Вторая жена

Глава 17

Роуз вошла в прихожую и остановилась. Ее взгляд обежал стопку запечатанных писем на столике, гору детской обуви и курток у подножия лестницы, груду выстиранного белья на стуле около кухни.

— Не гляди на этот беспорядок, — сказала я. — Мне было некогда.

— Конечно. — Вблизи были заметны темные круги под глазами у Роуз, совсем как у меня. — Конечно, ты не могла со всем этим справиться. — Ее взгляд остановился на пальто Натана на вешалке. — Когда Натан ушел, со мной было то же самое. Разбросанные вещи, беспорядок. Не было смысла убираться и мыть посуду.

Я ощетинилась:

— Нет смысла ворошить прошлое.

— А стоит ли делать вид, что ничего не было? — Роуз пожала плечами. Теперь этот жест выражал у нее не усталость и покорность судьбе, как несколько лет назад, а удивление и иронию в почти галльской манере.

Я провела ее на кухню. Она положила пакет на стол.

— Ты хорошо ее отделала, — сказала она. — По-другому, но хорошо. — Ее глаза обратились в сторону двери. — Как мальчики? Они дома?

Я снова разозлилась:

— Они в саду.

Она взглянула через мое левое плечо на входную дверь.

— Я не разглядела их как следует на похоронах, но была поражена, насколько они похожи на Натана. Это у Феликса волосы совсем, как у Натана?

— Нет. У Лукаса.

— Они выглядят очень высокими для пятилетних.

— Им шесть, — сказала я. — Им исполнилось шесть в марте.

— Сэм совсем не был похож на Натана, пока ему не исполнилось восемнадцать. Потом он превратился в клона Натана. Интересно, будут ли они высокими, как их отец?

— Понятия не имею.

Роуз уже готова была распустить материнские крылья над моими детьми. Это было неправильно, неправильно. «Я никогда ни в чем не мог обвинить ее как мать, — сказал как-то Натан. — Никогда».

Я махнула рукой в сторону чайника.

— Может быть, сделать тебе кофе или чай?

— Нет, спасибо.

Словно тени четырех детей лежали между нами в холодном жестком молчании.

Наконец, я нарушила его:

— Близнецы тебя не касаются, Роуз. Я не понимаю, о чем думал Натан, когда он внес это глупое… — я повысила голос — … бессмысленное дополнение в завещание. Может быть, он решил так жестоко подшутить над нами? Если я умру, заработаю паралич или сойду с ума, мои дети окажутся у тебя. О чем он думал?

Она беспокойно пошевелилась.

— Не придавай этому слишком большое значение. Вряд ли такое случится вообще.

— И все-таки, — с горечью произнесла я, — я не хочу, чтобы ты участвовала в нашей жизни.

— Ради всего святого! — Она взглянула на меня. — Ты думаешь, я очень хочу? — Она взяла себя в руки. — Извини.

— Я поняла, что не знала Натана вообще.

Роза вздохнула и сказала, словно это была самая очевидная вещь на свете:

— Именно так я думала, когда он ушел от меня. Меня удивило, как мало я знала человека, с которым прожила так долго. Это происходит всегда, но, наверное, хорошо, что мы не можем сунуть нос во все закоулки чужой души.

— Иногда мне кажется, что Натан придумал эту историю с опекунством просто от скуки. Она давала ему пищу для размышлений. — Я прекрасно знала, что была несправедлива к нему.

Роуз, очевидно, была согласна с ним:

— Ты считаешь, что Натан был настолько эгоистичным? — Она послала мне взгляд, который не сулил никакого взаимопонимания. — Он думал только о близнецах. — Она постучала пальцем по пакету, правда без особого энтузиазма. — Я могу заняться этим?

Чувствуя жгучую боль, я повела ее в сад. Но если я и была неправа, обвиняя Натана в жестокости, это не значило, что его мотивы были совершенно чисты.

