Выбор Шивы

Глава 23 Последнее препятствие

Штабные офицеры и командиры ударных групп Восьмого флота, собравшиеся в штабной рубке возле флагманского мостика «Херана’Харнака», встали, приветствуя вошедшего Юнатаара’Сольмака. Казалось, первый клык Орионского Хана их не замечает. Он в ужасе смотрел на экран, на котором светилась очаровательная голубая планета под названием Харнах.

«Что за идиот не выключил оптический дисплей?! Сейчас нам не хватало только зрелища этой планеты! А теперь уже не прикажешь выключить дисплей, не привлекая внимания! Постараюсь его не замечать…»

Юнатаар сделал вид, словно ничего не произошло, пробормотал: «Прошу садиться» – и прошел к своему месту за столом. Все расселись по местам. Прямо напротив Юнатаара сидели великий корморан Рикк, по просьбе которого и было созвано совещание, его заместитель теликанка Казвулла Гарадда и Эйлин Соммерс.

Хотя Юнатаар не без основания считал себя опытным космическим путешественником, ему было трудно понять мимику представителей малознакомых звездных рас. Однако он чувствовал, что Рикка и Гарадду обуревают эмоции. Судя по всему, несмотря на попытки держать себя в руках, Гарадда была на грани нервного срыва. Кроме того, Юнатаару показалось, что в отношениях Рикка и Соммерс появилась какая-то напряженность. Они сидели рядом, но старались не касаться друг друга.

– Наше совещание, – начал Юнатаар, – созвано по просьбе командира шестой ударной группы Восьмого флота.

Именно так теперь называлась Первая великая эскадра, вошедшая в состав Восьмого флота. Рикк против этого не возражал, и Юнатаар не сомневался в том, что альтаирца сейчас волнует что-то совсем другое. Кораблям Звездного Союза нашли подходящее место в структуре огромного Восьмого флота, а великий корморан прекрасно понимал необходимость включить альтаирское соединение в его состав, чтобы ввести его в систему общей связи.

Теперь Юнатаар начал понимать, что альтаирская «ударная группа» намного ценнее, чем это можно было бы предположить, просто пересчитав ее корабли. Бомбардировка узла, соединяющего Харнах с системой Андерсон-1, беспилотными носителями стратегических ракет разнесла в щепки космические форты, защищавшие этот узел, а крупных кораблей противника в Харнахе не было. Впрочем, «пауки» не сдались без боя. Навстречу кораблям союзников с Харнаха поднялись тучи канонерок и челноков-камикадзе. Альтаирские пилоты с нетерпением ждали появления модифицированного варианта истребителя F-4 – с приспособленной для альтаирцев кабиной и соответствующими модулями жизнеобеспечения, а пока творили настоящие чудеса со своими «устаревшими» истребителями типа F-3. Они уничтожили множество паучьих корабликов, и Юнатаар понял, что без альтаирских пилотов потери Восьмого флота были бы значительно выше.

Поэтому орионца расстраивал удрученный вид Рикка. Он видел, что крылья великого корморана постоянно дрожат, словно альтаирцу очень хочется ими нервно захлопать, и молился о том, чтобы совещание прошло спокойно.

– Как вам известно, – продолжал Юнатаар, – разведывательные истребители сообщили нам, что в этой системе остались только тридцать паучьих сторожевых крейсеров, вращающихся вокруг планеты. – При этом орионец не стал произносить название Харнаха или показывать на голубую планету на дисплее. – Наши датчики обнаружили, что эти крейсера связаны информационной сетью с центрами обороны планеты, находящимися на поверхности. Значит, если мы решим атаковать эти корабли обычным способом – центры поддержат их ракетами. – Юнатаар замолчал, тщательно обдумывая следующие слова, и наконец решил говорить открытым текстом: – Мы еще не до конца изучили эту систему и не уверены в том, что у «паафуков» здесь нет других кораблей. Они вполне могут прятаться под защитой маскировочных устройств, ожидая возможности ударить нам в тыл. Операция «Дихлофос» показала, что «паафуки» на это способны.

Присутствовавшие стали озабоченно перешептываться, но Юнатаар был готов к такой реакции и спокойно продолжал:

– Мы прекрасно знаем, почему Второй флот не стал бомбардировать Харнах, когда проходил сквозь эту систему во время операции «Дихлофос». С тех пор здесь ничего не изменилось, но теперь мы знаем, что происходит с уцелевшими «паафуками» после внезапного уничтожения большого количества их соплеменников в той или иной звездной системе. В этой связи нам надо серьезно подумать, каким образом применить здесь так называемый «визит богов смерти». – Юнатаар кивнул в сторону командира второй ударной группы: – Пятый клык Орионского Хана Шиараан’Мазак предложил сначала уничтожить космические укрепления и крейсеры противника на орбите Харнаха, а потом разместить вокруг этой планеты множество беспилотных носителей стратегических ракет, запрограммированных так, чтобы они дали по ней залп, если на нас нападут крупные соединения кораблей противника. Уничтожение всего живого на поверхности Харнаха должно повлечь за собой психический шок среди «паафуков» на борту этих кораблей. – Оглядев собравшихся, Юнатаар увидел у них на лицах самые разные чувства. – Мы, конечно, не можем оставить без внимания этическую оценку таких действий, и пятый клык Орионского Хана Шиараан прекрасно это понимает, – добавил Юнатаар, хотя и сомневался в этом, зная, что Шиараан известный консерватор, мнящий себя продолжателем традиций древних героев народа Зеерлику’Валханайи. – Впрочем, сначала я предоставляю слово великому корморану Рикку.

– Я хотел высказаться именно по этому поводу! – Рикк выпрямился во весь рост в явно тесноватой для него штабной рубке и несколько раз пошевелил сложенными за спиной крыльями, словно набирая побольше воздуха в грудь. – Впервые мне объяснили, что такое «визит богов смерти» в Центавре, – начал альтаирец. – Оказавшись в этой системе, я узнал, что местную планету населяют миллиарды «демонов», и спросил у земного офицера связи, почему их не хотят сразу уничтожить. Так я узнал о… – Внезапно Рикк потерял самообладание и стремительно повернулся к Соммерс: – Почему вы ничего нам об этом не говорили?

Несколько мучительных секунд Соммерс пристально смотрела в глаза Рикку, а потом заговорила, с трудом подбирая слова:

– Я и сама узнала об этом только в Центавре. Точнее, перед самым вылетом моей флотилии на задание до меня дошли кое-какие слухи о Харнахе. Но они были не подтверждены!

– Вы могли бы нам их передать!

– Я и сама не слишком в них верила. Или не желала верить! Не забывайте, что некоторые планеты, населенные землянами, находятся в паучьих лапах с самого начала войны!

– Но в Центавре вы получили подтверждение прежних слухов и все равно ничего нам не сказали!

– Да, не сказала! – чуть не сорвалась на крик Соммерс. – А вам, что, очень хотелось об этом узнать?! Как вы теперь себя чувствуете? А как чувствует себя Гарадда?

Теликанка издала низкий звук. Никто среди экипажей кораблей союзников, кроме тех, кто когда-то летал с Девятнадцатой астрографической флотилией, еще не выучил альтаирского, и сейчас Юнатаар пользовался программой-переводчиком, предоставленной ему Соммерс. Впрочем, компьютер затруднился перевести восклицание Гарадды.

Соммерс поняла все и без переводчика и сразу сникла.

– Да, мне следовало вам это сказать, – пробормотала она. – Можете считать меня трусом. Мне уже все равно.

Рикк немного успокоился.

– Ну ладно. Я понимаю, почему вы молчали. Трусость здесь ни при чем. Да и никто во всем Звездном Союзе не посмел бы обвинить вас в ней. Вы знали, какова будет наша реакция. Ведь вы чувствуете то же самое, вспоминая о земных колониях, находящихся под властью «демонов»…

Юнатаар уже собирался сделать выговор Рикку и Соммерс за выяснение отношений во время штабного совещания, но все понял, передумал и даже упрекнул себя в недогадливости.

