Взрыв Секс-бомбы

Режиссер

Режиссер, посмотрев отснятый материал, обрадовался: кино получалось интересным из-за игры Стаса. Мальчик играл почти блестяще. Он даже не играл, он был влюблен в Секс-символ и не скрывал этого. А Секс-символу этот напор нравился, она хотела казаться моложе, втягивала живот, разворачивала плечи, чтобы скрыть намечающуюся сутулость. Жировой горбик у женщин, склонных к полноте, начинает расти уже после сорока. Секс-символу это пока не угрожало, но она помнила об этом и тренировала мышцы шеи заранее. В кадре со Стасом Секс-символ выглядела молодой и обаятельной, но как только Стас уходил из кадра. Секс-символ распускала мышцы живота, опускались плечи и грудь.

Еще долго будет красивой и притягательной, думал о Секс-символе Режиссер, но уже не для молодых, а для пятидесятилетних, потом шестидесятилетних.

Оператор не выключил камеру, когда был отснят очередной кадр, и зафиксировал момент, когда Секс-символ отдыхала, положив руки на колени. Было заметно, как на ладонях проступили натруженные вены женщины средних лет.

Режиссер не хотел показывать материал Секс-символу, но она настояла на просмотре, после чего забеспокоилась и вызвала своего нерегулярного любовника-режиссера.

Она говорила с любовником больше двух часов. О чем? Любовник ее, вероятно, в чем-то не убедил, и тогда она пригласила на просмотр материала Сценариста и молодого критика, который всегда изгалялся над ее актерскими способностями и ценил только как Секс-символ десятилетия.

Раньше все было ясно. Режиссер приносил на студию сценарий, если сценарий одобряло руководство, производство фильма вставляли в план и давали деньги на съемки. Отснятый материал просматривали художественный руководитель объединения, директор студии. Если возникали сомнения, показывали в Кинокомитете. Он выполнял указанные поправки, потому что его с детства приучили повиноваться учительнице, еще раньше — воспитательнице детского сада. Он выполнял указания директоров, председателей, секретарей, всех, кому власть доверила эти указания давать. Его поражало, что другие режиссеры не соглашались с поправками, а без поправок руководство не выпускало фильм в прокат и режиссеру не выплачивали денег.

И режиссер не мог отремонтировать квартиру или дачу, не мог купить новых ботинок, потому что если режиссер не делал поправок, то производство приостанавливалось, и режиссер вначале получал простойную зарплату, потом половину зарплаты, а через год зарплату вообще переставали платить. Через год большинство сдавались и вносили поправки, вначале вроде бы совсем незначительные, потом кардинальные. Только самые упорные сопротивлялись по нескольку лет. Режиссера такое упорство раздражало. Ну почему, если столяр сделал стул, а этот стул не понравился заказчику, то столяр не переделывает стул? Переделай и делай следующий. Дочерям нужны сапоги, даче — новый забор. Поэтому, когда времена изменились и люди, которые вложили деньги в кино, стали требовать и переделок, и сокращений, он воспринял эти требования как должное. Но в данной ситуации он, профессионал, видел, что фильм получается, потому что Стас замечательный актер и не играет любовь, а любит Секс-символ почти так, как любил в детстве, только теперь он уже был взрослый, современный ироничный мужчина, и Секс-символ пытается ему соответствовать. У нее не очень получается, но это не только у актрисы не получается, а уже не очень молодая женщина проигрывает молодому мужчине.

Секс-символ приостановила съемки. Теперь ждали, когда материал посмотрит Продюсер. Режиссера не оскорбляло, что ему ничего не сообщали, с ним не делились, не советовались, не просили, не извинялись. Просто остановили съемки. Он бы поговорил с Продюсером, но Продюсер договаривался с немцами в Берлине по другому проекту, и он спросил Секс-символа:

— Когда начнем снимать?

— Когда надо будет, тогда и начнем.

Всегда Режиссер в кино считался главным лицом, он принимал окончательное решение на съемках. Теперь решение принимала Секс-символ. Она достала деньги и могла на эти деньги нанять другого режиссера, и никакие продюсеры не могли его защитить, потому что он подписал договор, по которому его могли отстранить от съемок в двадцати случаях. Он попытался не подписывать, но ему передали, что в таком случае он не будет снимать. В кино всё заменяемо: и актер, и режиссер, и любой специалист в съемочной группе могут быть заменены. Могут измениться места съемок, выброшены или вставлены новые эпизоды в сценарии.