Близнецы сидели в своем убежище за сараем. После нашего возвращения из Корнуолла их головы были забиты пиратами, пещерами и крепостями на скалах. Они разбили в саду лагерь, который, как они мне сообщили, был их великой тайной.

— Где они? — спросила Роуз.

— Я указала на сарай.

— В своей штаб-квартире. Думаю, команда джедаев готовится к битве.

— Ах, — вздохнула Роуз. Она наклонилась и потянула веточку старого куста лаванды. — Ты не заботилась о моем саде.

Густая трава с проплешинами мха. Кустарники, нуждающиеся в обрезке. Заглохшие клумбы. Полная заброшенность, результат моей небрежности и безразличия.

— Нет, я никогда им не занималась.

Она выпрямилась с веточкой лаванды в пальцах.

— Забавно. Мне казалось, каждая травинка и листик будут запечатлены у меня в памяти. Но как только я покинула это место, я забыла его. Или скорее оно забыло меня.

Я провела не так уж мало времени, пытаясь представить, что чувствовала Роуз после изгнания из своего сада.

— Ты хочешь сказать, совсем забыла о нем?

— Нет. — Она перекатывала в пальцах стебелек. — Оно словно ожидало меня… нас.

— Тропинка, подъем, отдых? — Озадаченная, она нахмурилась. Потом ее лоб разгладился. — Ты говоришь о плане сада, что я послала Натану? Значит, он тебе понравился? Он попросил у меня несколько идей, и, кажется, они его заинтересовали. Я знала, что он захочет восстановить сад в конце концов.

— На самом деле он никогда не упоминал о нем. Я нашла план сада в его записной книжке.

— О, — Роуз пламенно покраснела и сжала губы. — Если хочешь, я могу отправить тебе свои предложения, у меня есть копия.

— Нет, — сказала я. — Нет.

Через некоторое время она добавила:

— Я думаю, Натану не очень понравилось, что я согласилась обсудить с ним план сада. Возможно, он ожидал услышать, что я не хочу иметь с ним ничего общего. Думаю, он был очень удивлен, что я не стала возражать. И поэтому он заказал розу, тебе так не кажется?

— Все может быть. — Я показала на сломаную изгородь. — Мальчики играли в мяч. Надо было починить, но я никогда не интересовалась садом. Натан не… Я имею ввиду, Натану было некогда. Иногда у него случались приступы совести, и он отправлялся копать. Когда я только переехала сюда, он сказал, что сад был исключительно твоим делом. Я поняла его так, что меня это тоже не касается.

— Жаль, Минти, — сказала роуз. — Сколько общих интересов у вас могло бы быть.

Из-за сарая раздался крик, и Феликс, весь красный и рыдающий, бросился ко мне:

— Мама! Он стукнул меня. — Он упал на колени.

— Ш-ш, — сказала я, — он не хотел.

Феликс завопил сильнее, и я слегка встряхнула его:

— Ш-ш, Феликс. Поздоровайся с миссис Ллойд.

Но Феликс считал, что имеет право на скандальчик и повысил громкость:

— Не позорь меня, — шепнула я ему, когда Феликс упал на спину и задрыгал в воздухе ногами.

Он был похож на рассерженное насекомое. Краем глаза я видела ухмыляющегося Лукаса, который размахивал палкой с прикрепленным к ней Бланки Феликса. Я переключила свое внимание на насекомое, которое теперь икало. Я похлопала его по спине.

— Перестань, — решительно сказала я, что, впрочем, не возымело никакого эффекта.

Роуз сказала:

— Ах, боже мой, — с веселой интонацией зрителя, который на самом деле думает: «Ты не справляешься со своими детьми».

Уже знакомая мне черная ярость затопила меня. Сама ужасаясь этому чувству, я вздернула кричащего Феликса на ноги более грубо, чем собиралась.

— Не смей ничего говорить, Роуз.

— Зачем мне это? Это не мое дело.

Она вытащила из сумки пару резиновых перчаток.

— Можно заглянуть в сарай.

Я склонилась над Феликсом.

