Время героев

Глава 11

По большей части, Соколова оказалась права насчёт того, как поведёт себя пилот земного космолёта. Миновав похожий на летающую тарелку спутник Сатурна, рейдер устремился прямо к газовому гиганту, явно наращивая скорость. Со стороны складывалось впечатление, что пилот намеренно ведёт корабль к Сатурну, чтобы окунуться в его водородную атмосферу. Чисто с технической точки зрения в этом не было никакой необходимости, так как современные космические корабли не зависели от таких моментов, как гравитационные манёвры и эллиптические орбиты. Единственное более-менее правдоподобное объяснение такому поведению — попытка сбить преследователей со следа. Хотя магнитное поле Сатурна и уступало магнитному полю Юпитера, которое могло забить помехами сканирующие системы космолёта, тем не менее, его излучение могло сыграть на руку пилоту рейдера.

Более медлительные суда Сатурнианского флота остались далеко за кормой, однако катер Соколовой продолжал висеть у рейдера на хвосте, хотя и чуток подотстал от него. Крейсер же и когг легли на курс перехвата, который выводил их на другую сторону планеты и куда мог вылететь после всех своих манёвров рейдер. Чисто с технической точки зрения, «Берсеркер» мог спокойно окунуться в атмосферу Сатурна на глубину до восьмисот километров, но Соколова справедливо полагала, что рейдеру нет нужды так глубоко нырять в атмосферу газового гиганта.

Катер на большой скорости сближался с Сатурном, в атмосфере которого — в её верхних слоях — уже исчез земной космолёт. И если визуально его не было практически видно и до этого, то сейчас даже высокочувствительные сканеры «Берсеркера» едва-едва «видели» рейдер, который двигался в атмосфере Сатурна на удалении в двести километров от её верхней кромки. Его скорость процентов на двадцать превосходила скорость патрульного космолёта, однако Соколова пояснила тихо сидевшим в своих креслах детективам, что это ровным счётом ничего не значило. Рейдер мог быть и быстроходнее «Берсеркера», но дальнобойные турболазеры сводили на нет это преимущество.

Правда, пока бортовое вооружение «Берсеркера» было неактивно, что и понятно — распылить на атомы всегда успеется, а вот взять в плен/арестовать и допросить мерзавцев было как раз в духе Фроста и Селенского. Но для этого рейдер было ещё нужно догнать, чем в данный момент Инара и занималась.

Патрульный катер вошёл в верхние слои сатурнианской атмосферы, и корабль тут же окутало бледно-зелёное туманное покрывало, содержащее в себе, в основном, водород. Сразу же дала о себе знать турбулентность, отчего космоплан начало болтать, как известное дурно пахнущее вещество в проруби, однако гасители инерции и прочая автоматика «Берсеркера» быстро навели порядок, так что Фрост и Селенский не успели толком даже протошниться.

— А движок у него-то того… куда мощнее, чем я ожидала… — процедила сквозь стиснутые зубы Соколова. — И если я правильно всё поняла, они сейчас выходят из атмосферы чуть восточнее северного полюса Сатурна и ложатся на курс, ведущий во внешнюю часть Солнечной системы. И если они хотят поиграть в догонялки — что ж, я принимаю их правила игры.

— Они нас видят, интересно было бы знать? — осторожно осведомился Селенский.

— Вполне допускаю, но у них сейчас, скорее всего, другая задача, хотя наверняка я сказать ничего не могу. Они могут и попытаться нас атаковать, но «Берсеркер» — не карго с Цереры. Если они нас атакуют, то они об этом очень сильно пожалеют.

Фрост, услышав эти слова оперативника с Марса, хмыкнул, но вслух ничего не сказал. В конце концов, Космический Патруль располагал самыми современными — наряду с флотом ТехноСоюза — космическими кораблями, так что Соколова вполне могла быть уверена в собственных словах. Однако, подумал про себя титанец, иногда и палка может выстрелить, так что лучше быть готовыми ко всему.

