Венсер Лилиане, не отводя глаз от испарений, поглотивших его бесценные серебряные средства к существованию.

- Кровавая Связь, - сказала она, затем добавила, - думаю, моя грудь только что вывалилась из платья.

Мой капитан.

Боюсь, ты оскорбишься подобному обращению, поскольку ты вовсе не моя. Конечно же, ты оскорбишься и твои глаза вспыхнут подобно обсидиановым клинкам. Без сомнений, ты должна оскорбиться, чтобы твои губы сжались в возмущенном выдохе, который, как ты полагаешь, я не услышу. Если тебе угодно, прошу, оскорбись этим никчемным обращением, чтобы эти последние образы, роящиеся в моем деградирующем рассудке стали правдивыми, а не нелепыми мечтами умирающего.

В тот день, когда ты ворвалась в наш лагерь, так много лет назад, был первым днем моей жизни. Я помню, ты просила об обращении, дабы избавиться от мучающих тебя снов. Я был столь страстно взволнован как военной, так и личной перспективой выполнения твоего пожелания, что я даже не спросил, что это были за сны. Много ночей спустя после того как ты впервые проснулась Фирексийкой я думал о том, чтобы спросить тебя об этом, но всегда вопрос этот казался неуместным и предательским по отношению к нашей цели. Я так и не нашел верного момента, а теперь уже слишком поздно. Я никогда не узнаю, что тогда привело тебя ко мне. Мне не суждено узнать основу твоего решения, постичь скитания твоей души. Это окончательное, полное поражение моего короткого, пустого существования.

Думаю, я всегда знал в своем «сердце», что твоя душа не принадлежит к этому миру. В тебе есть энергия… убеждение, страсть чужеродная Мирродину… как нет подобной силы ни в одной итерации обширной Фирексии. Поэтому, дело не только в том, что ты не «моя» - ты не наша.

Мое дражайшее желание лишь в том, чтобы мое бескрайнее восхищение тобой стало бы столь же скоротечным и несущественным для твоего жизненного пути, как черномоль для ядра мира.

Пусть свет Лейсы ярко озаряет твой путь, и зеленая луна отыщет мирное место в твоих воспоминаниях, куда бы ты ни отправилась.

—Воринклекс, Голос Голода. Претор, Заросли, Новая Фирексия.

Громадный миэр выглянул из-за края кратера. По обе стороны его массивного заостренного подобно клюву черепа возникли любопытные аналогичные овальные головы размером поменьше. Вскоре вдоль жерла кратера выстроилась целая шеренга в несколько миэров в ширину, окаймляя по центру голову Крупного Миэра.

Снаружи кратера гремел хаос. Белые Фирексийцы дрались с позолоченными людьми и зелеными Фирексийцами. Все смешалось. Головы мелких миэров повернулись в сторону большой головы.

Крупный миэр жестом обозначил головной убор. Все мелкие миэры с пониманием кивнули – это был знак белых Фирексийцев. Затем крупный миэр вытянул руку так, чтобы ее было видно всем, и резко опустил большой палец.

Со звуком, подобным облаку цикад, серебряная волна миэров наводнила поле боя, развернувшееся у порога их обиталища.

Венсер вошел в назначенный час. Он был здесь всего пять минут, но уже вспотел, чувствуя прилив клаустрофобии, и понятия не имел, о чем они говорят. Лилиана распахнула дверь, плюхнулась на диван, и принялась болтать о каких-то людях, местах, делах, преступлениях… и прочих вещах, слышать о которых он был не готов. Там были подробности о размере и толщине какого-то определенного вожака минотавров. И что-то о том, как Джозу называл ее шалавой и шлюхой, хотя сам перетрахал половину прислуги в замке. Венсер определенно уловил что-то о домашнем скоте… или зверинце? – короля гномов, и о том, как именно клыки вампира чувствуются, когда входят в различные, на первый взгляд, случайные места, что привело к дальнейшим комментариям о сравнении щупалец или рук ведалкенов. Теперь беседа каким-то образом приняла эмоциональный оборот и обрела теоритический характер. Более философский. Венсер вздохнул и потер виски.

Она звучно отрыгнула и продолжила свою речь как ни в чем небывало.

- Когда кто-нибудь… настолько увлекается мной, что не может с собой совладать и растворяется во мне… Тогда я и сама в нем растворяюсь… В этот момент я чувствую себя освобожденной.

Венсер хотел было спросить, подразумевала ли она буквально «в ней», но передумал, мельком подсчитав количество бутылок вина, разбросанных по комнате. Пустых бутылок. Все, что осталось от обширной коллекции Джор-эла.

- Должны быть и другие моменты, когда ты чувствовала себя освобожденной, - сказал Венсер, переводя взгляд на лежащий на диване силуэт, со свисающей вниз головой и копной гладких, перепутанных темных волос, ниспадающих на пол. Ее бессильная рука свисала, покоясь пальцами на наполовину осушенном бокале.

- Если они есть, то я их не помню, - объявила она полу со сдавленным пренебрежением в голосе. Венсер промолчал. Некромантша со стоном перекатилась, с усилием сдвинув волосы с лица.

- ГдеэтотКос, - требовательным тоном буркнула она.

- Он пришел в себя и связан, готов к переправке на место.

- Клетка?

- Готова, но есть изъяны… Я не ложился всю ночь. Я сделал все, что…

- С изъянами, но рабочая, это нормально. Прям, как я! – Она взмахнула рукой, пролив немного вина из бокала.

Пол был завален хламом. Венсер наклонился и поднял пару… чего-то кружевного, и быстро положил их на декоративный столик. Подумав, он сунул руки в карманы.