Юнатаар изучал рапорт Соммерс и разговаривал с представителями альтаирцев. Ему было известно, чем закончилась сто лет назад первая война между ними и арахнидами. Он даже знал, что невидимый узел пространства, сквозь который альтаирцы выскользнули из паучьих лап, находился в родной системе теликанцев, но до него только сейчас дошло, что именно из этого вытекает.

«Что со мной происходит? – думал Юнатаар. – Неужели девять лет горя и страданий так притупили мои чувства?! Неужели воины народа Зеерлику’Валханайи больше не способны сочувствовать чужому горю?! Неужели «паафуки» лишили нас способности сопереживать?!»

Гарадда заломила руки – единственную часть ее тела, в которой было что-то человеческое. Землянам она напоминала медведя-коалу, но это было лишь внешнее сходства. Коалы – млекопитающие, а теликанцы откладывали яйца. Кроме того, у этих инопланетных существ ростом до двух метров были свисавшие до земли почти человеческие руки. Юнатаар слышал, что земляне считают коал очень милыми существами. Возможно, некоторым нравились и теликанцы, но сейчас любой человек побоялся бы приблизиться к Гарадде.

– Среди моих предков был ребенок, эвакуированный из Телика отступавшим альтаирским флотом, – не поднимая глаз, произнесла ледяным тоном Гарадда. – Когда спасенные дети подросли, им рассказали то, во что верили все в Звездном Союзе. Мы много лет считали, что наши матери стерли в базах данных Телика все упоминания о невидимом узле пространства, защитив остальной Звездный Союз, которому предстояло за них отомстить, и стали ждать «демонов», несших с собой страшную, но быструю смерть.

Серый мех на теле Гарадды встал дыбом. Она поднялась на ноги и заговорила еще громче охрипшим голосом, став совсем не похожей на безобидного коалу:

– Теперь мы знаем всю правду. Мы знаем, что муки нашего народа длятся на протяжении жизни уже нескольких поколений. Теперь нам известно, что Телик населен не призраками героев, а мыслящим скотом, среди которого пасутся наши родственники!

Казалось, Гарадде вот-вот станет дурно. В другой ситуации многие из знавших ее очень удивились бы этому, но Юнатаар не находил это странным. Вновь упрекнув себя в забывчивости, он вспомнил о том, что теликанцы – вегетарианцы. То, о чем сейчас думала и говорила Гарадда, было для нее гораздо страшнее и отвратительнее, чем для любого всеядного землянина, не говоря уже о плотоядных орионцах.

Рикк тоже встал. Рядом со своей внушительной заместительницей он казался маленьким, но его глаза тоже пылали страхом и яростью. Он оглядел всех присутствующих и остановил взгляд на Юнатааре:

– Я выражаю мнение не только теликанцев, но и всего Звездного Союза. Нельзя допустить, чтобы вместе с «демонами» погибли их жертвы. Мы не можем на это пойти.

Юнатаар не опустил глаз под взглядом Рикка, который достаточно дипломатично не развил свою мысль, промолчав о том, что альтаирцы не захотят иметь ничего общего с Великим Союзом, если Юнатаар истребит харнахцев.

– Благодарю вас за ясную формулировку позиции Звездного Союза, – сказал первый клык. – Со своей стороны приношу извинения за нашу прискорбную неспособность понять чувства союзников, повлекшую за собой нынешнее недоразумение. Теперь мне известна ваша точка зрения, и я понимаю, на чем она основывается.

Рикк и Гарадда сели на места. Все облегченно вздохнули, а Юнатаар, прищурившись, взглянул на командира второй ударной группы:

– Клык Шиараан, полагаю, вы возьмете назад свое предложение.

Шиараан колебался, и несколько мгновений Юнатаар в ужасе ждал, что он сейчас все испортит. Традиционный кодекс чести воинов народа Зеерлику’Валханайи гласил, что они обязаны защищать мирных подданных Хана’А’Ханайи, но могут пожертвовать некоторыми из них, если это позволит избежать страшной опасности, нависшей над всем народом. От Шиараана даже сейчас можно было ожидать неуместных рассуждений на эту тему. Однако он заговорил самым дружелюбным тоном, на какой был только способен:

– Мы разделяем негодование наших союзников бесчинствами гнусных «шофаков», с которыми сражаемся. К счастью, в Харнахе мы не стоим перед проблемой выбора, ведь тут нет крупных соединений кораблей противника. Однако… – Шиараан снова замолчал. Потом он с решительным видом продолжал свою речь, и Юнатаар невольно вспомнил о том, что земляне называют некоторых своих адмиралов «твердолобыми». – Однако нам наверняка встретятся другие системы, где миллионы коренных жителей, наподобие харнахцев или теликанцев, существуют в окружении миллиардов «паафуков». Что если в одной из них мы натолкнемся на решительное сопротивление? Неужели мы изначально отвергаем возможность подавить сопротивление противника с помощью психического шока? Неужели наши союзники альтаирцы будут из принципа возражать против этого, даже если удар по планете позволит нам избежать колоссальных потерь?

– Я понимаю вас, – с тяжелым вздохом сказал Рикк. – Но поймите, что для нас это более чем «принцип». Наши культура и религия не позволяют нам на это пойти.

– Но послушайте, господин посол! – стала встревожено возражать командовавшая Пятой ударной группой Восьмого флота вице-адмирал Саманта Энрайт. – Мы говорим о существах, деградировавших до такой степени, что их уже вряд ли можно считать мыслящими. На протяжении жизни многих поколений среди них беспощадно оставляли в живых лишь тех, кто был готов существовать и воспроизводить себе подобных, понимая, какая участь в конечном итоге ждет их самих и их детей. А вам, великий орлан Гарадда, не кажется, что смерть будет для этих существ избавлением, концом кошмара?

– Я не считаю, что им придется выбирать между гибелью или вечным скотским существованием, – хрипло ответила Гарадда. – Мы вернем им первоначальный облик. Это будет непросто, но мы обязаны постараться.

В этот момент подал голос командир Первой ударной группы, и Юнатаара удивило выражение его лица. Среди землян адмирал Френсис Макомб больше всех напоминал Шиараана, и Юнатаар испугался того, что землянин тоже выступит за беспощадные действия в любой ситуации. Однако сейчас Макомб казался крайне встревоженным.

– Уважаемые союзники, в глубине души я прекрасно вас понимаю. Но скажите, пожалуйста, каким же образом нам освобождать порабощенное «пауками» население на планетах вроде Харнаха? Когда адмирал Антонов впервые попал в эту звездную систему, много говорилось о биологическом оружии, которое уничтожило бы «пауков», не тронув коренные формы жизни. А о чем тогда еще могли говорить?! – воскликнул Макомб, презрительно рассмеявшись. – В двадцатом веке мы, земляне, постоянно изобретали такое оружие, которое стало бы панацеей от всех бед. Но у нас так ничего и не вышло!

Все присутствующие закивали или по-иному выразили согласие. Им было прекрасно понятно, почему провалились попытки разработать совершенное биологическое оружие. Сейчас ни одной из звездных наций даже в голову не приходило заниматься его разработками. А объяснялось все очень просто: простое упоминание о таком оружии вызывало почти панический страх. Теперь всем было известно, что любые выращенные в лаборатории микроорганизмы способны стремительно мутировать. Земляне убедились в этом в результате многочисленных лабораторных опытов, орионцы же – в результате катастрофы на их родной планете.