Патрульный космоплан выскочил из атмосферы Сатурна примерно в семистах километрах западнее северного полюса планеты, после чего тут же изменил курс, нацелившись на тот район Солнечной системы, в котором располагался один из двух ледяных гигантов — Уран. Поскольку курс рейдера лежал в том же направлении, было логично направиться именно туда.

Поразмыслив немного, Соколова, посовещавшись с Фростом и Селенским (хотя офицер Космического Патруля вовсе не обязан был прислушиваться к мнению планетарных полицейских), решила отменить режим «ставим на уши всю Систему», ограничившись крейсером Патруля и коггом спецназа, чьи возможности несколько превосходили возможности кораблей сатурнианского флота. В конце концов, для того, чтобы взять на абордаж вражеский космолёт, не нужно было прибегать к услугам всего флота СВМ. Достаточно было крейсера Патруля с отрядом приписанных к нему штурмовиков. И «Ацидалийского каштана».

Технически, на то, чтобы преодолеть разделяющее Сатурн и Уран расстояние, обычному космолёту, движущемуся в пространстве со стандартной для большинства космических кораблей скоростью в десять процентов от световой, требовалось тринадцать-четырнадцать часов; если же разогнаться чуток быстрее, время, проведённое в полёте, можно было сократить до восьми-девяти часов. Однако военные космолёты летали гораздо быстрее своих гражданских собратьев, что существенно сокращало время полёта часов эдак до семи. О чём не преминула сообщить детективам Инара Соколова, по-прежнему сидевшая в пилотском кресле космокатера Патруля и направляя его к далёкому Урану.

Из тех скупых данных, что поступали на сканеры космоплана, следовало, что земной рейдер двигался к седьмой планете Системы со скоростью в четверть от световой, что давало ему неплохую фору и подлётное время около пяти с половиной часов. Это могло означать, что у землян имелись в своём распоряжении гораздо более продвинутые двигатели, чем считалось до этого. И не факт, что это было всё, на что был способен рейдер. В то же время скорость катера была ограничена двадцатью процентами скорости света, поскольку более мощный двигатель в корабль такого размера впихнуть было попросту невозможно. Если только, как пошутила Соколова, не прицепить его на внешней подвеске.

Да и следить за рейдером было довольно трудно из-за его системы маскировки. То ли она работала именно таким способом, то ли с генераторами маскировочного поля было что-то не так, но именно поэтому следить за космолётом землян было очень и очень непросто. Он то и дело пропадал из поля зрения детекторов, заставляя марсианку едва слышно ругаться сквозь зубы и в очередной раз перенастраивать сканеры, а когда появлялся, то создавалось впечатление, что в пространстве впереди катера Патруля движется какая-то штрихпунктирная линия, а не космический корабль. Единственным, что давало утешение, было то, что курс этой «линии» не менялся и вёл именно в ту точку пространства, в которой находился в данный момент своего орбитального периода спутник Урана, именуемый Сикораксой. Внешние спутники этого ледяного гиганта были необитаемы, что позволяло соорудить там всё, что угодно. И причём без ведома правительства Уранианской системы.

Патрульный катер миновал орбиты Титана и Гипериона, и сейчас приближался к Япету со стороны южного полушария восьмого спутника Сатурна. Даже невооружённым глазом можно было заметить пятна света, источником которых были купольные города; самое большое из них находилось южнее тянущейся по экватору Стены Япета километрах в семидесяти и принадлежало главному городу Япета — Павлову. Севернее Павлова, если применить бортовые видеопоисковые системы, можно было рассмотреть пронзающую Стену линию скоростной трассы магнитоплана, заключённую внутри туннеля из сверхпрочной микростали, армированной титаниумом, связывающей главный город Япета и второй по величине населённый пункт спутника — Торренс-Сити. Как и вблизи Титана, космическое пространство возле Япета было пустым, лишь над северным полюсом спутника висели три боевых космолёта СВМ класса эсминца, осуществляющие мониторинг прилегающего к Япету космоса.

