Вы все жжете! Часть 1

Глава 11

При поступлении мантии у всех одинаковые — серые: темно-серые — повседневные, светло-серые — парадные. «Мышки» — так ласково-пренебрежительно называли первокурсников. Серый цвет указывал, что студент пока не определился с предпочтениями по направлению магии. И хотя у многих направленность Дара видна сразу, исключений не было, да и давали в первый год только общие базовые дисциплины. Это я знала от Жана-Филиппа, который не упускал возможности похвастаться студенческой жизнью.

Но мы с Люсиль решили перемерить мантии всех цветов: мало ли что повлияет на выбор специальности? Продавщица, молоденькая инорита, отнеслась с пониманием и притащила разноцветный ворох. Все равно других покупателей не было. Возмущался только Франциск, уже немного отошедший от прогулки по улице.

— Вам нужны серые мантии. Серые. Се-ры-е. Повторяю еще раз: СЕРЫЕ! — рявкнул он мне прямо в ухо. — Зачем вам смотреть все?

— Разве не понятно? Чтобы знать, как мы будем выглядеть, если выберем ту или иную специальность, Ваше Величество, — прошептала я, почти не разжимая губ, чтобы не привлекать внимания.

— Придет время — узнаете. Все равно от вас ничего не зависит, поскольку определяет предрасположенность Королевское Сердце, — авторитетно заявил он. — Сейчас вы напрасно тратите время.

— Этот артефакт уже давным-давно легенда, Ваше Величество, — прошипела я. — А времени у нас до появления леди Альвендуа хватит, чтобы перемерить все.

— Как это легенда? — поразился Франциск. — И давно?

Я пожала плечами. Вспоминать древнюю историю не было ни малейшего желания: я как раз примеряла зеленую целительскую мантию и отмечала, как она удачно подчеркивает цвет глаз. И воротничок, белый, кружевной, был необычайно симпатичный. У некромантов на мантии вместо воротничка вообще болталась тонкая бечевка, а парадный вариант отличался от повседневного только вышитым значком черепа со скрещенными костями. Налицо явная дискриминация: скелеты отображены, а призраки — нет. А ведь призраки куда симпатичнее. С другой стороны, хорошо, что и изображением зомби пренебрегли, уж их-то симпатичными не назовешь. Нет, черная хламида мне однозначно не нужна. Тем более что из всей некромантии хотелось изучить только изгнание призраков, и то лишь после очередного хамского выпада Франциска, а ради этого носить черное не стоит.

— Люсиль, не помнишь, когда последний раз упоминалось Королевское Сердце?

— Кажется, как раз во времена Франциска Первого, — неуверенно ответила она. — Или раньше? Это артефакт для определения направленности Дара, да? Вспомнила! В настоящее время считается утерянным после Магических войн.

Последнюю фразу она оттарабанила четко: список утерянных важных артефактов, уничтожения которых никто не видел, знали назубок все, в ком была хоть капля Дара.

— Как утерян? — потрясенно спросил призрак. — Этого не может быть. Он же…

Он замолчал, недоверчиво глядя то на меня, то на Люсиль, словно подозревая, что мы его разыгрываем.

— Он же что? — нетерпеливо спросила я.

— Неважно, огонек. Все равно это тебя никак не касается.

Шляпа Франциска съехала набок, перо поникло, а сам он выглядел настолько потерянным, что стало его жалко. Что же еще делал артефакт, исчезновение которого так потрясло призрака? Захотелось срочно зарыться в справочник, даже примерка мантий показалась уже неинтересной.

Я отложила разноцветные и выбрала две «мышиных» и одну алхимическую по размеру. Алхимическая была снежно-белой, аж переливалась от вложенных защитных и очищающих заклинаний. Шапочка к ней шла в подарок. Я больше надеялась на дедушкины защитные артефакты, но порядок есть порядок — без такого комплекта на занятия алхимией никто не допускался. Тем, кто победнее, выдавались мантии самой академии, но они выглядели намного хуже, не говоря уж о защитных чарах, которые зияли огромнейшими прорехами. Впрочем, надо отдать должное целительскому крылу академии: они полностью ликвидировали последствия студенческих просчетов как в алхимических лабораториях, так и на полигонах. То есть это я так думала, поскольку академия не выпускала магов со шрамами и без конечностей. Возможно, конечно, что неудачные случаи маскировались высокоуровневым флером или вообще прикапывались, но я надеялась, что это не так.

