Выжить назло

7

— Талан, — Парень вскинул голову, и едва заметно улыбнулся, — А есть возможность связаться с твоей матушкой и узнать — как там наш сын?

Уф… сказала, а у самой аж сердце зашлось! Так волнительно, даже просто говорить это сладкое слово — "СЫН"! Что я сейчас чувствую, может понять лишь одинокая старая дева, которая всю жизнь мечтала о маленьком, тёплом комочке жизни. Который надо беречь и растить, любить и учить, которого надо научить быть Мужчиной! У НАС ЕСТЬ СЫН! Я сейчас чувствую себя как в сказке! Или как простодушная провинциальная девчонка, которая заблудилась в огромном городе, зашла в казино и на единственную фишку выиграла Джекпот.

— Да! Конечно! Простите… я никак не привыкну к тому, что всё что вы говорите — просьба, а не приказ! — Талан быстро набрал комбинацию знаков на массивном наруче. Немного ожидания… и — наруч развернул галоэкран, с которого на нас смотрела удивительно красивая женщина с властными, благородными чертами лица и потрясающе ласковыми глазами:

— Тал, сынок, что случилось? Разве ты сейчас не должен праздновать в кругу семьи ваше Обретение? Отец сказал, что всё прошло прекрасно и тебе посчастливилось войти в семью удивительной женщины.

— Всё, действительно, прошло прекрасно, мама. И наша супруга, действительно, прекрасная женщина и мать, — Улыбнулся светлой, мальчишеской улыбкой Талан, — Я, собственно, по её просьбе и связался с тобой. Нас всех беспокоит вердикт врачей. И будущее нашего сына.

Талан встал между нами с Норишем, чтобы его мама могла видеть и нас.

Красивое лицо женщины, буквально засветилось от счастья:

— Милосердных Звёзд! Примите мои поздравления и материнскую благодарность за то, что приняли нашего сына и внука в ваш род. У нас всё хорошо. Учёные поменяют только два маркера в ДНК и под их наблюдением наш малышик станет крылатиком за два месяца!

Мы втроём расплылись в счастливых улыбках.

— Тал, а нэра Надья согласна освятить ваш союз в Храме Ночи? Ты просил её об этом? — мама Талана сурово посмотрела на смутившегося парня.

— Ннет… я… я не смею её об этом просить… — он затравленно взглянул на меня.

— Простите, Повелительница, — я не могла оставить без внимания безмолвный крик о помощи моего второго супруга, — Прошу вас, не надо на него давить. Если он этого не хочет, то я против принудиловки!

— Как вы добры и милосердны, нэра Надья! Непростительно — милосердны! — воскликнула возмущённая маменька Талана, — Сын, твоей супруге надо говорить правду и только правду, если ты хочешь уважения и доверия в семье! А вам, нэра Надья, я сейчас поясню причину подобной нерешительности моего влюбленного идиота-сына! Он до сих пор надеется на то, что родительница нашего малыша согласится с ним пройти этот Обряд в Храме Ночи! Талан, мне стыдно за тебя!

Мы с Норишем молча слушали импульсивную речь Правительницы.

— Ты права, мам… — Талан поник и, вдруг, стёк на колени у моих ног, — Простите меня, госпожа! Я лжец и трус! Я знаю, что это не возможно и никогда не произойдет. Но всё равно надеюсь на то, что когда-нибудь, мы с моей любимой войдём в Храм Ночи. А потом я открою для неё крылья и мы вместе встретим восход в небе…

— Звёзды! Ну за что мне такой позор!? — разрыдалась задёрганная Правительница, — Нэра Надья, простите моего глупого сына! Пожалуйста, не отказывайтесь от него!

— Я вас очень прошу, успокойтесь! — Вот и у меня уже нервы на пределе. До слёз жалко и мать и влюблённого парня! — Я не собираюсь ничего требовать от Талана. И отказываться от него тоже не собираюсь. Единственный неприятный момент — надо было просто сказать мне о том, что не готов ни к какому ответственному Обряду. Несколько слов — и мы друг другу доверяем!

— Звёзды! Ну почему мой сын влюблён в дрянь, которая никогда его не примет?! Она никогда не согласится на Обряд с тобой! Это ты понимаешь?!

Талан молчал, опустив голову. Отвечать пришлось мне:

— У нас есть поговорка — "Любовь зла, полюбишь и козла", — невесело усмехнулась я, — Козел — это такое пакостное земное животное. Ваш сын любит, и никто ничего не в силах сделать. Могу только гарантировать вам то, что его никто не будет ни в чем ограничивать, ни к чему принуждать, к его мнению будут прислушиваться и его волю будут уважать.

— Я благодарю вас за милосердие, нэра Надья, — Правительница уже взяла себя в руки, — А за тебя мне стыдно, сын! Твоя супруга достойна любви и уважения! Надеюсь, что хоть уважение ты ей будешь оказывать! Простите меня нэра Надья, я очень расстроена из-за сына. Для вас и нэра Нориша я всегда на связи. Пусть Звёзды будут к вам милосердны!

Экран растаял. А Талан так и остался стоять на коленях.

Осторожно дотронулась до дрогнувших крыльев:

— Встаньте, пожалуйста. Мы же решили, что ваши отношения с вашей возлюбленной, это исключительно ваше личное дело. В которое мы с Норишем не будем вмешиваться. И домогаться до вас я не собираюсь. Мне достаточно Нориша, — я прижалась спиной к груди моего обожаемого супруга, откидывая назад голову, — Правда, милый?

— Правда! — ОЧЧЕНЬ довольный муж обнял меня за талию, с удовольствием целуя за ушком. — Всё складывается просто замечательно! — Оптимизм у Нориша просто перехлёстывал через край, — Талан, вставай же! Надо готовиться к визитам! И вообще… Надя ещё не была ни на одной развитой планете. Поможешь сегодня устроить для неё экскурсию?

— Да, — бедный парень поднялся с колен, всё ещё не решаясь на нас взглянуть, — Я всё подготовлю… дайте мне полчаса…

— Вот и отлично! — от хандры и тревоги Нориша не осталось и воспоминаний, — А мы с Наденькой пока переоденемся. Да, дорогая?

— Да, — улыбнулась я, отвечая на поцелуй мужа, — Талан, я вас прошу только об одном — не замыкайтесь в себе. Мы всегда вам поможем и во всем поддержим.