— Если идти на такой скорости, то мы минуем орбиту Форньота через двадцать одну минуту с небольшим, — сказала, повернув голову к Фросту, который всё так же молча сидел в кресле второго пилота катера, Соколова. — Рейдер, правда, сделает это раньше нас, но здесь я уже ничего поделать не могу. Допустимая скорость для катера этого типа, которую можно развить без риска расплавить микрореактор, составляет двадцать процентов от световой, а это меньше скорости рейдера. О чём я сейчас реально жалею, так это о том, что мне не удалось посадить ему на корпус трейсер. Конечно, его могли и обнаружить, но всё же это лучше, чем вообще ничего. Ке са?

— Что толку сейчас об этом сожалеть, капитан? — пожал плечами титанец. — Пока мы можем его видеть, у нас есть шанс за ними проследовать до того места, откуда они вылезли. А там будет видно.

— Да? — прищурилась Инара. — А как вы вообще себе представляете дальнейшие наши действия? Вы, видно, рассчитываете, что мы пойдём на штурм базы Федерации на том спутнике Урана? А вы представляете себе последствия такого шага, детектив Фрост?

— Ну… а что в этом такого? — не понял Дункан.

— Что в этом такого? — усмехнулась марсианка. — Да, собственно, ничего, если не считать, естественно, того, что Земля спустит на нас всех своих собак. Нападение на пусть и секретную и пусть нелегальную, но ЗЕМНУЮ военную инсталляцию однозначно явится поводом к войне между Федерацией и ТехноСоюзом.

— Эта их… инсталляция находится на территории Союза Внешних Миров — это как объяснить с данной точки зрения? — недовольно нахмурился полицейский. — Мы с напарником в курсе, что в системе Урана у землян есть научная станция на Джульетте, которая ведёт изучение Урана, и торговые фактории «Интерстеллара» на Калибане и Паке — но это и всё. Правительство Союза никогда не давало — и не даст — согласия на строительство военной базы Федерации в контролируемом им пространстве…

— Однако Марсу вы разрешили построить две военные базы на Каллисто и Церере, — усмехнулась Соколова.

— Это совсем другое, коллега. Присутствие марсианского флота близ Ганимеда способствует безопасности дрожжевых ферм на спутниках Юпитера, а не мне вам говорить, какое значение для всей Системы имеют дрожжевые заводы и фабрики Юпитерианской системы. И Церера в этот же разряд входит. Поэтому давайте не будем мешать яичницу и говно, ист кля?

— Шёр, — на манер «внешника» отозвалась Соколова, примирительно выставляя вперёд обе ладони. — Здесь мне вам возразить нечего.

— Меня больше всего интересует, что сейчас происходит в окружающем нас пространстве, — подал голос Селенский, пытающийся самостоятельно прочитать показания приборов, которые были для него чем-то сродни китайским иероглифам. — О политике можно и потом будет поговорить, если время выдастся.

— Так, давайте посмотрим… о-о!

— Мне это ваше «о-о» не очень нравится, капитан, — насторожился Фрост при виде вмиг посерьезневшей марсианки, которая принялась сосредоточенно переключать мониторы и набирать на сенсорной клавиатуре какие-то команды. — В чём дело, можете объяснить?

— Я не вижу рейдер, — спокойно произнесла Соколова, продолжая свои непонятные детективам манипуляции с приборами. — Он исчез с экранов.

— В смысле? — не понял Фрост.

— В смысле, мать его так, что ни один сканер катера его не видит! — раздражённо бросила Инара, продолжая свои манипуляции с пультом управления. — То ли они полностью закапсулировались, то ли я чего-то не понимаю. И это меня раздражает. Причём сильно.

— Я вас вполне понимаю, коллега, — на губах Дункана возникла слабая улыбка. — Когда что-то мешает расследованию, это раздражает… да…

Соколова бросила на титанца пристальный взгляд, однако, по всей видимости, ничего криминального в словах полицейского марсианка не нашла. Пробормотав нечто, весьма похожее на ругательство, она снова вернулась к своему занятию.