На прощание счастливая продавщица вручила большие бумажные пакеты с покупками, куда положила еще и карандаши с эмблемой магазина в подарок. Леди Альвендуа пока не было видно, но мы решили больше ничего не смотреть, а засесть в кафе в ее ожидании. Очень уж меня беспокоил Франциск, непривычно мрачный и молчаливый.

В кафе мы заняли столик поближе к витринному окну, круглый, застеленный розовой скатертью с кружевными оборочками, и сложили покупки на один из четырех стульев. Еще один неожиданно занял Франциск, как раз тот, на который нацелилась Люсиль, но я ей шепнула, что там Его Величество, и она понятливо выбрала другой. Вид за окном не радовал: становилось все темнее и темнее, редкие прохожие посматривали на небо, ожидая, что оно вот-вот прольется дождем.

— Так что там с Королевским Сердцем? — сразу спросила Люсиль.

— Его Величество не знал, что артефакт пропал.

— Да не пропал он, не пропал. Не мог пропасть, — глухо сказал Франциск. — Впрочем, сегодня все узнаю. Огонек, закажи мне мороженое, что ли?

— Мороженое? Зачем вам мороженое?

Вопрос меня живо заинтересовал, так как я решила, что чего-то о призраках не знаю. А если выяснится, что они едят мороженое, то, получается, не знаю не только я. Вдруг они таким загадочным образом получают энергию для своего странного посмертного существования? Но как они вообще могут потреблять пищу? Во что?

— Для поднятия настроения, — сварливо ответил призрак. — Сама подумай, огонек, вы будете сидеть и есть, а я на вас смотреть?

— Но вы же все равно есть не будете, Ваше Величество, — все так же не понимала я.

— Зато буду знать, что обо мне кто-то заботится.

— Николь, тебе жалко? — пихнула меня в бок Люсиль.

Если мне и было жалко, то лишь того, что призраки все же не едят мороженое, поэтому вскоре перед нами стояли три креманки, в одну из которых Франциск мрачно уставился, словно надеялся там найти секрет всех времен и народов. Он сидел так тихо, что вскоре я про него забыла, а поскольку Люсиль его и не видела, то мы болтали, словно сидели за столиком вдвоем. Изредка я поглядывала в окно, но дождя пока не было, как и леди Альвендуа. Наверное, Вивиане для подготовки потребовалось куда больше времени, чем рассчитывала ее мама.

— Привет, огонек, — неожиданно раздалось над ухом. — Смотрю, все так же ходишь в компании призрака. Он к тебе настолько привязался?

— Ага, жить без нее не могу, — неприязненно ответил Франциск, оторвавшийся от созерцания подтаявшего мороженого. — Сам подумай, какое эстетическое наслаждение после монастыря.

— Вы же во дворец собирались, Ваше Величество?

— Дворец подождет. Я еще снаружи не все развлечения получил.

Говорил Франциск с таким видом, словно речь шла не о развлечениях, а о пытках, которые на нем применялись.

— Добрый день, — наконец удалось вставить хоть что-то в их занимательную беседу. — А почему это вы, инор, не на практике?

Возмущение было вполне искренним, поскольку сразу припомнился и неудавшийся фантом Бернара, и бесхозный потайной ход. Как бы выяснить, наведался этот тип туда или нет, но так, чтобы не подать идею, если ему это пока еще не пришло в голову?

— Потому что она у меня закончилась.

— Когда это она успела закончиться? У остальных она только началась.

— Остальные — это Антуан? — он ехидно ухмыльнулся. — Моя практика закончилась только на сегодня. Завтра продолжится. А сегодня я с полным правом могу гулять где угодно.

