Возвращение в Аргентум

Глава 8

Элиш Норн не была впечатлена.

Ауриок, зомби, и безнравственная путешественница сквозь эфир стояли перед ней во всей своей растрепанной красе.

Она мысленно содрогнулась от их уродливости и мясистости.

Но, внешне сдержанная, она вежливо улыбнулась своими идеальными, заостренными керамическими зубами.

- Правильно ли я понимаю. Вы хотите, чтобы вот это… - она указала в сторону Венсера своим длинным, идеально наманикюренным указательным пальцем. – Снова было сделано из мяса, да?

- Да, - сказала Лилиана, - Это верно. Я оживила его, но не могу вернуть его живую плоть. Я бы желала, чтобы он вновь был целым.

- И все же, я не вижу для этого никаких причин. Оно мне кажется в полном порядке и в этом состоянии, да? – Элиш Норн смерила Венсера оценивающим взглядом и утвердительно кивнула. – Недостаток плоти должен расцениваться, как улучшение, - Претор цвета слоновой кости и крови замолчала, откинувшись на своем троне из костей.

Венсеру было омерзительно все это место, и сама Претор, поэтому, когда он ощутил приятный приток гордости от ее слов, он был потрясен. Он размахнулся оторванной рукой и ударил ей себя по лицу. Как я мог так деградировать, чтобы слова чудовища о том, что я хорошо выгляжу в виде зомби, меня заводили?

- Почему оно это сделало? – встревожившись, спросила Элиш Норн.

- Сделало что? – Лилиана с трудом удерживала нотки злости в ее голосе. Все это путешествие, эта беседа, все время, проведенное в этом проклятом мире, бесило ее до крайности.

- Оно бьет себя собственной конечностью! – Громко прошептала Элиш Норн, тщетно пытаясь скрыть свои слова за театрально поднятой, изящной ладонью. Венсер шлепнул себя еще раз, просто для того, чтобы посмотреть на реакцию Претора. Элиш ахнула. – Вы видели! Вы это видели, да? Почему оно это делает?

- Потому что он… оно тупое, - устало сказала Лилиана.

Джор-эл вздохнул и обратился к Претеру самым вежливым тоном.

- Претор Элиш, бесплотное состояние неестественно для этого существа. Он не было обращен в священном ритуале, он просто сгнил после неестественной смерти. Таким образом, его дух постоянно противостоит материальной реальности. Создавая состояние «тупости», как миледи Лилиана столь красочно объяснила.

Лилиана закатила глаза, но когда Джор-эл ткнул ее локтем, она озарила его благодарной улыбкой. Венсер пытался сунуть пальцы оторванной руки в свои глазницы, но обнаружил, что ее кисть была не достаточно гибкой.

- Ах, это все объясняет, да? – воскликнула Элиш. – Священное обращение – единственный путь к просвещенной гармонии. Это несчастное существо было лишено возможности обрести духовное упокоение.

- Я рада, что вы говорите на одном языке, - прошипела Лилиана Джор-элу. Она заискивающе улыбнулась Элиш Норн и громко сказала, - я молю Вашу светлость восстановить его, чтобы он смог обратиться позже, в полноценном ритуале. Он стал мне… дорог, - Лилиана взглянула на свои руки, словно ей было стыдно.

- Еще одно страдание плоти, да? – сказала Элиш, но склонила голову в подобии жалости. – Но как обращение улучшим ваше положение?

- Как Фирексиец, он не будет страдать от старости.

- Старение плоти – кошмарно! Да, да! – Элиш Норн содрогнулась и живо закивала, едва не сбив с ног своих советников размахом своего громадного головного убора. Они поспешно поправили ее шаль, придав ее кроваво-красным складкам идеальную форму.

- К тому же, он весьма могущественен, - добавила Лилиана. – Он может оказаться полезен для Ваших… целей. Но он не может использовать свои силы в столь маргинальном состоянии.

Элиш Норн несколько мгновений беззвучно глядела на Лилиану.

