Возвращение в Аргентум

Глава 3

Огромный металлический человек угодил ногой в дыру и рухнул на землю лицом вниз. Он лежал там, не в силах вспомнить, что он делал, почему был здесь, или как ему было подняться. Почва под его лицом ощущалась холодной. Почва? Погодите – почему она здесь была? Разве это не был мир из металла? Растения здесь должны были воспроизводиться на молекулярном уровне, им не нужно потреблять питательные элементы из органических структур… так ведь? Металлический человек решил, что, возможно, он ошибался, вероятно, он был не в том мире, может быть, ему стоит просто лежать здесь, пока он не умрет.

Я голем. Я никогда не «умру».

Эта мысль погрузила его в тоску. Металлический человек не привык чувствовать себя потерянным и беспомощным. Он знал, что у него должно было быть предназначение, но у него его не было, и поэтому его логическое заключение состояло в том, что уже не должен был существовать.

Он медленно оттолкнулся от земли и выбрался из ямы. Это был звериный след. Здесь были животные? Как? Почему? Каково было их предназначение?

Взглянув вверх, на небо, голем увидел мутный, размытый горизонт. Он посмотрел направо и налево, и увидел металлические деревья и скалы, ржавеющие и осыпающиеся. Он опустил глаза и увидел перегретый металл низкого качества, смешанный с землей.

Он приложил руку к груди и почувствовал чужеродное сердцебиение. Его сердце было не металлическим. Оно причиняло боль, и, словно накачивало чувствами нетерпения, волнения, грусти, и тоски в каждый атом его существа. Откуда там это сердце? Как оно туда попало? Какого его предназначение?

Я буду стоять здесь, пока не пойму.

Металлический человек склонил голову и уставился на землю. Солнце грело его макушку и окаймляло ее искусственным нимбом. Наконец, вновь опустилась ночь. Светлячки опускались на гладкую поверхность его кожи, пока он не превратился в стальную статую, покрытую мигающими огоньками – единственное мигание жизни в холодной мгле, простиравшейся на многие мили вокруг него.

Воринклекс был почти уверен, что чувствует зуд.

За последний лунный цикл он нарастил непристойное количество плоти на всем своем теле – там вверху, тут внизу, здесь, везде.

И теперь, наблюдая, как Глисса слезала со своего тирранакса (со стороны хвоста), он был уверен, что подхватил какую-то смертельную болезнь.

Воринклекс чесался.

Массивный претор отвернулся и сгреб громадными ручищами пачки донесений, доставленных их шпионами за ночь. Он с силой сжал стопки, пока бумажные листы не смялись до нечитаемого состояния. Он почувствовал от этого легкое облегчение.

- Милорд. Нам нужно многое обсудить, - уверенно обратилась к нему Глисса, проходя по тенистой роще. Никакого покоя. Воринклекс с грохотом треснул кулаком по своему дорогому преторскому столу. Глисса вздрогнула от неожиданного треска и настороженно прищурилась.

- Воринклекс? – она подошла к столу и пристально всмотрелась в него. – Ты в порядке?

- В полном, - ответил Воринклекс, тяжело сглотнув (против воли) и взял себя в руки (что это вообще значит?), прежде чем обернулся к ней.

Претор Зарослей был комков нервов. Он выпрямился в полный рост и сделал глубокий вдох.

- Мой разум перегружен, - сказал он своей доверенной воительнице, правой руке. – Вот и все.

- Что ж, мы скоро облегчим эту нагрузку, - ответила Глисса со свойственным ей оптимизмом. Воринклекс почувствовал, как уголки его рта дернулись вверх, что жутко его встревожило.

По-видимому, это встревожило и Глиссу.

- Почему ты на меня так… смотришь? – Сказала она.

- Пообедал слегка протухшим вурмом, - солгал Воринклекс. Вурм был свежим и идеально прожарен.

- А, конечно, - сказала Глисса. – Из-за несварения всегда выглядишь слегка странным. – Она достала карты из свитковой сумки, которую она носила на поясе.

- Перейдем к делу. – Обращенная эльфийка развернула карты на столе Воринклекса проворным движением длинных пальцев.

Воринклекс, ужасный и злобный претор Зарослей, усилием воли заставил уголки рта опуститься.

- Организация вашей общины восхитительна. Вы весьма умелый руководитель, - говорила Лилиана, пока они медленно проходили по странной земле Мирродина, тем утром, когда их обнаружили Ауриоки, спящими под Древом Сказаний.

- Это необходимость, - сказал Джор-эл. – Повсюду хаос. Ауриоки не местные в Зарослях. Все смешалось. Четкая иерархия и процедуры придают всем ощущение защищенности.

Лилиана кивнула с серьезным выражением лица, окидывая Ауриока-мистика любопытным, темным взором.

Венсер, бредущий позади своей госпожи, с грохотом выронил сумку с лезвиями травы на землю. Джор-эл и Лилиана остановились и посмотрели в его сторону. Весь отряд Ауриоков остановился и посмотрел в его сторону.

- Извинииииите, - Прогудел Венсер. – Неуклюжжжжий. – Реанимированный ученый заклинатель научился пропускать воздух сквозь различные части своего лица, образуя грубые слова.

Джор-эл с жалостью пожал плечами. Лилиана сощурилась. Телохранители Ауриоки (как о них думал Венсер) пытались скрыть выражения насмешливости и раздраженности.

Венсер, Ученый Заклинатель… Венсер, Путешественник… Венсер, блистательный изобретатель из Урборга… был низведен до уровня вьючного животного для главы религиозной общины и беспринципной колдуньи с сомнительным пищеварением.

Зомби Венсер поднял поклажу с лезвиями травы и водрузил ее обратно на плечи. Он повернул лицо к Лилиане. Его голубой глаз вспыхнул, встретившись с ее фиолетовым взором. Ее губы подернулись в мимолетной ухмылке, которую заметил лишь он. Она скользнула рукой к руке Джор-эла со змеиной изящностью.

- Джор, солнце так… печет. Я не привыкла к такой яркости. У меня кружится голова…

- У нас есть паланкин, мы соберем его за пару мгновений. Я должен был подумать об этом раньше. – Джор коснулся плеча капитана отряда, и воин немедленно приступил к сооружению носилок с помощью двух женщин Ауриоков. Мистик коротко улыбнулся в сторону Лилианы.

- Я совсем отвлекся от бытовых дел.

- Беседы о высоком этому способствуют, - ответила Лилиана. Джор-эл кивнул, соглашаясь.

Венсер поблагодарил Фирексийцев за то, что у него не осталось внутренностей, потому что, он про себя думал, я бы выблевал их всех прямо сейчас.

Носилки были сооружены. Джор-эл нежно держал Лилиану за руку, когда она легла на самодельное ложе и закрыла глаза. Джор-эл повернулся и взмахом руки приказал Ауриокам продолжать поход. Небо перед мистиком было залито яркими красными оттенками, столь же открытое и искреннее, как и его паства.

Несмотря на свое отвращение от этой сцены, Венсер все же занял свое предыдущее место слегка позади и слева от возлежащей на носилках Лилианы. Он сделал шаг, чувствуя вес шестнадцати кустов лезвенной травы, впившийся к его костлявые плечи.

Лилиана смотрела на него. Она подмигнула, затем снова сомкнула веки от ярких лучей солнц Мирродина.