Обнаружить пропавший со сканеров земной военный корабль не удалось ни через пять минут, ни через пятнадцать. Такое впечатление, что его, как говорили на Земле, «корова языком слизала». Соколова перепробовала все мыслимые комбинации скан-программ, но ни одна не принесла сколь-нибудь существенного результата. Рейдера просто нигде не было. От слова «совсем». Технически, как раздражённо пояснила марсианка на вопрос Фроста, какого хрена тут творится, это было несложно сделать — если на борту космолёта имелся генератор маскировочного поля. А такой генератор, судя по всему, у землян как раз и имелся. Да и более скоростной движок тоже давал им приличную фору. Так что, судя по всему, рейдеру удалось оторваться от преследования и благополучно уйти к Урану.

Пока Инара молча раздумывала, что же теперь должно предпринять, исходя из сложившейся ситуации, оба сыщика тихо сидели в своих креслах, стараясь не мешать более сведущей в подобных делах оперативнице Патруля. Да, им обоим доводилось действовать за пределами Титана, но не в открытом космосе, а на других спутниках Сатурна, пару раз — в Поясе, когда служебные дела привели их на Гигею, Академию и Чески Крумлов; доводилось им бывать и на галилеевых спутниках Юпитера. Однако открытый космос не являлся сферой их деятельности по одной простой причине — планетарные полицейские в этой области не имели ни должных навыков, ни должных полномочий. Всё, что происходило неправомочного в космическом пространстве Союза Внешних Миров, подпадало под юрисдикцию Космического Арбитража — пространственной полиции СВМ, базирующейся всё в том же Гюйгенсе и имеющей базу собственных космолётов неподалёку от купола Северин. Планетарные полицейские в дела Арбитров не лезли, лишь иногда их интересы пересекались, и тогда обе стороны сотрудничали во благо порядка и закона. Поэтому и Фрост, и Селенский терпеливо ожидали, какое же, в конце концов, решение примет марсианка.

— Значит, так, — произнесла Инара злым голосом, не глядя на детективов, — поступим вот как. Раз этот сраный рейдер исчез из сферы досягаемости наших сканеров, придётся идти к Сикораксе. Я свяжусь с Марсопортом и сформирую запрос в офис командующего на предмет привлечения к расследованию военных Союза. В конце концов, это же ваша территория, так что проявим уважение к союзнику.

Фрост понимающе усмехнулся. Сказать честно, если того требовали обстоятельства, Марс мог действовать в обход всех мыслимых межпланетных правовых актов — и никто бы и слова не сказал, так как ссориться с единственной сверхдержавой Системы никто не хотел. Однако посылать свои боевые суда в пространство Союза без хотя бы уведомления его правительства означало вызвать пусть и тихое, но всё-таки недовольство действиями Марсопорта со стороны Титана. Не говоря уж о том, что, поскольку Союз изначально был основан на конфедеративных началах, и Ганимед, и Церера, и Титания имели право на принятие полностью самостоятельных решений по ряду вопросов, в основном, это касалось внутренней безопасности. Поэтому в действиях Соколовой весьма чётко прослеживалась логика.

О чём говорила Соколова со своим руководством, сыщики так и не узнали, поскольку марсианка, ничтоже сумняшеся, задействовала дисторсионное поле, полностью поглощающее звук, так что полицейские просто молча сидели и смотрели, как Соколова беседует посредством квантовомеханического коммуникатора с каким-то офицером Патруля. Судя по всему, офицер этот занимал весьма высокое положение в военно-полицейской иерархии ТехноСоюза; впрочем, ни Фрост, ни Селенский не так уж хорошо разбирались в марсианской табели о рангах, чтобы судить наверняка. Поэтому они, переглянувшись меж собой, по молчаливому обоюдному согласию решили просто ждать дальнейшего развития событий.