Режиссер уже в пятый раз отсматривал материал в кабинете Продюсера. Секретарша заглянула и спросила:

— Кофе, чай?

— Рюмку водки или коньяку.

Когда Режиссер вел переговоры с Продюсером о съемках этого фильма, Секретарша подавала им хороший коньяк «Хеннеси». На этот раз она налила ему рюмку армянского коньяку явно московского разлива.

— Вам нравится отснятый материал? — спросил Режиссер.

— Мне нравится, — Секретарша улыбнулась.

В группе поговаривали, что Секретарша — любовница Продюсера. Всегда информированные ассистенты утверждали, что Продюсер собирается уйти от Поскребыша и жениться на ней. У женщин больше возможностей для выдвижения. Мальчишку в лучшем случае возьмут в курьеры, а секретарша, если она умна и наблюдательна, через несколько дней может сделать основополагающие выводы и получить достаточно информации, чтобы решать, чью сторону держать, к кому пристроиться.

— Чем я могу вам помочь? — спросила Секретарша.

— Объяснением происходящего.

— Секретарши обычно дают секретарские объяснения, которые ничего не объясняют.

Она улыбнулась и вышла. За те несколько лет, что он не снимал, многие представления переменились. И раньше не всё раскрывали, но хотя бы извинялись и придумывали благовидные предлоги.

Несколько дней назад Секс-символ извинилась и попросила его, Режиссера, выйти из декорации, потому что хотела переговорить с Ассистенткой наедине. Но она была хозяйкой, а он нанятым работником. А что делать? Бунтовать, жаловаться на Секс-символ Продюсеру? Но они с ней партнеры. Это все равно, что жаловаться мужу на жену. Примите меры. Меры, возможно, и примут, но меры против него. Доснять фильм, возможно, и дадут, но от монтажа наверняка отстранят, мотивируя это тем, что на Западе уже давно монтируют не те, кто снимают. Оставалось только ждать, когда будут приняты какие-то решения.

Режиссер дошел до автомобильной стоянки. В последние недели он не обращал внимания на свою старую «Волгу». Как только он получит деньги, а по договору очередные десять процентов должны поступить на его счет после окончания съемок, перед началом монтажных работ, он купит себе новый автомобиль. Он уже решил, что это будет небольшой джип «мицубиси» или, в крайнем случае, «сузуки-витара». Его промежуточного гонорара вполне хватало, чтобы купить не новый, трехлетний джип.

Но если съемки приостановятся и он будет в простое, то уже полученные деньги его женщины проедят. Они и так несколько лет откладывали на потом необходимое для них: одна — реставрацию шубы, все трое — покупку новых зимних сапог, туфель, потому что мода сделала очередной зигзаг и вместо тупоносых, удобных, на низком широком каблуке, теперь снова носили остроносую обувь, юбки удлинились, снова стала модной буклированная ткань. Если простой затянется и он не купит джип к зиме, то лето можно проездить и на старой машине. А потом, пока он будет искать новую работу, то истратит отложенные деньги. Следовательно, сейчас, пока его возят на студийной машине, надо поставить свою «Волгу» в гараж к умельцам, чтобы они перебрали двигатель. Конечно, в ремонт придется вложиться, но после такого ремонта у любителей «Волга» повышается в цене.

Чтобы поднять настроение, Режиссер позвонил актрисе, которая почти всегда была дома, и хотел договориться о встрече. Он привезет ее любимый ликер и конфеты, получит удовольствие, не супружеское, а как в молодости — то ли в ванной, то ли на ковре. К таким неожиданностям жена относилась очень сдержанно и предпочитала заниматься сексом только после предварительной подготовки.

Актриса обрадовалась, вернее, сделала вид, что обрадовалась его звонку, но на встречу не согласилась. Это была ее мелкая месть за всего лишь маленькую эпизодическую роль, которая досталась ей в картине.

Режиссер позвонил Ассистентке и предложил встретиться.

— Извини, милый, я же теперь Второй режиссер. Твой Второй режиссер.

Конечно, можно было бы подумать и о других запасных вариантах, но Режиссеру все стало вдруг неинтересным, и он выехал со студии на набережную Москвы-реки, по инерции замечая проносящиеся мимо джипы.