Второй сын

Глава 5

— Тренировка окончена! Свободны все, кроме… — привычно проследив за тем, как еще пятеро самых ленивых «попали» на дополнительные работы, Эрвин чуть ли не бегом припустился к основному зданию крепости. Прямо возле входа стояла бочка, в которой лежали странного вида камушки, в основном не крупнее абрикоса. Серовато-зеленые, холодные на ощупь и покрытые тонким слоем пепла, который медленно отшелушивался с них… Это — использованные королевскими алхимиками ядра силы. Дальше они разрушались, медленно превращаясь в пыль, в пепел. Но до того, как ядра силы придут в негодность, у них еще оставалось одно очень полезное свойство…

Прихватив сразу пару штук, юноша поспешил к себе, в казарму. Воины там по-своему боролись со скукой. Кто-то общался, кто-то — играл в несложные игры на щелбаны. Некоторые культивировали. Или просто валялись на лежанке, бездумно пялясь в потолок. Кто-то вырезал из деревяшек крохотные поделки, или учился жонглировать камушками, развивая свою ловкость… В общем, стоило захотеть — и можно было найти занятие по душе. Говорят, несколько поколений назад было по-другому. Начальство не давало ни минуты отдыха, постоянно придумывая разнообразные задания. Неважно какие, и нужны они или нет — главное, чтобы были бесконечными. Задания были тупейшие, вплоть до того, что один десяток носил камни на одну сторону стены, а второй — обратно. Замазать кладку каменной стены глиной, чтобы была «гладкой», а потом отдирать и отмывать, потому что «некрасиво»… И такой «полезной» работы хватало для всех!

Закончилось это все кровавым бунтом. Дважды. Попавшие в крепость, как правило, знали, что шансов выжить у них не так уж много, поэтому за остатки своих прав готовы были лить кровь, и свою и чужую, да и смерти не сильно боялись. Сложно напугать чем-то воинов, постоянно сражающихся с разнообразными монстрами, и знающих, что долгие годы им деваться некуда… С тех пор жить в крепости простым воинам стало намного легче…

Проигнорировав взгляды окружающих, Эрвин поспешил умоститься поудобнее на жесткой лежанке, и закрыть глаза. С момента раскрытия ауры в ощущениях появилось нечто новое, сложноуловимое. Согласно «учебнику» из библиотеки, сначала нужно было сосредоточиться на ауре, «дабы подробно познать ее». Научиться четко ее ощущать, отличая от реального тела. Рекомендовалось найти тихое помещение, чтобы ничего не отвлекало в первое время…

— Да! Я сделал это! Все видели? — радостно заорал кто-то слева. Общий уровень шума подрос еще на пару тонов.

— Я почему-то так и думал… — пробормотал Эрвин, и залез в карман. Там лежало несколько темных комочков — воск, по-тихому раздобытый юношей. Воровать нигде не пришлось — достаточно было просто внимательно присмотреться, и содрать старые потеки там, где были свечи — до них никому не было дела.

Скатав самодельные беруши из воска, Эрвин заткнул уши, и вновь устроился поудобнее. Стало немного тише. Можно было, конечно, попытаться найти тихий уголок где-нибудь на пустынных нижних уровнях стены… но не стоило этого делать. Любой рядовой воин обязан был постоянно находиться в казарме. За редкими исключениями вроде еды или похода в туалет. И следили за этим достаточно строго — никому не нужны были три тысячи скучающих солдат, гуляющих где попало. К тому же, в случае тревоги, найти их проще именно тут. Со временем это становилось привычкой. Настолько, что некоторые старые, бывалые воины порой жаловались, что им становилось «неуютно» вне стен родных казарм.

…Беруши немного помогли. Но не сильно. К тому же, в отличие от всех остальных, у Эрвина имелся еще один раздражитель — чужие эмоции. В спокойном, расслабленном состоянии они ощущались даже лучше. Далеко не сразу юноша сообразил — то, что ему мешает, должно и помочь. И лишь когда он сам себе начал внушать чувства спокойствия и концентрации, дело пошло на лад. Постоянно ускользающее ощущение ауры начало постепенно становится четче. Параллельно с этим приглушилось восприятие времени.

Внезапно Эрвин ощутил, как его кто-то трусит за плечо. Довольно энергично.

— А? Что-то случилось?! — пробормотал юноша, вытаскивая самодельные беруши из ушей. Над ним нависал Аджит:

— Наша очередь идти есть. Будешь?

Живот юноши что-то одобрительно квакнул. Эрвин поневоле потер его.