— Значит, так, ребята, — проговорила Соколова, закончив беседу с Марсопортом и отключив дисторсионное поле, разворачиваясь в своём кресле лицом к детективам. — Марс даёт «добро» на рейд к Сикораксе. Высшему Совету очень не нравится вся эта бодяга, затеянная землянами. С баз в Астероидах будут выдвинуты четыре ударно-тактические группы Военно-Космического Флота, наше военное руководство свяжется с Титанией и запросит поддержку со стороны Флота Обороны Урана. Мы же, пока корабли ВКФ будут идти к Сикораксе, двинемся в ту сторону и проведём небольшую рекогносцировку. Нужно ведь понять, с чем именно мы имеем дело.

— В связи с чем такой крутой поворот? — насторожился Дункан.

— В связи вот с этим.

Соколова снова повернулась к пульту управления катером и что-то там нажала. Это её действие активировало трёхмерный голографический экран мультихроматрона, на котором возникла панорама какого-то участка космического пространства, в центре которого виднелась непонятная бело-голубая клякса с тянущимися во все стороны синими «нитями», имеющими явно энергетическую природу. Что это было такое и какое отношение оно имело к Сикораксе и вообще к расследованию таинственной деятельности землян на спутнике Урана, Фрост и Селенский не имели ни малейшего представления.

— Это снято высокочувствительными видеокамерами обсерватории на Плутоне и передано на Марс по сверхзащищённому каналу, — пояснила Соколова. — Явление имело место быть примерно в шестнадцати единицах от Персефоны, глубоко в Поясе Койпера.

— А что это? — спокойно осведомился титанец.

— Вы любите смотреть фантастические фильмы? — этот вопрос Инары поставил обоих детективов в состояние недоумённого замешательства и на несколько секунд выбил их из привычной колеи.

— Э-э… — Фрост переглянулся с Селенским, потом несколько озадаченно пожал плечами. — Ну… я смотрел серию про события Ереси Хоруса, пару фильмов про Ультрамаринов, «Возвращение Примарха» — кстати, реально суперский фильм, Владимир Майский там прямо раскрыл весь свой талант актёра жанра «сайенс-фикш». Робаута Жиллимана он сыграл просто великолепно. Да и Джессика Хиллебранд в роли Иврэйн тоже хороша. «Горизонт-58» тоже неплохой фильм, «Мираж»… а почему вы спрашиваете об этом? Причём тут наше дело?

— Вот эта штука, — Соколова ткнула пальцем в трёхмерный экран мультихроматрона, — вам ничего не напоминает?

— А должна? — прищурился титанец.

— Фрост — ну вы же смотрели много фильмов по Вархаммеру! Неужели вам ничего это не напоминает?

— Мм… хотите сказать, что это может быть… да перестаньте, что за чепуха! Нет у нас таких технологий, даже у Марса нет, про Землю я уж вообще молчу! Если только…

— Если только?

— Блин, ну это же не может быть правдой… или всё-таки может?

— Шеф — ты думаешь, что к появлению вот этой фигни могут быть причастны инопланетяне? — осторожно спросил Селенский.

— В фильмах по вселенной Вархаммера нет гиперпрыжков, там варп-пространство для этого есть, а оно не имеет ничего общего с гиперпространством, Ос. А вот такое показано — причём много раз, — Фрост ткнул пальцем в голографический экран мультихроматрона, — в фильмах про пилотов «Чёрного эскадрона».

— Вы и это смотрели? — удивилась Соколова.

— А что? — пожал плечами сыщик. — Хорошая серия, про межзвёздные войны, ксеносов, всё такое… Это окно гиперпространственного перехода? — неожиданно спросил Фрост, кивком головы указывая на мультихроматрон.

— Догадались? — усмехнулась марсианка. — Да, полезно смотреть иногда, как видите. По всей вероятности, это и есть след выхода чужого корабля из гиперпространства, поскольку никто в Системе ещё не подошёл к созданию работающего прототипа.

