Я клянусь тебе в вечной ненависти

Глава 6. Опасное сближение

Первую ошибку я осознала уже утром следующего дня.

Лорд Ангэлер, как оказалось, обожал проводить время в обществе прабабушки. А потому не преминул с самого утра составить нам с леди Цицерией компанию. Я как раз читала ей статью «Трибуны» о недавно состоявшемся посольстве в Оберон, которое возглавил Его Высочество кронпринц Фредерик, когда в дверях появился некромонг.

Я позорно запнулась, впервые увидев мужчину не в повседневной или парадной, а в домашней одежде. Светлые мягкие брюки и сорочка цвета топленого молока удивительно ему шли. В темных волосах еще блестели капельки воды, а на гладко выбритых щеках виднелись покраснения от бритвенного станка. Кажется, кто-то только-только закончил свой утренний туалет. Не в меру деятельное воображение тут же нарисовало картинку обнаженного по пояс Ангэлера, склонившегося над раковиной с теплой водой.

Пожелав всем доброго утра, лорд уселся в соседнее кресло, а я поспешно уткнулась в газету, чтобы он, не дай бог, не прочел в моих глазах не приличествующих порядочной девице мыслей. Не прошло и минуты, как в комнате появился сияющий улыбкой Ларе, чтобы подать Ангэлеру утренний кофе, а дамам чай с разноцветным мармеладом.

Прослушав в моем исполнении несколько свежих новостей из светской жизни Мальбурга, лорд-попечитель закинул ногу на ногу и, повертев в руках изящную кофейную ложечку, выдал:

— Леди, зачем я собственно зашел так рано, так это чтобы пригласить вас в Королевский парк. Погода сегодня располагает к прогулкам, а я располагаю некоторым количеством свободного времени до обеда. Что скажете?

Вот так новость! Когда лорд накануне предложил погулять в парке, я решила, что это было сказано больше из вежливости, чем с намерением претворить обещание в жизнь. И уж точно не ожидала, что он соберется так скоро. Впрочем, идея прогуляться по цветущему парку в такой удивительной компании захватила меня мгновенно. Но решающее слово здесь было, к сожалению, не за мной…

Мы оба посмотрели на леди Цицерию в ожидании ответа. Старушка безмятежно обрывала подсохшие лепестки у цветков герани, по своему обыкновению, не проявляя живого участия в беседе. Лорд Ангэлер помолчал с минуту, в течение которой я успела попрощаться с заманчивой перспективой прогулки.

— Что ж, тогда решено. — Он отставил остывший кофе и поднялся на ноги. — Жду вас, леди, через час в холле.

У них какая-то семейная телепатия что ли? Или лорд заранее всё решил, и никакого ответа ему и не требовалось?..

Как бы там ни было, я мысленно захлопала в ладоши от радости и поспешила к себе переодеваться. Новое платье из синего бархата с очаровательной шляпкой в цвет давно ждало своего часа.

В холл спустилась за две минуты до назначенного времени — так боялась припоздниться и задержать всех. Ангэлер был уже там, одетый в щегольский шерстяной костюм цвета вечернего неба. А через минуту, сопровождаемая Ларсом, к нам присоединилась и леди Цицерия. В элегантном прогулочном платье изумрудного цвета леди-некромонг выглядела очень величественно, и лишь ее отсутствующий взгляд немного портил картину. У подъезда уже ждал экипаж. И какой! Я закусила губу, чтобы не взвизгнуть от восторга.

Блестя черными раздутыми боками на Лустгартен стоял самый настоящий ренмобиль! Длинный капот с хищным оскалом решетки и серебристый силуэт молнии — чудо инженерно-магической мысли и престижная игрушка самых состоятельных мальбуржцев. Едва ли не самое удивительное изобретение королевских магов за последнее десятилетие. И, пожалуй, самое скандальное! Ведь далеко не всех порадовало появление железных монстров на улицах столицы. Многие аристократические семьи, храня приверженность традициям, продолжали содержать конные экипажи и громогласно обвиняли ренмобили в излишней шумности. Хотя на мой взгляд, колеса экипажей стучали по мостовой на порядок громче, чем урчал мотором железный зверь.