— Да, надо сходить, спасибо…

Любопытно было то, что с ними в этот раз не было Берхарда — их десятника. Обычно он не пропускал еду.

Разгадка оказалась проста — когда десяток вернулся в казарму, там и обнаружился и сам Берхард. Который рассказывал правила поведения в крепости парню, немного старше самого Эрвина. Чуть раскосые глаза, рыжая, приметная шевелюра, фигура довольно крепкая — видно было, что физически силен. Длинный нож висел на поясе, но этим никого не удивишь — не в крепости, где каждый второй таскает с собой личное оружие. Лицо, правда, показалось немного знакомым, однако юноша отмахнулся от этого — мало ли где он его мог видеть раньше…

— … И запомни — ты тут надолго. От того, насколько будешь ладить со своими новыми товарищами, зависит, успеют ли они тебе прикрыть спину в новом штурме. Но в принципе — ничего сложного. И да, твой кинжал — это не оружие. Поэтому нужно подобрать тебе что-то побольше. С каким-то более длинным оружием умеешь работать?

Рыжий парень развел руки.

— Понятно… значит, будешь копейщиком. Надо будет сходить, получить… жетон, кстати, не забыли тебе выдать? А то без него хоть зубами воюй, хрен что дадут… О! Парни! Это Гоззо — еще человек в наш десяток. А ты запоминай: вот этот здоровяк — Аджит, — тыкнул пальцем в названого десятник. — За ним стоит Индж, наш любитель бурчать на все…

— Это неправда…

— Хе-хе, вот видишь! Гуно, Кифер, Велтен, Оллард, — продолжал называть Берхард воинов. — И Эрвин, предыдущий самый младший. Однако уже успел поучаствовать в прошлом штурме, и даже неплохо проявил себя. Так что — они все — твои старшие.

— Будем знакомы, я — Гоззо, — кивнул новичок. Причем, когда десятник называл его новых товарищей, тот равнодушно запоминал. Но стоило прозвучать имени Эрвина, как взгляд рыжего метнулся к его лицу. Внешне ничего не изменилось. Однако чувства новичка выдали целую бурю — там и злость, ненависть, странная решимость, а сверху — настороженность.

— Эй! А почему не двоих? У нас опять не полный десяток, — возмутился Индж.

Берхард насмешливо фыркнул: — Скажи спасибо, что хотя бы еще одного человека выделили. Второй и девятый десятки нашей сотни вообще по семь человек. Ну, ничего, через пару месяцев будет новая партия…

Не вслушиваясь дальше, Эрвин снова погрузился в самопознание, посвящая этому все свободное время. Всего полтора дня — ровно столько понадобилось, чтобы научится концентрироваться на ауре. Это оказалось несложно — ведь отныне это часть его организма. Теперь настал черед прихваченных ядер силы. Зажав по одной штуке в каждой руке, юноша анализировал изменившиеся ощущения в ауре. Человек не может напрямую поглощать энергию из ядер силы. Однако вот такие, находящиеся «на последнем издыхании» ядра неплохо фонят энергией, распадаясь. Крайне слабо, но непрерывно — самое то, для того, чтобы с их помощью перейти к следующему этапу.

Ориентируясь на внешнюю энергию, нужно было ощутить свою собственную, родную. И уже с нею работать.

Следующие несколько дней Эрвин потратил на попытки управлять своей энергией. И поначалу ничего не выходило — было ощущение, будто пытаешься из воды вытащить один-единственный крохотный, очень верткий лист, используя простую палочку. Едва удавалось зацепить крохи родной энергии, как тут же «выбивало» из состояния концентрации, нужной для этого. И все приходилось начинать сначала. К тому же, настораживал новичок. С виду — обыкновенный парень. Общался со всеми вежливо, даже немного заискивающе. Но его чувства порой буквально пылали черной ненавистью и какой-то злобой к нему. К тому же, этот Гоззо постоянно следил за ним. С помощью эмоций это четко ощущалось…

В очередной раз потерпев неудачу в упражнении, Эрвин расслабился, и попытался вспомнить, почему этот Гоззо в первые мгновения знакомства показался ему немного знакомым? Такое ощущение, что он его уже где-то видел. Но где?! Просто на улице? Нет, не похоже. А если бы была какая-то важная ситуация, связанная с ним, то получилось бы вспомнить… Может, общие знакомые? Но Эрвин в прошлом был почти классическим «книжным червем» — готовясь к вступительным экзаменам на королевского чиновника, юноша многое пропускал в обычной жизни. Тогда он не жалел — ведь получив заветную должность, легко можно было бы все наверстать…