— Спасибо… — пторх едва коснулся моих пальчиков ледяными губами и стремительно вышел из комнаты.

— Скверно как-то всё получилось… — я смотрела на дверь, за которой скрылся Талан, — Я рада за нас… что мы остаёмся нормальной семьёй. Где один муж и одна жена. Но… почему-то на душе гадко… словно я обманула слабого и доверчивого… Бедный Талан. Любимая не скрывает презрения. Мама ругает. Малыш ещё не выздоровел… и ещё я тут тихо радуюсь, что не надо никаких усилий прилагать для налаживания ДЕЙСТВИТЕЛЬНО семейных отношений. Что он нам с тобой мешать не будет! Боже мой… он везде лишний! Мамочки… как стыдно! Прости меня… у тебя не самая лучшая жена!

— Шшшшш… уссспокойссся, сссдадкая моя… — Нориш обвил меня хвостом, — Для меня ты — единссственная и сссамая лучшшшая! Я приму любое твое решшшение, сссвет мой!

Некоторое время спустя…

— Талан так замкнулся, — пожаловалась я мужу.

— Прости, Надюша, но я бы тоже замкнулся, — и, увидев непонимание в моих глазах, пояснил, — Ты снова начала обращаться к нему на "вы" и он обязан был последовать твоему примеру. Твоё обращение означает, что ты минимум — недовольна его поведением и отношением к тебе.

— Нориш, — утыкаясь мужу в грудь, прошептала я, ругая себя последними словами, — Какой ты умный и внимательный! А я — идиотка! Знаешь, когда я себя неуверенно чувствую, невольно начинаю "выкать". И даже не замечаю этого! Как мне это объяснить Талану?

— Я сейчас пойду и всё ему объясню. А ты пока переоденься в удобную одежду. У сет-пторхов нет никакого особенного дрес-кода в быту. Поэтому не задумывайся особо, — супруг, чмокнув меня в висок, стремительно ушел.

Оставшись в гордом одиночестве, поплелась в ванную. Водные процедуры всегда помогали мне не впадать в депрессию. Помогли и сейчас. Из ванной я выходила уже не с таким похоронным настроением, которое было после ухода Талана.

Ещё в душе обдумав, решила не мудрить и поехать на экскурсию в той же одежде, что носила всю дорогу. То есть — в комбинезоне. Удобно. Практично. Не броско. Плюс — куча мелочей на всякий "пожарный" случай.

Настроение ещё немного поднялось. И, поэтому, открывшуюся дверь я встретила с улыбкой. Которая медленно сползала с лица.

Потому, что пришел не Нориш, не Талан, не Лера… В открывшуюся дверь шагнул высокий гуманоид в боевом скафандре максимальной защиты. Я знаю… муж успел многому меня научить.

Глазами поискала место — куда бы занырнуть. Такого места не нашлось.

Несколько секунд мы с "пришельцем" буравили друг друга взглядами. Он — тяжелым и неприязненным, даже сквозь тёмное забрало, исключающее возможность увидеть лицо "гостя".

Я — отчаянно-испуганным, не понимающим — что этот гуманоид тут делает.

Так же молча, он оказался рядом со мной, срывая коммуникатор, сдирая кожу и едва не ломая моё запястье. Вторым движением прижимая к шее, слева, кубик с чёрным наполнением.

Головокружение. Тьма.

"Надо же, какой сон жуткий снился," — я лежала на спине, пытаясь успокоить бьющееся в истерике сердце, — " Хорошо, что омолодили… иначе бы я уже от инфаркта скончалась. Ой! Что это я дрыхну? Мы ж договорились с Норишем, что идём на экскурсию. А я что — прямо так и заснула? Как срубило! Неет! Стоп, Надька! Не могла ты прямо так взять — и скопытиться! Не сон это был… не сон! Господи! А если — не сон… тогда что ж получается? Меня ПОХИТИЛИ? Час от часу не легче! И кому я на хрен понадобилась? С меня и взять-то нечего… Нет! Если хорошо подумать… только хорошеееенько… взять-то как раз и есть чего! Нориш — доверенное лицо Леры и её мужей. Талан — Наследник Правителей. Интриги этих… недо-Высокорожденных… и ещё этот… золотисто-коричневый мужик… Он ТАК смотрел на меня на церемонии… Как мои макрогнатусы на мотыля! Интересно, эта… недомать нашего "крылатика" может быть его родственницей? "

— Самка, ты очнулась, приборы это показали. Да и без них я вижу что ты вполне очухалась. Открывай глаза! — сипящий, тихий голос разом взбодрил мозг.

Открываю глаза, и вижу тёмное помещение, освещаемое лишь огоньками неведомых мне приборов.

"Мамочки! Где я?" — в животе образовалась леденящая пустота.

— Где я? — продублировли непослушные губы мои мысли.

— Неважно где. Ты всё равно не поймёшшшь… даже, если бы я ссказал, иномирянка, — происипел тот же голос, слегка пошипливая.

— Зачем я вам?

— Заплатили… — обыденно пояснил невидимый собеседник.

— Убьёте? — в животе всё скрутило ледяным комком. Так ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ! Особенно сейчас! Когда есть любимый муж!

— Не решшшил ещё… А ты попросссси… Вдруг ссссжалюсссь…

— Что-то мне подсказывает, что не сжалитесь.

— Верно… мне нравитссся говорить ссс тобой… может быть иногда… потом… я буду сссмотреть, как ссс тобой играет моя беременная сссамка…

Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше.

— Но вы же сказали, что вам заплатили за мою смерть?

— Да… но осстальное оссставили на моё уссмотрение… Моя ссамка твоей расссы. Она беременна. У неё началасссь депресссия. Ты будешь её игрушшкой…

Вот тебе и здрасте! Нет! Я не против помочь соотечественнице, да ещё и беременной. Представляю, как это — быть одной да ещё с таким довеском в качестве "мужа". Но как-то настораживает формулировка — "игрушка".

А похититель, тем временем продолжал открывать мне перспективы на мою дальнейшую жизнь:

— Моя Сашшша плохо переносссит беременносссть. У нассс должны родитссся несссколько детёнышшшей. Ты вернёшшшь моей сссамочке хорошшшее насстроение. И она ссснова сстанет вкуссной — и тело, и кровь, и эмоции. Ссс ней сснова ссстанет тепло и уютно… посссле её родов я большшшше не приму никого… мне не нужна другая… Я буду сссам рассстить нашшших детёнышей.