— Прошу, леди! Загружаемся. — Некромонг гостеприимно отворил боковую дверцу и помог прабабушке забраться в роскошное нутро ренмобиля.

Но когда я попыталась последовать за ней, меня перехватили на полпути и указали на переднее сиденье, что располагалось по правую руку от возницы.

— Вы ничего не услышите, если сядете сзади, — пояснил лорд. — А леди Цицерии ваша компания сейчас без надобности. Она предпочтет поспать в дороге.

Я безропотно заняла предложенное кресло, с интересом рассматривая переднюю панель с маленькими рычажками и стрелочками. В салоне пахло орехом, терпкой кожей и еще чем-то дымчато-древесным. Лорд-попечитель устроился рядом, вставил длинную палочку-кристалл в секретный паз, и ренмобиль плавно покатился по дороге. Немногочисленная публика, прогуливавшаяся неподалеку, не обратила на черного зверя ровно никакого внимания. Должно быть, уже давно привыкли к диковинной игрушке Ангэлеров.

— Не доводилось прежде путешествовать на ренмобиле? — с довольной улыбкой скорее констатировал, чем спросил некромонг, пока я восторженно глазела на город сквозь фронтальное окно. — Не страшно?

Мы покинули сонный респектабельный Прегель и въехали на суетливую торговую улицу Тонон-ле-Бер, убегающую вдаль к самому центру Мальбурга.

— Ничуть! — отважно вскинула подбородок.

— А чего глаза такие большие?

— Чтобы лучше видеть, — ответила я и рассмеялась, вспомнив известную детскую сказку про незадачливого волка.

В детских спектаклях, что разыгрывались в Тотенбур-Холл накануне зимних праздников, мне всегда доставалась роль легковерной девочки, весело бегущей по лесу в расставленную ловушку. Теперь девочка выросла и перестала быть доверчивой малышкой. Да и Арланд Ангэлер не серый волк…

Лорд на миг отвлекся от дороги и широко улыбнулся мне, сверкнув белыми зубами.

Хотя определенное сходство всё же имеется…

— Вы упоминали накануне о каком-то разрешении на прогулки. — Ренмобиль замедлился, пропуская отъезжающий от тротуара кэб. Сзади послышался тихий храп леди Цицерии. — Не слышал, чтобы в школе как-то ограничивали воспитанниц.

— Я бы не назвала это ограничением. — Таковым оно стало исключительно для меня. — Обычное разрешение покидать школу в не учебное время, которое все родители подписывают каждый год. Ну, чтобы воспитанницы могли выйти на прогулку или в конфекцион. Просто мои опекуны… забыли подписать его.

— В этом году?

— В каждом году.

— Вы шутите?! — Лорд-попечитель с неверием уставился на меня, перестав следить за дорогой.

— Вовсе нет, — грустно улыбнулась я. — Поэтому я искренне благодарна вам за эту прогулку. И… очень хотела бы доехать до парка, — добавила нервно, многозначительно посмотрев вперед.

Мужчина намек понял и вернул свое внимание дороге. И очень своевременно: мы едва разминулись с нагруженной коробками тележкой носильщика, выкатившейся из торговых рядов.

— Что ж… — нахмурился некромонг. — В таком случае имеет смысл немного разнообразить маршрут. Прокатимся по нашей славной столице!

Два противоположных порыва с минуту боролись во мне: вежливо отказаться от столь щедрого, но продиктованного жалостью предложения, или, скромно опустив глазки, поблагодарить и позволить лорду покатать меня по Мальбургу.

О, такую поездку я буду долго помнить!