– Поэтому, – продолжал Макомб, – желая перебить «пауков», пощадив при этом коренных обитателей планеты вроде Харнаха, нам придется по старинке высадить на нее десант. В первый и последний раз мы пытались это делать во время контрнаступления адмирала Муракумы в Скоплении Ромул. Сейчас генерал Рафаэль Мондези, командовавший высадкой, работает в одном из штабов Центавра. У меня была возможность с ним поговорить, и я знаю, на что это было похоже. – Макомб на мгновение замолчал, подбирая слова, чтобы описать жуткие картины, о которых вспоминал Мондези. Адмирал понимал, что до конца этот кошмар может понять лишь тот, кто сам через него прошел, но все-таки продолжал: – Это не похоже на схватку с обычным противником, которого можно напугать гибелью великого множества его солдат. Это больше напоминает схватку с мыслящей природной стихией, гибко приспосабливающейся к меняющейся ситуации. Эта стихия состоит из миллионов отдельных бойцов, ни в грош не ставящих свою жизнь. Кроме того, у «пауков» есть не только бойцы. Паучьи солдаты могут перемещаться под прикрытием «пауков-рабочих». За их спинами бойцы преспокойно подходят к вражеским позициям. А ведь на Харнахе много миллиардов «пауков». Вы представляете себе наши потери?!

В рубке воцарилось гробовое молчание. Каждый из присутствующих постарался поставить себя на место космических десантников, число которых неизбежно было бы ограниченным из-за ограниченного количества десантных транспортов, имевшихся у Великого Союза. Десантников, сражающихся с землетрясением или пожирающей все на своем пути злокачественной опухолью!

– Ситуация крайне сложна, – наконец заговорил Рикк. – Мы понимаем, что требуем огромных потерь среди вашего личного состава, и хотим сделать предложение, демонстрирующее серьезность наших намерений.

– Предложение?

– Да, первый клык! Я делаю его как посол Звездного Союза. Однако сформулирует его великий орлан Гарадда. Полагаю, говорить об этом пристало именно ей.

Гарадда вновь поднялась на ноги.

– Если члены Великого Союза обещают воздержаться от бомбардировки поверхности планет, где кроме «демонов» находятся представители покоренных ими рас, – сказала она, – Звездный Союз берется предоставить не менее половины космических десантников, необходимых для истребления противника на их поверхности.

Сначала у Юнатаара возникли сомнения в правильности компьютерного перевода с теликанского.

– Вы хотите сказать, что…

– Совершенно верно, первый клык. И не забывайте о том, что я сказала «не менее половины». Для освобождения планет вроде Харнаха мы можем предоставить и более половины необходимого количества десантников.

Соммерс уставилась на Гарадду. Адмирал явно впервые услышала это предложение.

– Но ведь Штурмовой корпус Звездного Союза гораздо меньше Корпуса космического десанта Земной Федерации и Ударно-штурмового корпуса Орионского Ханства! – в ужасе запротестовала Соммерс. – Кроме того, ваши десантники в основном теликанцы, выходцы из и без того немногочисленного теликанского населения, живущего в изгнании. Гарадда, вы поняли, что адмирал Макомб говорил о миллионных потерях среди десантников?

– Разумеется, – ответила Гарадда, сморщив мордочку в усмешке. Снова повисла тишина, но теперь в рубке царила уже другая атмосфера.

– Такое решение, – наконец сказал Юнатаар, – безусловно, должно быть утверждено Объединенным комитетом начальников штабов Великого Союза. Я предполагаю, что за этим дело не станет, и со своей стороны принимаю ваше предложение. Восьмой флот не будет обстреливать Харнах.

Юнатаар осмотрел притихших офицеров и остановил взгляд на Шиараане.

– Есть другие предложения? – спросил первый клык.

Никто не нарушил молчание.

– Ну вот и отлично, – решительно продолжал Юнатаар. – А теперь давайте обсудим другие вопросы. Лично меня беспокоит то, что «паафуки» не оказали нам в этой системе сопротивления. Это обстоятельство может поставить под угрозу все наши совместные действия с Седьмым флотом…

Флот ждал.

А что ему оставалось делать?! Совместными усилиями Новые и Прежние враги практически уничтожили многие тысячи кораблей, ценой невероятных усилий сооруженные после давнишнего исчезновения Прежних врагов. Теперь враги объединились и готовились разорвать последнее звено, связывавшее уцелевшие жизненно важные системы, а у Флота не было сил, чтобы вынудить неприятеля отступить. Флоту оставалось только ждать в надежде на то, что разделенные большим расстоянием вражеские соединения начнут действовать несогласованно и уцелевшим соединениям Флота хватит сил расправиться с ними поодиночке.

Именно в слабой надежде на это Флот и решил отдать врагам без боя последнюю из занятых ими систем. Это было нелегкое решение. После утраты двух жизненно важных систем и обслуживавших их колоний каждая промышленно развитая планета приобрела огромное значение для обеспечения дальнейших действий Флота. Впрочем, именно той системой можно было пожертвовать без особого сожаления. Систему же, в которой сейчас находился Флот, нужно было защитить любой ценой. Столь же важной была и другая система, в которой ожидала противостоящего ей вражеского соединения вторая и последняя уцелевшая эскадра Флота.

Теперь эти две системы неожиданно тоже стали жизненно важными. В случае их потери придется распрощаться с надеждой на любые согласованные действия двух уцелевших жизненно важных систем! К счастью, системы, которые защищали сейчас две последние эскадры Флота, находились рядом одна с другой. Поэтому во время сражения корабли из соседней системы могли прийти на помощь связанной боем эскадре, чтобы добиться подавляющего численного превосходства и победы. А победу надо вырвать во что бы то ни стало! В случае поражения надежд на выживание не останется!

– А ведь вы гораздо больше меня подходите для командования такой операцией, – сказал Реймонд Прескотт, глядя на мерцающий перед ним дисплей.

– Вы так считаете? – Заарнак подошел к Прескотту и тоже стал рассматривать светящиеся точки звездных систем между Дихлофосом и Центавром.

– Безусловно! – ответил Прескотт. – Ведь на занятиях по тактике в Военно-космической академии в головы наших будущих мичманов вбивают, что главное – помнить о двух «П».

– Ну да! О «пллостооте и плляморринеейности», – усмехнувшись промурлыкал с фантастическим орионским акцентом Заарнак. – Иногда при мысли о том, какие вы, земляне, незамысловатые существа, мне хочется прослезиться. Впрочем, ваши принципы зачастую оказывались верны.

– Это правда, – по-орионски сказал Прескотт. – С другой стороны, тактические принципы народа Зеерлику’Валханайи тоже не всегда его подводили, хотя некоторые из наших адмиралов и стали бы оспаривать мое мнение. Однако сейчас согласовать наши действия с Восьмым флотом так трудно, что это по силам разве что адмиралу из вашего народа.

– Пожалуй, да, – согласился Заарнак. – Иногда к победе ведет не самая «пллямаая» дорога, хотя во время Позорных войн ваш клык Андерсоон зачастую показывал нам, что «пллостоотаа» операций – залог их успеха. Впрочем, положение действительно не из простых, – негромко добавил он.

Прескотт сосредоточенно кивнул, понимая, что, несмотря на чрезвычайно сложную ситуацию, в которой они оказались, Заарнак вряд ли признался бы в своих тревогах другому землянину.

На дисплее условные обозначения Седьмого и Восьмого флотов разделяют какие-то сантиметры, но на самом деле один флот находится в Андерсоне-1, а другой в Дихлофосе! Между ними только системы Харнах, Андерсон-3 и Андерсон-4. Достаточно овладеть всего тремя системами, и более семисот двадцати космических кораблей с тысячами истребителей и сотнями канонерок на борту соединятся и овладеют Цепочкой Андерсона!

Штатскому при виде этого дисплея показалось бы, что дело за малым. И во многом он был бы прав, потому что, хотя астрономы и считали, что в эйнштейновом пространстве Харнах и Андерсон-4 разделяют примерно сто три световых года, для кораблей, способных проникать в узлы пространства, этого расстояния не существовало.