В его словах почудился подозрительный намек на монастырь, и то, что у него при себе почти ничего не было — не принимать же во внимание жалкую парочку артефактов? — еще ни о чем не говорило. Он тоже мог решить собрать компанию для исследования потайного хода. Правда, Шарль не знает, что там вообще есть что-то интересное. Видя, что я не тороплюсь представлять Люсиль, он это сделал сам:

— Шарль Буле к вашим услугам, инорита, а то ваша подруга забыла, что мы с вами незнакомы. Наверное, после совместно испытанного считает, что все ее друзья автоматически стали моими.

— Люсиль Веньевр. — Улыбающаяся подруга протянула парню руку, которую тот галантно поцеловал. — А вы видите Его Величество? Я — нет, и это ужасно огорчает.

— Поверьте, инорита, если бы вы его видели, огорчались бы куда больше.

Франциск оскорбленно засопел, на что эти двое не обратили ни малейшего внимания. Они мило друг другу улыбались, а я вдруг необычайно разозлилась. Интересно, на что Шарль рассчитывает, флиртуя с Люсиль? У него невеста есть. И даже не будь невесты, он все равно не во вкусе подруги. Пусть детская влюбленность в камердинера бесследно прошла, но Люсиль предпочитала влюбляться в лиц постарше.

— Хотела бы я знать, что это мы вместе испытали, — пробурчала я. — Ерунду не говорите. Вдруг она дойдет до вашей невесты?

— Или вашего жениха? Боитесь оскорбить его чувства?

Он придвинул стул от соседнего столика и втиснулся между нами, почти напротив Франциска, но тот на этакое безобразие и внимания не обратил, увлеченно наблюдая за таянием мороженого. Что он только находил в этом ужасном зрелище? Мороженое создано, чтобы его есть, а не глядеть, как оно расплывается в холодную гадкую лужу.

— Наши чувства это переживут.

— Наши тоже, не волнуйтесь, леди де Кибо.

— А что вы испытали? — громким шепотом спросила Люсиль.

— Ничего такого, о чем следовало бы вспоминать.

— Ваша подруга в поисках спасения от Альвендуа прыгнула прямо мне в руки, а теперь переживает, не повлияет ли это на помолвку. Вот оно, женское непостоянство. — Шарль притворно вздохнул. — А ведь утверждала, что убегает от жениха.

— Я к вам в руки не прыгала, вы меня сами поймали. И я вовсе не переживаю о помолвке. Пусть Антуан переживает.

Я вздернула нос, Люсиль хихикнула, а призрак очнулся и трагически попросил:

— Огонек, перемешай мороженое.

Я даже спрашивать не стала зачем, отвернулась от Шарля и принялась тщательно перемешивать массу, которая давно перестала быть аппетитной. Хорошо хоть Франциск попросил ванильное, с шоколадной крошкой выглядело бы куда хуже.

— Смотрю, Шарль, ты времени не теряешь. — К нашему столику подошел незнакомый инор, огненно-рыжий и кареглазый, и поспешил представиться: — Пьер-Луи Дюваль.

Он не стал дожидаться ответного представления, а приметив свободный стул, тут же на него уселся. То, что там пристроился Франциск, его ни в коей мере не обеспокоило, поскольку покойного монарха он не видел и сел, можно сказать, прямо ему на колени, как если бы призрак был гувернером, а он сам — маленьким непосредственным мальчиком. Его Величество оскорбленно дернулся, вылетел из-под Пьера-Луи и завис рядом с ним, растеряв всю меланхоличность.

— Странный какой-то стул, — неуверенно отметил рыжий. — Чувствуется магическая метка. Его кто-то для себя оставлял?

— Можно сказать и так, — Шарль совершенно неприлично засмеялся, не делая ни малейшей скидки на душевные переживания Франциска.

Впрочем, я тоже с трудом удерживалась от смеха, стоило посмотреть на выражение призрачной физиономии и вспомнить, как он исполнял роль няньки для великовозрастного балбеса.

— Некоторым инорам ужасно не хватает воспитания, — высокомерно процедил призрак. — И я не только про Дюваля. Но ничего, сейчас эти пробелы восполнят.

