Вы все жжете! Часть 1

Глава 22

Пьер-Луи предложил вместе пойти на соревнования. Главным образом, конечно, Люсиль, с которой они за короткое время удивительно спелись, а я шла так, балластом. Но за предложение ухватилась, поскольку идти вместе с Вивианой, а потом сидеть и слушать всю ту белиберду, что несут она и Соланж, не хотелось. Как вариант было пристроиться к кузену, но его поди поймай. Так что предложение Пьера-Луи было даром Богини.

Когда выяснилось, что места занимал Шарль, отказываться было поздно. Оставалось надеяться, что он уйдет раньше, чем появятся Альвендуа или кто-нибудь из их компании. Конечно, можно было гордо уйти, но не хотелось: места оказались во втором ряду, с них все видно как на ладони, а Антуан мне не настолько дорог, чтобы из-за него устраивать скандал. В конце концов, со скандалами прекрасно справляется и Вивиана, не стоит создавать ей конкуренцию.

Все же садиться я не стала, ждала, когда Шарль нас покинет. Но он уходить не торопился, пришлось напомнить:

— А разве участники соревнований сидят с остальными?

— Сегодня только бытовые големы, — пояснил Пьер-Луи. — Их всегда мало, отводят один день. Боевые начнутся завтра.

— Завтра?

Я поняла, что влипла: если Шарль собирается смотреть, то и Антуан может подойти, и когда он увидит, с кем я сижу, скандала не избежать. К нему с огромнейшим удовольствием подключится Вивиана, после чего помолвку, на которой настаивает Франциск, не удастся сохранить никакими силами: мое терпение не безгранично, и оно уже на исходе.

По-видимому, о том же подумал Франциск, который озабоченно сказал:

— Огонек, твоему жениху это не понравится. А игнорировать то, что не понравится твоему жениху, мы можем только после посещения дворца. Помолвку он расторгать явно не намерен, но обидеться и не взять тебя на бал — вполне в его характере.

— Альвендуа вряд ли подойдут, — понял наши сомнения Шарль. — Слишком мало времени прошло после прополки.

Люсиль подавилась смешком, чуть прикрыв рот рукой, Пьер-Луи в голос захохотал, а я неожиданно обиделась на Шарля. Показалось, что сейчас он хотел задеть не Антуана, которого даже рядом не было, а меня. Тоже мне, садовод нашелся, да еще не со своими рецептами, а с королевскими. Еще неизвестно, как сам выглядел бы, если бы не помощь Франциска, если выглядел бы вообще хоть как-то: Антуан явно не шутил, выпуская что-то устрашающе-убойное.

— Я бы попросила вас, инор Буле, выбирать выражения, когда говорите о моем женихе, — процедила я не хуже Вивианы. — Интересно, понравилось бы вам, если кто-то говорил так про вашу невесту?

— У него есть невеста? — удивился Пьер-Луи.

— Инор Буле утверждает, что да. — Я чуть высокомерно подняла бровь, намекая, что сомневаюсь в правдивости не только этой истории. — Странно, что он не рассказал о ней даже близким друзьям.

— Шарль?

— Да что там рассказывать? — раздраженно бросил тот, почему-то обиженно взглянув на меня. — Без меня меня обручили. Отказаться не могу, хотя чем дальше, тем больше хочется.

— Красивая хоть?

— Разумеется.

— Познакомишь?

— Хочешь отбить? — усмехнулся Шарль. — Был бы рад.

— Нет, спасибо. Отбивать невест у друзей недостойно. Люсиль, Николь, садитесь, — спохватился Пьер-Луи.

— Сдается, огонек, — внезапно захихикал Франциск, — что никакой невесты нет. Просто инора столь испугала перспектива жениться на грязной девице, вывалившейся из стены, что он срочно придумал отмазку. Хорошо хоть, не убежал, крича: «Чудовище! На меня напало чудовище!» Это говорит о его крепких нервах, кстати. Твой вид после монастыря не всякий бы выдержал. Монастыри, знаешь ли, отрицательно влияют на внешность.