— Если только это не нарушит ваших планов, — улыбнулась я с благодарностью, сдаваясь на милость победившему желанию увидеть город во всей красе.

Некромонг удовлетворенно кивнул и свернул с Тонон-ле-Бер на соседнюю улицу почти у самой Центральной площади Мальбурга. Впереди мелькнула ограда Королевского парка, кованая, с золочеными копьями, за которой зеленой дымкой благоухали цветущие деревья. А по левую руку мимо окон проплыл розовато-серый фасад конфекциона Эжени, занимавшего целый квартал. Самый известный в Лидегории магазин готового платья, место, где сбывались женские мечты, а мужские банковские счета сокращались на весьма крупные суммы.

Воспитанницы Сен-Грейс нередко посещали конфекцион, прогуливаясь до площади через парк, когда выдавался погожий денек. И всегда возвращались с прелестными обновками. Как же мне хотелось хоть раз сходить в Эжени вместе с девочками, а не заказывать одежду по скучнейшим каталогам школьных модисток! Виктория искренне старалась уменьшить мои страдания и регулярно покупала в подарок что-то миленькое. Зимой она подарила мне пушистую белую муфточку, в которой так уютно было греть в морозы озябшие пальцы. Я же собственноручно смастерила для ее шляпки новый набор бархатных цветов, который она даже носила, хотя уверена, в Эжени можно было купить что-то в разы красивее.

Единственный раз, когда мне довелось побывать внутри этого женского рая, случился еще в далеком детстве. Тогда мы заезжали сюда с мамой и няней, и в памяти навсегда отпечатались бесконечные ряды манекенов, наряженных в шелка и бархат, стойки с развешанным на них тончайшим бельем, разноцветные шляпные коробки, перевязанные яркими лентами и прогуливающиеся среди всего этого великолепия изысканно одетые дамы с мечтательными улыбками на холеных лицах.

Интересно, многое ли поменялось в конфекционе с тех пор?

Вскоре я это узнаю. Ждать осталось недолго! Пусть Эжени будет не первым местом, которое я посещу после окончания Сен-Г рейс и обретения самостоятельности, но и определенно не последним.

— Мы въехали в район Семи ручьев, один из самых древних в Мальбурге, — пояснил лорд Ангэлер, едва разномастные фасады торговой части города сменились аллеями кряжистых дубов, обрамлявших классические домики из старого коричневого кирпича. — Если дворец и Центральная площадь, это сердце города, то сейчас мы попали в его мозг.

Я улыбнулась забавной ассоциации. В самом деле, академический район Семи ручьев славился старинными гимназиями — исключительно для мальчиков! — магическими мастерскими и более современными исследовательскими центрами. Ну и семью ручьями, закованными в серый гранит, через которые были перекинуты живописные мостики. Как-то Катрина сказала, что если бы и согласилась жить в Мальбурге, то только в районе Семи ручьев.

Потом лорд-попечитель направил ренмобиль к Центральной набережной, где полноводная река Марна степенно несла свои темные воды. Я не удержалась и попыталась отыскать глазами дом советника Сюффрена, где жили мои опекуны. Но дорогие особняки были едва различимы в глубине садов, и отыскать нужный у меня не получилось.

К Центральной площади мы вернулись с другой стороны города, когда солнце поднялось в зенит, а воздух стал по-летнему теплым. Пришлось даже расстегнуть бархатную накидку. Ну а когда лорд Ангэлер предложил отведать мороженого в уличном кафе на территории Королевского парка, никому и в голову не пришло отказаться. Правда, леди Цицерия опять витала где-то в облаках, но, по крайней мере, была на свежем воздухе.

Мы присели за свободный столик в тени пышного куста сирени, которая уже выпустила стрелы соцветий. Как же здесь будет хорошо через неделю-другую, когда сирень зацветет!

Наш галантный кавалер отошел к буфету, дабы поскорее разместить заказ, а я засуетилась вокруг пожилой леди, устраивая ее в кресле поудобнее.