- Сегодня у нас Венсер неразговорчивый, а? Это тоже нормально, - растрепанные волосы сползли с дивана.

Венсер молчал, уставившись в пустоту.

- Ну, так ты этого хочешь, или как? – Лилиана приподнялась на локте. Она многозначительно позвенела бледными пальцами по бокалу вина, затем бессильно вывернула запястье и выронила бокал. Он разбился в дребезги, и остатки бордового содержимого разбрызгались по темному полу ее комнаты.

- Да, - сказал Венсер. Он повернулся влево, протянул руку и открыл дверь. Лучи тусклого света озарили горькое выражение его лица.

- Яйца скорпиона! Ты можешь хоть притвориться, что мы идем веселиться? – Лилиана ринулась вперед и пронеслась мемо него с надменным шатанием. Когда он двинулся за ней в коридор, ее рука скользнула по переду его штанов. Венсер впопыхах утратил хватку о дверь, и она захлопнулась с силой, едва не прищемив ему пальцы.

- Это была чистая случайность, - громко прошептала Лилиана, взглянув на него через плечо. Тень скрывала большую часть ее лица. Венсер заворожено наблюдал, как фиолетовый свет вспыхнул в ее глазах, озаряя ее губы и румянец на щеках. Она улыбалась с такой уверенностью, что изобретатель остановился, но Лилиана лишь поднесла ладонь к факелу на стене и задула его. В окутавшей их темноте ее глаза засияли еще ярче.

- Венсер, - тихо произнесла она. – Нам нужно перекинуться парой слов. Шевели ногами.

И, несмотря на свои опасения касательно ее, этого места, и всего их плана, Венсер обнаружил, что его тело отвечает на зов тьмы. Ее фиолетовое зарево исчезло за ближайшим поворотом.

- Я за тобой, - произнес он.

Шеолдред никогда в жизни не была так высоко.

Черный претор взирала на крошечных людей, внизу на земле, и заливалась смехом. Между приступами хохота она напихивала рот горстями хлеба. Почему бы и нет? Это, вероятно, был ее последний обед. Каким-то образом, темная колдунья раздобыла сдобу, и это было все, что теперь имело значение. Некромантша сунула ей целые батоны сквозь решетку ее клетки.

- Шеолдред, смотри, что я нашла, - сказала тогда темная женщина. За это, Шеолдред уже решила, что, если потребуется, она последует за колдуньей куда угодно даже в загробной жизни. Если таковая существовала.

- Псссст, Джин! Джинни-Джин! – Шеолдред погремела решеткой в сторону соседа, Джин «серебряного лангуста» Джитаксиаса. – Хочешь немного? – сказала она, протягивая ему половину батона.

- БИКСхрррррт тиб Дуп ЛЗктмктвиТ! – ответил он, отвернувшись от нее.

От его ответа Шеолдред почувствовала себя более подавленной, чем следовало. Сейчас, когда она была настолько физически близка к ее некогда соперничающему претору, ей казалось, что в нем было нечто очень знакомое, но никак не могла понять, что именно. Последнее время ее разум функционировал не вполне адекватно. Ее постоянно преследовала паранойя, а нервная дрожь ухудшилась. Шеолдред сунула еще один ломоть хлеба в рот и забыла о Джин-Джитаксиасе и ее собственных недугах, как только ржаной аромат и вкус меда окутали ее язык.

В клетке над ней, скрестив ноги, сидел Воринклекс. Он целыми днями не говорил и не шевелился, хотя Ауриоки мистики подтверждали, что его жизненная сила все еще была в тонусе, и мозг функционировал. Он был, заверили они Лилиану, все еще весьма жив.

Но, глядя на него, понять это было невозможно. Руки покоились на скрещенных ногах, Голос Голода был подобен статуе, за исключением легкого, поверхностного дыхания. Его лицо казалось вялым, даже отсутствующим, а глаза пустыми и расфокусированными.

- По крайней мере, он не выглядит так, будто он в агонии, - сказал Венсер. Лилиана не ответила, но лишь наклонилась и вынула обрывок бумаги, зажатый между левым большим и указательным пальцами Воринклекса. Она сунула его себе в корсет, не читая. Венсер быстро о нем позабыл.

На земле под тремя подвешенными преторами, творился худший вид организованного хаоса.

Сильнейшие из Ауриоков с усердием трудились над краном, удерживавшим навесу устройство с клетками. Их позолоченные тела сияли и блестели, когда они удерживали и перемещали гоблинский кран согласно директивам Венсера.

- Левее. Влево. Нет, мое лево… - изобретатель махал руками, пока Клетка качнулась в одну сторону, затем в другую, его голос был едва различим сквозь скрип крана.

- ДЕСЯТЬ ФУТОВ ВПРАВО! – прокричала Лилиана, тыча рукой в нужном направлении. Бригадир Ауриоков рявкнул что-то своим людям, и Клетка колыхнулась в нужную сторону. – Тебе нужно быть более пря-А-мым, - икнула Лилиана, утратив равновесие и всем весом повиснув на Венсере. Он протянул руку, чтобы уравновесить ее, но остановился. Она не обратила внимания, впилась ногтями ему в локоть и встала прямо.

- ИкактамнашКос, - сказала она. Венсер махнул головой в сторону. Лилиана взглянула ему за голову и увидела ужасного, но красивого красного мироходца подобающе скованного (с кляпом во рту) какими-то зачарованными кандалами созданными Венсером, и обычным круглым кляпом, услужливо предложенным гоблином (пришедшим бог знает откуда). Лилиана даже не хотела знать, откуда он взялся.