Я вспыхнула, и меня совсем не утешило, что кончики ушей Шарля тоже заалели. Кончики — это не весь Шарль, я же наверняка напоминала сейчас помидор в полном расцвете помидорных сил.

— Садитесь же, — повторил Пьер-Луи, чувствуя, что что-то случилось, но не понимая что.

— Спасибо, нет. Я, пожалуй, пойду.

— Тогда я тоже пойду, — подскочила Люсиль, уже успевшая сесть.

Пьер-Луи расстроенно запротестовал, пытаясь отговорить и ее, и меня, а Шарль спросил:

— Если я извинюсь, это что-нибудь изменит?

— Нет, инор, в сложившейся ситуации я не считаю возможным сидеть с вами рядом.

Я развернулась и — о чудо — увидела неуловимого Жана-Филиппа. Бросилась к нему, словно к спасительному убежищу, и только когда подошла, обнаружила, что рядом сидит еще и Бернар.

— Что хотел от тебя Буле? — ревниво спросил он.

— Нас Дюваль пригласил. Думаю, для Буле мое появление было такой же неожиданностью, как для меня то, что он занимал места.

— Приятной неожиданностью, я бы сказал, — влез Франциск. — Но ты правильно ушла. Пусть лучше мечтает о новых встречах, когда мы втроем наконец попадем во дворец. Свидание в королевском дворце — что может быть романтичнее? Разве что свидание с настоящим женихом, да, огонек?

Я раздраженно фыркнула и села рядом с кузеном так, чтобы он оказался между мной и Бернаром. Свидание с настоящим женихом показалось не таким уж привлекательным, что в королевском дворце, что в любом другом месте. Бернар еще не знает, что жених, а уже требует отчета. И глядит этак подозрительно то на меня, то на Шарля, который, что самое обидное, даже не смотрит в нашу сторону.

Тем временем Люсиль повезло куда больше: Жан-Пьер уговорил-таки ее сесть с ним, и сейчас они на пару с Шарлем дружно ее развлекали. Подруга заливалась, вытирая уже выступившие от смеха слезы. Весело им без меня, как я посмотрю…

— Как там Антуан? — решил разбавить повисшую неловкость Жан-Филипп.

— Последний раз, когда я его видел, он цвел в буквальном смысле этого слова, — добил меня Бернар.

Они с кузеном расхохотались, словно это была ужасно смешная шутка, Франциск радостно им вторил, а я решила, что на сегодня с меня достаточно и Антуана, и разговоров о нем, подскочила и вылетела из зала, злясь и на кузена, и на обоих женихов, и на Шарля, и на Франциска, и даже на Люсиль.

Я возвращалась в общежитие, размышляла, что, собственно, не так уж и хотела увидеть соревнование бытовых големов. В конце концов, что там может быть интересного? Такого, чего бы я раньше не видела? Прорывов в этой области не было уже давно, и вряд ли будут в ближайшее время, и даже если вдруг и будут, то не студентам их совершать. Франциск летел рядом и нудел:

— Огонек, иногда бывает, что близкие совершают смешные поступки. Это нужно принять как нечто естественное и делать вид, что не происходит ровным счетом ничего странного. Подумаешь, цветок вырос. У кого из нас он не вырастал?

— Ни у кого не вырастал, Ваше Величество, — я остановилась и возмущенно махнула рукой в сторону призрака, — до того, как вам пришло в голову показать свое заклинание Шарлю. Наверняка выбрали посмешнее. А менее унижающего вы не могли подсказать?

— У меня остались только более, и их я бы не стал предлагать, все-таки Альвендуа не виноват, что идиот, и он нам пока нужен.

— То есть я вас еще поблагодарить должна? — вспылила я.

— Было бы неплохо, огонек, — совершенно серьезно заявил он. — Я летаю по всей академии, решаю твои проблемы, а ты мне лишнего доброго слова не скажешь.

— Мои проблемы? Мои проблемы?! Мои проблемы — следствие ваших необдуманных действий!

— Не придирайся. И вообще, ты уверена, что не хочешь вернуться и посмотреть соревнования? Бернар явно тебя приревновал к Шарлю, хороший признак.

Не знаю, что Франциск углядел в этом хорошего, разве что Бернар показал, что ко мне неравнодушен?