Внезапно короткое воспоминание пронзило не хуже стальной иглы — Алмерик! Его старший брат! Именно с ним когда-то давно Эрвин уже видел новичка. Вот только его звали вовсе не Гоззо… Итого, получается вывод — человек его старшего брата, наследника Отто Златобородого появился рядом. И при этом от него периодически полыхает злобой, и решимостью. Это точно не к добру! Особенно, если вспомнить самого Алмерика…

Несколько дней Эрвин готовился. По пути в туалет был участок стены, сильно выделявшийся от остальных кладкой. А точнее, качеством швов — раствор между ними можно было выковыривать буквально пальцами. Так что каждый раз, проходя мимо, он украдкой чиркал металлическим жетоном по раствору, аккуратно собирая осыпающийся песок. И стараясь это делать так, чтобы никто не заметил.

Набрав достаточно, юноша умостился на лежанку. Его десяток уже привык, что Эрвин пытается культивировать, так что ничего необычного в этот раз не было. Однако сам юноша даже не подумал сосредотачиваться на собственной энергетике — наоборот, все свои силы он направил наружу. На «Гоззо». Постепенно внушая ему любопытство, и нетерпение. Из под прикрытых глаз наблюдая за ним. Когда новичок начал от непонятно откуда взявшегося нетерпения вести себя дергано, Эрвин понял — пора. Он вышел из казармы, сделав вид, будто бы ему нужно в туалет. Причем, он двигался специально не быстро. Однако, когда прошел мимо, и направился на лестницу, ведущую на уровень ниже, краем глаз заметил, что новичок не выдержал, и тихо последовал за ним.

Несколько пролетов быстро промелькнули. Эрвин ускорялся, параллельно продолжая посылать и усиливать эмоции азарта и любопытства своему преследователю. Спустившись на несколько уровней, где уже нельзя было встретить людей, он резко свернул в коридор и приготовил свое запасенное оружие — песок.

Послышался тихий щелчок. Воображение быстро дорисовало, как рыжий преследователь вытащил свой кинжал из ножен.

Однако, когда он, подзуживаемый буйством эмоций внутри, осторожно заглянул за поворот, ему в глаза влетела горсть песка.

— Ах ты ж… — воскликнул новичок, отшатываясь назад и пытаясь, не выпустив из рук кинжал, прочистить глаза.

Эрвин быстро сделал пару шагов вперед, и опустил металлическую рукоять меча на голову неудачливого преследователя. Тот, оглушенный, свалился кулем на пол. Юноша быстро его связал заранее запасенными короткими кусками веревки, и утащил дальше по коридору, не смотря на вялые дерганья приходившего в себя «Гоззо». Нападение на другого воина крепости — такое однозначно будет караться самым жестоким наказанием, поэтому стоит получше спрятаться.

Затащив пленника в подходящее помещение, Эрвин несколькими пощечинами привел его в более осознанное состояние.

— М-м-м-м-м! — неиформативно промычал рыжий. Ничего другого ему не оставалось — один из кусков веревки пережал рот, не давая ни говорить, ни кричать.

— Здравствуй, «Гоззо»! — нарочисто радостно поприветствовал его юноша. — Как там поживают мои родственники — отец, брат? Не болеют ли, хорошо ли кушают, нормально ли спят? Волнуюсь я за них…

Ужас, который затопил пленника, казалось, можно было пощупать. И его же можно было использовать как ответ — ведь до упоминания его родственников «Гоззо» был более-менее спокоен, даже несмотря на свое положение. Видно, надеялся как-то выкрутиться.

— Так кто тебя послал? Отец? Брат? — продолжал свой странный допрос Эрвин. Развязывать рот пленнику было необязательно — эмоции и так отвечали на вопросы юноши.

— Брат, да?! Ну надо же… наверное, привет хотел передать? Нет? Хм… тогда, может быть, поддержать? Нет? Наоборот? Убить? Угадал?! Вот это я догадливый!

— М-м-м-м-м! — вновь замычал пленник. В этот раз им овладело отчаяние. Страшный человек перед ним, казалось, читал его мысли. Это был вовсе не тот наивный парень, о котором ему рассказывали! Нет, это был настоящий злой дух в теле человека! Нужно было срочно попытаться оправдаться. Сказать, что у него не было выбора. Надавить на жалость… Все что угодно, лишь бы освободится в этот раз. А уж в следующий…

Однако все это прервал мощный удар по голове. Теперь уже Эрвин не старался рассчитывать силу. Наоборот…

Глядя на потерявшего сознание «Гоззо», юноша не сомневался — ведь все уже было заранее продуманно. Сначала он развязал его. А потом подтащил тяжелое тело к узкому окну, и с трудом пропихнул его. Спустя короткое мгновение раздался едва слышный шлепок тела. В результате не стоило сомневаться — упасть вниз головой, на камни, метров с тридцати… это гарантированная смерть.