По крайней мере обычно…

Однако сейчас все было по-другому. Между Дихлофосом и Андерсоном-1 были не просто три звездные системы, а две огромные паучьи эскадры, готовые уничтожить любого врага, имевшего неосторожность к ним приблизиться. Присутствие этих паучьих соединений делало Дихлофос и Андерсон-1 невероятно далекими один от другого. Сообщения, отправляемые Восьмым флотом, передавались спутниками межзвездной коммуникационной сети сначала в Центавр, потом – через десятки звездных и беззвездных систем – в Л-169 и только оттуда по всей Цепочке Прескотта в Первое паучье гнездо и, наконец, в Дихлофос. Даже перемещаясь со скоростью света, сообщения преодолевали это чудовищное расстояние за несколько недель. Короткий путь через Зефрейн лишь немного ускорял их перемещение. Поэтому согласованные действия по штурму «всего лишь трех» звездных систем Цепочки Андерсона были физически невозможны.

К сожалению, Заарнак был прав. Выбирать не приходилось. Три эти системы нужно было захватить любой ценой, и стратегам приходилось согласовывать предстоящие действия флотов союзников почти «в масштабах Вселенной». Именно поэтому так волновались Заарнак с Прескоттом. По тщательно разработанному плану, несколько недель назад отправленному из Дихлофоса в Центавр, Седьмой флот должен был начать штурм Андерсона-5 11 марта 2369 года по земному исчислению. То есть ровно через пять дней после начала штурма Харнаха Восьмым флотом. При этом не существовало ни малейшей возможности убедиться в том, что первый клык Юнатаар начал штурм вовремя.

Прескотт тяжело вздохнул и в очередной раз упрекнул себя за свои сомнения. Конечно, подтверждения от Юнатаара не дождаться, но в нем и нет особой необходимости. На первого клыка можно положиться! Он наверняка начал действовать по графику. Его флот гораздо ближе к базам в Центавре, чем Седьмой флот, и перебоев в снабжении у Юнатаара быть не может! Конечно, первый клык может в последний момент изменить порядок участия его боевых групп в штурме, о котором он заранее сообщил Прескотту, поменять местами входившие в боевые группы корабли и осуществить другие изменения, но у первого клыка достаточно кораблей, экипажей и боеприпасов для штурма, а все командиры Восьмого флота понимают, как важно нанести по «паукам» отвлекающий удар, чтобы вынудить их сражаться на двух фронтах на окраине Цепочки Андерсона, еще оставшейся в их лапах.

Прескотт с Заарнаком были полны решимости нанести удар по Андерсону-4 точно в срок, чтобы противник не бросил все свои корабли на Юнатаара. Сейчас Седьмой флот вновь располагал необходимыми для этого силами.

Адмирал стал разглядывать находившийся на краю Дисплея список своих ударных и тактических групп, эскадрилий истребителей и флотилий канонерок. У Прескотта было шестьдесят мониторов, сорок шесть сверхдредноутов, двадцать пять ударных авианосцев и тридцать один эскадренный авианосец, тридцать один линейный крейсер, двадцать один легкий авианосец и двадцать один легкий крейсер, которым предстояло действовать при поддержке четырех тысяч четырехсот истребителей и семисот пятидесяти канонерок. Они с Заарнаком уже не раз убедительно демонстрировали, что таких сил хватит для уничтожения всего живого в целых звездных системах. А ведь Восьмой флот еще больше! Хотя у него в два раза меньше мониторов, количество его сверхдредноутов и линейных крейсеров в четыре раза превосходит число кораблей этого класса в Седьмом флоте. Хотя у Восьмого флота и нет легких авианосцев наподобие тех, что входят в состав тактической группы, действующей в Седьмом флоте под командованием вице-адмирала Альсалаха, у него больше ударных и эскадренных авианосцев, и он легко может восполнить потери в истребителях в находившемся неподалеку Центавре… В умелых руках такой мощной силы должно хватить для уничтожения даже огромных эскадр бездушных «пауков», не дорожащих ни чужой, ни собственной жизнью.

Прескотт в очередной раз напомнил себе об этом, и его лицо помрачнело при мысли о брате и остальных землянах и их союзниках, погибших сражаясь под его началом со времен первого сражения в Алуане и до настоящего момента. Впрочем, Прескотта больше не тяготило бремя долга перед тысячами погибших бойцов и миллиардами мирных жителей, сожранных «пауками». Он, как в свое время Иван Антонов, научился жить с мыслью о них. Так Реймонд Прескотт разгадал великую тайну Антонова, которую тот ревностно и успешно хранил.

Можно привыкнуть к страданиям, но нельзя научиться забывать. Прескотт видел это в глазах Ванессы Муракумы, где мелькали тени и таился мрак, которые, кроме него, никто вроде бы не замечал. Прескотт вновь задумался о воспоминаниях, которым не суждено было его покинуть, о тех, перед кем он был в неоплатном долгу, о боли, испытанной от известия о гибели Эндрю, и о ненависти к его убийцам. Потом он взглянул в странные узкие зрачки орионца, ставшего для него не просто товарищем по оружию, а братом, стремящимся отомстить за Эндрю не меньше самого Реймонда Прескотта.

– Вам пора к себе на корабль, – тихо сказал Прескотт по-орионски. – Штурм начнется через три земных часа, – добавил он спокойным, почти умиротворенным тоном.

– Да будут остры наши когти, – так же негромко ответил Заарнак.

Прескотт кивнул и на мгновение сжал рукой мощное плечо орионца.

– Да будут остры наши когти! – эхом отозвался землянин.

План удался.

Из-за решения отступить перед Новыми врагами, соединившимися с Прежними, под угрозой оказались подходы к двум жизненно важным системам, но этот тактический ход смешал карты неприятеля, явно намеревавшегося нанести следующий удар так, чтобы отвлечь Флот от второго источника угрозы. Теперь действия врагов, не ожидавших стремительного отступления Флота, больше не могли быть согласованными.

Одна половина первой эскадры, отступившей перед объединенными силами Новых и Прежних врагов, осталась на месте, чтобы задержать их, а другая ее половина поспешила на помощь второй эскадре, отошедшей перед лицом вражеского флота, наступавшего с противоположного конца цепочки звездных систем. Полторы мощных эскадры надеялись совместными силами расправиться с вражеским флотом, уже уничтожившим две жизненно важные системы. Впервые за долгое время Флот предвкушал победу. Его триста пятьдесят кораблей, возглавляемых шестьюдесятью тремя мониторами и девяноста шестью сверхдредноутами, как щупальца гигантского спрута, устремились к узлу пространства, намереваясь сдавить в смертельных объятиях сто восемьдесят вражеских кораблей, ничего не подозревая двигавшихся навстречу гибели.

Когда Реймонд Прескотт взглянул на главный дисплей, ему стало почти физически плохо.

Дисплей изображал хорошо знакомую адмиралу систему Андерсон-4 с главной желтой звездой в центре. Седьмой флот проник в систему сквозь узел номер три, находившийся на расстоянии чуть более пяти световых часов «к западу» от этого светила. Он ценой минимальных потерь уничтожил космические укрепления возле узла и направился через всю систему к узлу номер один, ведущему в следующую систему Цепочки Андерсона.

Путь предстоял длинный, потому что этот узел находился в четырех с половиной часах «к северо-востоку» от главной звезды, то есть практически по другую ее сторону. Узел же номер три, который вел неизвестно куда, находился в пяти с половиной световых часах «к юго-западу» от главной звезды.

Впрочем, сейчас Прескотта волновали не эти узлы и, уж конечно, не безжизненные планеты Андерсона-4. Как и все остальные на флагманском мостике «Ривы-и-Сильвы», адмирал не мог оторвать глаз от полчища багровых условных обозначений кораблей противника, обнаруженных его разведывательными истребителями.