- Отлично. Так, это правильное расположение? – по кивку Венсера Лилиана качнулась вперед. – ОПУСКАЙТЕ! – Прокричала она бригаде у крана. Бригадир жестом махнул вниз, и Клетка плавно опустилась, пока не повисла в паре футов от земли, готовая к погрузке. Завершив тестирование расположения, Лилиана проковыляла к ящику и уселась на него.

Группа рабочих гоблинов пробежала мимо, готовая помочь Венсеру. Он указал им несколько мест на кране, нуждающиеся в усилении. Почему эти мелкие негодники так сильное его любили, она не знала. Ей самой всегда приходилось угрожать им, чтобы заставить их сделать что-то полезное для нее (кроме того, который предложил кляп) и уж точно она была куда более очаровательна, чем старина Венсер с его нездоровым цветом лица. Ему было самое место в каком-нибудь пыльном архиве. Может быть, она там его и оставит в итоге.

- Госпожа, - это была Глисса с рукой Слобада на плече, она вернулась с осмотра периметра. Согласно предыдущему рапорту обращенной эльфийки, они едва не потеряли кратер отряду солдат Православия под предводительством жреца. По всей видимости, в последний момент, несметное число миэров появилось из самого кратера и влилось в битву на стороне Глиссы. Лилиана взглянула на эльфийку. В капитане что-то изменилось. Ее глаза светились внутренним зеленым светом, которого явно не было прежде, и на ее лице красовалась легкая ухмылка.

В обычных обстоятельствах Лилиана бы заинтриговалась, но сейчас, в одиннадцатом часу, все, на что у нее хватало энергии, было доведение проекта до завершения. Решить проблему с Фирексийцами, перезаключить договор с Боласом. Отыскать следующего демона. Решить проблему с Джейсом… или, точнее, проблему с Эммарой. Отыскать Сорина и Вуаль – найти что-то для обмена. Остерегаться Теззерета. Выяснить, что делать с Венсером, и чего от него нужно Боласу. Бесконечная суета ее списка срочных дел мгновенно накрыла ее. Лилиана закрыла глаза.

Она призвала одно из приятных воспоминаний о доме: С ее совсем юным братом, сидящем на торфяном берегу над устьем реки, потягивая виски, наблюдая закат. Запах мха и мокрой древесины, пьянящий ароматом лаванды. Цветы напестянки были яркими всплесками красок в увядающем свете. Ее беззаботное время.

Усилием воли Лилиана отодвинула все, кроме неминуемого краха Новой Фирексии на задворки сознания.

- Ты нашла предводителя миэров? – сказала Лилиана, желая, чтобы кто-нибудь принес ей немного воды. Или кофе.

- Да. Он здесь, - Глисса повернулась. Миэр, крупный, как невысокий гигант протопал к ним. Он делал длинные, тяжелые шаги, контрастирующие с обычно изящными и легкими манерами мелких миэров. Подойдя и остановившись, большой миэр возвышался над обеими женщинами. К удивлению Лилианы, миэр вежливо поклонился – хоть это и был наиболее неуклюжий и неестественный поклон из всех, что она видела в своей жизни.

Затем он опустил одну сегментированную руку и тщательно потер одну и з ее панелей. Глисса ахнула. Лилиана рассмеялась. Миэр поднял руку и нажал кнопку на своей округлой голове. Со щелчком, клюв поднялся, откатившись назад, обнажив лицо.

- Гет! – Вымолвила Глисса.

- Уф, снова он, - уныло промямлил Слобад. – Скажи старому жирдяю, чтобы возвращался в Гробницу и оставался там.

Венсер наблюдал за движением солнц. Небо перестало меняться много недель назад – чтобы ни происходило с этим миром, это также смешивало все цвета магической энергии в унылую серо- коричневую массу. Тусклые солнца отдаленно напоминали ему грязевые куличики, которые в детстве он лепил в Урборге. Тогда он украшал комья грязи разноцветными камешками. Затем его отец порол его за то, что он испачкался. Как будто кому-то удавалось оставаться чистым в болоте Урборга.

Кран стоял в правильном месте, Клетка удерживалась в воздухе, преторы вели себя спокойно. Лилиана где-то раздобыла воды и жадно глотала ее, прекратив, наконец, свою болтовню. Глисса и большой миэр вели горячую беседу. Венсер восхищался костюмом миэра на расстоянии. Он бы с радостью исследовал его, ели бы у них было больше времени.

Камень ударился о его спину.

Изобретатель повернулся, за его спиной стоял Кос с ненавистью в глазах. В руке красного мага виднелся еще один камень. Венсер вздохнул. Кос поднял обе закованные руки и указал на кляп во рту. Венсер повернул голову и тайком взглянул на Лилиану. Та присоединилась к беседе Глиммы и миэра. Изобретатель спешно подошел к своему заклятому другу и, не сводя глаз с темной дамы, потряс кляп, пока тот не выпал.

- Что, - сказал он Косу. – И говори тихо. Вообще, старайся не шевелить губами. Лилиане нет равных в подслушивании.

- Ты говоришь о ней так, словно она твоя возлюбленная, - прорычал Кос. – Не удивительно, что ты меня продал.

- Это самое нелепое из всего, что ты сказал до сих пор, Кос. И учитывая то короткое время, что я тебя знаю, это говорит о многом.

- Вы обрекаете этот мир на погибель.

- Что ж, ты сам меня сюда привел.

- Я многое о тебе думал, изобретатель, но не предполагал, что ты способен на геноцид.

- Это именно то, что я говорил ей, - признал Венсер.

- Но ты все равно это сделаешь? – Кос выглядел искренне растерянным.