— Почему вы так странно говорите? — у меня было нехорошее предположение на счет похитителя и его возлюбленной, но так страшно его озвучивать самой себе! — Миллиарды женщин рожают. Всё будет хорошо.

— Глупая сссамка! — голос похитителя звучал тихо и ровно, но я сердцем почувствовала страшную боль, которую он старательно прятал за внешним равнодушием, — Знаешшшь, почему нашшша раса так закрыта?

— Нет. Не знаю. Я понятия не имею — какой вы расы.

— Я — Рудх, ар. Вижу… не знаешшшь. Но это уже не важно. Мы — Потомки Древних. Сссейчас нет ни одной расссы, которая ссс нами может сссправитсся. Даже ссссашшшары проиграют нам. Мы живём долго… очень долго… как и сссашшары, ведь в них тоже есссть капля Древней крови. Нашши сссамочки могут родить только один раз в жизни. Потому, что, давая жизнь трём-пяти детёнышам, ссссами умирают в родах. Они неохотно идут на ссупружессство. Никто не хочет умирать. Но, когда вссстречаешь сссвою Пару — невозможно сссдержать сссвоего Зверя. Это вышшше нас! Вот и я не сссдержал… И моя Сашшша тоже умрёт. У нассс будет пять детёнышей. И только пять месссяцев сссчасстья. А посссле — тысссячи лет ссскорби. Ты развлечёшшшшь мою Сашшу. Будешшшь сссо мной помогать ей в родах. А когда глаза моей Пары закроютссся, ты отправишшшьссся ссс ней. Будешшшь сссопровождать в Сссскорбный Путь. Вассс ссс ней опусстят в жерло вулкана. Там, где мы рассстаёмссся с теми, кто нам дорог. Надеюсссь, ты ссс чессстью примешшшь сссвою долю. И не рассстроишь мою Пару. Не иссспортишшшь её посследние дни сссо мной!

Тщательно всё обдумав, пришла к выводу, что гадить моей несчастной соотечественнице я не буду даже под угрозой пыток. В конце концов она вообще тут ни при чем. Да и её мнение вряд ли примут во внимание. Если она всё равно умрёт, то меня так и так похоронят в вулкане, как рабов с их хозяевами в Древности.

— Я не расстрою вашу Пару. Более того. Я вас прошу ничего ей не говорить о том, что вы собираетесь меня живой сжечь в вулкане…

Голос на некоторое время затих, а потом выдал:

— Я не буду настолько жесток к тебе. В благодарность за то, что ты скрасишь последние дни моей Сашшши, я убью тебя… быстро и не больно… и никто не заметит, что в вулкан опускаются уже две не живые землянки…

"Ёпрст… "благодетель", блин! Вместо скрупулёзного слепого следования древним традициям, лучше бы искали, как спасти женщин!"

Но вслух — поблагодарила за предложение.

— Позволите вопрос?

— Говори…

— Нам ещё долго лететь?

— Через семьдесят восемь часов по вашему земному времени.

— Вы находитесь так близко от сет-пторхов?

— Нет. Мы ОЧЕНЬ далеко. На обычном корабле наагатов, до нашей Галактики лететь полтора ваших земных года, на максимальном ускорении.

— Но… вы только что сказали… — заикнулась я.

— Наши корабли двигаются по Вселенной на ином принципе, чем корабли наагатов. Они скользят по линиям Стабильности, связывающим ВСЕ во Вселенной. А топливом служит так называмый вами — "Звёздный ветер".

Тщательно обдумав со всех сторон своё следующее предложение, решила прямо предложить своё посильное решение проблемы рудхов:

— У меня есть к вам предложение. Вам и Саше оно ничем не грозит. Но может спасти её… и ещё многих женщин…

— ГОВОРИ! — прохладный воздух колыхнулся от резкого движения мощного тела.

— Я сссделаю всссё, чтобы Сссашшша жила! — на нервняке, бедный мужик снова начал пришепётывать, — Я готов отдать сссвою жизнь — только бы она и дети были живы!

— Тогда… позвольте мне связаться с моей подругой — Валерией. У неё была похожая проблема. И её решили… Поверьте, я просто хочу помочь! Это не правильно — когда женщины умирают в родах и оставляют своих мужчин скорбеть всю жизнь! Когда дети растут без материнской любви! Вы сорвали мой коммуникатор… — я шевельнула рукой и невольно охнула от боли. Значит запястье мне этот… нехороший рудх всё же серьёзно повредил!

— Вот твоё ссссредство ссссвязи… просссти за то, чччто повредил руку… через нессссколько земных часссов она сссовсем заживёт…

Дрожащими руками, всё ещё не веря в возможность остаться живой, взяла из рук похитителя изрядно покоцаный гаджет.

— Подожди немного… сссейчасс корабль разблокирует твоё ссредсство ссвязи… — чувствуется, что мужику самому не в терпёж скорее начать спасение своей любимой!

Коммуникатор неуверенно звякнул.

— Можешшшь сссвязыватьсся!

Валерия

Я металась по комнате, не в силах ни успокоить себя, ни выйти наружу. Надюшку похитили. И пока никто не взял на себя ответственность за это. Никто не выдвинул никаких тебований. Мужья — мои и Надины, Правитель, взбешеная Соня… все мы задействовали все свои мыслимые и не мыслимые связи и личные свойства.

НИ-ЧЕ-ГО!

Я уже просто выла от злости и бессилия, когда на меня, вдруг, снизошло некое умиротворение. Бешеное отчаяние уже не застилало кровавым туманом мозг и глаза.

Сашары. Они не откликались на мой ЗОВ. Но откликнулись на не вменяемое состояние.

— Моя Над… — договорить мне не дали, осторожно прижав к себе и даря уверенность в завтрашнем дне.

— Всё будет хорошо, для тебя.

А вот такая постановка вопроса меня не устраивает категорически. О чём я и сообщила своим невозмутимым будущим супругам.

"О как я заговорила! Опыт общения с мужьями приобретаю!" — мелькнула в голове язвительная мысль. Но озвучила я другое:

— Вы знаете кто похитил Надю?

— Да.

Гады! Их невозмутимость меня начала выбешивать.

— Кто это сделал?

— Рудхи.

"Оооочень информативный ответ! Спокойно, Лера. Сейчас не время для истерик!"

— Кто такие рудхи? Что ждет Надю у них в плену? Как нам её спасти? — вопросы сыпались из меня, как реагенты из уборочной машины.