— Вам так удобно, миледи? — спросила у своей притихшей подопечной.

Старушка посмотрела на меня выцветшими глазами будто видела впервые. Потом

что-то осмысленное и живое промелькнуло в них, и они внезапно наполнились такой злобой, что я невольно отшатнулась.

— Опять ты, — прошипела леди Цицерия, почти не двигая ссохшимися губами. Ее пальцы мелко задрожали.

От неожиданности и страха я совсем растерялась. Чем я могла ее разозлить? Я всегда была предельно вежлива, накануне и утром мы совершенно мирно общались. Хотя, конечно, у меня и имелись подозрения, что пожилая леди не очень различает кто ей читает — я или Криста…

— Лорд Ангэлер, — позвала я тихонько, стараясь привлечь внимание мужчины, заказывающего мороженое. — Милорд!

Нерешительно поднялась, не зная, что делать. Стоит ли ненадолго оставить леди и подойти к нему?

— Оставь его в покое! — Костлявая рука неожиданно сильно сжала мое запястье.

— Хочешь разрушить и его жизнь?..

Мы замерли, как нелепая статуя.

Гул беспечной болтовни других посетителей уличного кафе долетал из-за куста сирени, но чужая злоба словно стеной отгородила меня от остального мира, заключив в ледяные оковы. Даже солнце перестало казаться таким теплым и сияющим…

— Ваше любимое миндальное мороженое, бабушка. — Появившийся за спиной лорд Ангэлер поставил на столик две креманки с мороженым.

А потом с самым невозмутимым видом разжал старушечьи пальцы, что безжалостно впивались в мое запястье, и вложил в них маленькую ложечку для мороженого.

— Лорд Ангэлер, ваша прабабушка… я ничего не сделала… она сказала… — задыхаясь, как после долгого бега, попыталась объяснить я, но выходило какое-то невнятное бормотанье.

Шок от произошедшего с опозданием настиг меня, сделав язык заплетающимся, а колени ватными.

— Я слышал, что она сказала, — процедил лорд-попечитель, подхватив меня под локоток и усадив в свободное кресло. Я даже не успела возмутиться подобной бесцеремонности. Не до того было! — Не обращайте внимания, Элеонора. К вам это не имеет никакого отношения.

Я с недоверием уставилась на некромонга, и он ответил мне тяжелым пристальным взглядом исподлобья.

— Ваш заказ, милорд! — Юноша в форме официанта услужливо поставил перед Ангэлером третью креманку, и, сгрузив следом с подноса бокалы и кувшин с клубничным лимонадом, откланялся.

— Кушайте мороженое, леди. А то растает. — Некромонг с показным рвением принялся за свою порцию.

Леди Цицерия как ни в чем не бывало последовала его примеру. И мне ничего не оставалось, как вежливо угоститься предложенным десертом. За столиком воцарилась тишина, нарушаемая лишь позвякиванием ложечки пожилой леди о край креманки и щебетанием птиц в высоких кронах деревьев. Но в этой тишине не было привычного умиротворения, покоя. Какая-то недосказанность невесомой дымкой повисла над столом, добавляя горчинку в сладкое угощение и тревожные ноты в птичьи трели.

— Вам не нравится мороженое, мадемуазель Элеонора? — любезно поинтересовался Ангэлер, заметив мое вялое ковыряние в стеклянной вазочке. — Я не угадал со вкусом?

— Нет, что вы, милорд! Десерт восхитительно вкусный.

Даже не обманула — мороженое на самом деле было великолепным. Свежим, ароматным, с изумительным сливочным послевкусием. Да и ошибиться с выбором лорд не мог — ведь он, кажется, собрал все ассорти вкусов, что подавались в кафе!