- Мы обдумаем вашу просьбу за ужином. – Изящным взмахом тощей руки она завершила аудиенцию. Джор-эл и Лилиана уважительно ретировались с низким поклоном. Венсер, прихрамывая, проследовал за ними, в последний раз шлепнув себя рукой, проходя мимо помоста. Он был вознагражден резким поворотом головы Элиш в его сторону. Она втянула воздух сквозь зубы и схватилась за шаль, словно он был крысой, готовой броситься ей под ноги.

Венсер прогудел низкое хихиканье, резко оборванное потоком черной маны, сдавившей его горло.

- Сделаешь это еще раз, и я навсегда оторву твою голову, чтобы у тебя всегда был тот потрясающий вид на мою задницу, - прошипела Лилиана в его ушную раковину.

- Ссссоббблаззззнитттелллльнннно, - тихо выдохнул он, но покорно пожал плечом. Лилиана кивнула, и поток маны слетел с его горла и вернулся в кончики ее пальцев. Она послала ему воздушный поцелуй и повернулась к Джор-элу, обняв его за локоть, и положив голову ему на плечо. Она сказала что-то, от чего мистик засмеялся. Все трое проследовали за траллом, в постоянно расширяющийся арочный проход, тени которого становились все гуще и непроницаемее, чем глубже они спускались в священные земли Церкви Машинного Православия.

Спустя час, или около того, другой тралл провел их из их апартаментов в обеденный зал. Венсеру была выделена отдельная комната, поэтому он понятия не имел, что происходило за этот час между Лилианой и Джор-элом, но волосы колдуньи были растрепаны и они с мистиком держались ближе друг к другу, чем когда-либо, поэтому зомби бывший изобретатель решил, что может дать обоснованное предположение о том, что между ними было, если его кто-нибудь об этом спросит.

На подходе к залу, Венсер обратил внимание на крупные огненные ямы, равными интервалами освещавшие их путь. В витиевато украшенных, модульных ямах, казалось, горели человеческие останки. Венсер прикинул, сможет ли он быстро столкнуть Джор-эла в одну из них, прежде чем они доберутся до обеденного зала. Зомби взглянул на своих компаньонов, идущих перед ним; плохо – Лилиана шла слишком близко к мистику, его плащ колыхался почти в том же ритме, что и ее бедра.

Венсер утешил себя мыслью, что, скорее всего, возможностей напакостить Джор-элу будет еще достаточно на протяжении ужина и вечернего развлечения.

И все же, оказалось, что ужин был столь ненормальным, что все мысли о жестокости в адрес Ауриока в белом плаще выскользнули из разума Венсера, замещенные невероятной притягательностью Машинного Православия и Фирексийцев в общем.

Православные Фирексицы верили, что плоть являлась злом, и удаляли ее с себя всеми возможными способами. Им не нужно было есть или пить, поэтому все тарелки, подносы, графины и бокалы были пусты. И все же, траллы делали вид, что сервируют блюда и наливают бокалы, а гости сделали вид, что наслаждаются пиром – поднимая воздух с пустых тарелок, и поднося их к губам, делая глубокие глотки воздуха из пустых сосудов, чтобы смыть воображаемую еду, которую они только что притворно проглотили.

Венсер был слишком заинтересован, чтобы возмущаться. Ему даже нравился этот спектакль, и он раздумывал о его антропологическом смысле. Но затем он взглянул на Лилиану. Некромантша была в буквальном смысле охвачена черной яростью. Венсер вспомнил, что она была постоянно голодна. Дома, на Печном Уровне, у нее постоянно было что-то в руках – обычно бокал вина, какой-нибудь странный мирродинский фрукт, а в последнее время она ела много хлеба. Но когда у нее был выбор, она всегда предпочитала мясо с кровью.

Он неоднократно наблюдал, как Лилиана нарезала запеченную тушку дикой Оксидды с пылкой страстью, перераставшей в экстаз, когда она подносила кусок сочного мяса ко рту. Венсер, взращенный на скудном корму болот Урборга, начал думать о еде, как о чем-то весьма интересном, увидев, с каким аппетитом Лилиана поглощала свои блюда.