На некоторе время мои недосупруги совсем абстрагировались от меня. Но потом, спокойно и коротко ответили:

— Рудхи — раса, являющаяся прямым потомком Древних. Они могущественны и никогда не вмешиваются в дела этого мира. Произошло что-то, чего мы не можем понять. Мы не знаем, зачем ему понадобилась земная женщина. Обретший Пару рудх никогда не посмотрит ни на кого. А потерявший Пару — и подавно. Спасти её не получится.

— Но вы ведь почти всемогущи! — не выдержала я.

— Нет. Не всемогущи. Мы не можем нарушать перемирие. Мы не сможем справиться с рудхами на их территории. Даже если попытаемся, то погибнут сотни миллиардов разумных. Твоя подруга не стоит таких жертв!

Сашары истаяли, а я шлёпнулась попой на пол и тупо уставилась в иллюминатор.

Это всё! Сашары не лгут. Значит Надюшки для нас уже нет!

— ТВАРИ! — ударив в пол кулаками сорвалась я, — Зачем вам она?! Ну что она вам сделала?!

— Сашшшары! Гады! Всемогущие, блин! Ничего-ничего! Мы люди смекалистые… мы сейчас маковку почешем, что-нибудь придумаем… А вы… хрен я вам женой буду! Трусы! Гаранты, блин, равновесия! Да я лучше васпера в мужья возьму! Во всяком случае, он самоустраняться не будет! Пьявки! Уууу… кровососы недоделаные! — я орала и молотила кулаками ни в чём не повинный ковёр.

Мне никто не мешал. Похоже на то, что хоть раз в кои веки, мне не мешали побыть самой собой.

Запал прошел. Кулаки болели. Но стало полегче.

Зато мне срочно потребовались супруги. И Соня. Я ещё не знала — для чего. Просто знала — что НАДО!

Жажда деятельности просто перехлёстывала через край.

Наплевав на пульсирующую боль в кистях рук, морщась от головной боли и шмыгая (я уверена) распухшим, красным носом, отправилась на поиски.

Первым, кого я нашла, предсказуемо был Шаатхар. Они с Правителем проводили "летучку". Любой мог прийти и предложить вариант поисков и спасения Нади. Не хочется портить народу настроение… Но…

— Правитель, — я церемонно наклонила голову, — Шат. Вы знаете — кто такие рудхи и где они живут территориально?

Ответом было зловещее молчание.

— Насколько я понимаю, сладкая моя, ты допросила с пристрастием сашаров? — обнимая меня муркнуло Его Высочество, — И что у тебя с ручками, солнышко? А с глазками? Ты плакала?

— Да. Надю украл рудх. Это всё, что я узнала.

— Тогда ваша сестра всё равно что мертва, мне жаль, — прошептал Правитель.

— Нет! Я в это НЕ ВЕРЮ! Я убеждена в том, что мы можем спасти не только её, но многих-многих невинных! — меня снова начало трясти. То ли от волнения, то ли от предвкушения разгадки тайны.

— Чшш… любименькая моя, я с тобой! — Шат, в полном обороте, обнимал меня, обвив для надёжности ноги хвостом. — Что надо сделать, котёнок?

— Пока не знаю! Но я уверена… убеждена в том, что мы СМОЖЕМ не только спасти Надюшу, но и разрешить одну из неразрешимых проблем одной из самых могущественных рас!

Правитель озадаченно переводил взгляд то на меня, то на Шата.

— Я вас не совсем понимаю…

Не дав договорить Правителю, в кабинет вошли собранный Яссин, убито-спокойный Нориш, окаменевший от отчаяния Талан и невозмутимая Соня с неожиданно оживлённым Лёшей.

— Надя у рудхов, Атея, — скользнув к нам с Шатом, совершенно не смущаясь окружающих, Наказующий жадно поцеловал меня, зарываясь ладонью в волосы. — Прости… не уследил! Не ожидал, что для того, чтобы устранить твою подругу, и нагадить тебе, мятежники наймут того, кого невозможно нанять. Рудхи… зачем она им?

— Яс, кто такие рудхи и что грозит Наде? Сашары сказали, что они — потомки Древних. И что Обретшие Пару и почему-то, потерявшие Пару — не ищут общества новых женщин. Но, зачем-то им понадобилась Надя! Вопрос только один — зачем? — с неистовой надеждой я вглядываюсь в строгие глаза мужа.

— На этот вопрос может ответить только С,Холл, — разрядил наэлектризованную обстановку мягкий голос Сони. — Я свяжусь с Карзалом. Только он может уговорить своего супруга помочь нам и дать информацию о том, чего следует ожидать.

Тонкие пальчики подруги торопливо запорхали над клавишами виртуальной клавиатуры.

— Сделано! Карзал свяжется с нами в течение трех часов, — доложилась она, приняв входящее сообщение.

Мы все облегчённо вздохнули. Хоть какое-то начало поискам положено.

Но всё перечеркнул галовызов, пришедший на мой коммуникатор. Галовызов с гаждета… Нади!

— Надюша, как ты? Где ты? Что с тобой? Что мы можем сделать для твоего спасения? — я всматривалась в усталое лицо подруги, а язык самовольно выдавал один вопрос за другим.

— Леруш, для моего спасения надо спасти от смерти Пару моего похитителя. Она тоже с Земли, — Надя посмотрела куда-то вбок и поинтересовалась у невидимого участника общения, — Я могу рассказать друзьям о вашей проблеме?

Видимо, получив молчаливое разрешение, Надя рассказала о страшной участи несчастной расы. Когда она завершила рассказ, в комнате стояла мертвая тишина.

— Я сейчас же сообщу Карзалу о проблеме и буду умолять С,Холла помочь девчонкам, — Соня не откладывая, отошла в сторонку, снова связываясь с отцом своих детей.

— Мне можно поговорить с мужьями, пока делаются запросы? — снова покосившись вправо, спросила Надя. И, получив одобрение, стремительно повернулась к экрану.

Я сняла галовизор, отдала его Норишу и отошла к Шаатхару и Наказующему, чтобы не мешать предельно-сдержанному, но от этого не менее рвущему душу, общению Надюши с издергаными от отчаяния и осознания своей беспомощности мужьями.

Сейчас, глядя на валившиеся глаза мужчин, с любовью и нежностью смотрящие на Надю, невозможно было остаться равнодушным. Оба супруга мягко успокаивали, шептали слова любви и утешения. И я голову даю на отсечение — Талан так же как и Нориш терзался от тревоги за мою подругу.

