Я (не)буду твоей (СИ)

Глава 63

Ванда

Я смотрела и глазам своим не верила. У меня никак просто галлюцинации. Вот и все!

Килиан Аль-Надир на моей кухне, стоит босой и смотрит на меня своими невозможными шоколадными глазами, а на нем из одежды всего только и есть, что одни только черные спортивные штаны. Ужасные, совершенно неприличные штаны, которые так низко висят на его бедрах, подчеркивая проработанные клиновидные мышцы и идеальные восемь кубиков пресса. Это что еще за картина маслом такая, а?

Не говоря мне ни слова, напрочь игнорируя мой ступор и абсолютно потрясенный взгляд, этот гадский гад просто отвернулся от меня, выключил плиту, на которой скворчала яичницы и не торопясь переложил ее по двум тарелкам. А я только что и видела — его здоровенную мандалу Истинности, что красовалась во всю его широкую спину. Это был как невидимый удар со всей силы в солнечное сплетение и сердце кольнуло так, что, казалось, проще расковырять грудь, вытащить эту сраную мышцу без анестезии и выкинуть к чертовой матери!

— А где мой кот? — спросила я охрипшим, надломившимся голосом. Я знала, что получу в ответ, но еще глупо надеялась, что все это, творящееся вокруг меня, всего лишь сон или идиотский выверт моей больной фантазии. Ага, три раза ага.

Зря надеялась.

Полиморф замер, глубоко вздохнул, а потом повернулся ко мне, забывая о еде, и наконец-то ответил:

— Он перед тобой.

Мудак! Козел! Сволота!

Слезы, против моей воли, брызнули из моих глаз. От обиды, от того, как нагло и беспардонно он взял и влез ко мне в душу, похозяйничал там, узнал все что ему надо, а теперь стоит тут, как ни в чем не бывало, и смеет смотреть мне в глаза! Хитрый, подлый проныра!

— Я убью тебя! — с трудом выдавила я из себя, потому что подбородок дрожал от обуревавшей меня ярости.

Но к тому, что последовало дальше, я была не готова. Аль-Надир, запустил руку в волосы, а потом почти с таким же бешенством посмотрел на меня и выдал.

— Ну так и убей уже, Ванда! Давай, вот он я, весь перед тобой! Лучше сдохнуть уже, чем вот так существовать без тебя. Да, я — мудло и не заслуживаю твоего прощения. Ладно, согласен, будь по-твоему! Только никуда я больше не уйду. Или вместе, или пусть эта гребаная жизнь горит синим пламенем, потому что я без тебя не хочу существовать и не буду.

А потом взял тарелки с глупой яичницей, подошел и поставил их на стол.

— Вот, — указал он еду, — все для тебя, Ванда. Ты меня ночью просила, чтобы я пришел. Ну так я здесь! И ты мне нужна! Все ты сделала так, именно так, черт возьми, как было надо. И я увидел главное, именно поэтому я все это время был с тобой рядом, любимая моя зараза! Потому что ты меня любишь, а я люблю тебя, до безумия! И я больше не знаю, что еще могу для тебя сделать и чем искупить свою вину. Прости, ну вот такой я идиот тебе достался!

Я все-таки заплакала, тихо, без истерики и всхлипов, просто стояла и соленые капли катились по моим щекам. Это какой-то сюр, дурной сон, не иначе! Ведь правда? Но у меня не было подходящих слов возразить ему, потому что я сама, этой самой ночью действительно просила, чтобы он пришел. Доверчивая тупица!

— Не плачь, я прошу тебя, — прошептал он мне и все-таки первый всхлип вырвался на волю. Его шаг ко мне, и я тут же выставляю перед собой руку, останавливая его от ненужных мне телодвижений. Хаос Первозданный, если он дотронется до меня, то все, пиши «пропало».

— Да пошел ты, Кил! А я еще лечила твою ногу! Да надо было дать чтобы она отсохла, вот же я дура! — и стоило мне только сделать один шаг в сторону выхода из комнаты, чтобы как можно быстрее скрыться с глаз этого наглого обманщика, как он в одно мгновение оказался рядом со мной и прижал свои большие, теплые ладони к моим щекам. Все, в ход пошли запрещенные приемы!

