Врач-армянин

9

Перед самым отъездом на дачу наведалась в книжный магазин Куюмджяна. Наконец-то из Парижа прислали несколько книг Достоевского на французском. Я давно мечтала прочесть романы этого писателя. Представляю себе, как все это может выглядеть в подлиннике, на русском языке. Наверное, прелесть необыкновенная! Теперь Достоевский и Толстой — мои кумиры. Серьезно подумываю: не начать ли мне изучение русского языка. Кажется, он очень сложный.

Ночи провожу наедине с Достоевским. Достоевский и я — одно, спящий храпящий Джемиль — совсем-совсем другое.

Читаю и глаза мои наполняются слезами. Утыкаюсь лицом в подушку, сдерживаю всхлипывания, прикусываю кружевной кончик наволочки. Достоевский — это что-то странное и удивительное.

Сегодня читаю «Кроткую». В сущности, похоже на меня — неравный брак и несчастная молодая женщина. Но сколько в ней достоинства и серьезности, какое отсутствие мелочности, какая чистота. Почему я не могу быть такой? Меня портит и развращает благополучие — наряды, лакомства, уютный дом. Но все равно уже с завтрашнего дня начну новую жизнь. Буду терпелива с мамой. Джемилю стану отвечать спокойно и без раздражения. Не буду ссориться с ними по пустякам. Но что считать пустяками? Например, когда я иду одна на прогулку, ни Джемиль этого не хочет, ни мама. Но ведь это вовсе не пустяк, не кокетство, я должна, мне просто необходимо побыть одной среди совсем посторонних мне людей на набережной; без мамы, без отца, без Джемиля. Что же делать? Надо научиться отстаивать свое право на эти прогулки спокойно, не капризничая. А, впрочем, кто сказал, что у меня есть такое право? Вот вариант вполне в стиле Достоевского — смириться и не выходить из дома одной. Нет, не могу. А что сделала бы на моем месте Аглая, та, которая полюбила князя Мышкина? Просто уходила бы, никого не спрашиваясь, и не унижала бы себя мелочными ссорами. Я похожа на нее. Она ведь тоже выросла в богатой семье и родители ее были такими пошлыми людьми. Я — Аглая. Сонечка Мармеладова или Кроткая — недостижимый идеал. Даже Настасья Филипповна — недостижимый идеал. Нет, я — Аглая, просто Аглая.

Как-то легче становится жить, как-то удобнее и свободнее располагаешься в обыденности своей жизни, когда отыщешь свое отражение в какой-нибудь прекрасной книге.