Я (не)буду твоей (СИ)

Глава 64

Ванда

Второй раз за день я просыпалась одна, думая, что все, что происходило со мной, был лишь сон. Только вот сердце вдруг отчаянно заныло. Оно не хотело больше снов и иллюзорных картинок, оно хотело попробовать, дать шанс случиться чему-то хорошему. Я в страхе зажмурилась, а потом уткнулась головой в подушку, в панике зажимая уши руками, чтобы отгородиться от этой пугающей реальности, где я снова проснулась одна.

Я не слышала, как скрипнула дверь, а только почувствовала, как прогнулся под чьим-то весом матрас и затаила дыхание. Святой Космос, пусть это будет Он. И тут же большие теплые ладони коснулись моего совершенно голого тела, а потом потянули на себя, завернули в одеяло, как в кокон, и на виске я почувствовала легкий, как перышко, поцелуй.

— Ванда?

— М-м-м? — потянула я, от чего-то, стесняясь, смотреть ему в глаза.

— Ты пойдешь со мной? — и еще один поцелуй коснулся моих сомкнутых век.

— Угу, — кивнула я.

Пойду, окаянный, и, наверное, уже даже на край света. Мое браво, я опять вся в твоей власти! И чувствую, как меня поднимают и куда-то несут, а потом я вдруг в панике распахиваю глаза, понимая, что мы только что совершили переход. Что?

Я пытаюсь крутить головой, стараясь разглядеть хоть что-то, но там, куда мы попали, совершенно точно сейчас поздний вечер и только огни города подсвечивают просторное помещение и панорамное остекление в два этажа.

— Где мы, Кил? — почему-то шепотом спрашиваю я.

— Дома, — так же тихо отвечает он мне, а потом идет в сторону лестницы и поднимается на второй этаж, открывает дверь и проходит в комнату, а потом аккуратно кладет меня на мягкий пух кровати.

Я оглядываюсь и понимаю, что нахожусь в какой-то незнакомой мне спальне. И только кинув взгляд в окно, я понимаю, что мы оказались на Ра-Кратосе, а именно в столице планеты Террате. Парящий остров Ильпэ ни с чем не спутаешь. Я все продолжаю сидеть и молчать, а Кил вдруг наклоняется и садится рядом со мной, обнимая за плечи и притягивая к себе. Мы оба смотрим на ночной город, на то, как флаи рассекают туда-сюда, как светится неоновая реклама, как на севере начинается собираться гроза, уже подсвечивая небо фиолетовыми всполохами и боимся нарушить это волшебное молчание. Но все же, Кил, целует мое запястье и тихо начинает говорить:

— Я купил эту квартиру для нас с тобой, родная. Здесь почти ничего нет и все требует твоей женской руки и внимания. Я могу и сам все сделать, конечно, но тогда опять вокруг все будет серое и скучное.

— Какой ты скоростной, — фыркаю я, пытаясь скрыть улыбку и выглядеть максимально равнодушной.

— Не то слово, — согласно кивает Кил.

— Просил одно свидание, но стоило только дать слабину, как припахал меня обставлять тебе жилплощадь. Ты, часом, не прибурел ли, дорогой? — я стараюсь грозно супить брови, но смех так и рвется из меня, поэтому приходится поджать губы и даже не дышать. Да уж, видок у меня, наверное, так себе, потому что Кил вдруг не выдержал и рассмеялся. А потом и сгреб меня в охапку, зацеловывая короткими, но смачными поцелуями.

— Святой Космос, ты идеальная!

— Ничего не знаю, — отбиваюсь я и тоже глупо хихикаю, — гони мои свидания, потом поговорим.

И он вдруг мигом отстраняется и ласково смотрит на меня, целует в нос, поднимается и идет в сторону выхода, оставляя меня сидеть на кровати и глупо хлопать глазами.

— Как скажешь, ведьма всей моей жизни!

— Кил, — окрикнула я его смущенно, — а ты кроме шинтару в кого-то еще превращаться умеешь?

— В кого-то еще, определенно, умею. Встречаемся внизу через полчаса, там и расскажу более подробно, — но видя мой любопытный и умоляющий взгляд, все же ответил, — да в кого угодно, моя хорошая, я же полиморф. Птичкой стать не обещаю, а вот что-то большое и грозное всегда к твоим услугам. И да, твои вещи вон в том шкафу, — и кивает направо, — а там ванная комната, — и кивает налево, затем подмигивает и выходит за дверь.

Что? Вещи? Какие еще вещи? Я выпутываюсь из одеяла и бегу к створкам из затемненного стекла, распахиваю их, а потом и свой рот открываю, окидывая взглядом просторную гардеробную. Вот же самоуверенный пройдоха! И когда только успел все это провернуть? Качаю головой, но все же топаю в сторону уборной, принимаю душ, привожу себя в порядок, сушу волосы и завиваю их крупными кольцами, затем облачаюсь в струящийся бежевый шелк, обуваю немыслимые по высоте шпильки и выхожу за дверь спальни.

