Выше Эвереста

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Вы только что прочли книгу, которая на первый взгляд может показаться тривиальной. Автобиографический рассказ о том, как рос мальчик, мечтал о военной карьере и о горах, стал офицером и альпинистом, взошел в составе индийской экспедиции на Эверест, был тяжело ранен на войне, стал инвалидом, но сохранил присутствие духа, юмор, душевные — силы, чтобы найти новое место в жизни — писателя, кинематографиста, пропагандиста альпинизма. Может ли это удивить советского — читателя, хорошо знакомого с Павкой Корчагиным, Алексеем Мересьевым и еще многими и многими героями, о которых мы читали в повестях и газетных очерках, — слышали по радио?

Интересно ли это — еще один подвиг? Издавая книгу, мы тем — самым даем на этот вопрос положительный ответ. Дело в том, что все это происходит в Индии — стране своеобразной, отличной от нашей и климатом, и психологией людей, и мироощущением.

Начать с того, что «заболеть альпинизмом» в Индии непросто — подавляющее большинство населения всю свою жизнь не видит ни гор, ни снега. Гор — это еще не беда. Замечено, что альпинизмом увлекаются, как правило, жители равнин. Однако снег в Индии видят только горцы на севере страны, и для них альпинизм отнюдь не спорт, а просто жизнь. Тропический расслабляющий климат — и вдруг стремление в горы!

Спорт — это всегда чрезмерное, экстремальное физическое напряжение. Индийцы не относятся к числу самых спортивных наций мира. Они больше склонны к неспешной, равномерной, хотя и упорной, работе. Не концентрация усилий в короткий срок, а долгое сохранение работоспособности — вот основное направление наиболее распространенной системы индийской физической тренировки — системы йога, если рассматривать ее как разновидность физкультуры. Но такой подход может встретить возражения — и вполне справедливые. Цель йоги — отнюдь не физическая, а духовная, и в этом смысле она еще кардинальнее противостоит спорту, чем по методике упражнений. Индийские спортсмены имеют хорошие достижения на мировой арене, пожалуй, только в хоккее на траве, крикете — и все. Сейчас, когда страна борется за экономическую независимость, за место среди великих держав, за престиж на мировой арене, успехи в спорте приобретают иное, чем прежде, — символическое значение. Ни в чем не уступать сильным мира сего, и в спорте тоже!

Вот почему индийские экспедиции на Эверест получили такой широкий резонанс в стране и за рубежом, а ее участники стали национальными героями.

Несчастье, происшедшее после восхождения на Эверест с одним из этих героев, майором Алувалиа, трагичное для него, в контексте национального возрождения явилось еще одним доказательством стойкости и силы духа народа. Впрочем, борьба героя книги с недугом не только демонстрирует возможности нового человека, выросшего в независимой Индии, она перекликается еще и с религиозными (индуистской, джайнской, буддийской) традициями. В Индии издавна считалось, что главная победа человека — это победа над самим собой. И майор Алувалиа проявляет эту традиционную добродетель в полной мере.

Успехи индийских военнослужащих в альпинизме, впрочем, имеют не только символическое значение, но и практическое. По Гималаям идет государственная граница Индии. Не случайно поэтому хобби нашего героя получает полное понимание и поддержку командования.

Биография Алувалии представляет интерес и тем, что она переплетается с событиями индийской истории последних четырех десятилетий, а через семейные традиции связана и с еще более отдаленными временами. Хари Алувалиа родом из сикхской семьи, издавна поставлявшей офицеров в армию — в англо-индийскую сипайскую до независимости, индийскую национальную после 1947 года. Еще англичане завели порядок, и он сохранился до сих пор, согласно которому индийская армия набирается на добровольных началах среди лишь некоторых религиозных общин и каст Индии, считающихся «воинственными». Для каждой такой общины и касты установлена квота, превышать которую нельзя. Так как воинская служба хорошо оплачивается, то в желающих служить в армии недостатка нет. Сикхам еще с середины XIX века предоставлена высокая квота набора, и для них поступить в армию довольно просто.

Хари Алувалиа по происхождению принадлежал к очень характерному, сравнительно узкому, но политически важному слою населения Индии — заминдарам — землевладельцам (мелкие помещики — если употребить российскую терминологию), дававшим военные и гражданские кадры колониальному аппарату. Воспоминания Хари о довоенном быте своей семьи поэтому очень интересны.

В юные годы он оказался свидетелем завершения борьбы своей страны за независимость, события, которое многие индийцы называют кратким и трагичным словом Раздел. Британская Индия, получая независимость, делилась на два доминиона — Индийский союз и Пакистан. К последнему отошли районы с преобладанием мусульманского населения. Индусы и сикхи бежали в Индию, мусульмане — в Пакистан. И таких беженцев было семнадцать миллионов человек. Грабежи, убийства, крушения поездов унесли около миллиона жизней. Впечатления ребенка, его непонимание происходящего и ужас переданы в книге очень ярко.