— Карзал уже успел поговорить с С,Холлом, — я невольно вздрогнула от тихого голоса Сони, неслышно скользнувшей ко мне, — Надо многое уточнить… но оба уверяют, что сателлиты могут помочь женщинам.

— Я могу помочь… — не двигая губами выдохнул Лёша, возникая смертоносной тенью за спиной Сони, — Мне надо увидеть хоть одну беременную самочку… я увижу нужные ей спектры…

— Спасибо, сынок, — Соня погладила кошмарную лапу-руку сына, — Лера, Сета тоже надо просить о помощи… может быть две столь древние расы смогут жить бок о бок и помогать друг другу? Надо поговорить с рудхом!

— Я ссслышшу васс всссех… — прозвучал из-за спины Нади мертвый, механический голос, — Я ссвяжусссь сссо сссвоей Парой. Ждите три земных чассса…

Галовизор истаял, а мы только теперь поняли, что не дышали.

— Пусть это и маленький, но всё же — прогресс, — задумчиво заметила Соня, ведя с Лёшей активное ментальное общение.

— Хоть крошечный, но шанс на жизнь, — согласилась я.

— У нас есть пять месяцев. И мы должны спасти и Надю и рудхов! — вдруг сказал Талан, прямо на глазах превращаясь из неуверенного парнишки в жесткого, упрямого воина.

— Да! Что мы с Талом должны делать? — мужчины обменялись дружескими взглядами друг с другом.

— Немедленно, на максимальной скорости возвращайтесь на ЗО-ЩИ-ХОР! — включился в работу Яссин, — Лёша после осмотра Пары рудха объяснит сателлитам, какой спектр надо транслировать. А Карзал уточнит ньюансы.

— Летим! — Талан и Нориш исчезли за дверями.

Соня и Лёша последовали за ними, оставляя меня наедине с супругами, что в последнее время происходило крайне редко.

— Как думаешь, есть шанс спасти Надю, Сашу и остальных женщин рудхов? — я откинула голову на грудь Шата, усадившего меня к себе на колени.

— Я уверен — всё будет хорошо! — Его Высочество уткнулся носом в мою макушку, — А ты переставай так сильно переживать! И тебе и детям это вредно. Родители меня со света сживут, если вам станет нехорошо!

— Шат прав, — рядом с нами присел Яссин, — Ты наш якорь в этом мире. Поэтому береги себя для нас! Хорошо, сладкая наша?

— Хорошо, — я закинула ноги на колени довольного Наказующего.

— Подремли… я помню, что в начале беременности тебя в сон постоянно клонит, — поглаживая мои ноги, усмехнулся наг. — Пусть супруги и с той, и с другой стороны посуетятся! Сколько можно на тебе ездить. Привыкай организовывать подчиненных…

— Привыкаю, — покладисто согласилась я, умостившись в бережном кольце рук Шаатхара и Наказующего, зевнула и… уплыла в сон.

Пока я спала, не беременная часть нашей семьи и друзей развила фантастическую деятельность.

Сет, как и следовало ожидать, тут же согласился помогать Наде. И, не дожидаясь прилета Надиных супругов, начал проводить отбор на перелет к рудхам, среди изгоев-сателлитов.

Разбудили меня нежные поцелуи.

— Да-да… уже проснулась, — гнездясь в объятиях Принца, бормочу я.

— Надя вышла на связь, — шепнул Яссин, что заставило моментально открыть глаза.

— Моя Пара на сссвязи, — поведал нам рудх, — Сссоединяю… и не сссмейте её пугать!

— И в мыслях не было, — неодобрительно прошипела Соня, причем у неё это получилось даже страшнее, чем у рудха.

Галоэкран пощел рябью… и через некоторое время мы рассматривали Пару самого страшного существа Вселенной.

Худенькая, русоволосая девушка с карими, нежными, и всё понимающими и прощающими глазами.

— Здравствуйте, — мягко и робко улыбнулась она, — Простите. Это всё из-за меня! Я упрошу мужа отпустить вашу подругу!

— Не говори глупостей! Твой муж не мыслит жизни без тебя и детей. И мы вам поможем! — тут же "включила маму" Соня. — Сейчас мой сын понаблюдает за тобой. Ему нужно некоторое время. Кстати… меня зовут Соня… А ты можешь рассказать — как стала попаданкой? Но, только если не будешь сильно переживать!

— Очень приятно, Соня. — Александра снова улыбнулась безумно притягательной улыбкой, — Нет. Я не переживаю… уже — нет… Мы с Миршем долго шли к любви, и я ни о чем не жалею.

— Рассказывай! — Соня устроилась поудобнее, рядом со мной, на диване…

— Ну… всё у меня было просто… — Начала рассказ Саша.

Я пришла в себя от сильной головной боли. И сама удивилась:

"Как так может быть? Чтобы у меня во сне настолько невыносимо болела голова? Просто до тошноты."

Не успела я сделать ни одного движения, как раздался звук двери, открываемой пневмоприводом. Такое я видела по телевизору. Когда показывали предложения по оборудованию "Умного дома".

Но, постойте! У меня дома такого точно нет!

Да… милая, и дома у тебя тоже уже нет. То есть — СОВСЕМ НЕТ… Того дома, куда ты вкладывала всю душу, неплохой вкус, и немалые финансы. Которые, между прочим, я сама и заработала. И откуда вынуждена была уйти. Нет, милочка, не ври себе, всё равно у тебя это никогда не получалось. Не вынуждена была уйти, а тебя просто выгнали… как надоевшее домашнее животное…

А что было после ухода..? Что-то смутно вспоминается… Заснеженная Москва… Вечер…

Жгучая боль от несправедливых и оскорбительных слов, разрывающая моё и так не здоровое сердце в лохмотья.

И чей-то физически ощутимый, леденящий, рассудочный взгляд. Хоть улица пустынна, как после апокалепсиса.

— Как она? — прервал мои горькие воспоминания любопытный женский голос.

— Сложно сказать. Это ты у Дока спрашивай. Или у "хозяина", — ответил ей грудной голос другой женщины, выделивший саркастической интонацией определение "хозяин".

— Ну… она же уже не умирает? — допытывался первый голос.

— Вроде бы нет… — сомневалась вторая женщина.

— Может потормошить её? — не унималясь первая.