— Я и пошел, малышка. Всю жизнь шел только к тебе, понимаешь? Все дороги вели только к тебе одной. Ра-Кратос, должность Ра, Асахо — все это было только ради того, чтобы нам встретиться, чтобы мы были вместе, чтобы ты изменила меня, дурака. И ты сделала это, вошла в мою пустую жизнь и наполнила ее яркими красками. Ну так неужели все за зря?

Я слушала его, но еще продолжала цепляться за ускользающую от меня логику:

— Ты выбрал ее, свою Амаль, а не меня! Как я могу верить тебе и в твои чувства, если ты три долгих года мотал мне нервы? — в обиде пыталась я оттянуть неизбежное.

— Я идиот! — кивнул мне Кил и его лоб прикоснулся к моему лбу.

— Любовницей мне предлагал стать на полном серьезе, Кил! — все сетовала я на свою незавидную при нем участь.

— Я дважды идиот! Прости меня! — и еще один согласный от него кивок. Ну еще бы!

— Ты месяц здесь, на Асахо позволял мне думать, что у меня нет шансов, — мой голос опять сорвался и задрожал.

— Я думал, что не имею права давать тебе какие-то обещания, пока не освободился от своей помолвки. Я уже делал что-то подобное и результат, ни тебе, ни мне не понравился. Я не хотел рисковать. Черт, да я придурок. Прости! — его губы так бережно и ласково прикоснулись к моим губам, что я почти сдалась. Почти! Отвернулась я от этого искушения и опять накинулась на Аль-Надира с упреком. Самым главным, самым страшным…

— Ты попользовался мной на том спутнике, а потом, спустя месяц, я получила приглашение на свадьбу от твоей беременной болонки! Ты! Ты хоть понимаешь, что я пережила? Я думала, что все, что ты окончательно бросил меня…нас…

Я все-таки разрыдалась. Жалкая плакса — вот кто я! И все свои чувства перед ним вывернула, манипулятор хренов! Ненавижу!

— Девочка моя, прости! Это дерьмовое оправдание, но я думал, что ты ненавидишь меня. Я столько накуролесил, что было за что. Но у меня никогда и мысли не промелькнуло, чтобы вычеркнуть тебя из своей жизни. Это невозможно сделать, Ванда, потому вся моя жизнь — это только ты и есть. И у нас еще будут дети, обязательно! Только в этот раз настоящие! А тот кошмар я помогу тебе забыть, мы вместе сотрем его, перепишем, заполним новыми, светлыми и чистыми воспоминаниями. Только дай же мне шанс!

Видит Космос, я хотела послать его в дальние дали. Очень! От всей души! Но только вот мой чертов рот выдал что-то неоднозначное:

— Я не знаю, Кил. Мне страшно верить тебе.

Его язык лизнул мою нижнюю губу, а потом прикусил и опять лизнул. И тут же, молниеносно, раскаленный спазм прошил меня сверху вниз и сладко потянул между ног, ошарашивая меня силой накатившего на меня желания. Чертова бесстыжая дрянь! Соберись! Никаких стонов, никаких! И не отвечать, ни в коем случае не отвечать на эти уловки!

— Давай начнем все сначала, прошу. Одно свидание, малышка. Ты приглядишься ко мне, поймешь, можно ли мне доверять. А я сделаю невозможное и еще раз постараюсь завоевать тебя.

И снова его наглый язык лизнул меня, только на этот раз не губу, а ушную раковину. А потом я с ужасом почувствовала, как мне в живот упирается его внушительная эрекция. И меня как пришпилило, да так, что аж дыхание перехватило. Ну, с ума же сойти!

— Прости, — прошептал он мне на ухо и прикусил мочку, — просто он тоже очень любит тебя. Безумно!

— Кил, — кошмар, мой голос уже и не голос вовсе, а один сплошной стон.