Отступившая в Андерсон-4 перед наступавшим Седьмым флотам паучья эскадра была весьма многочисленна. В ее состав входили тридцать мониторов, шестьдесят шесть сверхдредноутов, девяносто шесть линейных и семьдесят восемь легких крейсеров, но Прескотт с Заарнаком не сомневались в том, что справятся с ней. Потом со стороны узла номер один появились новые паучьи корабли. Датчики пока еще не подсчитали их до конца, но уже стало ясно, что из Андерсона-3 возникло по меньшей мере тридцать пять мониторов, сорок пять сверхдредноутов и шестьдесят пять линейных крейсеров, чье место сейчас было в Харнахе, которому угрожал Юнатаар. Кроме того, вслед за тяжелыми кораблями из узла номер один вылетело примерно пятьсот канонерок.

В довершение всего из узла номер два, до сих пор мирно дремавшего за кормой у кораблей Прескотта, тоже появились багровые условные обозначения канонерок. Их пока не сосчитали, но речь явно шла о бесчисленном полчище, возникшем оттуда, где, как теперь понимал Прескотт, таилось одно из уцелевших «паучьих гнезд».

Багровые пятна ползли по дисплею к кораблям Прескотта со всех сторон. Они кружились перед его глазами страшным хороводом, как в кошмаре, от которого не было пробуждения.

Все ясно! Из этой системы и из Андерсона-3 можно попасть по меньшей мере в два «паучьих гнезда». «Мы попали в ту же ловушку, что и Второй флот Ивана Антонова!..»

Амос Чанг негромко откашлялся:

– Господин адмирал, противник, кажется, выстроился тем же строем, что и в Дихлофосе.

Чанг показал на условное обозначение повернувшей к Седьмому флоту паучьей эскадры. Потом он махнул рукой на тактический дисплей, изображавший паучьи корабли в крупном масштабе. На нем Прескотт увидел уже знакомый ему «снежный ком», состоявший из «слоев» линейных и легких крейсеров, канонерок и мелких космических аппаратов-камикадзе.

Несколько мучительных мгновений Прескотт смотрел на паучьи корабли, а потом сверкнул глазами и решительно набрал побольше воздуха в грудь. Усилием воли он отогнал надвигавшееся оцепенение, решив не дать «паукам» расправиться с его флотом так, как они сделали с кораблями Антонова. Хотя Второй флот этого прославленного адмирала и был закален в боях, предшествовавших роковой операции «Дихлофос», он не мог идти в сравнение с Седьмым флотом. У Прескотта были колоссальные мониторы. За спиной их экипажей был не один год боевых действий, и они прекрасно знали, что «пауков» можно победить. А еще у Прескотта с Заарнаком были легкие авианосцы. Их уже давно считали непригодными для сражений в глубинах космоса, но в их ангарах базировалось немало бесценных истребителей.

Сейчас они могли очень пригодиться Седьмому флоту.

– Свяжитесь с владетелем Тельмасой и командирами ударных групп, – негромко приказал Прескотт старшему связисту. – Я хочу видеть их на экранах коммуникационных мониторов во флагманской штабной рубке.

Потом он жестом приказал штабным офицерам следовать за собой и прошел в соседнее помещение с коммуникационными мониторами.

– Удар первого клыка Юнатаара по Харнаху не смог отвлечь на себя силы противника в Андерсооне-3, – не тратя времени на приветствия, сказал Заарнак.

– Это точно, – согласился Прескотт.

Они с Заарнаком не высказали сомнений в том, что Юнатаар ударил в назначенное время, даже если они и были. Вместо этого Прескотт повернулся к адмиралам, наблюдавшим за ним с экранов коммуникационных мониторов:

– Господа офицеры, полагаю, настал момент выполнить план «Двойник».

Никто среди находившихся в своем уме членов экипажей кораблей Седьмого флота не мог не испытать хотя бы мимолетного страха или смятения, узнав о противостоящих ему силах противника. Однако о панике не могло быть и речи. Все четко выполняли отданные приказы.

План «Двойник» был результатом бесконечных часов, проведенных у тактических симуляторов «Ирены Ривы-и-Сильвы» и «Хиа’Хана» за изучением возможных действий паучьего «снежного кома» в разных обстоятельствах. Как вытекало из его названия, он во многом повторял прием, примененный «пауками». Поддерживающие друг друга огнем тяжелые корабли тоже должны были образовать сферу. Им предстояло приблизиться друг к другу так близко, как это позволяли их энергетические поля, не утрачивая при этом известной свободы маневра, необходимой для уклонения от паучьих ракет и камикадзе.

«Паукам» предстояло преодолеть еще несколько световых часов космической пустоты, и у кораблей Седьмого флота было предостаточно времени для того, чтобы перестроиться. Капитан Стивен Ландрум и «фаршаток’ханхаки» каждой из ударных групп воспользовались этим временем, чтобы как следует растолковать пилотам их задачу. Истребители должны были выдвинуться перед шарообразным строем флота, нападая и сбивая канонерки и камикадзе.

Иными словами, Прескотт намеревался применить глубоко эшелонированную оборону, которая должна была обескровить приближавшихся «пауков» таким шквальным оборонительным огнем, какого еще не знали войны в космосе.

Оставалось только посмотреть, сработает ли этот план.

Враг был, несомненно, ошеломлен. В противном случае он ни за что не пошел бы на сближение с эскадрами, до такой степени превосходившими его числом своих кораблей.

Однако, когда авангард Флота ринулся на врага, стало ясно, что неприятель применил строй, напоминающий сферический боевой порядок ударных групп Флота. Преимущества такого строя в оборонительном бою были очевидны. Кроме того, враг внезапно лег на противоположный курс и стал уходить от двигавшейся к нему ударной группы Флота. На этом курсе ему будет еще легче обороняться. Конечно, ударная группа Флота быстроходнее вражеских тяжелых кораблей, но ее линейные и легкие крейсеры летели всего в полтора раза быстрее вражеских мониторов и сверхдредноутов. Значит, погоня будет долгой, и на ее протяжении вражеские штурмовые аппаратики будут наносить непрерывные удары по наступающему авангарду Флота.

Впрочем, и вражеские штурмовые аппараты будут при этом гибнуть. Значит, следующая ударная группа Флота встретит на своем пути уже меньшее сопротивление.

Стивен Ландрум наблюдал за тем, как его истребители непрерывно атакуют противника. Этими машинами управляли искусные пилоты, пожалуй самые опытные за всю историю войн в космосе. За их гибель пауки платили такую высокую цену, о какой их предшественники могли лишь мечтать.

Однако их количество было ограничено, а новый паучий строй лишал истребители союзников по меньшей мере половины преимуществ, которыми те обычно пользовались в бою. Пытаясь добраться до канонерок и камикадзе, пилоты союзников сначала сталкивались с градом ракет с паучьих крейсеров.

И они снова и снова бросались навстречу этим ракетам. В пространстве взрывались ядерные боеголовки и антивещество. Его чертили смертоносные лучи рентгеновских лазеров… Ландрум и остальные командиры истребительных соединений Седьмого флота давно не удивлялись, когда голоса пилотов внезапно замолкали навсегда на полуслове. А ведь эти голоса слышали и пилоты других истребителей, и все-таки они не раздумывали ни секунды. Эскадрильи, как один истребитель, бросались в бой.

Теперь на оптическом дисплее была хорошо видна первая из паучьих сферических ударных групп. Конечно, отдельных кораблей было еще не разглядеть, но Седьмой флот они не особенно интересовали. Вместо них были прекрасно видны вспышки взрывов, каждый из которых уносил из жизни не только землян, орионцев и «змееносцев», но и «пауков». Периметр паучьего «снежного кома», неумолимо катившегося по пятам за Седьмым флотом, превратился в пылавшую адским пламенем огненную скорлупу.