— Люд, ты совсем дура? Хочешь на наказание нарваться? Сказано же было — войти, посмотреть как она изменилась и уйти её не тревожа! Что непонятного в этом приказе? — неожиданно рявкнула "вторая".

Так добросовестно рявкнула, что я вздрогнула и разлепила веки.

— Где я? — голос у меня, словно шелест умершей травы. Но его всё же услышали.

Воцарилось молчание, нарушаемое лишь взволнованным дыханием спорщиц.

С трудом повернула голову в ту сторону, откуда слышала голоса. Глаза слезились и я могла разглядеть лишь два размытых силуета. Руки были словно свинцовые. Даже пошевелить, чтобы глаза протереть не смогу…

— Где я? Скажите, пожалуйста, я в больнице?

— Можно сказать и так, — зло фыркнула обладательница грудного голоса.

— А в какой? И какой сегодня день? Я давно без сознания? — чувство тревоги и собственного бессилия нарастали как снежный ком.

— С того момента, как я тебя увидела, прошло больше семидесяти суток. По земному это больше двух с половиной месяцев, — возмущённо ответила собеседница.

— СКОЛЬКО? Господи! Меня, наверное уже с работы уволили за прогулы! — ужаснулась я, — На что ж я жить буду?

— Забудь о работе. А жить ты будешь, пока нужна "хозяевам"! — убила меня злюка.

— Меня похитили? Мы в рабстве? Где? Турция? Албания?

— Похитили. Верно говоришь. Мы тут все — рабыни. И мы очень далеко от Земли. Нас везут на продажу. На другой конец Вселенной, — тут выдержка изменила женщине и она всхлипнула.

А я не могла сказать ни слова. Пытаясь понять — меня сейчас так жестоко разыгрывают, или на самом деле инопланетяне существуют и мне "повезло" попасть к ним в рабство? Хорошенько всё обдумав, отдала предпочтение второй версии.

Моей безвольной руки коснулись ледяные пальчики той, которую назвали Людой:

— Ты как? Переварила инфу? Самоубиваться не советую. На нас ошейники. Только себе пытку устроишь. К радости "хозяевов". Да… звать-то тебя как? Меня Люда. А её — Марина.

— Саша… Александра… Девочки, зачем я им? Я же почти старуха! Пятьдесят три года! Что я могу? Квартиру убрать, кушать приготовить, за детьми присмотреть… ну в бизнесе помочь… хотя… где я, а где инопланетный бизнес!

— Скажешь тоже — "почти старуха"! — фыркнула Людмила, — Через несколько дней тело освоится после снятия блока, тогда и посмотришь на себя в зеркало. Тут, конечно, кроме нас с Маринкой, все остальные не сильно изменились. Так… посвежели и поздоровели. А вот мы… Ой! Марина, больно же.

— А я могу ещё сильнее ущипнуть! Разболталась тут! Нас зачем послали? Узнать — как она и несколько слов сказать. Чтобы не свихнулась. Всё… Саша, мы пойдём, иначе накажут сильно за ослушание. Ты пока лежи. Привыкай. Но вставать не советую. Когда к тебе мужик придёт, будь почтительна. Отвечай только когда спросит. Пей и ешь всё, что даст. Иначе насильно вольёт. Поняла?

— Да. Спасибо, девочки, за помощь и предупреждение.

— Да иди ты, со своей благодарностью, — Отмахнулась Марина.

— Пока-пока… — попрощалась Люда и они ушли.

А я всё так же ничего не вижу. Глаза слезятся. Руки-ноги не слушаются…

Снова этот звук открываемой двери. И странное ощущение — ко мне подходит огромный, страшный ЗВЕРЬ! Нет! ДВА ЗВЕРЯ!

Потому, что в палату, где я лежала вошли два мужика.

— Ну… что тут у нассс? — странным пришепётывающим голосом спросил один из них, — Можешшшь называть меня нэр Док. Ты видишшшь нассс?

— Нет, нэр Док, глаза слезятся. Только силуэты размытые. И руки-ноги не слушаются… — вежливо ответила я.

— Хорошшшая сссамочка, я доволен и тобой и рабынями, что приходили к тебе, — ага, а по тону не скажешь, — Ты уже знаешшшь, что ты рабыня?

— Да, нэр Док.

— Хорошшшо… Несссколько дней твоё тело будет привыкать к себе. Поговорим дня через три. Выпей! — меня приподняли, словно пушинку и поднесли к губам холодный край.

Послушно выпила одним махом горькую, прохладную жидкость.

— Хорошая сссамочка. Поссслушшшная… Посступай так и дальшше. И будешшшь моей любимицей, — довольный Док аккуратно положил меня на взбитую собственноручно подушку. — С завтрашшшнего дня ссс тобой посстоянно будет ссссидеть Луда. А череззз три-пять дней ты познакомишшшьсссся сссо сссвоей новой внешшшносссстью…

На этом посетители меня покинули. Голова неожиданно перестала болеть. И я незаметно для себя, крепко заснула.

Всё было именно так, как сказал Док. Со следующего дня со мной сидела Люда. Видела я по-прежнему — неважно. Так, словно у меня зрение "минус десять". К конечностям очень медленно возвращалась чувствительность.

Люда оказалась совершенно необременительной в общении женщиной. Она была невероятно довольна тем, что новое назначение моей сиделкой, избавляет её от неких весьма неприятных "курсов обучения для рабынь". Что за курсы — она мне не ответила. Просто пояснила, что ПОКА я к этому не готова. Что всё из этой области мне расскажет нэр Док. Вообще, ей запретили говорить о чём-либо, кроме нашей земной жизни.

Сам Док приходил два раза в день. Всегда один. Поил неприятными зельями, делал некие болезненные инъекции. Но больше ни слова я от него не слышала. Во время процедур Люда исчезала из палаты. А потом тихонько просачивалась назад, надолго задумываясь над вязанием, с которым она коротала свои вынужденные дежурства.

Наверное я всё же медленнее чем обычно шла на поправку. Потому, что ни через три, ни через пять дней лучше мне не стало.

Прошло уже десять дней с момента моего сознательного присутствия на космическом корабле работорговцев.

На утро одиннадцатого дня Люда пришла позже обычного. Глухо поздоровалась и присела на своё обычное место.

— Доброе утро, Люда, — я старательно делала вид, что ничего не заметила.

