Я не хотела убивать

* * *

Оправившись после недолгого путешествия на тот свет, я вернулась в свой барак, казавшийся теперь почти родным домом. Абсолютно все его обитательницы встретили меня взглядами, в которых я не без удовольствия читала неподдельное уважение. Дни вновь потекли своим чередом, сменяя друг друга. Но не прошло и недели, как меня вызвали в главный штаб ИТУ. Идя по коридору, я раздумывала, что же хочет от меня начальник зоны. Тактично постучавшись в массивную дверь, обитую дермантином, из прорех в котором торчали клочья ваты, сопровождавшая меня надзирательница заглянула внутрь:

- Михал Юрич, привела. Ввести?

- Да, Оленька, давай ее сюда, - услышала я мужской голос.

Оленька втолкнула меня в кабинет кума и прикрыла за мной дверь.

Передо мной сидел маленький толстенький мужичок с поросячьими глазками и огромной проплешиной на лбу, спрятанной под активно лысеющей шевелюрой.

- Королева Анжелика. Второй отряд. Статья сто седьмая, - отрапортовала я, как положено.

- Знаю, знаю, - поморщился он. - Присаживайся. Разговор к тебе серьезный имеется.

Я присела на краешек старого стула с продавленным сиденьем напротив его стола и приготовилась слушать.

- Маркиза, я так понимаю, ты добилась авторитета среди своих. - Он помолчал, выдерживая паузу и подбирая слова. - И, как ты понимаешь, без нашего покровительства тебе невозможно было бы это сделать. Мы, со своей стороны, помогли тебе: вылечили после травмы, полученной на производстве. Я лично заказывал сильнодействующие дорогие лекарства, чтобы ты сидела сейчас передо мной. И прекрасно знал, что Кончатова не выдержит в карцере и дня… Ну, ты сама понимаешь.

- Не понимаю, к чему вы все это мне говорите, - уперла я в него свой настороженный взгляд. - Чего вам нужно от меня?

- Пустяки, да и только. Я хочу, чтобы ты сотрудничала с нами.

- Как? - меня даже передернуло. - Стучать на своих? Вы хотите использовать меня как орудие управления?

- Вот умненькая девочка! - заискивающе улыбнулся кум.

- Ни-ког-да!!! - вскочила я со стула.

- А вот это ты зря. - вдруг стал серьезным кум и, обойдя стол, подошел ко мне. - Знаешь, что бывает за непослушание?

Схватив за шею, он придавил меня к стене. Я начала задыхаться, пытаясь оторвать его руку, перекрывшую доступ кислорода. Другой рукой он начал шарить под моей курткой и больно сдавил грудь. Потом его рука скользнула по спине вниз, и я почувствовала, как он, пользуясь моим беспомощным положением, нагло лапает ягодицы.

- Нравится? - прошептал он, и его зловонное дыхание заставило меня зажмуриться от отвращения. - А ты хорошенькая. Сколько месяцев уже без мужика? Разве не хочется? У тебя будет все.

Стук в дверь заставил его отпустить меня и отойти к столу.

Я шумно дышала, пытаясь привести в норму дыхалку.

- Оленька, уведите ее, - словно ничего не произошло, спокойно сказал кум и направился к столу.

Мрачнее тучи я вернулась на свое рабочее место.

- Что с тобой? - сразу оказалась рядом Воробей, - Тебя били?

Я отрицательно покачала головой.

- Угрожали? - не унималась подруга.

- Ой, отстань, Воробей. Правда, не спрашивай ни о чем, мне надо подумать.

Больше ко мне никто не подходил. Но предчувствие беды не оставляло меня.

Вернувшись после ужина в барак, мы застыли на пороге, онемев от увиденного. Посреди помещения на полу сидела Зойка - дежурная по отряду в этот день - и в растерянности мяла в трясущихся руках тряпку. Вокруг нее грудами были навалены вещи, открытые тумбочки зияли пустотой, матрацы и подушки, скинутые с коек, громоздились нелепыми кучами.