Поймав мой очередной настороженный взгляд в сторону леди Цицерии, Ангэлер сдался:

— Послушайте, дорогая, вам совершенно не стоит беспокоиться о произошедшем. Как я уже сказал, вы здесь совершенно ни при чем. Прабабушка заблудилась в лабиринтах памяти и не всегда понимает, где находится и с кем разговаривает… Не берите в голову! Когда вам сто двадцать лет, такое случается…

— О! — только и смогла выдохнуть я.

Сто двадцать лет — кто бы мог подумать! Обычному человеку, как я, до таких седин не дожить. Впрочем, учитывая странности леди-некромонга, может, оно и к лучшему…

Увещевающие интонации в голосе Ангэлера, открытый взгляд и это «дорогая» сделали свое дело. Я решила последовать совету и выкинуть из головы этот нелепый инцидент. Не позволю ему испортить мне прогулку! Тем более, что леди Цицерия уже выглядела вполне довольной жизнью и улыбалась добродушно поочередно то мне, то правнуку.

Солнечные лучи вновь весело заиграли в нежно-зеленой листве, птицы запели громче, а клубничный лимонад показался самым вкусным напитком на свете.

В особняк мы вернулись в прекрасном расположении духа. Время обеда давно миновало, но после обильного сладкого угощения в парке никто, похоже, не испытывал чувства голода. Лорд Ангэлер, коротко попрощавшись, отправился по делам, а я поднялась к себе переодеться. Заглянувший позже Ларе сообщил, что на вечер у леди Цицерии запланирована встреча с портнихой, а потому я могла распорядиться освободившимся временем на свое усмотрение.

Немного погуляв по дому, я вспомнила про обещание написать девочкам письма и поспешила его исполнить. Тем более, рассказать было о чем! В подробностях расписала утреннюю прогулку и мой нехитрый быт в доме лорда-попечителя, просидев за письмами до самого ужина.

Как и накануне ужинала я в одиночестве, наблюдая, как за окнами гаснет день, и Мальбург окутывают весенние сумерки. Яркая лазурь неба уступила место густой вечерней синеве, расцвеченной на горизонте алыми полосами. На тротуарах то тут, то там появились лужицы желтого света, лившегося из окон особняков, в которых за тяжелыми портьерами мелькали размытые силуэты.

Полюбовавшись на вечерний город, я подумала, что посещение библиотеки стало бы отличным завершающим аккордом для этого плодотворного дня. Не буду без разрешения выносить оттуда книги, а просто посмотрю, есть ли в коллекции Ангэлеров что-то по истории и традициям Вармии.

Библиотека некромонгов произвела на меня впечатление еще при первом посещении, когда Ларе показывал дом. Как и в Сен-Грейс она была не слишком просторной, но плотно заставленной высокими книжными шкафа, верхние полки которых уносились ввысь под самый потолок. На этом сходства заканчивались. Здесь, в особняке Ангэлеров чувствовалось, что библиотека — это преимущественно мужская территория. Об этом говорили и громоздкие кресла из темно-коричневой кожи, и напольные лампы в виде старинного оружия. И затаившийся в темном уголке мини-буфет с толстостенным графином, в котором загадочно мерцала янтарная жидкость.

Я неторопливо подошла к дальнему шкафу, где корешки книг были особо привлекательными. Философские трактаты, манифесты канувших в небытие учений, сочинения политических деятелей прошлых лет… Нет, в этом ряду я вряд ли найду что-то полезное. Я приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть на полку повыше.

Энциклопедии, географические атласы, заметки путешественников… Уже ближе. Я потянулась к толстой книге с многообещающим названием «Странствия по южным землям».

— Интересный выбор, — прозвучал за спиной знакомый низкий голос.

От неожиданности едва не уронила увесистый том себе на ногу. Лорд Ангэлер стоял в нескольких шагах позади меня, склонив голову набок. Смотрел откровенным, изучающим взглядом, задумчиво покачивая в руке полупустой бокал. Сладковатый аромат крепкого алкоголя причудливо переплетался с горьковатым запахом гвоздики, старых книг и мебельной полироли.