— Нет! Я так не могу! — женщина отбросила вязание на столик и пересела ко мне на кушетку, — Саш, Сашка… беда у нас… Ой, беда… — Люда вхлипнула и прикусила кулачок, — Сегодня ночью за Маринкой пришли, — она перешла на шёпот, — Саш… её продали. Продали, понимаешь! Потому, что она прямая и честная… юлить и подлизываться не умеет… А они твердят — строптивая, непокорная! Сашенька, к тебе Док хорошо относится. Попроси его… он к тебе благоволит… хоть узнать — к кому она попала. Так страшно за неё! Так страшно… — Люда торопливо вытирала слёзы, — Ой, идёт…

Людмила метнулась к своему стулу и сжалась в комочек, дрожащими руками теребя вязание.

Дверь открылась, впуская невозмутимого Дока.

Он вошел, и Люда, сгорбившись выскользнула в коридор.

— Милосердных Звёзд, — Док присел на край кровати.

— Ддд. оброе утро, нэр Док, — что делать, ведь я даже не знаю, как принято у них вежливо приветствовать "господина"?

— Я не хочу тебя пугать. Луда сказала, что если тебе всё объяснить, ты не будешь истерить и останешься послушной самочкой. Это правда?

— Правда, нэр Док. Ничего так не пугает и не выбивает почву из-под ног, как неизвестность.

— Хмм… что ж… Ты плохо восстанавливаешься после снятия нейронного блока. Это возможно в двух случаях. Первый. У тебя слабый организм. И надо ввести в него активную ДНК, чтобы ты пошла на поправку. Второе. В тебе есть Древняя кровь. И тогда тебе тоже надо время для восстановления. В любом случае тебя мы снова сегодня уложим в ренегар и проведём подробное исследование. Будет очень больно. Есть вопросы?

— Нэр Док… простите, да вопросы есть, но не по теме. Разрешите?

— Спрашивай, — благосклонно позволил Док.

— Я задам сразу несколько. Можно? — Он отчётливо кивнул, — Зачем вы так со мной возитесь? Что, за судьба меня ждет? И… и третий вопрос… Скажите, пожалуйста, хозяин Марины… он… он очень жесток?

— Отвечаю по порядку. Я занимаюсь особо с тобой потому, что у тебя на редкость пластичный ДНК. Даже среди твоих соотечественниц. Ты редкая самочка. Совместимая практически со всеми расами. Опять же — характер хороший… Ты станешь завидным лотом на торгах. Тебя будут беречь и ценить. А может быть твой нынешний хозяин вообще раздумает тебя продавать… ты сможешь просто рожать наследников по заказу за ОЧЕНЬ высокую плату. Что касается той рабыни… она слишком нетерпима и строптива, зла и завистлива, интригантка и пакостница. Её продали расе рудокопов. Если она усмирит свой характер — ей будет проще жить…

— А если не усмирит…

— То она умрёт. Главная сила самочки в слабости. В верности и плодовитости. Та, о ком ты говоришь — слишком кичится своим свободолюбием. Гоблины быстро собьют с неё спесь и гордыню. После сегодняшней брачной церемонии… а она единственная молодая самка на весь клан и ВСЕ её возьмут. Там больше тридцати самцов. Если она сразу забеременеет, то ей повезёт. Тогда у неё будет каждый день только по пять самцов.

Я была в шоке… Бедная Марина!

— Эти… рудокопы… они очень неприятные?

— Лучше я тебе передам их образ прямо в разум, — Док слегка сжал мои виски и в голове соткался образ омерзительного коротышки. С длинными, острыми ушами, полусобачьей зубастой мордой. Зелёно-черная кожа блестела от гадкой слизи.

Я содрогнулась.

— Неприятные, да? Они очень злопамятные. Любят причинять боль при близости. Любят насилие над слабым. Сопротивление женщины, её крики, страх, боль, ненависть — для них самый лучший афродизиак. От них исходит неприятный запах гниющей органики и протухшей воды. И эта самка уже никогда не увидит света звезды Ортан. На спутнике которой она останется. Я удовлетворил твой интерес?

— Да, нэр Док. Спасибо вам за терпение ко мне.

— Ты нравишься мне и твоему хозяину. Мы любим послушных, но не забитых самочек. А теперь — пора… я сам отнесу тебя в ренегар.

Док легко поднял меня на руки и через десять минут я уже засыпала в мягко мерцающем куполе.

Потом сон плавно перетёк в кошмар.

Я была в некоей заброшенной лаборатории и меня пытали зомби, один-в-один похожие на гоблинов-рудокопов.

Порой боль была настолько нетерпимой, что я просто орала.

Сценарий повторялся снова и снова. А боль становилась всё сильнее.

И снова я просыпаюсь в ренегаре.

Но теперь со зрением всё более чем хорошо. Осторожно пошевелила пальчиками на руках-ногах. Слушаются! Согнула-разогнула ноги — ПОЛУЧИЛОСЬ! И руками я владею отлично!

Радость переполняла меня. Играла в крови как игристое вино.

Я могу двигаться! Тело снова мне подчиняется!

Открывшаяся дверь пропустила крупного мужчину с резкими чертами лица, не лишенного некоторой привлекательности.

— Милосердныз Звёзд, — приветствовал он меня голосом Дока, — Вижу по сверкающим глазкам — у нас всё удалось? Глаза — видят, тело — слушается?

— Да, нэр! — рот помимо воли растянулся в улыбке.

— Хорошая самочка. И очень жизнерадостная. Ты никогда не станешь заезженным сеплохом. Всегда будешь радовать своего хозяина оптимизмом и отзывчивостью. Попробуй встать.

Я сначала присела, лихорадочно оглядывая себя. На мне просторная рубаха. Из-под неё видны только пальчики на руках и ступни ног. Сползаю с кушетки, держась за поручни и нащупывая пол.

Ух… Холодный! Пальчики на ногах поджимаются, а мир вокруг начинает кружиться. Долгонько я лежала!

Врач профессионально подхватывает меня за локоть:

— Выпей. Через минуту головокружение пройдёт. — к губам прижался холодный край стакана.

Выпила терпкую, вязкую жидкость. Постояла немного, прикрыв глаза.

— Теперь открываем глаза и пробуем просто стоять самостоятельно.

Стою. Ничего не болит. Головокружения нет.

— Теперь делаешь шаг… ещё… ещё… молодец. Теперь в душ. После душа я провожу тебя в класс и столовую. Заодно представлю твоим соотечественницам. К сожалению, не все они такие послушные и спокойные как ты. Но мы отбраковываем строптивых, злых и склонных к депрессии. Тех, кто останется ждёт Большой аукцион. И хозяева, которые будут бережно к вам относиться. Что с тобой?