— Даже Марс? — прищурился Селенский.

Соколова несколько секунд молча глядела на землянина, потом издала какой-то непонятный звук.

— Знаете, практика в этом вопросе весьма далека от теории… Эй, только эта секретная информация! — спохватилась Соколова, строго поглядев на детективов. — Я вам ничего такого не говорила, понятно⁈ Пискните только кому-нибудь…

— … и Марс отправит нас на самый удалённый астероид, типа Ментора, где мы будет копать реголит или долбить вольфрамовую руду всю оставшуюся жизнь! — хохотнул Фрост. Однако буквально через секунду старший детектив посерьезнел. — Что ж, раз Марс идёт по этому пути, то я могу ему только пожелать удачи. Такое открытие принесёт огромную пользу для человечества, если только вот эти вот, — он ткнул пальцем в голоэкран, — не сделают нам какую-нибудь гадость.

— Так для этого мы и летим на…

Неожиданно Соколова прервала сама себя на полуслове и с выражением тревоги уставилась на один из мониторов.

— Что такое? — в свою очередь, насторожился Фрост. Подобрался и Селенский. — Что вы там такое увидели?

— Если это не сигнал бедствия, то что это, по-вашему?

Инара протянула руку к пульту управления и с помощью какого-то сенсора усилила исходящий из динамиков звук так, чтобы все, кто находился в кабине космокатера, могли его слышать.

Какими бы далёкими от всего, что было связано с космическими полётами, не были Фрост и Селенский, не узнать этот сигнал, состоящий из чередующейся серии «три точки-три тире-три точки», было невозможно. Если, конечно, вы не являлись одним из тех землян, которые именовались «социально-защищёнными» и которых не заботило ничего, кроме получения примитивных удовольствий от своей тупой жизни. Однако оба сыщика тут же отметили одну весьма тревожную деталь — сигнал этот явно транслировался автоматом, так как, в противном случае, они бы услышали голос какого-нибудь космонавта. А автоматическая трансляция кодового сигнала SOS могла означать только одно — выживших на борту космолёта не осталось.

И вот именно это обстоятельство не на шутку обеспокоило полицейских. Конечно, корабль мог получить серьёзные повреждения в результате столкновения с блуждающим астероидом или метеоритом или попасть в космический шторм, но это было весьма маловероятно. Служба контроля космического пространства на всех мирах Системы работала чётко, отслеживая орбиты всех мало-мальски опасных объектов, поэтому столкновение такого рода было весьма маловероятным, хотя и не невозможным. Но даже в таком случае на борту корабля должны были остаться выжившие. А если сигнал бедствия транслирует автомат — значит, дела на борту этого космолёта обстоят не так уж и хорошо, как того хотелось бы.

Либо корабль подвергся атаке пиратов, что было наиболее подходящей версией для того, чтобы объяснить отсутствие выживших. Но и здесь получалась нестыковочка — за последние три года в этом районе не было зафиксировано ни одного случая нападения пиратов на гражданские суда; конечно, это мог быть и какой-нибудь залётный пират, что было не так уж и невозможно.

В любом случае, патрульный катер обязан был отреагировать на полученный сигнал бедствия. Это был неписаный закон, которому следовали космонавты, и пролететь мимо терпящего бедствия космического корабля означало быть навсегда занесёнными в «чёрный список» и стать парией для всей Системы. Сегодня ты спасёшь десяток-другой жизней, завтра спасут тебя и твой экипаж. Поэтому Соколова, не раздумывая ни секунды, изменила курс патрульного космоплана и направила его в ту точку пространства, откуда исходил сигнал бедствия, транслируемый автоматом.

Ни Фрост, ни Селенский не выразили какого-либо возмущения действиями офицера Патруля. Оказать помощь терпящему бедствие кораблю являлось неписанным законом для всех космонавтов, так что они лишь поудобнее уселись в своих креслах и стали наблюдать за дальнейшим развитием событий.