Автор поступает в военное училище — и оказывается, что долгая ожесточенная борьба за независимость, ужасы Раздела, происшедшего не без участия англичан, не оставили в стране недоброжелательных чувств по отношению к бывшей метрополии. Более того, все английское служит синонимом правильного, благородного, достойного, а армия тех лет — так просто как бы Англия, оставшаяся в Индии. Английские уставы, офицерский быт по образцу британского, личные связи с англичанами. Сейчас индийская армия значительно изменилась по сравнению с первыми годами после независимости. Выросли новые кадры, на вооружении совершенно иная техника, демократизировался личный состав, но связи с Англией остаются. Не случайно Алувалиа едет долечиваться в Англию, в военный госпиталь, Видимо в порядке сотрудничества армий Британского содружества наций.

Индийская армия долгое время росла, и укреплялась, имея в виду одного противника — братский по происхождению, но враждебный по политической позиции Пакистан. До сих пор, как мы знаем из газет, Индия крайне подозрительно относится к любому усилению вооруженных сил Пакистана. И она имеет на то исторические основания. Первая война между двумя государствами началась сразу же после их — создания, в 1947 году. Пакистан пытался силой захватить Каш мир — область, населенную в основном мусульманами, но при разделе оставшуюся за Индией. В 1965 году Кашмир послужил поводом для второй индо-пакистаиской войны, во время которой и был тяжело ранен автор и герой этой книги. Наконец, в 1971 году третья война привела к развалу Пакистана — выделению из него восточной части в самостоятельное государство Бангладеш.

Читатель может обратить внимание еще на одно обстоятельство, напоминающее, что дело происходит в Индии, — значительную роль религиозных мотивов в поступках людей. Они на втором плане, о них почти не говорят, но они незримо присутствуют. Автор относится к религии спокойно. Он верующий, правоверный сикх, в тюрбане и с нестрижеными волосами, как предписывает религия сикхизма, но у него вполне земные интересы, он лишен экзальтации и отнюдь не обременен необходимостью исполнения обрядов. Правда, он берет с собой на вершину Эвереста портрет Нанака, основателя своей религии, и закапывает его там в снег в жертву высшим силам, но делает это лишь по просьбе своей религиозной матери. Да, он соглашается подвергнуться лечению знахаря — религиозного шарлатана (на что не пойдешь в безвыходном положении!), но относится к нему с иронией и даже с презрением.

И все же читатель почувствует вуаль религиозности, как бы наброшенную на все, о чем идет речь. Это дает некоторое представление об Индии в целом, о традиционном индийском взгляде на мир.

С интересом прочтут эту книгу и любители приключений. Описание восхождения — простое, без литератур-пых красот, дневниковое по стилю и правдивое по содержанию — дает по крайней мере полное представление о неимоверной тяжести этого предприятия.

В переводе с санскрита Гималаи — «Обитель снегов». Тысячелетиями с этой высочайшей в мире горной системой были тесно связаны индийская история и культура, поэзия и фольклор. Она воспета Калидасой и Рабиндранатом Тагором. По словам Дж. Неру, «Гималаи не только близки, но и очень дороги нам, ибо они всегда были частью нашей истории и традиций, нашего образа мыслей и нашей поэзии, приверженности и поклонения, они — в самой нашей крови и часть нашей натуры»[44]. Тем не менее до конца первой половины нашего столетия восхождения на гималайские пики оставались исключительно монополией иностранцев.

Однако Эверест все-таки склонил свою гордую голову перед человеком. Впервые это произошло 29 мая 1953 года, когда шерп Тенцинг Норгей вместе с новозеландцем Эдмундом Хиллари достигли высшей точки планеты. Подвиг горца взволновал миллионы индийцев. Созданный вскоре по инициативе Дж. Неру Гималайский институт альпинизма в Дарджилинге стал основной базой по подготовке национальных кадров в этом виде спорта. Рано или поздно горовосходители Индии должны были сказать свое слово в высотном альпинизме.

С 1960 года на протяжении пяти лет они трижды пытались штурмовать вершину мира. «Мы уходим, но обещаем вернуться вновь», — записал в своем дневнике Гьян Сингх, начальник первой индийской экспедиции на Эверест. К сожалению, три ее участника 25 мая 1960 года повернули назад, не сумев преодолеть последние двести с небольшим метров. Яростная снежная буря преградила путь смельчакам.