Неужели я не заметила его присутствия в библиотеке? Или некромонг бесшумно вошел следом?..

— Добрый вечер, лорд Ангэлер, — поборов растерянность, улыбнулась я.

— Зовите меня Арланд. Нас целых три лорда Ангэлера. Порой мне кажется, что вы говорите о моем отце или брате. — Он шагнул ближе, и я непроизвольным жестом прижала книгу к груди в нелепой попытке отгородиться от надвигавшегося мужчины.

Развязанный шейный платок и расстегнутый ворот сорочки делали образ Ангэлера элегантно-небрежным и по-домашнему уютным. Но хищный прищур темно-синих глаз будоражил, не давая расслабиться и забыть, с кем имею дело.

— Я бы предложил вам напиток, но сомневаюсь, что вы любите бренди. — Ангэлер пригубил янтарную жидкость, не отпуская мой взгляд. — Быть может, вы хотели бы вина, Элеонора? Вы позволите вас так называть?

— Да… Нет. В смысле, называть можно, а вина не надо, — пролепетала я и нахмурилась, рассердившись на саму себя.

Что за косноязычие на меня напало? Я без пяти минут выпускница Сен-Г рейс или кто?! Мямлю и бормочу как неотесанная деревенщина… Надо немедленно взять себя в руки и продемонстрировать умение поддержать беседу.

— Благодарю, лорд Арланд, но я заглянула сюда лишь на минутку. Хотела найти книги по традициям Вармии, чтобы утром спросить у вас разрешения их ненадолго одолжить.

— Как удачно я зашел, — криво усмехнулся Ангэлер и шагнул еще ближе. — Теперь до утра ждать не придется…

Что ж за манера у него такая — подкрадываться, как хищник?! И смотреть при этом так плотоядно… У меня мурашки по коже от таких взглядов. И в голове словно сигнал тревоги срабатывает: «Беги, Эла! Беги, не оглядываясь!». Но другой голос, вкрадчивый и томный, нашептывает остаться и посмотреть, что будет дальше…

— Позвольте спросить, откуда такой интерес к нашим южным соседям?

Планируете отправиться в путешествие? — Лорд-попечитель кивнул на книгу, которую я продолжала сжимать в руках.

— Вообще-то не собиралась, но теперь вот думаю, что идея неплоха, — улыбнулась я и немного расслабилась, мысленно радуясь, что наш разговор, наконец, свернул в привычное русло светских бесед. — А пока интерес сугубо научный. Профессор Оруэн велел подготовить за время каникул доклад на тему традиций и обычаев Вармии.

Уточнять, при каких обстоятельствах профессор дал мне такое задание, я, конечно, не стала.

— Сдается мне, господин Оруэн с вами излишне строг. Ведь каникулы для того и существуют, чтобы отдыхать от учебы.

Я лишь пожала плечами, в душе всецело соглашаясь с лордом. Эх, его бы слова, да в уши нашему преподавателю! Хотя лучше не стоит, а то с непреклонного профессора станется взять и нажаловаться лорду-попечителю, что я витаю в облаках во время уроков.

— Боюсь, выбранная книга, которую вы так трепетно прижимаете к груди, едва ли содержит что-то по теме вашего доклада. — Лорд Арланд наклонился и забрал у меня из рук тяжелый том, коснувшись костяшками пальцев моей груди. От этого случайного прикосновения щеки опалило жаром, а сердце застучало часто-часто. Некромонг же, полистав страницы, бесстрастно пояснил: — Здесь по большей части собраны подробные географические описания Оберона и Вармии.