Сейчас же, пока Джор-эл вежливо улыбался и непринужденно беседовал с Фирексийскими хозяевами, Лилиана барабанила пальцами о пустой фарфор перед ней, мрачно наблюдая за каждым новым сосудом, появляющимся на столе с какой-то отчаянной надеждой, от которой Венсеру было почти жаль свою деспотичную госпожу. Когда из кухни прекратили выходить траллы, Лилиана сомкнула губы в гримасе ярости, и повернулась к Джор-элу. На мгновение Венсер подумал, что она могла просто укусить мистика, ради утоления своего голода.

В этот момент Элиш Норн решила, что пришло время молиться, поэтому все Фирексийцы склонили головы и положили руки друг другу на плечи. Венсер наклонился вперед со своего места за спиной Лилианы, чтобы расслышать ее яростное шипение в сторону Джор-эла.

- Я умираю с голода!

- Вовсе нет, а есть здесь – значит признавать свою плоть. Мы не можем ставить потребности наших тел выше обычаев Православия, в противном случае мы разозлим их. Съесть здесь что- либо, означает публично оскорбить гостеприимство Элиш Норн, - прошептал он в ответ.

- Не бывает никакого гостеприимства без еды! Я не могу не есть всю ночь…

- Молись. Это уменьшает аппетит.

- Джор…

В этот момент Фирексийцы завершили свою монотонную молитву и принялись аплодировать себе, звеня кончиками пальцев о свои фарфоровые кубки, создавая волну дребезжащего звука. Лилиана замолчала, и Джор-эл присоединился к странному обряду. Лилиана отвернулась от Джор-эла и подперла рукой щеку. Теин под ее глазами в последнее время выглядели темнее обычного, и Венсеру снова стало ее жаль. Почти.

Еще один час прошел в духовной, религиозной беседе Элиш и Джор-эла с другими выдающимися гостями. Наконец, Элиш встала и обратилась к Лилиане.

Традиционно, почетный гость после ужина представляет легкое развлечение, - Претор вкрадчиво указала на вымощенную плиткой сцену во главе стола. – Вы удовлетворите этот наш небольшой каприз, да?

С учетом ее настроения (и состояния желудка), Венсер приготовился к какому-нибудь взрыву со стороны Лилианы, с битьем посуды и матом, способным смутить даже Кельдского берсеркера. Он был слегка шокирован, когда она сдержалась и встала со своего места с аристократичной грацией, общаясь с Элит так, словно они обе были дебютантками на церковном празднике.

- Моя дорогая, конечно, я доставлю вам это удовольствие. Какая честь. Но почему же, «легкое развлечение»? Почему бы не что-нибудь помрачнее? – она вульгарно подмигнула Претеру, которая, к настоящему шоку Венсера на этот раз, хихикнула и, словно ребенок, хлопнула в ладоши.

Лилиана все это говорила н ходу и, заняв свое место на узорчатой плитке, с волшебным изяществом подняла руки и принялась нашептывать свистящие, тревожные слова черной магии в удушливом вечернем воздухе.

Металлы всех мастей сверкающим дождем обрушились вокруг лагеря беженцев в Печном Уровне Мирродина. Грустная мешанина из тентов, служивших новым домом для разных существ, сумевших избежать неуемного аппетита их поработителей. Фирексийцы никогда не уставали от насилия (ежедневной необходимости), пыток (научных исследований), захвата (твоему будет лучше у меня, как они говорили). Прошли месяцы с тех пор, как Фирексийцы в последний раз донимали беженцев, и многие жители тентового королевства начали думать, что это могло стать начало их возрождения.

Теперь, земля дрожала и трубы разрывались. Пар со свистом улетал в громадные пещеры, испещренные рудой скалы осыпались вокруг. Девушка с рыжими, как у лисы, волосами, укрылась под гоблинской лестницей. Гоблины, несчастный рабочий класс Фирексийцев, матерились и визжали бросая свои инструменты и бросаясь под безопасные своды тайных пещер и убежищ. Когда землетрясение началось, девушка ухаживала за больными. По периметру лагеря находились укрепленные пещеры, но тенты по большей части стояли открытыми. Она слышала крики боли, эхом разносившиеся по пещерам из лачуг беженцев.