Тяжело вздохнув, Эрвин спрятал остатки веревки, и постарался побыстрее вернутся в казарму, на свое место. Он умостился на лежанку, в руках — ядра силы. Любой подумает, что он культивирует. Таких людей старались не отвлекать…

На самом же деле, юноша внутри собственного сознания переживал настоящую бурю. Да, он убивал. Например, монстров… но вот так, хладнокровно, человека… даже если тот и сам намеревался напасть, дожидаясь подходящего момента… Это было неправильно! И очень плохо. Но выбора не было — или вот так сейчас избавится от этого «Гоззи», или тот, подловив момент, воткнул бы свой кинжал. Еще новичок мог воспользоваться следующим штурмом. Это было бы еще незаметнее. Ждать нападения, когда точно знаешь, в чем дело — глупо. Но… казалось, вместе с тяжелым телом, вывалившимся в узкое окно, в его сознании тоже что-то исчезло. Что-то важное…

Постепенно мысли свернули на хозяина «Гоззи». Его старшего брата, Алмерика. Того, из-за кого он и оказался в крепости… В памяти невольно всплыл кусочек прошлого:

… Светлый, солнечный день. Эрвин сосредоточенно вникал в толстый свод королевских законов. Эту дорогую книгу даже его отец не мог купить — лишь арендовать, на время. Поэтому юноша старательно переписывал от руки, пытаясь, как и советовали ему, сокращать. Аккуратно пронумерованная стопка бумаги рядом намекала, что этим делом юноша занимался уже не первый день.

Громко хлопнула дверь, и в его комнату стремительно ворвалась красивая женщина в небесно-голубом платье. Однако, на ее лице виднелись слезы, а руки тряслись от волнения. Не говоря ни слова, она прижала голову Эрвина к себе. И громко зарыдала.

— Мам! Мама, погоди! Да что случилось?!

— Твой… твой родной брат, Ортвин, погиб… — сквозь рыдания выдавила его мать.

— Как? Как так?! Это… может быть, ты ошибаешься? Может быть, это неправда?!

Разум Эрвина отказывался поверить в этот чудовищный факт. Его родной брат, вечный весельчак… Тот, кто учил его ходить и читать… Тот, кто был гораздо ближе родного отца…

— Это правда. Его тело только что доставили. Неудачная охота…

— Нет! Это неправда! — Эрвин вырвался из объятий матери. — Кто угодно, только не Ортвин! Где он?!

Мать тяжко вздохнула, опираясь на письменный стол:

— Его только что занесли в большой зал…

Не дослушав, Эрвин сорвался туда. Коридоры, лестницы… все было несущественным. Кажется, тогда он сбил двоих слуг, пока несся туда. Неважно!

Прямо в холле, на шкуре какого-то зверя, лежал Ортвин. Его брат. Необычная бледность, потеки крови на груди… Это был без сомнения, именно он — его лицо Эрвин узнал бы из тысяч, из миллионов!

Сжимая зубы, и изо всех сил сдерживая слезы, юноша отвернулся. Отвернулся, чтобы не видеть одного из самых дорогих людей так… таким. И наткнулся взглядом на выглядывавшего из-за коридора Алмерика, его второго брата. От его эмоций тянуло удовлетворением. Взглянув, он скрылся. В ярости Эрвин кинулся к нему. Он догнал его, и заорал прямо в лицо, ухватив того за грудь:

— Почему ты такой довольный? Говори!

В тот момент его дар влияния на эмоции инстинктивно вышел на небывалую высоту. Наверное, именно поэтому Алмерик не отшутился ехидно, как он любил делать, а вполне серьезно ответил:

— Теперь у моего отца будет достойный наследник. Я! А ты, мой глупый брат, теперь отправишься в Крепость. Вместо меня. И да, это я «помог» ему так удачно поохотится. Но ты ничего не докажешь…

Криво ухмыльнувшись, он разжал закаменевшие руки Эрвина, и ушел. А юноша остался стоять, оглушенный его словами. Смыслом в его словах. Ведь изначально именно Алмерик, как второй сын, должен был отправиться в Крепость. Но Ортвин, первенец Отто, погиб. Это значит, что наследование изменилось — теперь Эрвин второй сын. Проклятый второй сын!