Я смотрела, как Ангэлер убирал обратно на полку мою неудавшуюся находку, но думала уже вовсе не о докладе. Загадочное поведение самого лорда не давало мне покоя. Что бы оно значило? К чему эти совместные прогулки, нечаянные прикосновения, просьба звать его по имени? И эти пристальные взгляды… У меня не такой богатый опыт общения с противоположным полом, но различить в глазах мужчины интерес мне под силу. И в синих омутах Ангэлера читался самый неподдельный, густо концентрированный и откровенно мужской интерес…

Вот только что за ним стояло? Фривольный светский флирт, обыденный и ничего не значащий для лорда? Или эту заинтересованность я могла записать на счет своих женских чар?..

От последнего предположения в груди разлилось приятное тепло, а в животе сделалось щекотно. Я закусила губу, довольная собой и одновременно смущенная собственной дерзостью.

Впечатлений для одного дня оказалось более чем достаточно, и я уж было решилась пожелать некромонгу доброй ночи и отправиться к себе, но меня опередили. Ангэлер легко разгадал мой замысел и тут же развил кипучую деятельность по поиску нужной мне книги.

Неужели ему так не хотелось лишаться компании? Возможно, лорду-попечителю стоит и для себя подобрать компаньонку?

Мысль про компаньонку мне не понравилась. А вот как лорд Арланд рассказывал о книгах очень даже понравилось. Узнавать, каким причудливым путем то или иное сочинение попало в здешнюю библиотеку, было неожиданно увлекательно. Через пару минут я и думать забыла о том, чтобы уйти.

— А вот, похоже, и то, что мы ищем, — произнес лорд, вчитываясь в названия томов у нас над головами.

Мужская рука мягко обвила мою талию, немного сдвигая меня в сторону, пока Ангэлер тянулся за искомой книгой. Лишь пару секунд я была прижата к его боку, лишь пару ударов сердца обжигающе горячая ладонь лежала на моей пояснице, а ноздри наполнял аромат разгоряченной мужской кожи — довольно приятный, — к которому примешивался сладковатый запах бренди и парфюма. Я стояла, замерев, как пойманная мышь. Голова шла кругом от остроты нахлынувших ощущений. И такой непозволительной близости…

— Хм, определенно здесь найдется что-то полезное, — заключил лорд Арланд, пробежав глазами оглавление. И, отступив на шаг, вложил мне в руки сборник обычаев и суеверий соседних государств.

— С-спасибо, — прошептала в ответ, стараясь незаметно восстановить сбившееся дыхание.

Не стоит показывать лорду, какой эффект на меня производят его маневры на грани приличий. Сколь новыми и волнующими они ощущаются! И приятными. Да, — к чему обманывать себя? — мне нравилось, стоя в полумраке библиотеки, чувствовать себя центром, средоточием его интереса и желания. Пусть и мимолетного… Оно развеется в воздухе, стоит лорду выйти за двери, но сейчас… Сейчас его настойчивое внимание окутывало меня, как плотный туман окутывает осенний Мальбург.

Это и пугало, и будоражило…

Взгляд как магнитом притянуло к лицу Ангэлера, и я впервые по-настоящему рассмотрела его. Оно не было таким идеальным, каким показалось мне в бальном зале. Я заметила и тонкий белесый шрам прямо под темной бровью, и небольшую горбинку носа, и крупноватый рот, не тонкогубый или изнеженно пухлый, а очень мужской. Эти несовершенства не портили его, а лишь сильнее завораживали, не отпускали взгляд, как и темно-синие глаза, которые так и хотелось назвать «жгучими».

Разве может холодный синий быть таким обжигающим?!

Тишина в библиотеке стала такой плотной, хоть ножом режь, и я с ужасом поняла, что беззастенчиво пялюсь на стоящего рядом мужчину. Опомнившись, аккуратно раскрыла выданную мне книгу и пробежала глазами оглавление.

— Лилия или чертополох, — прочитала привлекшую внимание строку и перелистнула на указанную страницу. — Всё же есть у них цветочные традиции…

Лорд Арланд неопределенно хмыкнул:

— Эту традицию вы вряд ли включите в свой доклад…

— Почему же?

Улыбка некромонга стала поистине коварной.