— Но не стал извиняться.

— Это он зря, — согласился Франциск. — Подсказал бы ему, да увы — твой настоящий жених меня не видит. И ладно бы только не видел, так еще и не слышит. А то бы я ему указал на недопустимость поведения.

И наверняка в таких выражениях, что можно только порадоваться, что призрака видят только трое: я, дедушка и Шарль — и у всех устойчивая психика. А то Его Величество половину академии уже загнало бы если не в гроб, то в лечебницу для душевнобольных. И все же как-то странно выбирается, кому показываться, а кому — нет.

— А ваша дочь видела ваш призрак? — неожиданно заинтересовалась я.

— Где бы она его видела?

— Как где? В монастыре. В вашей биографии написано, что она ушла в монастырь, дабы замолить ваши грехи, — не без ехидства припомнила я.

— Огонек, не огорчай меня. В Шамборе не один-единственный монастырь. С чего ты взяла, что Анна позволила бы моей дочери пойти в тот, к которому меня привязали?

Тут он меня уел. В книге не было сказано, где провела остаток жизни дочь Франциска, и я почему-то решила, что речь о самом крупном Шамборском монастыре, том, в котором родственники пытались показать мне преимущества семейной жизни с Антуаном.

— А почему ее вообще сплавили в монастырь, Ваше Величество? Боялись, что она что-то узнает и выдаст?

— Скорее, это было решение самой Валери, — неохотно ответил призрак. — У королевских дочерей, знаешь ли, огонек, не так много вариантов устройства личной жизни. Выйти абы за кого она не имеет права, жених должен быть очень родовитым, желательно не меньше принца. А где на всех наберешь принцев, если их не хватает даже на Вивиан?

И слава Богине, что не хватает. Страшно представить, что было бы, достанься Вивиане принц. Впрочем, вдруг в этом случае Альвендуа посчитали бы, что я недостаточно хороша для их сына и ему тоже нужна принцесса? Да, почти в любой ситуации можно найти что-то положительное.

— Но монастырь? Она же могла просто не выходить замуж и заниматься тем же, чем занималась там, — целительством.

— Огонек, ни ты, ни я не знаем, что там было на самом деле. До меня не доносилось ни единого известия о дочери. О том, что она ушла в монастырь, узнал от тебя, — неожиданно серьезно сказал Франциск. — Может, она и не уходила, а так написано в биографии для красоты. Например, просто принимала пациентов в лечебнице при монастыре.

Захотелось срочно отправиться в библиотеку и проверить: почитать биографию самой принцессы, мемуары или какие-нибудь исторические справочники. Но стоит ли потакать пустому любопытству? Дочь Франциска не имеет отношения к его гибели, а вот жена… Не изучить ли мне биографию королевы Анны по мемуарам? Подозреваю, что она сильно будет отличаться от официальной. Решено, иду в библиотеку, все равно вечер безнадежно испорчен.

— Николь!

— Бернар?

— Надо же, до него дошло! — радостно возвестил Франциск. — Огонек, я, пожалуй, пойду посмотрю, что там изменилось с моих времен в големостроении. Разберетесь как-нибудь без меня. Терпеть не могу все эти выяснения отношений.

И призрак целеустремленно полетел назад, даже не оборачиваясь, чтобы ехидно подмигнуть. Надо же, у него, оказывается, иногда даже такт проявляется.

— Почему ты ушла?

— Надоело выслушивать глупые шутки про моего жениха.

— Жанно говорил, что ты собираешься расторгать помолвку… — с явным намеком протянул Бернар.

— Мало ли что я собираюсь. Сейчас Антуан — мой жених. Издеваетесь над ним — оскорбляете меня.

— Извини. Тебя я точно не хотел обижать. Вернемся?

Он протянул руку, но я не торопилась за нее браться.

— Вдруг пропустим, как чей-то голем опрокинет чашку с кофе на председателя жюри?

— Это вряд ли, — рассмеялся Бернар. — Бытовые големы мелкие. Чтобы опрокинуть на кого-то кофе, должны взлететь.

— А на ботинки?