Через некоторое время Реймонд Прескотт обнаружил, что больше не валится с ног от усталости и мыслит на удивление четко и ясно.

Конечно, такое с ним бывало и раньше. Ведь недаром же он был одним из двух самых опытных адмиралов за всю историю ВКФ Земной Федерации. Однажды его потрясла мысль о том, что они с Ванессой Муракумой уже участвовали в большем количестве кровопролитных сражений, чем сам Иван Антонов. Да, на войне с «пауками» или быстро гибнешь, или стремительно набираешься опыта, который, впрочем, еще никого не спасал от смерти!

Но даже побывавший на своем веку во множестве жарких сражений Прескотт еще не видел ничего подобного тому, что творилось сейчас.

Он уже не помнил, когда в последний раз покидал флагманский мостик, ел в адмиральском кресле и ходил в находившийся за углом туалет. О том, что такое сон, он вспоминал, только сражаясь с очередной волной непреодолимой усталости.

«А зачем бороться со сном?! – время от времени спрашивал Прескотта предательский внутренний голос. – Какая разница – во сне ты погибнешь или бодрствуя?! А смерть уже рядом!»

Адмирал тряхнул головой, словно пытаясь отогнать витавший над головой призрак отчаяния.

Пилоты истребителей предпринимали невероятные усилия, и все же некоторые канонерки и камикадзе прорвались к Седьмому флоту. К ним навстречу вышли линейные и легкие крейсеры союзников. Почти семьдесят крейсеров погибло. Если бы речь шла о другом противнике, Прескотт назвал бы действия «пауков» отчаянно отважными. По меньшей мере двести канонерок и сто штурмовых челноков-камикадзе, преследуемых по пятам истребителями, прорвались сквозь строй крейсеров и бросились на последнюю линию обороны тяжелых кораблей Седьмого флота.

Не было точных данных о том, сколько из них успело выйти в атаку, да Прескотта это и не интересовало. Его волновало только количество погибших кораблей: восемь мониторов, двенадцать сверхдредноутов и одиннадцать легких авианосцев. А сколько членов экипажа погибло вместе с ними! Прескотт до сих пор не мог поверить в то, что никогда больше не услышит громовой бас командира Шальдара. Вице-адмирал Янош Колчак тоже погиб вместе со своим флагманом. Флагман двенадцатого мелкого клыка Итаара’Тольмаса «Хомаарс’Хирталкин» не погиб, но тело орионского адмирала покоилось где-то в его внутренностях, превратившихся в искореженные обломки.

Прескотт непрерывно напоминал себе о том, что большинство его тяжелых кораблей все-таки уцелело. Паучья эскадра, изначально находившаяся в Андерсоне-4, явно этого не понимала и неслась к Седьмому флоту, не дожидаясь мощного соединения, пришедшего к ней на помощь из Андерсона-3. Благодаря этому паучьему промаху Седьмой флот пока еще существовал. Кроме того, его спасло мужество экипажей его кораблей, испепеливших подлетевших «пауков» градом ракет, снаряженных антивеществом. Впрочем, за эту победу союзники заплатили еще четырнадцатью мониторами и немалым числом уничтоженных и поврежденных кораблей остальных классов.

Теперь к потрепанным остаткам Седьмого флота неумолимо приближались целехонькие паучьи корабли из Андерсона-3. Впереди, обгоняя тихоходные мониторы и сверхдредноуты, летели вооруженные установками для запуска тяжелых ракет линейные крейсеры, которым не терпелось добить врага.

На связь с Прескоттом вышел Заарнак.

Адмирал повернулся к экрану коммуникационного монитора, с которого смотрел его брат по крови. Прескотт с Заарнаком видели друг у друга в глазах зарево сражений в Алуане и Тельмасе. Они понимали, что после этих кровавых битв провели вместе лучшие годы своей жизни. Сейчас им почти нечего было сказать друг другу, да в словах и не было особой нужды. Они и так понимали, что близится последний бой Седьмого флота.

Поэтому Заарнак сразу перешел к делу. Оказавшись в безвыходном положении, орионцы всегда поступали именно так.

– Надо перестроить тяжелые корабли.

– Да, – ответил Прескотт, взглянул на цифры потерь и снова поднял глаза на Заарнака. – Наши ударные группы распались. Мы снимем экипажи с тяжело поврежденных кораблей и взорвем их, потому что они нас только задерживают. Антея Мандагалла и Жак Бите уже формируют новые боевые группы вокруг уцелевших командных кораблей.

– А мы сможем провести такую крупную реорганизацию в разгар битвы?

– Да, – без колебаний ответил Прескотт.

Он с горечью и гордостью подумал о том, что только такое прекрасно обученное и закаленное в боях соединение, как Седьмой флот, может на ходу формировать объединенные информационной сетью боевые группы кораблей из разных союзных военно-космических флотов.

– Вооруженные тяжелыми ракетами паучьи линейные крейсеры должны встретить организованный отпор, которого они не ожидают, – сказал адмирал. – Может, это умерит их прыть.

– Кроме того, надо реорганизовать штурмовые группы авианосцев. А то как их машинам прикрывать наш отход?

– Совершенно правильно. Сейчас над этим работают Стив Ландрум и адмирал Рратаран. Мы хотим перевести все уцелевшие истребители на земные авианосцы, потому что они лучше других подготовлены к тому, чтобы на них базировались истребители наших союзников.

«Кроме того, только в ангарах земных авианосцев достаточно места для уцелевших истребителей», – мог бы добавить Прескотт, но промолчал.

– Очень хорошо. Я прикажу мелкому клыку Ярнааху связаться с Лаандрумом. – К сказанному оставалось добавить очень мало, и первым заговорил Заарнак: – Мы неплохо поохотились, брат мой.

Прескотт смотрел на изображение своего брата по крови, которого ему скорее всего больше не суждено было увидеть во плоти. Обращаясь в последний раз к Заарнаку, Прескотт говорил не только с ним, но и с погибшим братом, и орионец понимал это.

– Это верно, брат мой. Охота была доброй, а наши когти – остры!..

По правилам ВКФ Земной Федерации каждый пилот космического истребителя имел право совершить за тот или иной промежуток времени лишь строго определенное количество вылетов. Однако в нынешней ситуации Седьмой флот позабыл о правилах.

Несколько раз Ирма Санчес чуть не падала с ног от усталости, недостатка сна, нервного напряжения и боли из-за гибели ее отважных, но слишком молодых пилотов. Последним погиб Месвами, но пока Ирма не позволяла себе даже думать о нем. За неимением лучшего, заместителем командира «эскадрильи», сформированной из уцелевших пилотов разных звездных наций, назначили розовощекого Рольфа Нордлунда. Командовала же эскадрильей по-прежнему Ирма, которая была старше по званию сына Орионского Хана Мнеараана’Мирнака, младшего лейтенанта Ввейлона и двух других земных пилотов.

Ирма не сомневалась в том, что до сих пор не потеряла сознание лишь потому, что ее голова была полностью занята мыслями о том, как превратить эту разношерстную компанию в Девяносто четвертую эскадрилью. Кроме этого, в ее мозгу, затуманенном усталостью и ужасом, иногда всплывала пара голубых детских глазок, и Ирма пыталась представить себе, в каком мире будет жить маленькая Лидия, когда этот кошмар наконец подойдет к концу.

Орионское шипение пробудило от тяжелых мыслей Ирму, так и не выучившую язык народа Зеерлику’Валханайи. Однако Ввейлон понимал по-орионски и говорил на стандартном английском с типичным для «змееносцев» акцентом. Вспомнив об этом, Ирма невольно задумалась о том, что будет, если Ввейлона собьют.

Впрочем, сейчас Ирма не нуждалась в услугах Ввейлона, потому что и так догадывалась, о чем говорит Мнеараан.