Не успела я спросить, о чем он, как сзади послышалось:

— Да что же это такое! На секунду невозможно отойти, чтобы к порядочным девушкам не пристал какой-нибудь проходимец.

Пьер-Луи подпрыгнул, как без предупреждения попавший под обстрел, и обреченно обернулся на атакующие части. Леди Альвендуа распространяла вокруг себя могильный холод и желание как можно скорее убраться с ее глаз, ее дочь просто смотрела сквозь всю нашу компанию, не замечая не только Франциска, но и нас с Люсиль. Уж что-что, а высокомерное пренебрежение получалось у Вивианы так, словно она всю сознательную жизнь тренировалась быть королевой. Но, увы, в невесты принцу выбирали не по этой способности, иначе сестра Антуана была бы вне конкуренции. Вот и сейчас она умудрилась пропустить приветствия от обоих парней, подскочивших со стульев почти с такой же скоростью, как не так давно — Франциск. Она, но не ее мама.

— Пьер-Луи, какая приятная встреча, — сразу сменила тональность леди Альвендуа. — А мы с девочками готовимся к новому учебному году.

На изменившуюся манеру речи матери Вивиана отреагировала тут же — на губах появился легкая улыбка, глаза заблестели, а нежная ручка с розовыми ноготочками была вручена для поцелуя. Кем бы ни был Пьер-Луи, он явно котировался выше Шарля, которого обе дамы продолжили игнорировать. Впрочем, новому знакомому это предпочтение не пришлось по душе, он виновато взглянул на друга, еле слышно вздохнул, но послушно включился в обмен вежливыми репликами.

— Леди Альвендуа, ведь только закончился старый. Не рановато ли?

— Самое время, дорогой. Не успеешь заметить, как лето пролетит. Нет, все нужно делать заранее, пока у меня еще есть силы помочь и посоветовать.

— Не жалеете вы себя, леди Альвендуа.

— А как иначе? Если я не побеспокоюсь о дорогой Николь, невесте Антуана, то кто? Лорд де Кибо не в том возрасте, сам понимаешь.

Мама Антуана сладко улыбалась, Вивиана хлопала ресницами, как бабочка крыльями, придерживаясь рукой за рукав Пьера-Луи, будто раздумывала, не упасть ли в обморок. Парню это не слишком нравилось, но, как вежливый инор, он не мог просто отцепить чужую загребущую лапку.

— С другой стороны, погода не располагает к прогулкам, так почему бы дамам и не походить по магазинам, — начал готовить отступление Пьер-Луи.

Но не учел, что имеет дело с куда более опытным противником.

— Почему не располагает? — удивилась мама Антуана. — Прекрасный летний вечер. Мы как раз собирались пройтись по Дворцовому парку. Уверена, вы там тоже найдете много интересного, как будущий дипломированный маг.

Шарль выразительно взглянул в окно. Небо полностью затянули темные, свинцово-серые тучи, грозящие в любой момент пролиться дождем. Кроме того, порывы ветра весьма недружелюбно раскачивали ветви деревьев. Этак какая-нибудь послабее отвалится и стукнет по голове. Хорошо, если леди Альвендуа, а если меня или Люсиль? Нет, я бы ни за что не пошла в парк, если бы не Франциск, сейчас с интересом прислушивающийся к беседе.

— Похоже, леди горит желанием восполнять пробелы воспитания только в потенциальном зяте, — заявил он. — Огонек, кто такой этот Пьер-Луи, что на него так хотят наложить свои прекрасные ручки?

— Понятия не имею, — тихо ответила я. — Я его впервые вижу.

— Шарль? — повернулся Франциск к возможному источнику информации. — Это же ваш друг, вы должны знать, чем он так привлекает дам. Не цветом же волос? Леди Альвендуа, что старшая, что младшая, явно выбирают кавалеров по другим критериям.

Упомянутые дамы уже увлекли Пьера-Луи к выходу, полностью забыв про нас с Люсиль. И я бы из-за этого совершенно не расстроилась, если бы не желание призрака попасть во дворец. Мысль о том, что наша тщательно обработанная ширма скроется за парковой калиткой без нас, придала небывалое ускорение.

