Я не хотела убивать

* * *

Врач клиники Альберт Гаштейн прошелся по кабинету и, сдвинув брови, задумался. Затем подошел к стенду, включил свет и еще раз внимательно посмотрел на рентгеновские снимки. На черном фоне пленки отчетливо были видны ребра, позвоночник и кости таза. Потирая мясистый подбородок, он открыл историю болезни. Пробежав глазами несколько листков, доктор Гаштейн отложил папку и направился в палату к пациенту.

- Добрый день, господин Самошин.

Самошин посмотрел на него равнодушно и отвел глаза.

- Я хочу с вами поговорить вот о чем. Сегодня я занимался изучением вашей истории болезни и пришел к выводу, что мы можем вернуть вам способность ходить.

Пациент резко повернулся, и глаза его вспыхнули нездоровым, полусумасшедшим блеском.

- Это, естественно, произойдет не сразу. Придется сделать несколько серьезных нейрохирургических операций на позвоночнике. И далеко не факт, что вы потом сразу встанете и пойдете. Долгие процедуры помогут вернуть вам чувствительность ног.

- Я согласен, доктор.

- Но вы должны знать о риске, связанном с этими операциями. То есть, иными словами, гарантировать успех мы не можем.

Самошин схватился за слова доктора, как за соломинку. Получив крохотную надежду на нормальное существование, он вновь почувствовал в себе силы бороться.

Уже на следующее утро возле его кровати стоял известный в ученых кругах профессор Берлинского Института нейрохирургии Клаус Зиберман. Осмотрев пациента, он сделал заключение об общем состоянии здоровья, найдя его удовлетворительным. Молодой организм пациента и его крепкое сердце были в состоянии выдержать целый ряд сложнейших многочасовых операций, в ходе которых, возможно, удастся восстановить нарушенные нервные окончания. Посовещавшись с хирургом Альбертом Гаштейном, они прошли в кабинет рентгенографии и долго изучали снимки, после чего, вернувшись в палату, приняли положительное решение.

- Полина, - сказал Альберт вошедшей в его кабинет женщине. - Вам необходимо это знать. Сегодня состоялся мой разговор с известным нейрохирургом. Мы пришли к выводу, что есть надежда вернуть Владимиру возможность передвигаться самостоятельно. Шансы не велики, но попробовать стоит. В противном случае он не выдержит морального излома, который нанесен ему его обездвиженным состоянием.

- Да, доктор. Я считаю, что стоит попытаться. О деньгах не беспокойтесь, я все оплачу.

- Но вы должны также знать о риске, неизбежно связанном с этой сложнейшей операцией. Пациенту предстоит находиться под действием наркоза несколько часов. Он может не выдержать.

- Да, но бездействие сейчас подобно убийству. Доктор, делайте то, что считаете нужным.

С этими словами Полина покинула кабинет врача и направилась в палате Самошина. Когда она вошла, молодая белокурая медсестра поправляла подушку под головой Владимира, отчаянно желающего сесть и подтягивающего на руках нижнюю обездвиженную часть своего тела.

- Вы можете идти, - отпустила Полина медсестру и сама поправила подушку. Положив Самошину руку на плечо, она сказала с улыбкой:

- Здравствуйте, Володя. У меня для вас хорошие новости. Я говорила с врачом. Он считает, что сможет поставить вас на ноги в ближайшем будущем.

- Спасибо, Полина. Вы моя спасительница.

Его глаза горели безумной надеждой. После стольких дней отчаяния он вдруг почувствовал себя почти здоровым. Хотелось бегать по палате, поднять Полину на руки, закружить ее в бешеном ритме. Но он не мог. Пока не мог. И это «пока» не могло его не радовать.