– Я их сама вижу, лейтенант, – сказала Ирма, перебив попытавшегося было перевести слова орионца Ввейлона.

Речь шла об очередной флотилии паучьих челноков-камикадзе, бросившихся, как стая волков, на остатки тяжелых кораблей Седьмого флота. Ирма стремительно отдала несколько приказов. К счастью, Мнеараан понимал стандартный английский. Он лег на новый курс вместе с остальными пилотами импровизированной эскадрильи и пошел в атаку.

О ракетах на внешней подвеске все давно позабыли. С самого начала вместо них навешивали дополнительные модули жизнеобеспечения, увеличивающие дальность полета истребителей. Впрочем, бортовых лазеров хватало, чтобы пронзаемые их лучами напичканные антивеществом паучьи челноки взрывались, как чудовищные петарды. Однако сейчас челноки попытались уклониться от встречи с истребителями Ирмы. В довершение всего откуда-то появилось несколько групп паучьих канонерок.

В наушниках Ирмы засвистели помехи, а на краю дисплея мелькнул огненный шар.

«Это Джонсон, – поморщившись, подумала она. – Или Джексон. Черт возьми, он явился ко мне всего час назад, и я даже не запомнила его фамилии!»

Мимо истребителей Ирмы проскользнул лишь один камикадзе. Он уходил, и сейчас перехватить его мог только Мнеараан. Орионец бросил на паучий челнок свою машину, но его гетеролазеры молчали.

В наушниках Ирмы раздалось рычание, злобное шипение и истошное мяуканье.

Ирма выругала себя за то, что не научилась понимать орионский.

– Ввейлон, что он говорит?!

– У ннего оттказал ллазер, – ответил Ввейлон.

– Мнеараан! – рявкнула Ирма. – Прекратить атаку! Это приказ!

Однако истребитель орионца продолжал нестись на челнок, рвавшийся к тяжелым кораблям Седьмого флота.

– Не прикидывайся, что не понимаешь!

Потом Ирма краем глаза заметила, что компьютер вычислил курс паучьего челнока, который несся прямо на корабль ВКФ Земной Федерации «Рива-и-Сильва».

«Он хочет таранить наш флагман! – машинально подумала Ирма. – Наверное, Мнеараан это тоже заметил!»

– Мнеараан! – заорала она. – Отвечай!

Наконец у нее в наушниках прозвучал голос орионца, но это был лишь душераздирающий боевой клич, от которого по коже ползли мурашки. Затем истребитель почти в лоб врезался в челнок. Скорость взаимного сближения космических аппаратиков приближалась к скорости света. Оптический дисплей в кабине истребителя Ирмы автоматически потемнел, но Ирма зажмурилась не от вспышки.

Ее эскадрилья уже проскочила мимо канонерок и снова получила свободу маневра. Ирма набрала побольше воздуха в грудь, несколько мгновений смотрела на яркие звезды, не заслоненные от нее тенями паучьих кораблей, сделала перекличку уцелевших пилотов и приказала эскадрилье атаковать канонерки.

Однако «пауков» и след простыл.

Ошеломленной Ирме показалось, что она слышит какой-то звук, но на самом деле это ее внутренний инстинкт, гораздо более чуткий, чем слух, уловил неожиданный поворот в течении боя. Это был инстинкт опытных бойцов.

Нордлунд явно уже принадлежал к их числу.

– Командир, что случилось?

– Не знаю! Продолжать патрулирование! Мне плевать, куда подевались эти чертовы канонерки. Мне и без них хорошо!

– Нет, адмирраал Макоомб, – не терпящим возражений тоном сказал первый клык Орионского Хана Юнатаар. – Мы не будем высылать в узел беспилотные разведывательные ракеты.

– Но… – начал было командир Первой ударной группы, и Юнатаар был готов на него рявкнуть. Первый клык с трудом удержался от этого лишь потому, что уже сражался плечом к плечу с этим землянином и знал, что Макомб не «шофак», а настоящий «фаршаток».

– Мы не можем поступить иначе! – перебил Юнатаар командующего тяжелыми кораблями Восьмого флота земного адмирала. – Вы не хуже меня знаете, что клык Прресскотт и клык Заарнак начали штурм точно в намеченное время. «Паафуки» решили не защищать Харнах, потому что корабли, канонерки и камикадзе из этой системы срочно нужны им в другом месте. Нельзя дать эскадрам противника соединиться и уничтожить Седьмой флот!

– Я согласен с вашей оценкой действий и намерений «пауков», – с почтением в голосе сказал Френсис Макомб. – Если им наплевать на Харнах, все именно так, как вы говорите. Но не забывайте, что в прошлом «пауки» преподносили нам неприятнейшие сюрпризы. Если у них больше сил, чем мы думаем, они заманят нас в ловушку так, как сделали когда-то в Дихлофосе со Вторым флотом адмирала Антонова… Что если они сейчас стараются не уничтожить Седьмой флот, а отрезать нам путь к отступлению?! А вдруг «пауки» уже разбили Седьмой флот и, если мы бросимся вперед очертя голову, раздавят нас объединенными силами! Я прекрасно понимаю, что мы в любом случае должны наступать, но мы не исследовали Андерсон-3 разведывательными ракетами, и у нас нет плана его штурма из Харнаха. Мы просто не готовы к этой операции и можем серьезно пострадать вместо Седьмого флота.

Юнатаар изучал глядевшего на него с экрана коммуникационного монитора землянина и понимал, как тому трудно забыть горькие уроки операции «Дихлофос». Гибель почти всего Второго флота была для землян ударом, от которого нелегко оправиться даже самым отважным воинам. Вместе с бесчисленными кораблями и их экипажами, вместе с Иваном Антоновым и Ханной Аврам земляне утратили непоколебимую веру в победу, которая так раздражала многих орионцев до начала войны с «пауками», потому что этой верой земляне были обязаны многочисленным поражениям, нанесенным ими Орионскому Ханству.

При других обстоятельствах Юнатаар даже ощутил бы злорадство, глядя, как трепещут земляне, унизившие гордых орионцев во время Постыдных войн, но после того, как «пауки» напали и на орионцев, ни о каком злорадстве не могло идти речи. Теперь земляне и орионцы плечом к плечу сражались и умирали, как настоящие «фаршатоки». Они вместе противостояли бездушной неумолимой силе, возникшей из космической бездны, чтобы пожрать их народы, и теперь Юнатаар’Сольмак жалел о том, что нелепая земная самоуверенность поколеблена. Вот поэтому-то первый клык стал с особой тщательностью подбирать слова.

– Обсуждение закончено, Френсиис, – сказал он спокойно, но твердо. – Седьмой флот рассчитывает на нас. На нас рассчитывает сам клык Прресскотт. И мы его не подведем. Дорогой друг, операция «Дихлофос» не повторится. Я принял к сведению все ваши возражения и замечания. Они во многом справедливы, но мой долг заключается в первую очередь в том, чтобы не подвести Седьмой флот. Я лично принял решение немедленно начать штурм Андерсоона-3 без предварительной разведки и несу за него полную ответственность.

Юнатаар несколько секунд смотрел прямо в глаза Макомбу, и наконец землянин кивнул.

– Я вас понял! – четко отрапортовал он.

– Благодарю вас, – негромко сказал Юнатаар и выпрямился во весь рост. – Подготовьте беспилотные носители стратегических ракет и прикажите кораблям приготовиться форсировать узел!

Катастрофа!

Такого еще не бывало! Никто и представить себе не мог, что это возможно! И все же это произошло, а Флот…

Флот перестал существовать как единое целое. А ведь раньше он всегда сражался как единый боевой организм, наделенный общим сознанием и стремящийся к одной цели. И вот в последнем страшном сражении он не выдержал свалившегося на него тяжкого бремени и распался на две части. А может, и рассыпался в прах!..