В марте 1962 года целая армия носильщиков в восемьсот человек доставила двадцать тонн грузов новой экспедиций альпинистов Индии в Намче-Базар — столицу страны шерпов. Затем, разбив цепь высотных лагерей, на Южную седловину поднялась штурмовая группа. Здесь, в «самом негостеприимном месте на Земле», непогода заставила альпинистов отсиживаться двое суток. Лишь к вечеру 28 мая на высоте 8420 метров им удалось поставить последний лагерь (Лагерь 7). Бешеный, не утихавший ни на минуту ветер не позволил восходителям на следующее утро выйти на штурм. Предстояла еще одна трудная ночь на огромной высоте.

Рассвет 30 мая был удивительно ясным. Коли, Гьягсо и Данг вышли в путь. Томительно медленно набиралась высота. Неожиданно погода ухудшилась — спортсменов слепил взметаемый ураганом снег. В 14 часов 45 минут они достигли места, выше которого подниматься было невозможно, иначе они не успели бы вернуться в тот же день в палатку. Ночь на такой высоте без крова, да еще в непогоду, означала верную гибель. Трое восходителей нашли в себе мужество принять единственно правильное, однако весьма трудное решение — повернуть назад. Обидно было отступать, ведь до заветной цели оставалось всего каких-то сто пятьдесят метров! Лишь поздно вечером альпинисты достигли лагеря. Два с половиной часа в темноте они искали палатки. Пришла третья ночь, но кончилось дополнительное кислородное питание. Гонимая наступающими муссонами, экспедиция спешно эвакуировала лагеря. Два участника отморозили ноги, а высотный носильщик-шерп Тцеринг погиб от удара камнем.

Лишь в мае 1965 года наступил долгожданный миг — первая связка очередной индийской экспедиции, в которой шли Гомбу и Чима, доставила на вершину трехцветный флаг своей страны. Вскоре их успех повторили еще семь участников этой экспедиции.

Как известно, существуют разные версии о том, как была открыта самая высокая гора нашей планеты. Согласно одной, это сделал в 1852 году главный вычислитель Геодезической службы Индии бенгалец Радханатх Сикхдар. Стремительно вбежав в кабинет своего начальника, он воскликнул:

— Сэр, я открыл высочайшую вершину мира!

Согласно другой, эти слова спокойно произнес, подняв голову от стола, заваленного грудой таблиц и мате-магических выкладок, помощник Сикхдара. Автор настоящей книги, тщательно изучив архивные материалы Геодезической службы, пришел к выводу, что Радханатх Сикхдар к этому открытию не имел никакого отношения. Оно — плод коллективных усилий, в том числе наблюдателя-топографа Армстронга и вычислителя Хеннеси.

Сотрудники этой службы произвели топографическую съемку вершин непальских Гималаев еще в 1845–1850 гг. и обозначили их римскими цифрами. Позднее путем специальных вычислений определялась высота вершин. Выяснилось, что ничем не примечательный пик под порядковым номером XV — самый высокий в мире. До этого почти сто лет самой высокой точкой планеты считался Чимборасо — потухший вулкан в эквадорских Андах. Затем такой же репутацией поочередно пользовались Дхаулагири (8172 м), Макалу (8481 м) и Гауризанкар, который ошибочно отождествил с Эверестом Герман фон Шлагинтвейт, один из трех немецких братьев — пионеров освоения Гималаев. Позднее удалось установить, что этот пик имеет высоту всего 7145 метров. В нашем столетии в результате непроверенных данных появились, а затем были развенчаны еще два претендента на титул высочайшей вершины земли — Амнэ-Мачин и Миньяк-Ганкар.

В 1856 году решением Королевского географического общества в связи с предложением Геодезической службы Индии высочайшей в мире вершине было присвоено имя сэра Джорджа Эвереста. Советский читатель мало знает о человеке по имени Джордж Эверест (1790–1866). Его отец был адвокатом. Получив военное образование, Джордж отправился на службу в Индию. Военный инженер и топограф по профессии, он много потрудился в деле улучшения условий навигации в дельте Ганга, геодезического измерения острова Ява, в проложении телеграфной линии, связывающей Калькутту с Бенаресом. С 1818 года Эверест лично участвовал в крупных съемках, проводимых Геодезической службой Индии, главой которой он являлся с 1830 по 1843 год. Эверест напряженно и много работал в тяжелейших условиях в джунглях, где подчас опасней тигров и змей становились болезни. Так, Дж. Эверест и многие его помощники переболели тифом. Временами он был так слаб, что без посторонней помощи не мог работать с большим теодолитом. За неудержимость в работе коллеги прозвали его «Нэверестом» (игра слов: по-английски never — «никогда», rest — «отдых», т. е. «никогда не отдыхающий».)