Возвращаться не хотелось. Хотелось пойти и почитать про королеву Анну. Но только не то, что выдавали на-гора придворные лизоблюды, а то, что позволяло выйти на причину смерти Франциска.

— Разве что на ботинки… Такое точно не стоит пропускать. Пойдем?

— Что я, облитых мужских ботинок не видела? Есть зрелища куда интереснее.

— Например?

— Например, читальный зал. Он сейчас пуст и поэтому прекрасен.

— Николь, — укорил Бернар. — Я серьезно.

И взглянул так, что появилось желание срочно пойти смотреть этих самых големов. Вместе с Бернаром, разумеется. Или смотреть что-то другое, лишь бы в его компании. Но лучше бы, конечно, почитать про королеву Анну. Совместить Бернара и розыск информации. Но тайна не моя, привлекать посторонних без разрешения Франциска не могу.

— Что может быть серьезнее читального зала?

— Лекция Фурнье?

— Он же читает предсказания? — невольно заинтересовалась я.

— Да. Кстати, Буле — один из его любимых учеников.

— По предсказаниям?

Предсказания и их интерпретация довольно интересный раздел магии, к которому имеют предрасположенность отнюдь не все. У Жана-Филиппа такой предрасположенности не было, и он регулярно ныл, что курс этот сделали обязательным только потому, что его вел ректор, в противном случае был бы факультативным. И вообще, предсказания — удел мелких гадалок, настоящий же маг на такую ерунду не разменивается. Наверное, Шарль — маг ненастоящий, если увлекается такими шарлатанскими, на взгляд кузена, штучками.

— Разумеется, по чему же еще. — Видимо, Бернар пожалел, что поднял тему Шарля, поскольку тут же бросил: — Да ну их, что Буле, что ректора. Еще наслушаемся и их, и о них. Не хочешь возвращаться — давай просто погуляем, я тебе покажу, что здесь и как.

Согласилась я с радостью, хотя теперь желание вернуться к големам было намного сильнее желания пойти в библиотеку. Вернуться и спросить у Шарля, что же он делал у монастыря. И не просто спросить, а добиться ответа, даже если для этого придется позаимствовать у Франциска подходящее заклинание. Надеюсь, призрак не откажет: кому, как не монарху, знать, что в вопросе установления истины нет плохих способов. Вариант с копкой земли и тогда казался подозрительным, а уж теперь, когда я узнала такую интересную информацию о способностях Шарля к предсказаниям, появилась уверенность, что он неспроста торчал у стены монастыря. Обидно, что Франциск улетел и нет возможности с ним посоветоваться, но это пока…

Бернар что-то рассказывал, но слушала я невнимательно, настолько была поглощена собственными размышлениями и планами мести. Нет, я улыбалась и даже выдавала какие-то междометия, так что собеседник пребывал в уверенности, что я внимательно слушаю. Но спроси, о чем шла речь, не отвечу даже под угрозой казни, и не потому, что не боюсь смерти.

Продолжалось это не столь долго, удалось взять себя в руки и почти перестать думать о Шарле. На смену мыслям о нем пришли мысли о Бернаре. О том, что я рядом с настоящим женихом, который, кажется, очень даже этому рад. То есть не тому, что жених, а тому, что рядом. О том, что жених, ему еще предстоит узнать. Я уже почти представила, какая замечательная у нас будет совместная жизнь, и решила признаться прямо сейчас, как вдруг…

— Николь? — Появившаяся словно из-под земли Вивиана таращила свои глаза отнюдь не в немом укоре. — Тебе было мало одной дуэли, на которой пострадал Антуан? Ты хочешь перессорить его со всей академией? Следовало бы проявлять побольше уважения к жениху и вести себя хотя бы в рамках приличия.

Богиня, неужели никто не говорил сестре Антуана, что она куда привлекательней, когда молчит? Какой у нее на редкость неприятный визгливый голос, никакой магией не исправить. Разве что пологом тишины? И лучше в комплекте с пологом невидимости. Я задумчиво посмотрела на Бернара, но ему такое элегантное решение даже в голову не пришло, он недовольно нахмурился и сказал:

— Я всего лишь провожаю Николь. Что в этом такого неприличного?