- У меня много счетов с Фирексией. Не уверен, что их можно считать нацией или расой, Кос. Я уверен, что они совершенно неустойчивая форма жизни. Это больше похоже на попытку найти лекарство от чумы.

- И плевать на сопутствующие потери?

- Возможно, если бы я был другим человеком, более сильным, добродетельным, я мог бы придумать лучшую альтернативу.

- И ты даже убьешь меня, чтобы достичь своей цели. Я явно недооценивал тебя, друг мой.

- Сколько раз ты говорил, что отдал бы жизнь – с радостью, кстати – ради спасения своей родины?

- Думаю, твоя баба учит тебя искусству змеиного языка, Венсер. Оно тебе не идет.

- Она не моя. Нам нужен красный аспект. Ты будешь жить вечно. Присматривать за своим домом, защищать его от дальнейшего разложения.

- Ты не оставляешь мне выбора.

- Что, если это сработает, Кос? И, еще раз, ты будешь бессмертен.

- Если ты веришь в это так сильно, почему бы тебе не занять место синего претора в клетке? – сказал Кос, не в силах скрыть нарастающую ярость в голосе, и мотнул головой в сторону Джин- Джитаксиаса, жалобно ковыряющего стенки устройства. Венсер пожал плечами.

- Я трус. Но, если тебе от этого станет легче, Лилиана, вероятно, все равно меня убьет.

Красный мироходец был успешно помещен в клетку. Глисса и несколько избранных воинов заняли свои посты по периметру. Миэры отступили в резервуар, для пережидания там очищения, Гет пояснил, что он просто вернул Глиссе долг. Лилиана подошла к Венсеру, и они стояли в тишине, производя последние просчеты в уме того, что должно было произойти дальше.

- Ты уверен, что тебе хватит маны? – сказала Лилиана. – Я могла бы принести в жертву…

- Довольно жертвоприношений. Я все еще оплакиваю свои инструменты.

- Я достану тебе новые.

- Они были моим наследством из Урборга.

- Они были при тебе все то время, что ты был зомби?

- Я рассовал их по щелям своего скелета. Это, к слову, было весьма удобно.

- Я достану тебе новые. У тебя достаточно маны?

- Резервуар полон. Мана настроена на миэров, но я могу перенастроить ее по ходу для заправки любого артефакта. Дома я часто это делал. Легко.

- Хорошо.

Гоблины и Ауриоки собирали вещи и направлялись назад к Печам. Остались лишь единицы из тех, что были непосредственно задействованы в процессе. Лилиана приказала всем остальным отступить под землю. Клетка висела, идеально уравновешенная, у края кратера. Пять внутренних камер являли собой сферы из прочных, простых серебряных прутьев. Крупная внешняя клетка была более изящна, с переплетением серебра и темной стали в форме завитков и изгибов невероятной красоты и неуязвимой прочности. В центре сфер находился артефакт из золота и стекла с явно выраженной чужеродной формой. Это была реплика, гораздо крупнее оригинала.

- Где, ты сказал, ты раздобыл чертеж фильтра?

- Он был в черновике, который носила с собой Элспет. Она говорила, что он был из части ее мира, называвшейся Эспер, центром прикладных искусств и науки. Сфинксы изучали его в военных целях, как я понимаю.

Венсер подождал, но Лилиана не задала больше вопросов. Она облизала губы и поправила прическу, уставившись на Клетку. Шли минуты.

- Получилось весьма эстетически приятно, - сказала она. И это действительно было так. У всех изгибов и украшений устройства, конечно, было практическое применение, но то, как они все перетекали и сливались друг с другом, создавая визуальную гармонию, было излюбленным стилем работы Венсера. Он указал на точки соединения клетки и часов очищения в ее центре.

- Это точки – настоящая хитрость. У часов должен быть небольшой люфт, иначе их собственная вибрация разобьет их, но исходящая из них сила также вырвет их из креплений, которые не настолько прочные, и результат был бы тем же, они бы вылетели и забились.

- О? И что же ты…

- Ткань темной стали. Кстати, на идею натолкнула меня ты.

- Кончай врать, - Лилиана засмеялась, мотая головой. – Я ничего не смыслю в создании артефактов. – Венсер тоже улыбнулся и поднял руки, чтобы проиллюстрировать свой рассказ.

- Однажды ночью ты металась и билась в кровати. Ты запуталась в тех модных простынях – которые с каждого края крепились к крутым кроватным столбикам Джор-эла. Простынь связала тебя по центру кровати, но при этом, не давала упасть на пол. Это было гениально. Идеальное решение моей проблемы.

Лилиана молчала.

- Рада, что это сработало, - наконец, сказала она. Венсер улыбнулся про себя. Он давно уже не делился тонкостями своей работы с другими. Когда в последний раз? В Шиве? Джойра и амбулатор… кажется, это было десять жизней назад. Взгляд Венсера упал на пустую сферу в Клетке.

- Что с белым аспектом? – спросил он. – Ты никогда не говорила, кт…

- Белый будет. – Перебила его Лилиана. – О чем вы говорили с Косом?

Венсер выругался про себя. – Об, эмм, о тонкостях геноцида и моей общей бесполезности и трусости. – Он провел рукой в воздухе и пожал плечами, слабо ухмыльнувшись.

- Звучит продуктивно. – Лилиана отвела взгляд в сторону, словно утратив интерес. Она покрутила шею и принялась массировать оба запястья по очереди, уставившись на Клетку, их драгоценное устройство, в которое они вложили столько усилий и ресурсов.

- Что если белый не покажется? – не удержался Венсер.

- Тогда я использую тебя, - спокойно сказала Лилиана.

Пришло время действовать.