Главным делом своей жизни Дж. Эверест считал геодезические работы на большом отрезке меридиональной дуги в Индостане, результаты которых он опубликовал в двухтомнике. Труды Эвереста были высоко оценены современниками. Он стал членом нескольких научных обществ — Географического, Астрономического, Азиатского и других.

В литературе неоднократно указывались разные высоты для Эвереста — 8888, 8882, 8842, 8825 и другие. В большинстве современных источников по географии и альпинизму чаще всего приводится цифра 8848. Известно, что эта высота — величина, непостоянная. В связи с надвигом огромной платформы с севера на юг она постепенно увеличивается. Полагают, что за двадцать тысяч лет Гималаи поднялись на 1500–2000 метров, что составляет в среднем семь — десять сантиметров в год. Процесс повышения идет неравномерно, то затихая, то резко усиливаясь, как это произошло во время мощного Ассамского землетрясения 1950 года, когда высота Эвереста, вероятно, увеличилась метров на шестьдесят пять.

Чем же вызваны расхождения в определении высоты Эвереста? Наиболее существенными причинами неточности являются преломление света, отклонение отвеса от вертикали при установке теодолита из-за искажения силы тяжести под влиянием огромной массы Гималаев и трудности в определении точной формы геоида, а также разная толщина снежного покрова в зависимости от сезона и ошибки наблюдателя при теодолитном отсчете.

После завоевания Индией независимости штат Западная Бенгалия обратился к премьер-министру с настоятельной просьбой переименовать гору Эверест, дав ей имя Р. Сикхдара. Вопрос даже стал предметом обсуждения в индийском парламенте, но не был разрешен. В наши дни тибетцы и шерпы называют эту гору Чомолунгма или Джомолунгма, что значит «Богиня — Мать-Земля», «Богиня — Мать ветров» или «Богиня — Мать снегов», китайцы — Чжумуланма, а непальцы — Сагарматха — «Вершина Неба» (на санскрите — сагар значит «небо», матха— «вершина»). Есть и другие варианты наименования этой горы и их перевода. В Индии и странах за пределами азиатского континента наибольшее распространение получило название Эверест.

Так уж сложилась история освоения человеком высочайших вершин мира, что первовосхождения на некоторые из них стали делом чести альпинистов определенных наций. Эверест традиционно считался «английской» горой, вторая по высоте вершина мира К2 — «итальянской», Нанга-Парбат — «немецкой», Манаслу — «японской»…

Борьба за покорение Эвереста напоминала эстафету: кому-то должна была выпасть честь пройти последний этап. И она по праву досталась английским альпинистам: 29 мая 1953 года их девятая по счету экспедиция наконец увенчалась успехом. Однако новый, качественный скачок в высотном альпинизме произошел немного раньше, в 1950 г., когда французские альпинисты овладели первым восьмитысячником — Аннапурной (8078 м). Начиная с того времени за пятнадцать лет в Гималаях и Каракоруме одна за другой были покорены все четырнадцать самостоятельных гор, превышающих 8000 метров.

В чем секрет такого успеха? Конечно, не в том, что выросло новое поколение неких «суперменов», которым оказались по плечу такие восхождения. Ведь и пионерам Гималаев было не занимать энтузиазма, упорства, смелости, силы и целеустремленности. Решающую роль сыграло накопление опыта и знаний, совершенствование техники и тактики высотных восхождений, улучшение рационов питания, альпинистского снаряжения и особенно кислородных аппаратов, которые стали более легкими и надежными. Немаловажное значение имело также и преодоление своеобразного психологического барьера: ведь долгое время бытовало мнение, что на склонах горных гигантов выше черты 8000 метров пролегает «зона смерти». И в этом, чисто психологическом, плане преодоление такого барьера можно, пожалуй, сравнить с прорывом человека в космос.

Из истории борьбы за овладение Эверестом известно, что редкая экспедиция на «Вершину Неба» проходит благополучно. Даже когда она бывает взята. Почти в каждой — травмы, отморожения или смерть. И читатель невольно задаст вопрос: зачем все это?

Альпинисты, у которых риск входит в «правила игры», могут ответить словами победителя К2 итальянца А. Компаньони, что «нет ничего прекраснее, чем борьба человека с природой, когда ты остаешься с ней один на один. У альпинистов нет зрителей, и им не аплодируют. В такие мгновения они одни».