— Покажи миссис Ллойд сарай, а я пока поговорю с Лукасом.

Но Феликс отказался сотрудничать и прижался к моей руке. Когда мы проходили мимо сирени, Роуз потянула сухую ветку. Она тихо хрустнула. Провисшая на петлях дверь сарая заскрипела, когда Роуз открыла ее. Интерьер был щедро украшен паутиной. К стене были прислонены вилы, их зубцы были облеплены землей. Еще здесь был ржавый совок, лопата и стопка вазонов. Пакет удобрений был настолько стар, что весь порошок спекся в камень. Я ткнула его ногой.

— Натан собирался вывезти все это на свалку.

Пока я загоняла Лукаса в угол и отбирала у него Бланки, Роуз разбиралась в сарае. Она вышла оттуда с вилами и совком с расколотой ручкой. Она умудрилась накопать им горсть удобрений.

— Сейчас, — она внимательно осмотрела кривые тропинки на лужайке, кучу сорняков и травы на месте срезанных клематисов. Она прикрыла глаза рукой, и я знала, что она вглядывается в прошлое.

— Честно говоря, я не хотела, чтобы ты садовничала, Минти. Только не в моем саду, — ее глаза выдавали внезапное оживление. — Но об этом я могу не волноваться. — она взяла пакет. — Где мы посадим розу?

— Мне она вообще не нужна.

Она обняла пакет, словно защищая:

— Но ее прислал Натан. Он, должно быть, думал о нас обеих. Она должна быть здесь, только надо понять, где он хотел ее посадить.

— Какой смысл? — Я оглядела сад. — Ею никто не будет заниматься.

Роуз разрезала обертку секатором.

— Я так понимаю, ты собираешься и дальше здесь жить?

— Ты сама прекрасно знаешь, что собираюсь. Во всяком случае, школа близнецов здесь недалеко. — Я посмотрела на нее. — Думаю, ты уже поговорила с Тео о завещании.

— Да, у меня. — Она не собиралась развивать эту тему. — Если вы останетесь здесь, тебе придется подумать о саде.

Пальцы Феликса сжали мою руку.

— Роуз, я не думаю, что это твое дело.

Это заставило ее замолчать. Без сомнения, Роуз была благодарна обстоятельствам за некоторую долю приобретенного иммунитета — у нее ыбло время привыкнуть к жизни без Натана. У меня этого времени не было, я не контролировала себя. Она не стала протестовать против моей грубости, просто улыбнулась Феликсу, который наконец поднял голову. Он перестал плакать и изучал роуз с нескрываемым любопытством. Роуз присела перед ним.

— Мы на самом деле не поздоровались, Феликс. — Она протянула руку. — Я знала твоего папу.

Феликс опустил руку.

— Папа… — повторил он, наградив Роуз сокрушительным взглядом широко раскрытых глаз, которым, как я знала, мог любого человека превратить в своего слабовольного обожателя. Брови взметнулись вверх, в этотмиг она была покорена.

Она проглотила комок.

— Он такой красивый, такой невинный, — пробормотала она. Ее глаза увлажнились. — И так похож… Хотя, чего я ожидала?

Феликс пододвинулся ближе к Роуз.

— Почему вы плачете? Мама, почему эта леди плачет?

Я слегка подтолкнула его.

— Иди найди Лукаса. Я думаю, он в вашей крепости.

Феликса не понадобилось уговаривать. Он поскакал к сараю и скрылся из вида. Роуз вытерла глаза и вздохнула.

— Они немного неуправляемы сейчас. Но я знаю, как сними справиться.

Она не ответила. Уже на грани раздражения и желания прибить ее я сказала.

— Просто посади эту чертову штуку и уходи, Роуз.

— Хорошо. Я хочу быть здесь не больше, чем ты. — Она начала ходить по участку. — Здесь, — сказала она в конце концов. — Если я посажу ее здесь, ты сможешь видеть ее из окна кухни.