— Эта пикантная традиция пришла изначально из Оберона, но быстро прижилась в Вармии, — начал он, и его хрипловатый голос проникал в самый центр моей груди. — А касается она первой брачной ночи.

Я как раз долистала до нужного раздела и с удивлением уставилась на малопристойную гравюру.

— Южные мужчины больше ценят чувственность, чем девственность своей избранницы, — продолжал вещать в мое краснеющее ухо Ангэлер. Когда он успел опять приблизиться? — И суть традиции проста: если мужчине понравилась проведенная вместе ночь, то утром на пороге покоев будут благоухать лилии. Одаренная таким образом леди остается жить в самых роскошных покоях, где и делит постель с супругом. Если же он остался разочарован, то утром на пороге жену будет ждать чертополох. Участь ее в таком случае незавидна: ее переселят в скромные комнаты в женской части дома, где супруг лишь изредка будет ее навещать с целью продолжения рода, если, конечно, у него не появится вторая жена.

Лорд Арланд замолчал. Его глубокое дыхание согревало мой висок, пока он сам широкоплечей скалой нависал надо мной. Стоило повернуть к нему лицо, и наши губы неминуемо бы встретились…

И мне хотелось этого… О, как мне этого хотелось! До дрожи в коленях, до покалывания на губах…

А потом вдруг вспомнилась мадам Мезар и ее наставительное: «Надеюсь, вы не опозорите нас!» Это возымело эффект пощечины.

Что я творю?!

Вести беседы с мужчиной на подобные темы — уже неприемлемо! Но я, в конце концов, образованная и современная девушка, могу поговорить и об этом… Но падать в объятия лорда-попечителя на второй день пребывания в его доме — это уже слишком!

Какой беспутной девицей я предстану в его глазах! А уж если об этом узнают в школе, то меня живьем съедят…

Я протиснулась бочком к письменному столу и опустилась в кожаное кресло, отвоевывая себе немного личного пространства. Это позволило хоть немного вернуть мое безвременно почившее здравомыслие.

Лорд Ангэлер не сводил с меня горящего взгляда, но и попыток приблизиться, к счастью, не предпринимал.

Как день ясно, он со мной играет! И получает явное удовольствие, смущая и провоцируя меня. А я что же? А я тоже в долгу не останусь…

— А что дарят мужчине, если он разочаровал жену в первую брачную ночь? — спросила, невинно похлопав ресницами.

Некромонг на мгновение удивленно замер, а потом рассмеялся. Негромко, но очень проникновенно. Его смех беспрепятственно проник внутрь меня и завибрировал в груди.

— Никогда не слышал о такой традиции, — отсмеявшись, он присел на краешек стола и сложил руки на груди. — Но, думаю, уместнее всего был бы кусок веревки с мылом. Если мужчина не может удовлетворить женщину в постели, так проще ему сразу удавиться.

И снова наши взгляды встретились, и пол под ногами пошатнулся.

В воздухе библиотеки, пропахшем знаниями и книгами, разливалось что-то чуждое этому месту. Тягучее, пьянящее, греховно-сладкое… Какой-то яд, проникающий сразу в душу, отравляя ее запретными желаниями. Еще немного и им невозможно станет сопротивляться…

Вот теперь точно пора бежать!

— Вы правы, милорд. — Я торопливо поднялась из кресла. — Оставим этот удивительный обычай вармийцам, а для доклада я поищу что-то более подходящее. Вы позволите взять книгу с собой?

Ангэлер медленно кивнул. Выглядел он при этом так, будто силился что-то сказать… или не сказать?..

Впрочем, мне в этот момент было не до его душевных терзаний. Ноги едва слушались, и я пятилась к двери на чистом упрямстве.

— Доброй ночи, лорд Арланд, — пожелала я и решительно взялась за ручку.

— Доброй ночи, Элеонора, — долетело мне в спину, и чем-чем, а добротой голос лорда точно не сочился.