Невозможно, например, спокойно читать полную драматизма книгу Мориса Эрцога «Аннапурна», продиктованную им в госпитале по возвращении из экспедиции. Позднее в течение восьми лет он занимал пост верховного комиссара (министра) по делам молодежи и спорта Франции, стал членом Международного Олимпийского Комитета. Ценой огромных страданий и жертв заплатили французы за победу над первым восьмитысячником. Но вот что сказал этот мужественный человек в интервью для французского телевидения: «Я считаю, что моя жизнь сложилась лучше, чем я мог ожидать, потому что Аннапурна дала мне то, о существовании чего я раньше не подозревал… И если бы я начинал ее заново, то, пожалуй, сделал бы то же самое, несмотря на страдания и боль».

Однако альпинизм — не спорт самоубийц, хотя и связан с риском. Только риск риску рознь. Он приемлем и хорош, если оправдан и разумен. Когда не переходят грань, отделяющую его от авантюризма. Сохранить жизнь в горах помогает чувство страха, рождаемое инстинктом самосохранения. Оно полезно, это чувство, так как сигнализирует об опасности. Важно не дать ему перерасти в панику.

Хиллари честно признался, что при возвращении с вершины Эвереста после Южного пика его и Тенцинга не покидал страх перед крутым снежным склоном, по которому предстояло спуститься. Они шли с максимальной осторожностью и рубили ступени в фирне столь тщательно, словно от этого зависела жизнь, что было близко к действительности. Это чувство отпустило их лишь тогда, когда спортсмены вышли на более безопасный участок юго-восточного гребня.

Героизм или безрассудство? Этот вопрос встает почти после каждого восхождения, пожалуй, самого выдающегося альпиниста современности Рейнхольда Месснера, итальянца австрийского происхождения, имя которого уже давно привлекает внимание любителей альпинизма на всех континентах. И дело тут не только в его замечательных достижениях, хотя они и уникальны. Месснер — единственный в мире человек, за плечами которого уже одиннадцать (!) подъемов на вершины Гималаев и Каракорума высотой более 8000 метров: Манаслу, Хидден-пик, Броад-пик, Гашербрум II, Канченджанга, Шиша-Пангма, дважды по разным маршрутам— Нанга-Парбат и Эверест. Говорить о себе заставляет его отношение к альпинизму, его философский взгляд на покорение гор.

Мне довелось встречаться с Месснером. Впервые это произошло десять лет назад в Швейцарии. В один из дней работы Генеральной ассамблеи Международного союза альпинистских ассоциаций (УИАА), проходившей в Монтре, нам, делегатам, сначала показали фильм «Назад в горы», удостоенный приза Итальянского альпклуба, а затем представили автора сценария и единственного актера. Им оказался Р. Месснер, тогда еще только восходящая «звезда» западноевропейского альпинизма.

Сюжет фильма прост: задавленный морально сумасшедшим темпом городской жизни, человек вырывается на волю, в горы. Какой контраст после многоэтажных громад, где словно в сотах ютятся люди, назойливых реклам, мельтешащих светофоров, потоков вечно куда-то спешащих пешеходов! Простор, тишина, изумрудные альпийские луга, кристально чистый воздух, яркие цветы и серые гранитные скалы. Наконец-то можно вздохнуть полной грудью. Сброшен рюкзак, перекинута через плечо бухта веревки, и вот уже по отвесной стене высотой в несколько сотен метров в одиночку лезет альпинист. Спокойно, уверенно, безо всякой спешки и… страховки. Напряжение покидает зрительный зал только после того, как герой фильма благополучно выбирается наверх. Его лицо озаряет счастливая улыбка. Вдоволь налюбовавшись панорамой гор, он спускается по тропинке и шагает домой, но теперь уже легко, бодро, с каким-то особым блеском в глазах.

Выступает сам Месснер. Он взволнованно говорит о духовных и моральных ценностях альпинизма. О том, что горы помогают людям вернуться к давно забытой ими простой жизни, что после дня, проведенного за письменным столом, соломенный тюфяк в горной хижине приятнее пуховой перины в городе, а глоток воды из ручья вкуснее стакана вина в таверне. Приглашают высказаться. Фильм произвел сильное впечатление. Но вот слово берет убеленный сединами англичанин. Он, конечно, восхищен блестящей индивидуальной техникой Месснера, однако замечает, как бы мимоходом, что лазить «соло» весьма рискованно, и посему желает герою долгой жизни. На трибуне бельгийский делегат. Да, конечно, и сюжет фильма хорош, и мастерство превосходно, но подавляющее большинство альпинистов, добавляет бельгиец, все же предпочитают делить радости и трудности восхождений со своими товарищами и друзьями.