Облегчение, окатившее тело Лилианы, когда она вышла из тени монолитов резервуара, было сродни экстазу. Она ненавидела ждать. Если бы у нее был член и яйца, ее бы называли человеком действия. А так, ее называли стервой.

Что ее полностью устраивало. Она шла вперед, скрытая капюшоном с накидкой, окутанная черной маной, ее глаза горели холодным фиолетовым светом, сверкающим ярче лун Мирродина, но не обладали ни теплом, ни жизнью. Волшебство текло в ее теле, как ликер: лучший коньяк, хмельнейшее вино, ароматнейший джин. Магия скользила по ее коже, как прикосновения любовника, лаская, дразня ее кровь до вскипания, и насыщая ее молниевыми разрядами адреналина. Лилиана сверкнула своей истинной улыбкой, то самой, которую тысячи людей уносили с собой в могилу, как последнее, что они видели в жизни.

Многочасовая медитация подготовила ее к очищению этого мира от влияния Фирексии. Она настроит Всеуничтожающую Волну на Фирексийскую биологию, она будет заряжена слиянием пяти солнц в одной Клетке, а затем сосредоточена и рассеяна сквозь фильтр часов очищения. План Боласа, ее управление проектом, Венсеровское исполнение.

Прекрасным ураганом разрушения Лилиана Весс приблизилась к Клетке с уверенностью, рожденной страстью, закаленной болью, и заточенной опытом.

- Не ты, - сказала Элспет.

Не ты, не ты… Сцена снова и снова проигрывалась в голове Венсера, пока холодный пот струился по его шее. А почему, черт возьми, не я? Вспоминал он свои мысли в то время, когда он был лучшим кандидатом для смерти исходя из существующего выбора разумных кандидатов. Карн нуждался в нем. Это могло спасти Элспет и Коса. Он смог бы взглянуть назад из загробной жизни, и сказать, что он сделал что-то в своей жизни помимо растраты своего таланта на безделушки в болоте Урборга.

Венсер поднял руки и не особо удивился тому, что они тряслись. Он чувствовал бесцветную ману в резервуаре, словно груз на своих плечах, давящая ноша, из-под которой он пытался дышать, желая освобождения. Он вновь прокрутил всю процедуру в уме, четырежды проверил свои расчеты и требуемое время. От волнения кружилась голова, но он знал, что подсчеты были верны, научное основание незыблемым, построенная им хрень должна выдержать. Это сработает. Пот затек ему в глаза, и Венсер поднес руку ко лбу. У меня горячка? Шлепнув себя по лицу, чтобы немного взбодриться, он моргнул и увидел подходящую Лилиану.

От неожиданности и шока он отпрянул назад и случайно ударился головой об устройство. Тридцатифутовые тени извивались и дрожали вокруг некромантши, а из недр темных оживших миазм ослепительным светом горели ее глаза. В ее взгляде и ухмылке не было никакой игривости. Лишь смерть. Казалось, весь мир замер в безмолвии. Венсер взглянул вверх и увидел, что преторы, включая самого даже Коса, словно впали в благоговейный транс с приближением Лилианы.

Венсер сглотнул и вдруг почувствовал себя совершенно неуверенным… во всем. Но вытерев потные руки о штаны, он заметил, что они перестали дрожать. Лилиана стояла в нескольких шагах от него, скалясь своей жуткой улыбкой. Он хоть знает, кто я? Как она дышит со всем этим…

- Привет, Спенсер, - сказала она. Голос некромантши также был чужим, подобным далекому эху. –

Или Фенсер?

- Венсер, - автоматически сказал он пересохшим языком.

- Ах, да, ты тот изобретатель. – Чудовище-Лилиана жестом указала ему отойти от Клетки. Она отклонила голову назад, взглянув вверх, на реплику часов очищения.

Венсер почувствовал приступ тошноты.

- Прекрасно, - произнес призрак. – Гляди ка, крепления, соединяющие часы с остальным устройством созданы из ткани Темной Стали.

Венсер замер.

- А спайки в форме лилий. Это зачем, изобретатель? – Черная мана клубилась, и темные щупальца поползли по земле, словно выискивая тело Венсера. – Зачем это, изобретатель? – Голос Лилианы эхом отражался от металлического пейзажа, обрушиваясь на Венсера со всех сторон. – Зачем это, изобретатель?

Венсер отвернулся от нее и опустился на колени, тошнота накрывала его сухими рвотными позывами.

- Плоть слаба, - чуть тише произнес призрак. Слова Элиш Норн. Венсеру удалось взять себя в руки, и тошнота отступила. Он обернулся к призраку и, не подымаясь с колен, взглянул ей в глаза.

- Друг сказал мне, что величайшая сила лежит в осознании собственной слабости, - хрипло произнес он.

Мрачный дух Лилианы поднялся в воздух. – К счастью, у меня нет друзей, - прохохотал он и подмигнул Венсеру. Протянув руки, Лилиана направила темную ману в часы очищения. Кристально прозрачные емкости артефакта наполнились струящимися тенями, чей изящный танец противоречил их истинной природе.

Звук горна оглушительно рассек воздух.

Венсер подпрыгнул, едва не обмочившись от неожиданности. Лилиана медленно повернула голову от своей работы.

- Что это? – задумчиво спросила она, ее слова долетели до Венсера подобно темным снежным хлопьям. Они наблюдали, как Глисса появилась на вершине холма и сломя голову помчалась к ним. Позади нее, на гребне возникла темная масса зелени.

- Чертовы эльфы! – Воскликнул Венсер, поднимаясь на ноги и вспоминая защитные заклинания.