Сделав соответствующую запись в бортовом электронном журнале и сообщив на Марс о причине изменения курса, Соколова произвела некие манипуляции с пультом управления. И хотя по ту сторону обзорного блистера ровным счётом ничего не изменилось — Уран был ещё далеко для того, чтобы его можно было различить невооружённым глазом, а разглядеть Сикораксу и вовсе не представлялось возможным ввиду небольших размеров этого спутника — для стороннего наблюдателя, полихордкристаллический дисплей курсографа чётко показывал, что курс космоплана изменился. Теперь катер двигался не в сторону собственно Урана, а в сторону его орбиты, причём той её части, что находилась по отношению к Сатурну в северо-восточной части верхней полусферы. Именно оттуда и поступил транслируемый автоматом сигнал бедствия.

Даже сейчас, в эпоху современных технологий космических полётов, нередки были случаи, когда что-то во время космического полёта шло не так. Протечка контура реактора, неисправность в работе генераторов, взрывная декомпрессия (здесь могло быть причиной несколько факторов и мы сейчас не будем на них заострять внимание), протонный шторм, столкновение с метеоритом — космос всё-таки до сих пор оставался враждебен всему живому, и в любой момент он мог об этом напомнить хрупким существам из плоти и крови. Вот и здесь могло быть что-нибудь в этом духе.

Когг и крейсер Патруля тоже, судя по изменению их траектории движения, зафиксировали сигнал бедствия, и теперь оба корабля спешили вслед за катером Соколовой. Их возможности в плане оказания помощи терпящему бедствие космолёту — особенно у крейсера — были куда большими, чем у космокатера. Если на борту терпящего бедствие корабля оказались бы всё же выжившие, то медицинский отсек крейсера мог предоставить им самые передовые медицинские технологии, какие только имелись в распоряжении технократов Марса.

Сверившись с показаниями квантовомеханического дальномера — КМД, Соколова сообщила Фросту и Селенскому, что подающий сигнал SOS корабль находится от них на удалении в семьсот миллионов километров в направлении на северо-запад, что могло означать одно из двух: либо этот корабль двигался в центральные районы Солнечной системы, когда произошло то, что произошло — либо он совершал рейс к одному из внешних миров. Дункан поинтересовался, возможно ли, используя аппаратуру катера, определить тип и принадлежность космолёта, на что Инара, чуть поморщившись, ответила, что дальномер такие вещи определять не умеет, а видеопоисковые камеры на таком расстоянии бессильны что-либо разглядеть. А автоматический идентификатор пока не подавал никаких признаков жизни, и вот это обстоятельство серьёзно беспокоило марсианку. Любой космический корабль имел автоматическую систему распознавания, которая работала независимо от бортовой энергосистемы, имея собственный источник энергии, и если она не подавала никаких сигналов, то это могло означать, что её вывели из строя намеренно. А в таком случае версия нападения пиратов становилась куда более вероятной.

Селенский поинтересовался, как скоро они приблизятся к терпящему бедствие космолёту. Соколова, поколдовав с бортовым компьютером, сказала, что если они будут идти прежним курсом и с прежней скоростью, то доберутся до места назначения примерно за три часа сорок минут. Не так уж и быстро, когда речь идёт об оказании помощи терпящему бедствие кораблю, но, если данные сканеров и радара не врали, катер, когг и Крейсер Патруля были единственными судами в радиусе, как минимум, десяти единиц. В том районе Системы, где недвижно висел в пространстве неизвестный космолёт, не проходили коммерческие линии, и что здесь мог делать транспортный корабль (если, конечно, это был транспортный корабль), оставалось непонятным. Соколова на всякий случай провела небольшую триангуляцию возможных маршрутов корабля, но ничего особо путного из этого не вышло. С равновероятной степенью он мог как следовать из Пояса Астероидов к внешним планетам, так и лететь откуда-нибудь с Плутона или Пояса Койпера на Меркурий или в тот же Пояс.