Пресса заговорила о Месснере еще в 60-х годах, после того как он проложил новые стенные маршруты на Ортлер, Гран-Жорас, Эйгер, Чиветту, Мармолату и другие известные своей сложностью альпийские пики. Некоторые из них он прошел зимой и в одиночку. Затем начались выезды в Анды, горы Африки, Новой Гвинеи, Ирана, Афганистана, Пакистана, Непала. Грозная Нан-га-Парбат — первый восьмитысячник Месснера. Только в 1953 году другой знаменитый альпинист-одиночка, австриец Герман Буль, положил конец проклятью «Голой горы», унесшей более двадцати жизней. Рейнхольд вместе с братом Гюнтером в 1970 году проложил на Нанга-Парбат новый путь по Рупальскому склону крутизной 70 градусов. Они заночевали на вершине, и к утру Гюнтер так ослаб, что для возвращения пришлось искать менее трудный путь. Первым спускался Рейнхольд. Когда, спустя некоторое время, он оглянулся, то брата не было, а на склоне виднелись следы большой лавины. Он искал его много часов подряд, всю ночь, отказываясь верить в гибель Гюнтера.

В базовом лагере руководитель экспедиции К. Херлигкоффер обвинил его в смерти брата. «В какой-то степени я действительно причастен к гибели Гюнтера, — считает сам Месснер. — Он бы не погиб, не пригласи я его участвовать в экспедиции. Не будь Гюнтер моим братом, он, возможно, и не последовал бы за мной на заключительном этапе восхождения. Только в этом смысле ответственность лежит на мне».

В горах важно уметь отступить, когда достигнут предел разумного риска. Месснер — яркий представитель школы экстремального альпинизма. Смелый до дерзости, он все же умеет иногда вовремя повернуть назад, как это было на южном склоне Макалу в 1974 году и на Дхаулагири три года спустя. Однако его одиночное бескислородное восхождение на Эверест с севера, пожалуй, выходит за рамки благоразумия. После шести недель активной акклиматизации он вышел на штурм 18 августа 1980 года в пять часов утра. В рюкзаке весом 20 килограммов были продукты, спальный мешок, легкая палатка. 20-го числа в 15.05 Рейнхольд достиг вершины, пробыл там сорок минут, сделал снимки и через два дня вернулся в лагерь «6500 м».

Позже он рассказал, что в самом начале подъема под ним обрушился снежный мостик и он упал в трещину глубиной десять метров. «Еще никогда я не испытывал такого ужаса, — вспоминал Месснер. — Хотелось кричать, звать на помощь, но я знал, что никто не протянет мне руку. Только через несколько часов выбрался я из трещины. Второй раз такую пытку я просто не перенесу. Я совершил все, что мог. Я истратил не только физические, но и все моральные силы. Теперь я знаю, что большего сделать уже не смогу. Одному совершать восхождение на Эверест — большое заблуждение. Горы предстали передо мной совершенно в ином свете. Я как будто попал в лагерь неприятеля. Ущелья враждебно следили за каждым моим шагом: ждали ошибок и были готовы убить меня… Подобные восхождения — это не что иное, как вызов смерти. Я выжил случайно».

Что же толкнуло Месснера на такое предприятие? Погоня за сенсацией? «Нет, я не смог бы пойти на Эверест ради сенсации. Что это дало бы? Случайные разговоры с любопытными да снимки в газетах… Я искал такого момента в жизни, где борьба за нее идет на границе моих возможностей. И дело тут не в Эвересте. С таким же успехом можно было попытаться в одиночку пересечь пустыню или пойти к Южному полюсу. Главное — что это увлекательное приключение и поединок, дуэль с самим собой». Месснер считает, что не настоящий мужчина тот, кто хоть раз в несколько лет не испытает свои предельные силы и возможности. Он утверждает, что серьезное восхождение — это своеобразный поединок со смертью и искусство заключается в том, чтобы выйти из него победителем.

Да, Месснер — личность, безусловно, незаурядная, ио с сильно развитым индивидуализмом. Для него, альпиниста-одиночки, характерно высказывание о том, что он не может заставить себя подчиняться какому-либо авторитету, чьей-либо власти, но одновременно он и не хочет подчинять своему авторитету других людей. Этим он объясняет, что ему очень трудно быть руководителем экспедиции, поэтому он ходит в одиночку.

Осенью 1982 года в столице Непала состоялась очередная Генеральная ассамблея международного союза альпинистских ассоциаций (УИАА), посвященная 50-летию этой организации, объединяющей ныне три миллиона восходителей мира. В фестивале альпинистских фильмов, проведенном по этому случаю, участвовал и Р. Месснер. Он продолжал отстаивать свое крецо и рассказал о своем становлении как альпиниста. Отклики прессы свидетельствуют о том, что видные альпинисты мира вновь выразили несогласие с некоторыми из выдвигаемых им идей, в том числе лорд Джон Хант и Юнко Табей, которая сказала, что альпинизм был и должен оставаться коллективным видом спорта.