- Пожалуйста, пожалуйста, Джор-эл, возвращайся, - взмолилась она. Он знает, что нужно было делать – она огляделась, в надежде увидеть его белый плащ сквозь град из обломков камней. Тогда бы она стала храбрее, она бы побежала к нему, к этому мистику Ауриоков, давшему беженцам столько надежд, отказавшись от прежних путей, и основав новую религию… Правда, он мог обменять ее Глиссе за карты к Ядру мира, но лишь для того, чтобы спасти их – его – народ. По крайней мере, темная леди сказала, что таким было его намерение, обменять ее. Но это было не важно. Важно было то, что он был прав, тверд, и добр.

Кишащий рой черного и темно-синего цветов вырвался из туннелей, ведущих на поверхность. Это была кишащая орда из выпущенных глаз, серповидных рук, и металлических панцирей. Они двигались со щелчками и чвоканьем, слышным даже сквозь грохот обвала. Девушка подавила крик ужаса.

Фирексийцы – из Люменгрида и Дросса. Здесь. Ее горло пересохло, и вены на висках начали пульсировать. Это, должно быть, кошмарный сон. Она подумала о темной леди и ее зомби, и Джор…

- Они бросили нас? – прошептала Мелира.

Если Фирексийцы были здесь, то они уничтожат всех беженцев. Мелира все это видела прежде. Неожиданно, она обнаружила, что бежит через Печной Уровень, перепрыгивая через обвалившиеся булыжники и закрывая руками голову от металлических обломков. Она увидела, как армия из черных и синих насекомых остановилась, не решаясь переступить край пещеры, по-видимому, сбитые с толку хаосом, горячими испарениями, и рушащимися камнями. Она достигнет тентового города первой.

Я уведу их отсюда.

Мелира бросилась сквозь чей-то брошенный костер, на территорию лагеря . Многие из беженцев Ауриоков были солдатами, и они уже начали собираться в небольшие группы. Мелира, заметная своими яркими красными волосами, на ходу схватила молодого солдата.

- Щиты! Вы, солдаты, должны защитить остальных. Вооружитесь щитами и прикрывайтесь - я могу лечить раны, но не разожженные черепа! – Юнец кивнул и убежал, выкрикивая указания своим товарищам.

Дети кричали и плакали. Мелира не могла вынести эти звуки. Она побежала к центральным тентам, где дела обстояли хуже всего. Здесь располагался лазарет, и он дальше всех был от безопасных сводов укрепленных туннелей пещеры. Она распахнула тряпичную дверь в тент и ворвалась вовнутрь, где напуганные пациенты и санитары тушили случайные пожары.

- Сестры, выносите только самых маленьких и слабых – все остальные, вы должны убегать! Бегите за мной и не отставайте. И прекратите орать! Снаружи Фирексийцы, они не должны нас услышать!

Мелира выбежала из тента, не оборачиваясь, чтобы убедиться в их повиновении. Но по топоту ног и подавленным всхлипам она через мгновение поняла, что они послушались ее.

- Солдат! – крикнула она очередному Ауриоку, взрослой воительнице, оттаскивавшей старого шамана из-под падающего сталактита. – Мэм, прошу Вас, там, снаружи Дроссовские Фирексийцы – я их видела – убейте, сколько сможете – там! Я уведу беззащитных в пещеры.

Лейтенант Ауриоков кивнула. В следующее мгновение она скрылась, но Мелира слышала ее знакомый боевой клич, когда Ауриоки сменили тактику от спасения и защиты, к сражению.

Мелира и беженцы, под прикрытием доступных щитов Ауриоков, добрались до пещер у края Печного Уровня, укрепленных темной сталью.

Позади них, Мелире показалось, она услышала кошмарные звуки войны…

Опять.