Существа, управлявшие кораблями, бросившимися отражать второй вражеский штурм, узрели нечто совершенно непостижимое. Представители других космических рас сказали бы, что они, потрясенные, наблюдали за действиями, напоминавшими измену. Но эти существа не мыслили такими категориями, как «измена». Поэтому они так и не смогли до конца осознать происшедшее. Они просто пришли в замешательство, сквозь которое до них все-таки дошло, что они наблюдают разрушение векового единства, всегда позволявшего им добиваться своей цели.

Впрочем, в момент появления объединенного флота Прежних и Новых врагов существа на борту кораблей, канонерок и челноков-камикадзе смутно ощутили что-то вроде отчаяния, которое еще недавно испытывали все когда-либо сталкивавшиеся с ними звездные расы, кроме одной. Именно в этот момент эскадра, присланная жизненно важной системой, в которой были впервые встречены Новые враги, без приказа оставила поле боя. Она покинула его вопреки всем приказам и планам, ради которых ее сюда и прислали. Она больше не пыталась сохранить единство Флота и отстоять цель его существования. Вместо этого она прекратила боевые действия и стала отходить в приславшую ее жизненно важную систему. Она пренебрегла единством, решив встать на защиту одной-единственной системы. Тем самым она отказалась от цели, которую преследовало это единство.

Этого не могло произойти!

И все же это случилось…

– Нет, первый клык! – Усталость Реймонда Прескотта не мешала ему крайне решительно говорить по-орионски. – Я не могу принять ваше предложение.

Юнатаар смотрел на адмирала из-за стола в своей каюте.

В иллюминатор проникали оранжевые лучи двойного светила Андерсона-3, и Прескотт понимал, что именно думает первый клык. И все же адмирал был исполнен непоколебимой решимости.

Вместе с Заарнаком Реймонд Прескотт привел остатки Седьмого флота в Андерсон-3 после необъяснимого отступления «пауков» из Андерсона-4. К этому моменту Восьмой флот расправился с имевшимися там космическими укреплениями, а паучья эскадра скрылась под защитой маскировочных устройств, наверняка намереваясь незаметно выскользнуть через неисследованный узел номер один. В тот момент оба брата по крови очень радовались неожиданному спасению, но сейчас…

– Клык Прресскотт, подумайте о потерях вашего флота, – возразил Юнатаар, в голосе которого звучал оттенок уважения, которого ни один земной офицер не ожидал бы от старшего по званию. – Теперь Седьмой флот не больше крупной ударной группы. По-моему, его следует расформировать, а его боевые единицы включить в состав Восьмого флота.

– Седьмой флот не просто военно-космическое соединение, – как и раньше, по-орионски ответил Прескотт. – Он больше совокупности своих кораблей и членов их экипажей. Они слишком много значат друг для друга. Я согласен, что сейчас мы не можем вести боевых действий. Нам следует вернуться на ремонт в Центавр и ожидать там подкреплений. Однако я решительно возражаю против роспуска Седьмого флота. Я даже могу отправиться в Центавр и выразить протест против таких намерений в Объединенном комитете начальников штабов. Если же и комитет не пойдет мне навстречу, я подам в отставку.

В разговор вмешался Заарнак:

– А я, первый клык, отправлюсь на Новую Валху и добьюсь аудиенции у самого Хана. Пусть знает, что сохранить Седьмой флот – дело чести народа Зеерлику’Валханайи и его собственной чести.

– Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?! – прошептал Юнатаар. «И понимает ли ваш земной брат по крови, что если Хан’А’Ханайи ответит вам отказом, вы сможете искупить этот позор лишь собственной жизнью?!» – подумал он.

Впрочем, взглянув на решительное лицо Реймонда’Прескотта’Тельмасы, первый клык догадался, что необычный землянин все понимает.

– Так точно, первый клык! – без обиняков ответил Юнатаару Заарнак. – Это действительно дело чести. Личный состав Седьмого флота – мои «фаршатоки». Его роспуск – несправедливость, с которой я не смогу смириться.

Юнатаар взглянул на усталые лица двух овеянных славой почетных праотцев клана Тельмаса и понял, что проиграл.

– Ну ладно. Я согласен, – сдался он. – Я передам ваше пожелание в Объединенный комитет начальников штабов и думаю, что оно будет удовлетворено.

– Это невозможно!

Коммандер Жанна Нико в изумлении смотрела на Ирму Санчес.

– Что вы говорите, капитан-лейтенант Санчес?

Ирма мужественно выдержала возмущенный взгляд нового командира штурмовой группы. Рассеянное на молекулы тело коммандера Георгиу осталось в Андерсоне-4, а Ирма до сих пор не понимала, почему ей его так не хватает. Сейчас он казался ей даже милым по сравнению с неумолимо жестокой Нико.

– Вам известна история Девяносто четвертой эскадрильи, и вы знаете, через что мы прошли. Один раз от эскадрильи остались только я и лейтенант Месвами! – воскликнула она, стараясь не думать о своем погибшем товарище. – А теперь нас четверо: я, младший лейтенант Нордлунд, младший лейтенант Ввейлон и мичман Чен, то есть Чин!

– Трое, – поправила ее Нико. – Лейтенант Ввейлон не в счет. Мы вводили в состав эскадрилий пилотов из других союзных военно-космических флотов в безвыходной ситуации. Мичман Чин тоже оказался у вас лишь по этой причине. Выходит, вас двое: вы и лейтенант Нордлунд, временно исполняющий обязанности вашего заместителя… Вы, что, действительно считаете, что можете вернуть боеспособность вашей эскадрильи, если мы дадим вам необстрелянных пилотов?

Ирма опять выдержала взгляд Нико.

– Мне уже приходилось это делать.

– Это правда! – Нико перевернула несколько листов на своем столе. – Вы часто фигурируете в бумагах погибшего коммандера Георгиу. Он был о вас очень высокого мнения, – добавила она, и у Ирмы от удивления отвисла челюсть.

– Правда?!.

– В некотором смысле… Впрочем, он так до конца в вас и не разобрался. Вот здесь он пишет, что вы «необычный человек», – покачав головой, сказала Нико. – Значит, вы думаете, что Девяносто четвертую эскадрилью можно сохранить?

Ирма решила воспользоваться моментом:

– Для этого хорошо бы оставить нам Чина. А еще лучше – не забирать у нас Ввейлона.

– Мы уже об этом говорили, – раздраженно напомнила Нико. – Вы прекрасно знаете, что это исключено. Чем кормить инопланетян на наших авианосцах?! А как насчет разных модулей жизнеобеспечения?!

– Эскадрильи «змееносцев» базируются на наших эскадренных и ударных авианосцах с начала наступления из Зефрейна. На этих кораблях умеют работать с инопланетянами. Может, Девяносто четвертую эскадрилью стоит перевести на один из них?

«Хоть бы наконец смыться с этого проклятого монитора!» – подумала Ирма.

Внезапно ей пришло в голову, что Нико обидится на нее за то, что она хочет ускользнуть на другой корабль, но командир штурмовой группы сохраняла спокойствие.

– Значит, при реорганизации штурмовых групп Седьмого флота мы должны в первую очередь думать о том, где понравится Девяносто четвертой эскадрилье?.. А вы, Санчес, о себе высокого мнения!

– Я высокого мнения о нашей эскадрилье. Вы же знакомы с ее послужным списком.

– Коммандер Георгиу не ошибался в вас, – ледяным тоном сказала Нико и внезапно улыбнулась: – Ну хорошо, я передам вашу просьбу капитану Ландруму. Может, что-нибудь и придумаем.

– А как насчет Ввейлона?..

– Я поговорю с Ландрумом и об этом, но вряд ли он пойдет вам навстречу, – едва заметно улыбнувшись, сказала Нико. – Впрочем, если он выполнит вашу просьбу, мне не придется узнать вас получше, и я даже капельку жалею об этом…