Но не всем удается выйти победителем из поединка, о котором говорит Месснер. Совсем недавно проиграл его другой всемирно известный альпинист — 33-летний японец Ясуо Като. Он уже дважды — с юга и севера — покорил Эверест, а затем решил повторить достижение Месснера, но в еще более жестоких условиях — зимой и также в одиночку. «На грани безумия» — так расценил его намерение первовосходитель на вершину Эдмунд Хиллари. Тем не менее поздней осенью 1982 года на ледник Кхумбу прибыла маленькая экспедиция из семи японцев и четырех носильщиков-шерпов. За двадцать дней в быстром, а вернее сказать, лихорадочном темпе были установлены четыре лагеря на высотах 6100, 6650, 7300 и 7900 метров.

23 декабря Като вышел на решающий штурм, но из-за ураганных ветров и лютого мороза был вынужден отступить. Еще при восхождении на Эверест в 1980 году альпинист получил тяжелые отморожения пальцев. Теперь к ним прибавились новые, по это не заставило мужественного японца отказаться от своей мечты. Через четыре дня, в 5 часов утра 27 декабря 1982 года онснова вышел на штурм, на этот раз вместе с Кобаяси. У них были очень ограниченные запасы кислорода (всего на 14 часов) и еды. Альпинисты шли не связываясь.

Стихия бушевала вовсю. Кобаяси сильно страдал от холода, двигался медленно и, наконец, в 85 метрах от цели остановился без сил. Като упорно продвигался вверх и в 17.55 достиг вершины, в третий и последний раз в жизни. Три часа ушло у него на то, чтобы спуститься к товарищу. Наступила темнота. Связавшись в половине восьмого вечера по радиотелефону со вторым лагерем, он сообщил об успехе и добавил, что Кобаяси жестоко поморозился, совершенно истощен и они вынуждены встать на бивак. «Здесь очень холодно, и я страшно замерз. На следующий сеанс выйду в 7 часов утра. Доброй ночи, Сасаки». Это были его последние слова.

Только тот, кто хоть раз испытал холодную ночевку в непогоду в горах, поймет, что это была за ночь для двух изнуренных восходителей, здесь, на огромной высоте, в снежном вихре и при холоде минус 32, без кислорода, палатки и спальных мешков (альпинисты надеялись вернуться в последний лагерь и поэтому вышли налегке). Ураган был такой, что ночью сорвало палатку даже во втором лагере. Напрасно ждал утром радист Сасаки выхода Като на связь. Посланный на поиски шерп Наванг Енден смог добраться до высоты 8000 метров, но никаких следов не обнаружил. Да их и не могло быть. Но, зная о невероятном упорстве и особой жизнестойкости Ясуо Като, министерство туризма Непала медлило с печальным известием и лишь под новый, 1983 год было вынуждено заявить, что эти два альпиниста не вернулись с восхождения.

После победы над Эверестом Тенцинга спросили, думает ли он, что вершина мира будет покорена еще раз. Горец ответил, что Эверест слишком велик, чтобы принадлежать кому-либо. Он принадлежит всем.

Действительно, высочайшая гора не осталась только «английской». Разными путями на нее поднялись уже более 130 альпинистов из восемнадцати стран: Австрии, Великобритании, Индии, Испании, Италии, Канады, КНР, Непала, Новой Зеландии, Польши, США, Франции, ФРГ, Швейцарии, Югославии, Южной Кореи, Японии и, наконец, Советского Союза, Трижды побывал на Эвересте шерп Сондаре (1979, 1981 и 1982 гг.) и японский альпинист Я. Като (1973, 1980 и 1982 гг., погиб при спуске). Четверо поднялись сюда дважды: шерпы Н. Гомбу (1963 и 1965 гг.), Пертемба (1975 и 1979 гг.) и Анг Фу (1978 и 1979 гг., погиб при спуске), а также Р. Месснер (1978 и 1980 гг., оба раза без применения кислородного аппарата, причем последний раз в одиночку). В числе покорителей — четыре женщины: японка Ю. Табей (1975 г.), тибетка Фантог (несколькими днями позже в том же году), полька В. Руткевич (1978 г.) и западногерманская альпинистка X. Шмац (1979 г., погибла при спуске).

Эверест похож на пирамиду неправильной формы с тремя сходящимися к вершине ребрами — северо-восточным, юго-восточным и западным гребнями. Когда они были пройдены, начались попытки преодолеть склоны между ними, которых тоже три — северо-западный и восточный со стороны Тибета и юго-западный со стороны Непала.

К настоящему времени, включая послемуссонный сезон 1982 года, на Эверест проложено восемь маршрутов.