- Я. Не люблю. Эльфов, - отозвался призрак Лилианы, с ледяной убежденностью наполняя часы очищения смертельной волной. Венсер знал, что для контроля заклинания такой величины требовалось огромное количество энергии. Магия по своей природе стремилась вырваться на свободу самым хаотичным образом.

Глисса достигла их. – Эзури. И Мелира! – Выдохнула она. Позади нее Венсер видел не менее батальона воинов, несущихся к ним. Ему нужно было сохранить ману для слияния, но…

Венсер протянул руки, вывернул ладони наружу и медленно развел их в стороны. На полпути между ними и авангардом Эзури, появилась прозрачная стена с синими прожилками. Стена расширялась и росла, пока не превратилась в полусферу, закрывшую их, подобно куполу. Венсер

вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Глисса шагнула ближе и обняла одной рукой за талию, поддерживая его. Рука Слобада перебежала на плечо Венсера и поднесла флягу с водой к его губам. Выпив, Венсер почувствовал себя лучше – но лишь на мгновение.

Сквозь стену Венсер видел, как ряды эльфов разделились, и из гущи вышел громадный серебряный голем.

- Карн?! – Выкрикнул Венсер, отходя от Глиссы. Я точно болен. Галлюцинации…

Голем взмахнул пальцем. Защитный купол поднялся в воздух и исчез. Венсер, спотыкаясь, прошел вперед. Этого не может быть. Венсер начал вспоминать еще одно заклинание, но Карн протянул руку в его сторону, и изобретатель почувствовал, как мысль выскользнула из его сознания. Что он делает? Разве он не понимает, что мы собираемся истребить влияние Фирексии? Венсер смотрел, как Карн перевел пустой взгляд на Лилиану, завершающую наполнение часов очищения.

- НЕТ! – Венсер растворился в воздухе. Он возник снова перед Карном. Он нащупал острое шило в секретном кармане, который он пришил к жилетке Джор-эла. Карн с печальным, не узнающим взглядом в глазах, потряс головой, и прежде чем Венсер смог достать реплику, она исчезла из-под его пальцев. Венсер обессилено рухнул на землю. Он слышал, как Эзури и его воины бежали вперед. На защите Клетки и Лилианы осталась лишь Глисса.

- Мне очень жаль, - услышал он голос Мелиры, когда та прошла мимо него.

Венсер почувствовал, как громадная рука сомкнулась на его шее. Он был поднят с земли. Изобретатель открыл глаза и обнаружил себя нос к носу с утратившим память Карном.

Все было готово. Часы очищения наполнены. Следующий шаг – воссоединение. Куда девался этот изобретатель? Лилиана отлетела от Клетки, осматривая развернувшуюся сцену. Под ней стояла громадная толпа эльфов и одна человеческая девушка с пылающими огненными волосами. Глисса стояла между ними и краем резервуара, с обеими клинками в руках. У призрака было несколько смертельных заклинаний наготове, но когда рыжеволосая девчонка подняла лицо к ней, Лилиана осушила ману в руках, издав призрачный вздох смирения.

- Вечеринка? В мою честь? Как заботливо, - весело выкрикнула Лилиана. – Глисса, дорогуша, отойди в сторону и позволь нашим гостям получше взглянуть на их праздник. – Глисса замешкалась, затем нерешительно шагнула в сторону и опустила оружие.

Эзури прошел вперед, но Мелира протянула руку и остановила его, чтобы самой пройти первой. В руках у нее был эльфийский посох, и она казалась выше, чем была в Печах. Никто из собравшихся не заметил короткой ухмылки, мелькнувшей на губах призрака.

- Мелира, - сказала Лилиана, спускаясь на облаке из теней. – Что ты делаешь, дитя мое?

- Тебя нужно остановить, - сказала Мелира. – Ты предала нас. Ты убила Джор Кадина! Ты собираешься распространить чуму по всему миру. Я не могу этого тебе позволить. – Лилиана выслушала слова девушки и ухмыльнулась. Призрачные щупальца и сверхъестественный свет растворились, и она встала лицом к лицу с Мелирой. Глисса взволнованно переводила взгляд от ее повелительницы к эльфам, которые когда-то давно были ее соратниками по оружию.

- Ты ничего не знала о Джор-эле. Плотские отношения это путь к сердцу мужчины, дорогуша. Все, что ты о нем представляешь – не более чем твои девичьи фантазии. Ты не в состоянии понять истинного мужчину, - сказала Лилиана. – Когда-то и я была столь же наивной, как ты. Я бы душу отдала за мужчину, который бы не прочь был посмотреть, как меня сжигают заживо. Мы с Джор- элом разработали этот план вместе. Он собирался отдать тебя Воринклексу взамен Глиссовых карт Ядра.

- Да, но он бы это сделал ради нашего спасения, - запнулась Мелира. – Он…

- Глисса, чтобы вы сделали с Мелирой, как только бы она попала вам в руки?

- Разрезали бы ради извлечения панацеи от вырождения и деградации, поразившей наши ряды, - не раздумывая, ответила Глисса.

- Конечная цель Джор Кадина совпадала с моей, - продолжала Лилиана. – Черное и Белое, это лишь две стороны одной монеты.

- Ты, воительница, - обращаясь к Глиссе, выкрикнул Кос из своей клетки с уверенностью, присущую лишь обреченным. – Ты же солдат. Разве ты не видишь бесчестие этого пути?

- Я Фирексийка и Виридианка, - спокойно ответила Глисса. – Я прекрасно осведомлена о рисках, и все вопросах чести.

Лилиана начала злиться. Где Венсер? Она не заметила, как все это переросло в какое-то городское собрание. С каких пор ее проект стал демократическим пастбищем? Ей придется тянуть время и обратить ситуацию в свою пользу. Она гневно взгланула на Коса.