Внизу уже играет тихая музыка и пахнет просто божественно, но я заставляю себя медленно и не торопясь спускаться вниз, давая возможность наглому полиморфу оценить, так сказать, мой внешний вид по достоинству. Он стоит, разинув рот и прижав правую руку к сердцу, и пожирает меня взглядом своих невозможных шоколадных глаз.

В этот вечер мы не обращали внимания, что в огромной двухуровневой квартире почти отсутствует мебель. Мы наслаждались друг другом, если вкусную еду и старались не говорить о прошлом. Хватит, там слишком много боли. Я больше не хочу жить с ней, я хочу аккуратно упаковать ее в коробку и поставить на верхнюю полку своей памяти, чтобы потом, когда-то однажды, достать ее и вспомнить через что мы с Килианом прошли, чтобы сейчас вот так сидеть и наслаждаться друг другом.

А после ужина мы вышли из квартиры, спустились вниз и просто шли по ночной набережной озера Ит-Тэтос. Это был волшебный для меня вечер, такой, о котором я всегда мечтала. И мужчина из моих грез был рядом. О чем еще я могла желать?

Наверное, о том, что мы сядем в красивую, украшенную цветами лодку, и поплывем по озеру, любуясь светящимися подводными жителями и улыбаясь друг другу. И еще о том, чтобы Килиан Аль-Надир встал бы передо мной на одно колено, достал из пиджака маленькую бархатную коробочку и сделал мне предложение…

Ну зачем же мечтать, если все это на самом деле произошло?

— Малышка, я знаю, что слишком быстро гоню коней, знаю, что я совсем не романтик, что наглый и совершенно невозможный. Но я люблю тебя и хочу, чтобы ты знала, что никого нет важнее тебя в моей жизни. Поэтому я и хотел бы спросить, выйдешь ли ты за меня замуж, тем самым сделав меня самым счастливым человеком из ныне живущих?

Завод по производству слез опять заработал в полную силу, но я упорно делала вид, что это просто соринка в глаз мне попала. А еще я была рада! Да, я была где-то между седьмым и двенадцатым небом от счастья, но все же выдала ответ:

— Ну не знаю. Так себе свидание, если честно, Кил. Мне надо подумать.

— А на еще одно пойдешь со мной? — вытащил кольцо из коробочки и надел на безымянный палец моей протянутой руки. До чего же красивое!!!

— Когда? — уточнила я и залюбовалась игрой света в огромном камне своего нового украшения.

— Завтра, — кивнул Кил и поцеловал меня в губы, а я не задумываясь ему ответила.

— Завтра — это хорошо, — простонала я, когда его губы спустились ко мне на шею.

— Не могу с тобой не согласиться.

Только вот я не ожидала, что Аль-Надир так щепетильно подойдет к делу по моему завоеванию. В тот же вечер он проводил меня до моей спальни, поцеловал и, пожелав спокойной ночи, ушел в соседнюю комнату. А потом снова и снова, повторял то же самое. Пока уже не стал откровенно бесить меня. И ежедневная романтика, свидания и признания в любви, только подливали масла в огонь моего недовольства. Да еще и по дому он вышагивал в одних только этих невозможных штанах, что неприлично болтались на его бедрах, бесстыдно подчеркивая все то, чему я еще не сказала своего четкого и уверенного «да». Подлый манипулятор!

Через неделю меня уже форменно трясло от возбуждения, а этот наглый мужик только с ухмылкой смотрел на меня, прикусив нижнюю губу и спрашивая:

— Не надумала еще, моя хорошая?

— Не-а, — отвечала я с вызовом, — меня до сих пор терзают смутные сомнения.

И следующую неделю я оголтело отдалась шоппингу для дома, пока полностью его не обставила по последнему писку моды, вызвонила Шаю, Равану и Иримэ, обновила с ними гардероб, в общем, как вы понимаете, постаралась максимально отвлечься от крепкого, гибкого, поджарого, невозможно сексуального тела своего полиморфа. Помогало ли? Ну так себе, если честно.

Мало того, что я его хотела. Я же его еще и до невозможности любила. И вот сегодня, сидя за ужином, я все-таки решила, что сдам свои бастионы полностью и навсегда. И пусть только попробует хоть когда-нибудь отчебучить хоть что-нибудь гадкое и подлое.

Он пришел домой со службы, немного замотанный, но такой родной и красивый, что сердце в который раз при его виде, перехватило в груди:

— Кил?

— Да, моя хорошая? — и ласковая улыбка коснулась его губ.

— Я тебя люблю, — сказала и мы оба замерли, не ожидая от меня этой оглушающей искренности.