Удобрение высыпалось из совка, образовав белое пятно на траве. Роуз растерла его подошвой ботинка и начала копать. Ночью прошел дождь и влажная почва легко уступила вилам. Я наблюдала за ней.

— Когда Натан попросил тебя помочь с садом?

— Я не помню.

— Вы с ним часто болтали об этом?

«Сад должен иметь правильную структуру», — могла бы сказать Роуз. И Натан, без сомнения, согласился бы с ней.

Мы с Натаном поддерживали связь. Это же естественно.

Разве обмен мнениями о садоводстве является прелюбодеянием? В некотором смысле, да — даже больше, чем слияние плоти и последующие беседы, которые ведут, приподнявшись на локте в постели. Натан хотел знать мнение Роуз. Он опирался на ее знания и воображение. Он попросил ее высказать личные пожелания. «Я предлагаю здесь оливковое дерево, а здесь лаванду».

Роуз просеяла замлю, отобрав камешки, которые потом можно будет уложить сверху, и выровняла периметр ямки. Она была в отличной форме, с крепкими руками и ногами, с ярко выраженной талией.

— Это безумие, сказала я наконец.

Она продолжала копать.

— Нет, это не так.

— Я действительно не хочу эту розу.

Роуз встала и оперлась на черенок вил.

— Но ты должна.

Я закрыла глаза.

— Вы часто виделись с Натаном?

Она покачала головой.

— Мы вообще не виделись.

— Извини?

Корни розы были сухими и безжизненными. Роуз опустила ее в ямку, расправила корни в разные стороны и засыпала землей.

— По хорошему, ее надо было поставить в воду на некоторое время, но можно обойтись и без этого.

Она слегка уплотнила почву ногой.

— Ты должна понимать, Минти, что нельзя просто взять и разрвать брак. Поверь, я бы хотела. — Она окинула розу критическим взглядом. Держится вполне устойчиво, да?

Я кивнула. Стебель розы под моей рукой был жестким и колючим.

— Как глупо, что ты хочешь знать, как я себя чувствую, Роуз. Потому что я очень глупо себя чувствую, с тех пор, как узнала, что Натан связался с тобой.

«Ну, теперь ты знаешь, каково это», — могла бы сказать Роуз.

Она похлопала руками в перчатках. Звук был до странности глухим. Она попыталась что-то сказать, спохватилась и отступила назад, рассматривая свою работу.

— Интересно, о чем же он думал, когда заказывал ее?

Я повернулась на каблуках и пошла в дом. За спиной я услышала стук двери сарая, звук шагов Роуз по плитке дворика, ее «до свидания, еще увидимся» близнецам. Она не имеет прав на моих детей, мрачно думала я, готовая разрыдаться.

Роуз вошла на кухню и положила упаковку на стол.

— Я не знаю, куда выкинуть мусор.

— Оставь здесь.

— Хорошо. — Последовала короткая пауза. — Мне пора идти, надо дописать статью. Сроки поджимают.

Деловая женщина разговаривала с деловой женщиной. Такие разговоры можно услышать повсюду. Например, за обедом, когда сквозь негромкое бормотание прорываются слова: «Встреча», или «Ты должна увидеть дом», или «Я мечтаю проспать лет десять». Когда-то мы разговаривали с Роуз именно так.

— Иди уже, — сказала я.

Она стряхнула грязь с перчаток в раковину.

— О детях, Минти…

— Не упоминай их. Мы справимся сами. — Я вспомнила фигурку Феликса у подножия лестницы. — Мы делаем все возможное. Я не нуждаюсь в твоей помощи.

Роуз снова взглянула на часы, она колебалась.

— Постарайся поливать розу в течение нескольких дней.

— Роза, не вмешивайся. О'кей?

Она тихо сказала:

— Не обижайся на Натана.

— Натан умер, — прошипела я сквозь зубы. — Он мертв.

На другой стороне улицы миссис Остин в надежде на продолжение зрелища топталась около калитки с мусорными пакетами. Грузовик строителей припарковался невдалеке от моего дома.