- Так Болас сказал тебе, что он спасет твой народ? Он не упомянул, что у него нет такой силы? – Ее порадовало удивление на лице Вулшока при упоминании Никол Боласа. – Он е упомянул, что мы с ним деловые партнеры? Болас послал тебя напасть на нас с единственной целью, чтобы ты угодил нам в плен и амальгамировал в новое солнце. С Урабраском не вышло, так что нам не хватало красного аспекта, и ты подошел по всем параметрам весьма отменно.

Теперь настал черед Коса ошарашенно замолчать. Лилиана удовлетворенно улыбнулась, но, хоть она и побеждала в словестной перепалке, ее тревога не унималась. Где Венсер?

Жгучая боль пылала к груди Карна. Что это было? Он пристально смотрел в затравленные глаза человека, которого он держал в руке, и внезапно их обоих окутал эфир.

Рев Сплошной Бесконечности наполнил уши Карна. Голем огляделся вокруг. Он стоял на небольшом парящем куске скалы. Карн взглянул вниз. Его старый друг Венсер спал у его ног. Серебряный голем улыбнулся. Так, как они сюда попали? Что они делали? Несомненно, какое-то важное исследование, вероятно новый прорыв в изобретательности. Затем Венсер открыл глаза и взглянул на Карна.

Голем вскрикнул, когда боль, несравнимая ни с одной другой прежде, вспыхнула в его теле. Сжимая грудь, он вонзил пальцы в свою металлическую плоть, пока…

Плоть?

С раскатистым треском Сплошная Бесконечность исчезла во вспышке света. Карн стоял на поле боя в Аргентуме – нет, на Мирродине. Нет – этот мир был чем-то иным, чем-то слишком кошмарным, чтобы…

- Я знаю это чувство. Добро пожаловать назад, Карн. Думаю, это было наше мироходское

«сердечное» приветствие, а?

Карн застонал. Он знал лишь одного мироходца, способного на столь жалкое чувство юмора –

верного друга, великого изобретателя.

- Венсер. Я дома, - улыбнулся Карн.

Мелира, сметенная, взяла дело в сои руки.

Эруги грубо напал на Лилиану и Глиссу, пока целительница вскарабкалась на клетку, словно подросток на дерево, и освободила Коса.

Проклятия Лилианы и удары Глиссы яростно звенели над полем боя, когда Кос вобрал силу гор и направился к темной некромантше.

Эльфы в различных стадиях смерти были разбросаны повсюду, и их вид распалил в Косе жажду крови и пламя ярости. Лилиана стояла над Мелирой. Кос изверг шквал молний на колдунью и наблюдал с наслаждением, как та была захвачена врасплох и пыталась выкрутиться, спасая свою жизнь. Кос с уверенностью перешагнул через зеленую целительницу и поднял ее хрупкое тело обеими руками.

- Спасибо, - сказала Мелира. Ее глаза напоминали яркие изумруды.

На краю сражения один претор наблюдал за развитием битвы. Он не сводил глаз с могучего, мускулистого гуманоида, с его сильных рук, обнимавших рыжеволосую девушку…

Урабраск бросился на существо, осмелившееся дотронуться своими ручищами до Мелиры.

- Подождите! – Венсер пробирался сквозь резню сражения. – Подождите!

- Это безнадежно, друг мой, - сказал Карн.

Лилиана перешла в режим рассеивания смерти. Она выпускала убийственное заклинание за заклинанием в ряды эльфов со злобной ухмылкой на лице. Глисса со всех сторон была окружена Веридианцами, а Мелира отползала в укрытие, пока Кос боролся с… Урабраском?

- Погодите! – Орал Венсер, мчась к Клетке.

Стрела вонзилась ему в руку. Другая вошла в ребра. Венсер споткнулся и упал на колено. Эзури стоял у Клетки, с луком в руке.

Лилиана развернулась, когда дюжина эльфов развалилась перед ней на куски. Эта битва была несерьезной. Они не могли ее даже коснуться. Но осложнение все же было, так как она расходовала ману, необходимую для запуска проекта. И, где был Венсер… Если что-то случилось с изобретателем, то их план был действительно в отчаянном положении.

Там. Она мельком заметила краем глаза белую ткань и коричневые волосы. Выпрямившись, Лилиана с ужасом осознала, что Эзури держал свои обоюдо-лезвенные мечи над раненным силуэтом ее изобретателя. Венсер сидел на коленях, прижимая руки к кровоточащей ране на боку.

- Мы можем просто использовать Теззерета. Твой изобретателишка не на нашей стороне. – Лилиана замешкалась. Болас никогда не ошибался. Она могла просто позволить Венсеру умереть, черт бы попрал всех этих эльфов, а испытанная-и-верная-эфириумная пешка Боласа закончил бы начатое. Или, возможно, голем – у него мозги не в порядке, без сомнений Болас мог бы подстроить Карна для их нужд. Венсер им был не нужен. Он был, даже, обузой… поскольку его приверженности были окутаны тайной… Лилиана опустила руки. Бледная шея изобретателя была открыта для удара, хилая и зовущая под тусклым светом умирающих лун Мирродина.

Клинки Эзури обрушились вниз.

- Слобад отказался от одной возможности стать божеством. Думал, я спасаю друга. Но теперь я ей нужен… внутри солнца. Я буду красным аспектом. – Бестелесная рука сжимала колено Лилианы.

Некромантша была истощена. Она взглянула в сторону Глиссы, тяжело переводящей дыхание, прислонившись к скале. Она была иссечена множеством ран, но ее глаза все еще сияли этим потусторонним зеленым светом.