— Да? — и вновь мою губу куснули его бесстыжи, полные губы, а потом случилось страшное. Его рука с моего лица разом переместилась ниже, распахивая полы моего халата, под которым совершенно ничего больше не было, а потом целенаправленно и уверенно провела одним умелым движением по моим складочкам, размазывая влагу и срывая с моих губ рваный выдох.

— Нет, — я попыталась свести ноги вместе, но тем самым еще сильнее усугубила ситуацию. Грудь заходила ходуном, налилась и потяжелела, а колени уже практически превратились в желе.

— О, да, — и в следующий момент его рот набросился на меня, глубоко, влажно, совершенно бесстыдно, а пальцы между моих ног все двигались в порочном танце, не давая мне ни единого шанса повернуть назад.

— Руки убери, — все-таки выдавливаю я из себя, хотя уже сама не понимаю, чего хочу, сколько и как сильно. Святой Космос, ну точно, у меня форменно поплыли мозги! Люди, помогите!

— Все-все, сейчас уберу, одну секундочку, — он тут же под попу подхватывает меня, делает два шага, а потом укладывает на диван и больше не прикасается ко мне своими наглыми конечностями. О, нет! Но зато между ног у меня вовсю хозяйничает его беспардонный язык и слишком бесцеремонные губы. Что мне остается? Правильно, ничего! Я даже сопротивляться не стала. Только прикрыла ладошками пылающее лицо, прогнулась в пояснице, потому что невозможно терпеть вот это вот все иначе, и старалась не стонать в голос. Но, черт, у меня не получалось!

— М-м-м, — вырывалось из меня, хотя я изо всех сил прикусывала, сжатую в кулак, ладонь.

Но без шансов! Его язык порхал по моему клитору так мастерски, что бедра мелко задрожали, в преддверии подступающего оргазма. Но кто бы мне дал кончить? Это же Кил, черт его раздери! Подул, куснул чувствительную кожу бедра и только потом снова набросился на меня, бессердечное чудовище!

— Святой Космос, ты пахнешь раем, малышка!

И снова океан, полный огня и бескрайнего наслаждения, купает меня в своих сладких водах, а потом и вовсе топит в глубине ярчайшего сладострастия. В полубреду я опять мычу что-то нечленораздельное, все больше и чаще подмахивая его рту своими бедрами. Развратница! Блудница! Продалась! И за что, спрашивается?

— У-у-у, — я не выдерживаю и все-таки срываюсь на долгий, протяжный стон.

Еще чуть-чуть, еще маленечко и все, я улечу в рай!

Но его губы вновь отрываются от меня за секунду до самого сладкого.

— Кил! — возмущенно ору я.

— Помню-помню, малышка, без рук! — его голос слишком исковеркан возбуждением, но мы оба уже не обращаем на это никакого внимания, а потом в одно движение Кил стягивает с себя штаны и нависает надо мной.

— Да к черту! — наконец-таки смиряюсь я с неизбежным. Я помешалась от нерастраченной страсти, вот и все! А он только и рад, окаянный!

— Понял! Как скажешь, любимая, — и вот уже его сильные руки на моих бедрах, жестко фиксируют и тянут на себя, а потом в одно движение насаживают на толстый, перевитый разбухшими венами член, что уже сочится смазкой от нетерпения.

Я кончила от первых же нескольких толчков. Да что уж говорить, меня просто форменно порвало от оргазма. Но Кил дал мне время отстреляться, медленно скользя внутри моего сокращающегося лона. И только когда я в бессознательном состоянии откинулась и прикрыла глаза, он вновь начал свои глубокие и мощные движения, не забывая двумя руками нежно порхать по горошине клитора, тем самым стимулируя меня на новую разрядку.

И где-то, посреди этого безумия, он все-таки сгреб меня в охапку и прорычал мне в губы:

— Я! Тебя! Люблю! Пожалуйста, Ванда, поверь мне!

Я попробую. Но вслух побоялась это сказать, а только тесно-тесно прижалась к нему и наконец-то ответила на его поцелуй, чувствуя, как мощно и ярко вновь взрываются во мне фейерверки экстаза, а вслед за мной и Килиан шагнул в эту пропасть порока и запредельного кайфа.