От невыносимой тяжести на сердце я заплакала:

— Разве вы не сговорились об этом с Натаном? Разве он не говорил тебе: «Минти нужна помощь, она не справляется с детьми»? Как он дал тебе понять, что я уже не нужна ему?

— Это просто твои домыслы, — тихо сказала Роуз. — Я буду их опекуном, только если тебя не станет. Это всего лишь мера предосторожности.

— Я хочу, чтобы ты исчезла, — сказала я. — Но от тебя ведь не отвяжешься.

Роуз повернулась так резко, что опрокинула чашку со стола. Ни одна из нас не двинулась, чтобы поднять ее. Она откатилась к стене.

— Я не знаю, что ты напридумывала себе, минти. — Ее голос был совершенно бесцветным и ровным. — Я пыталась избавиться от Натана. После того, как он ушел к тебе… После того, как ты приняла его, а я должна была заново строить свою жизнь, а это было так трудно. У меня не было ни малейшего желания возвращать его в свою жизнь. Или тебя. Я не хочу иметь ничего общего с твоими детьми.

— Тогда уходи.

— Но я не собираюсь исчезать, как ты варазилась, только ради твоего удобства. Я все сделаю, как я хочу, и как посчитаю нужным.

Злая, опустошенная, близкая к отчаянию, я пролежала без сна большую часть ночи. Был теплый вечер, когда Роуз привела меня в дом номер семь и познакомила с Натаном. «Это будет ужин в саду, минти. Приходи». Предварительная работа была завершена, я уже сознавала свою нелояльность к ней. Дальше все было просто. Когда мы втроем обсуждали причины многолетней дружбы, я взглянула на Натана широко раскрытыми глазами. Этого оказалось достаточно.

Потом он сказал мне: «Я не знаю, что на меня нашло, Минти. Раньше меня не соблазняли, и я сам об этом не задумывался». В конце концов мы поженились, хотя каждый из нас хотел совершенно противоположное тому, что делал. В припадке любовной горячки Натан оставил Роуз и свою жизнь на Лейки-стрит, увлекшись мной, потому что я была непредсказуемой, спонтанной и гламурной. Он хотел, пока не поздно, попробовать жить другой жизнью. «Это идеально чистый лист, — сказал он, бросаясь на мою неширокую кровать. — Мы свободны от всей это повседневной рутины». Я ничего не сказала о том, что было совершенно очевидно. Это бы смутило его. Никто не хочет слушать доводы рассудка, когда собирается повернуть время вспять. «Ты меня понимаешь?» — спросил он. Я погладила его по лицу: «Мы свободны, как птицы».

Я не призналась, что уже мысленно вижу, как молодая женщина ходит по кухне просторного дома номер семь, кладет носки в ящик комода, мыло в блюдце на краю раковины, ставит молоко в холодильник. Этой женщиной была я.

Часы показывали 5.15 утра. Я провела рукой по телу и почувствовала, что моя грудь и плечи болят сильнее, чем раньше. Мои глаза щипало, голова была тяжелой и гулкой. Я не смогу больше спать в эту ночь. Я поднялась с постели, спустилась вниз и вышла в сад.

Было холодно, и я дрожала. Несколько капель дождя упали на мое лицо, пока я шла по лужайке. Я должна была быть честной с Натаном и сказать ему: «Мы не будем свободны, это не возможно». Его смерть — его неожиданная и глупая смерть — вполне заслуживала нескольких гневных вспышек и даже крупной ссоры между мной и Роуз. Натану нужна была поминальная тризна, трагедийный пафос, гром литавров. Я должна была по-театральному оплакать его, чтобы очистить свое чувство от вины и разочарования.

Я понимала это. Но все-таки сейчас я стояла перед розой и смотрела на нее. Я протянула руку и схватила ее за стебель. Шип вонзился в основание большого пальца, показалась кровь. С легким вздохом боли я выдернула розу из земли.