Чуть поразмыслив, Инара решила-таки придать немного дополнительного ускорения катеру, увеличив тягу маршевого двигателя на восемь процентов. Это давало пусть небольшой, но всё-таки выигрыш во времени, а в ситуации, подобной этой, каждая минута могла оказаться бесценной.

Сидеть в бездействии в тесной кабине боевого космоплана было довольно муторно, поэтому Селенский от нечего делать принялся разглядывать всевозможные приборы и дисплеи, пытаясь понять, что для чего здесь предназначено. Не достигнув сколь-нибудь существенных успехов, землянин пробурчал под нос что-то не совсем приличное, после чего с недовольным видом откинулся на спинку своего кресла.

Космоплан продолжал пожирать пространство, с каждой минутой приближаясь к месту нахождения терпящего бедствие корабля. За ним, на расстоянии примерно в одну сотую единицы, следовали когг с отрядом штурмовиков и патрульный крейсер, отчётливо наблюдаемые на радаре.

— Постойте-ка минуту… а это ещё что такое? — при этих словах Соколовой Фрост и Селенский вмиг насторожились и уставились на главный мультихроматрон. — Так-так-так…

Пальцы Инары шустро забегали по сенсорной клавиатуре, подстраивая бортовую аппаратуру катера так, чтобы получить наиболее чёткую картину происходящего.

— Что-то не так, коллега? — осторожно осведомился Фрост, наблюдая за действиями офицера Патруля.

— Пока не знаю, — с некоторой заминкой отозвалась марсианка. — Но КМД показывает ещё один корабль неподалёку от первого.

— Пират? — насторожился Селенский.

— Пока не знаю. С такого расстояния нельзя что-либо понять. Но он только что появился вблизи транслирующего сигнал бедствия корабля. Возможно, какой-то грузовик… хм… попробую с ним установить связь…

Соколова быстро принялась настраивать коммуникационное устройство с тем, чтобы попытаться связаться с появившемся рядом с терпящим бедствие космолётом неизвестным судном. И её попытки принесли желаемый результат. Несколько секунд спустя на голографическом экране мультихроматрона возникло окно дальней связи, которое протаяло в глубину и, обретя объём и чёткость, отобразило панораму рубки какого-то космического корабля с человеком в форме Торгового Флота на переднем плане.

— Говорит капитан торгового корабля «Молчаливый странник» меркурианского регистра Пол Ханссен, — произнёс космонавт, глядя прямо в объектив передающей видеокамеры. — Мы видим вас на мониторе нашего дальномера. Назовите себя.

— Капитан Ханссен — я офицер Космического Патруля Марсианского ТехноСоюза капитан Инара Соколова, — с лёгкой усмешкой ответила марсианка, явно забавляясь реакцией Ханссена на свои слова. — Нахожусь на борту патрульного катера с офицерами полиции Титана, меня сопровождают крейсер и когг специальных операций Патруля. Следуем на сигнал бедствия, полученный нами при преследовании космолёта террористов.

— Э-э… — на лице Ханссена отобразилось явное недоумение и растерянность. Не каждый день встречаешь в космосе сразу три корабля Космического Патруля. — Террористы? А что, собственно, случилось?

— Случилось, — сказала, как отрезала, марсианка. — Вы сейчас рядом с терпящим бедствие кораблём? Видите его?

— Мм… да, мы всего в километре от него, офицер.

— Он сильно повреждён?

— Я вообще не вижу никаких внешних повреждений, и сканеры не показывают наличия признаков взрывной декомпрессии. Но дело не в этом.

— А в чём?

— Смотрите сами. Переключаю картинку на камеры внешнего обзора.

Лицо капитана «Молчаливого странника» исчезло с голоэкрана, а вместо него перед сидящими в кабине космокатера людьми повисло трёхмерное изображение космического корабля, который передавал сигнал бедствия. И при виде его лицо Соколовой приобрело выражение крайнего недоумения.