После первопрохождения в 1975 году юго-западной стены этой горы в Англии вышла книга К. Бонингтона «На Эверест по трудному пути». В американском издании ее назвали «Последний вызов». И поторопились. Потому что история альпинизма, много раз доказывала, что здесь нет слова «невозможный» и, как только бывает решена «последняя серьезная проблема», возникает новая.

Подтверждением этого является блестящее прохождение советскими горовосходителями контрфорса юго-западной стены с выходом в верхней части на западный гребень и по нему к вершине. По мнению ведущих зарубежных альпинистов, это достижение экстракласса. Так считают многие альпинисты мира, в том числе президент Индийской федерации альпинизма X. С. Сарин. Он сказал: «Советские горовосходители вписали новую страницу в историю покорения Эвереста. Никогда еще ранее сразу одиннадцати членам одной экспедиции не удавалось подняться на эту вершину. Никто еще не восходил на Эверест по маршруту, проложенному спортсменами СССР, и не штурмовал его ночью»[45].

За это выдающееся достижение участники и организаторы экспедиции награждены орденами и медалями, а, советские космонавты А. Березовой и В. Лебедев посвятили героям Эвереста 592-й виток вокруг Земли.

Сейчас в Гималаях ищут новые, технически более сложные стенные маршруты на восьмитысячники или же пытаются пройти уже освоенные, но в более трудных, характерных для экстремального альпинизма условиях— зимой, без кислорода, в так называемом «альпийском стиле», то есть без предварительной разведки, заброски продуктов, установки высотных лагерей, навешивания перильных веревок и помощи высотных носильщиков. Есть новые интересные пути и на Эверест. В ближайшие годы, вероятно, снова будут пытаться пройти юго-западную стену справа или почти посередине прямо в лоб по так называемой «диретиссиме». Возможны траверсы вершины с юга на север и в обратном направлении, подъем на нее по восточному склону с ледника Канчунг.

Последнее время число альпинистских, научных экспедиций и туристских групп, приезжающих в непальские Гималаи, непрерывно растет. Ежегодно страну посещают 160 тысяч туристов и альпинистов, причем каждый год эта цифра увеличивается на двадцать процентов. Для любителей горных пешеходных путешествий уже открыты шестнадцать маршрутов-трекингов. Что касается альпинистов, то, заплатив «королевский сбор», они могут получить разрешение организовать экспедицию на любую из 122 вершин, перечисленных в официальном списке, опубликованном непальскими властями, включая Эверест.

Только весной 1982 года штурм гималайских пиков предприняли тридцать зарубежных экспедиций, осенью их число увеличилось до тридцати восьми. Наплыв желающих полюбоваться красотами гималайского королевства и испытать свое мастерство при восхождении в «Обители снегов» не может не радовать непальское Министерство туризма. Ведь доходы от туристских и альпинистских мероприятий составляют большую часть всех инвалютных поступлений страны. Однако с развитием туризма и альпинизма, к сожалению, происходит все больше загрязнение природной среды Гималаев. Потребовались срочные меры для защиты горной флоры и фауны, и они уже осуществляются. В 1976 году по решению правительства Непала огромная территория, прилегающая к району Эвереста, была объявлена национальным парком-заповедником. В октябре 1982 года в Катманду состоялась Генеральная ассамблея УИАА, которая специально обсудила и утвердила «Правила о поддержании чистоты Гималаев». В стране приступили к выполнению долгосрочной программы по изучению, сохранению и восстановлению природных богатств Гималаев.

Морис Эрцог оказался неправ, утверждая, что с покорением Эвереста стремление подниматься все выше и выше потеряло свой смысл. Эверест остается исключительно популярным, как высочайшая вершина нашей планеты, на которую нет легких путей. Во все времена года и на всех маршрутах он труден и опасен. Подтверждение тому — десятки безуспешных, хотя и отлично оснащенных, экспедиций, семьдесят жизней, уже потерянных при штурме. И тем не менее он словно магнит продолжает притягивать взоры восходителей всех континентов и «забронирован» уже до 1989 года.

Так, альпинисты Индии весной 1984 года собираются побить все рекорды. Они хотят совершить по юго-восточному гребню самое массовое восхождение на вершину мира: на штурм отправятся двадцать человек, в том числе женщины.

Как тут не вспомнить замечательные, полные оптимизма слова Джавахарлала Неру: «Даже если покорение Эвереста станет обычным событием, всегда найдутся более высокие. Эвереста. Даже если в далеком будущем наша Земля станет местом без тайн, всегда найдутся другие пики для восхождений и другие миры для исследований. Для тех, кто готов бесстрашно отправиться в неизведанные моря и на непокоренные пики человеческих стремлений, никогда не будет недостатка в приключениях для ума и тела!»[46]