- Ты верный друг, - пробормотала Лилиана руке гоблина. Затем она подняла ее и метнула с удивительной меткостью в клетку, в которой прежде был заточен Кос. Неудивительно, рука гоблина сделала очень неприличный жест в ее сторону, плюхнувшись в клетку. Лилиана рассмеялась. Она завела собственную руку за спину Венсера. Его голова бессильно легла на ее плечо. Эзури и Мелира стонали в своих временных состояниях безучастности. Эзури был подавлен, а Мелира была очарована неопределенной караульной службой. Лилиане было неприятно использовать подобные чары, но она не могла придумать лучшего решения, прежде чем Венсер был бы обезглавлен. Кроме того, думала она, иногда белые, все же, бывают правы.

Как раз на этой мысли Лилиана повернула голову к теням за ее спиной. – А ты, Джор, желаешь шагнуть в бессмертие?

Жрец Норн вышел вперед. – Ты планировала это с самого начала? – сказал он голосом, подобным пустынному ветру, гудящему в русле высохшей реки.

- Сам знаешь, что да. – Ухмыльнулась Лилиана, устало, но торжествующе. Белый жрец коротко кивнул.

- Я выпила все твое вино, - пожала плечами Лилиана. Жрец повернулся, взглянув на нее. Затем он, также, пожал плечами. Размеренной поступью, он взошел на свое место в Клетке.

Лилиана опустила взгляд на изобретателя в своих объятьях.

- Венсер? Венсер, ты мне нужен. Пора. – Она нежно подняла его голову, и повернула лицом к Клетке и ее содержимого. Она была действительно прекрасна. Разнообразие жизни, которое изменит мир, изменит историю. Чернота в часах очищения бурлила, готовая к освобождению. Сверкание золота и серебра устройства озаряли тускнеющие небеса.

Венсер поднял трясущуюся руку.

- Ты можешь, - прошептала Лилиана, направляя его пальцы своими, собственными в сторону солнц. Она прижалась лицом к его щеке, свей волей желая, чтобы все получилось. – Пожалуйста, - сказала она, - Все это ничто без тебя.

Солнца – или луны – Мирродина исчезли с небес.

В следующее мгновение они возникли внутри Клетки.

Пять цветов, пять стихийных энергий. Все пять были заточены в Темной Стали, серебре, и золоте. Крики аспектов слились в вибрирующей пульсации солнц.

Воринклекс растаял в зелени, поглощенный Лейсой. Шеолдред растворилась в черном, приняв объятия Ингл. Джор вознесся в белое Светило. Джин-Джитаксиас слился с синевой Ока Рока. И рука Слобада вспыхнула красным пламенем, зажженным Небесным Тираном.

Устройство начало трястись, его сочленения задрожали и задергались, словно не желая испускать убийственную волну в окружающий мир.

- Нет, нет, клетка не должна отказать. Это мое наследие, - ахнул Венсер. Он принялся вливать ману в артефакт, укрепляя его. Он почувствовал, как руки Лилианы обняли его крепче. Мы сделали нечто величественное, вместе. Ее слова звенели в его сознании.

Даже если это конец, это моя победа, думал Венсер. Он почувствовал руку на своем плече.

- Друг мой, разве ты еще не осознал, что сделал уже достаточно? Даже больше, чем достаточно. Теперь мой черед. – Карн прошел вперед и положил руки на Клетку. – Вот, меня называли Отцом Машин. Как Фирексия могла быть мудрее меня, Карна? Я никогда не считал себя отцом. И все, это правда. Трагедия Мирродина была вызвана моим пренебрежением. Более, чем создатель, мироходец, ученик, учитель – я отец. В своей гордыне, я нанес вред этому миру. Я никогда более не предам мое творение своим отсутствием. Я Отец Аргентума. Пришло время подобающим образом.

Глисса, правда в том, что я не уверена в том, как сработает заклинание. Оно завершит Фирексийскую жизнь, но что это значит для обращенных, таких, как ты? Ты знаешь, что я обманула тебя. Но ты также знаешь, что это единственная надежда этого мира.

Слова Лилианы эхом раздавались в разуме Глиссы, когда она наблюдала за вознесением Клетки. Яркость была несравнимой ни с чем, что она когда-либо видела прежде. У меня есть кое-что для тебя, слышала она слова Лилианы. Плотность и грубость краев сложенного куска бумаги манифестировалась у сердца Глиссы, под ее туникой. Записка от поклонника, произнес голос. Глисса инстинктивно поняла, что речь шла о Воринклексе.

Она задумалась о Слобаде. – Стань Богом, мой гоблинский друг…

Свет усилился до ослепительной вспышки, заполнившей все небо. Глисса почувствовала влагу на щеках. Слезы? Текущие слезы. Масло или вода? Капля скатился к уголку ее рта. Глисса слизала ее языком.

Соленая.

- Джин-джинни джин?

- Что?

- Ты весь серебряный.

- А ты синяя.

Шеолдред осматривала организм перед собой. Он был совершенно, полностью серебряным человеком. Она взглянула на себя. Различные оттенки синей ткани окутывали ее тело. Она коснулась своего лица, рук. Мягкая, белая кожа.

- Я впервые видела тебя в Мерцающей Пустоши, - сказала она серебряному человеку. Он не ответил.

- Ты пытался поймать мигомолей в стеклянную банку, - сказала она.

Серебряный человек повернулся к ней, окруженный полем бритвенной травы и небесной синевы.

- Прошу прощения? – сказал он. Его глаза были наполнены жидкой платиной.

- Я ничего об этом не знаю, но могу показать, как видеть будущее на буханке хлеба, - сказала вращатель судеб.

- С удовольствием, - ответил Мемнарк.