- Это все они… Пришли и все раскидали… - заныла Зойка. - Все забрали. Чай, сигареты, кипятильники… Даже утащенные из столовой ложки… Даже… - она замялась, - его…

Все поняли, что она говорила о вырезанном из дерева со всеми мельчайшими анатомическими подробностями, любовно отполированном до блеска макете мужского полового органа в «боевом» состоянии.

Я сдвинула брови, посмотрела ненавидящим взглядом на разгром и поняла, что это не последняя мера. Но согласиться пресмыкаться перед руководством зоны означало потерять авторитет. Значит, надо бороться, даже если эта борьба будет стоить мне жизни.

Ночью кум преподнес еще один сюрприз. Исчезла Решка. Утром она не пришла на построение, не было ее и в столовой. Сдерживая волнение, я пыталась представить, где может быть эта симпатичная хрупкая женщина, так похожая на подростка. Может, она лежит в больничке? Тогда почему никто об этом не знает? Или в карцере? Тогда за что? Может, пустилась в бега?… Нет, иначе была бы тревога. Да и не смогла бы трусливая Решка, всегда прятавшаяся за спиной Рыси, решиться на соскок. Нет… Что-то здесь не так!

Тревога не давала сосредоточиться на работе. Вечером, вернувшись в барак, я увидела толпу женщин возле койки Решки.

Решка лежала с полузакрытыми глазами, все ее лицо было покрыто ссадинами и синяками, растрепанные волосы разметались по подушке, мутные глаза выражали полное безразличие ко всему на свете. Одежда на ней была разорвана, через прорехи виднелись ожоги, словно кто-то прижигал ей кожу сигаретами.

- Что случилось? - спросила я ее, присев на кровать.

- Они продали меня… - почти беззвучно произнесла Решка. - Продали местным ментам, подъехавшим к воротам зоны вчера ночью. Они били меня и насиловали, потом били и снова насиловали. Их было двенадцать человек. Они трахали меня одновременно вдвоем и даже втроем. Ты знаешь, что такое «вертолет»? А «кузнечик»? А я теперь знаю…

И она закрыла глаза.

Зэчки переглянулись и вопросительно посмотрели на меня… Я стояла, закусив губу, и скрипела сжатыми от бессильной ярости зубами. Ропот возник в толпе, но мгновенно затих, когда я подняла руку, давая понять, что буду говорить.

- То, что творит с нами начальство, это произвол. И если мы не положим этому конец сейчас, то, значит, они будут издеваться над нами и в дальнейшем. С завтрашнего дня отказываемся выходить на работу и объявляем голодовку. Держаться кучками, по одному никуда не отлучаться. На ночь в бараке выставим дежурных.

Несколько дней в столовой не слышно было стука ложек, хотя запах оттуда становился все вкуснее и голодные желудки и без того истощенных женщин урчали и сжимались от отсутствия еды. Шум швейных машин в цеху стих, конвейер женской зоны остановился.

Женщины бродили по бараку, словно привидения, некоторые падали в обморок от истощения, других из-за физической слабости поместили в лазарет. Карцер был переполнен.

В кабинете начальника зоны висела густая пелена табачного дыма. Кум ходил от одной стены к другой, нервно теребя в пальцах давно потухший окурок.

- Черт бы их побрал, так ведь подохнут все. - Он ударил кулаком в стену. - Завтра еще проверка, как назло. Оля, или кто-нибудь там. Королеву ко мне.

Через пятнадцать минут я стояла перед ним с гордым и независимым видом, потому что после пережитого мне уже ничто не было страшно.

- Королева Анжелика. Второй отряд. Статья сто седьмая.

- Так, Королева, я, как ваш непосредственный начальник… - Он повысил голос до крика: - Не могу допустить, чтобы все тут передохли!!!

- Надо будет, так сдохнем все до одной!

- Ладно, иди, - сказал кум уже тихо. - Передай своим, что ужесточения мер больше не будет, из карцера всех выпустим. Пускай выходят на работу.

С победным блеском в глазах я вернулась в барак и сообщила его обитательницам хорошие новости. Но моя борьба была не закончена, я просто обязана была отомстить за Решку.