— Пол холодный. Ноги замёрзли, — поведала я ему, помимо воли стуча зубами.

Док моментально подхватил меня на руки и занёс в санблок. Стянул рубаху и запихнул в навороченную кабину. Включилась тёплая, почти горячая вода. Но мне было очень приятно.

— Согрелась?

— Да. Спасибо.

— Мойся. Вот это — для волос. А это — для тела. Когда вымоешься, нажми вот тут. Когда высохнешь — вот эту клавишу. Запомнила? Я скоро вернусь и принесу одежду и обувь.

Я плюхнулась на небольшую сидушку и, откинув голову на стенку кабины, млела под струями горячего душа. Потом тщательно помыла голову и тело.

Как же хорошо! Как будто заново родилась. Движения легкие… СТОП!

Я ещё раз, уже придирчиво оглядела себя.

"Сашка, а это же не твоё тело!" — охнул в шоке мозг.

Это было тело юной девушки, а не женщины пятидесяти трёх лет! Нет, я, конечно, старалась за собой следить. Но пара десятков лишних килограммов имелась.

Включила "сушилку". Понежившись под ласковым напором горячего воздуха и высохнув, вышла из кабины. На кушетке меня уже ждала стопка одежды. Одевшись и обувшись, вышла из санблока и сразу наткнулась на Дока, идущего мне на встречу по белоснежному пустому коридору.

— Молодец. Идём в класс.

— Нэр Док, простите, но можно мне расческу — волосы расчесать? И ещё посмотреть на себя..?

— Можно… — Док подвел меня к одной из дверей, за которой скрывался, видимо, его кабинет.

У двери стояло огромное зеркало, к нему меня и подтолкнули:

— Смотри!

В зеркале отразилась даже не девушка — девочка, лет пятнадцати! Чем-то похожая на меня в молодости. Не уродина. Далеко не красавица. Золотисто-русые волосы с пепельным отливом. Яркие карие глаза с густыми чёрными ресницами, обведённые синевой. Строгие очертания рта. Высокие скулы. Курносый нос. Упрямый подбородок. Красивая шея. Спортивная, подтянутая фигура с очень тонкой талией. Просто приятный ребёнок.

"С глазами пожилой женщины…" — горько усмехнулась я про себя.

— Нравится? — надо же, Доку интересно моё мнение!

— Да. Это так помолодело моё тело… или…?

— Твоё, — деловито пояснил Док, — Перенос сознания слишком дорог, чтобы практиковать его на рабыне. Пусть даже и редкой, и дорогой.

У меня внутри всё опустилось от этих слов. И даже зарождающаяся симпатия и благодарность к спасшему меня врачу скончалась, едва появившись.

"А что ты ждала? Ты для него одна из тысяч. Бизнес, есть бизнес! И ничего личного! Ничего не должно помешать поступлению денежных средств на счета бизнесмена…"

— Неплохо выглядишь. Жаль, что не красавица. И портить тебя коррекциями нельзя… Но… может это и к лучшему. Главное — сможешь рожать отличных детей с нужными параметрами.

На душе от этих слов стало совсем паскудно.

Прошло три месяца.

Рёв корабельной сирены вырвал меня из тёплых объятий сна. Потянувшись, до хруста костей, рванула умываться. В очередной раз поздравив себя с тем, что у меня ровный характер. Ведь именно характер, а ещё то, что Природа наградила меня генами неведомых мне Древних, я должна благодарить за отдельную каюту. Такой чести не удостоился более никто из девушек. Что вызывало у некоторых вполне обоснованное возмущение и ядовитую ненависть ко мне. Не у всех, конечно. Но у большей половины. У тех, кто считал себя красавицами и требовал от других, таких же рабынь, как они, почитания и послушания. В этом наши взгляды на жизнь существенно разнились. О чём я и поведала девицам в первый же день моего появления в их обществе.

Вторая половина отнеслась ко мне осторожно, но не без симпатии. Опять-таки, благодаря моему спокойному отношению к своей "избранности".

А дружили мы только с Людой. Видимо сказалось то, что она тоже оказалась "омоложенной", как и я, и сгинувшая на треклятой "рудокопской" планете Марина.

Остальным, самым "старшим" девушкам, было немного больше тридцати пяти. Конечно, после ренегара они стали выглядет совсем юными, но как отложилось у всех в мозге то, что нам с Людочкой далеко за пятьдесят, так и продолжали нас считать "старухами". Я — не в претензии. Мне совершенно всё равно. А вот Люда очень обижалась и страдала из-за циничных и пошлых высказываний признанных заводил. Такие люди есть всегда. И не важно, что ты их не тревожишь. Они обязательно будут докапываться до тебя.

Я пару раз просила Дока позволить Людмиле делить со мной каюту. Но, получив после повторной просьбы, публично, десять ударов энергетическим кнутом по спине, прониклась пониманием и больше не рыпалась. Хоть наказание проводилось самым слабым, жёлтым кнутом — впечатлений осталось — масса! Выйдя через неделю из ренегара, удивилась тому, что наказание на мой статус не повлияло. Док, как и прежде "баловал" меня отдельной каютой, внеплановым кусочком жареного мяса, которое я должна была съесть в его присутствии, разрешением погулять в оранжерее. Но главным преимуществом у меня было то, что я АБСОЛЮТНО освобождалась от ПРАКТИЧЕСКИХ занятий, с имитациями изучаемых инопланетных рас, строго обязательных для остальных рабынь. Тут надо, наверное, пояснить о сути самих занятий…

Так вот… суть их была в том, чтобы сделать из нас женщин, способных удовлетворить, в первую очередь, сексуальные фантазии разных рас. А они, в основном, были… очень НЕОРДИНАРНЫМИ!

Теорию я слушала и смотрела наравне со всеми. И чувствовала себя ужасно! А от практики на симуляторах были освобождены, кроме меня, еще только несколько девчонок. Кстати, среди них не было ни одной красотки. Очень приятные, умные и… адекватные. Они, скорее всего, тоже должны будут стать супругами-матерями Наследников. Это лично моё предположение. Которым я делилась исключительно с Людой. Кстати, эти девчонки тоже жили отдельно от всех остальных, в одной комнате. Наверное, чтобы их не затравили.