— Пойдемте же.

Я дернула Люсиль и подхватила пакеты, которые тут же отобрал Шарль.

— Пьер-Луи — племянник королевского мага, — пояснил он. — Если уж мы гуляем вместе, то поклажу несу я.

— А мы гуляем вместе?

— Не могу же я бросить друга в такой компании? Он мне никогда не простит.

С этими словами Шарль подхватил меня под руку. Рядом предвкушающе замерцал Франциск, совсем как в ту ночь, когда я вырвалась из монастыря. Только сейчас со мной была еще Люсиль. Я вызволила свою руку от Шарля и уцепилась за подругу.

— Я скорее поверю, что вы хотите подразнить Антуана.

— И это тоже.

— Но Антуану откуда узнать? — удивилась Люсиль.

Я кивнула на компанию перед нами.

— Точно, — хихикнула она. — Ему расскажут о сегодняшней встрече в таких подробностях, которые даже мы не увидим. Воображение Вивианы очень развито и всегда подсказывает ей наилучший для себя вариант.

— Не слишком вы ее любите.

Шарль, казалось, ничуть не расстроился оттого, что я раскрыла его замыслы. Возможно, потому, что для него без разницы, с помощью чего дразнить Антуана: своих поступков или чужого воображения.

— Так и она не слишком любит нас.

— Я бы сказал, что она вообще всех не слишком любит.

— Почему же? — На лице Люсиль появилась хитрая улыбка. — Я точно знаю, есть одна персона, которую Вивиана обожает.

— Она сама?

— Огонек, вы бы поторопились, — влез призрак в нашу беседу. — А то потеряете леди Альвендуа.

— Может, мы лучше их в кафе подождем? — предложил Шарль. — Я, конечно, удержу щит от дождя и ветра, но при этом теряется вся прелесть прогулки.

— Не лучше, — я чуть не объяснила, почему мы так стремимся в парк, но вовремя сообразила, что посторонним планы раскрывать нельзя. — В такой ситуации лучше потерять прелесть прогулки, но быть на глазах леди Альвендуа.

— Она все равно никого, кроме Пьера-Луи, не замечает.

Но мы уже догнали компанию, возглавляемую леди Альвендуа, и пристроились к ней. Наше появление было замечено только другом Шарля, которым дамы увлеклись настолько, что и осмотр стражников при проходе через калитку в парк благополучно пропустили. Впрочем, те были не слишком навязчивы: поводили издалека артефактами и пришли к выводу, что столь респектабельные дамы не могут угрожать безопасности короны. Нам досталось лишь чуть больше внимания, и почти все — пакетам в руках у Шарля. Призрака, которого ветер безуспешно пытался отдуть от меня, традиционно не заметили, что его ужасно оскорбило.

— Да, охрана поставлена из рук вон плохо, — пробурчал Франциск. — Летай не хочу. А если бы это был не я, а противник королевской династии? Нет, в мое время такого быть не могло.

— Конечно, в ваше время интриговали куда серьезнее, — согласился Шарль. — С привязкой покойных монархов к монастырям. Сколько в Шамборе монастырей, кстати? А ну как при каждом есть дух-хранитель и ваш побег приведет к разрушению потерявшего защиту места? И тогда получается, что вы постыдно пренебрегли своим долгом.

Франциск завис перед Шарлем, презрительно выпятив губу вперед. Возвращаться в монастырь он явно не собирался, что и хотел донести до оппонента. Серьезность момента очень портили порывы ветра, заставлявшие призрака не просто колебаться, но и постоянно менять форму. Даже шляпа то сплющивалась в берет, то вытягивалась в колпак, а уж перо на ней превращалось из страусиного в петушиное и наоборот с завидным постоянством.

— Что такое один разрушенный монастырь по сравнению с разрушенной страной, инор?

Докатившийся глухой удар грома придал его словам дополнительного веса. Резко потемнело, и застучали первые капли дождя, крупные и холодные.