Секунда, а потом сильные руки подхватили меня и понесли наверх, туда, где нам будет еще удобнее обсуждать мою полнейшую капитуляцию и мое окончательное для него «да».

Он взлетел по лестнице как ветер, а потом поставил меня посреди спальни и начал медленно кружить вокруг, даря лишь короткие, но наполненные огненным нетерпением поцелуи. И вот уже и шелковый халатик лежит серебристой лужицей у меня в ногах, и короткая маечка приспущена, оголяя сначала одну грудь, а потом и вторую. Бесстыдно спущены штанишки, но только с попы, а руки моего мужчины ласково оглаживают ягодицы, слегка сжимая их, а большие пальца рук бесстыже растягиваю разбухшие лепестки у меня между ног.

Мне становится слишком тяжело дышать, когда он не останавливается на достигнутом, а встает на колени позади меня и к ласкам рук, добавляется и его грешный рот. Святой Космос, мне бы вынести все это и не умереть от возбуждения!

— Кил, прошу!

— Да, моя хорошая? — его голос и на голос-то не похож. Это уже больше звериное рычание и оно только еще сильнее заводит меня.

Но ответить сразу я не смогла, он резко встал на ноги, одной рукой ощутимо прихватил за шею, а двумя пальцами другой руки плавно скользнул в мою, истекающую соками, девочку и подтолкнул к кровати, наяривая внутри меня умопомрачительными движениями.

— Ах, — это все на что меня хватило, дальше способность говорить просто отказала мне, осталась лишь возможность скулить и стонать от невыносимого наслаждения.

Он подвел меня к шелковым простыням и уложил лицом вниз, все еще пальцами одной руки плавно двигаясь внутри меня, вторая же прихватила за волосы, потянула, прошлась по позвоночнику, опустилась на попку и дальше по бедру, окончательно высвобождая одну ногу из плена домашних штанишек. А дальше он эту ногу закинул на кровать, бесстыдно открывая себе доступ ко всему, что у меня есть. Я абсолютно голая перед ним, не считая сбившейся на талии маячки и болтающихся штанов на второй моей ноге. А он же до сих пор облачен в форму Правления Ра. Я чувствую, как жесткая ткань обжигает меня, высекая еще большие искры томительного возбуждения.

— Скажи это еще раз, малышка, — его голос звучит отрывисто и больше приказывает, чем просит, но я подчиняюсь без промедления.

— Я люблю тебя, Кил, — и тут же чувствую, как из меня выскальзывают его пальцы.

Звук растягиваемого ремня, а затем и ширинки. Хаос Первозданный, ну наконец-то!

— Еще! — рычит он и пристраивается сзади, водя членом по моим изнывающим складочкам.

— Я люблю тебя! — выдыхаю я со стоном.

Укус в шею в районе роста волос, и я наконец-то наполняюсь им, в один толчок, до самой матки и уже сама хочу кричать ему о своей любви целую вечность, но получается только бормотать что-то нечленораздельное, потому что он так сладко трахает меня, что слова нам уже больше и не нужны.

Вот такой он мне и нужен — слетевший с катушек дикий зверь, который, прихватив меня за волосы и натягивая меня глубоко и размашисто, развернул мое лицо к себе и впился в рот самым порочным поцелуем, что только можно вообразить. Его язык трахает мой рот, его член трахает меня, я вся принадлежу ему и ничего не хочу менять. Теперь все правильно, все на своих местах…

Оргазм как взрыв сверхновой, он почти вырубает меня, я вообще от кайфа плохо соображаю, как меня укладывают дальше и в какой позе продолжают этот аттракцион животной похоти и безграничной любви.

Я только, что и чувствую, так это его толчки во мне, руки, что бережно сжимают мое лицо и язык, что творит очередное непотребство с моим ртом. Тихий смех, укус в шею и охрипший от страсти голос, что просто поджаривает меня на углях моего сладострастия:

— Любимая моя девочка, открой глазки, я хочу видеть, как ты кончаешь.

И стоит мне сделать так, как он велит, как новая волна кайфа размазывает меня, вырывая только жалобный скулеж и слезы счастья, что скатываются из глаз. Это безумие, сладкое, терпкое, совершенно невообразимое и я тону в нем, закрываю глаза и отдаю всю себя ему на растерзание. И его мощный оргазм только добивает во мне остатки реальности. Он — мой, а большего мне и не надо…

И где-то на задворках сознания, ускользая в ласковые объятия сна, я почувствовала, как Кил перевернул меня к себе, гладил лицо, целовал сомкнутые губы и веки, крепко стискивал меня и замирал, а потом опять начинал скользить губами по моему лицу и телу, никак не в силах остановится. И его шепот, как горячее тавро, навсегда запомнится мне до конца моих дней:

— Моя девочка…любимая…неужели ты моя…спасибо…спасибо…спасибо…