Я не хотела убивать

* * *

Моя жизнь за колючкой становилась спокойнее. Даже те зэчки в отряде, которые раньше относились ко мне с недоверием, как-то заметно потеплели, а некоторые из них уже передо мной заискивали. Позже я поняла, что дело здесь вовсе не в положительных рекомендациях бабы Гали и Стилета. За всем этим незримо стояла Рысь, она как будто готовила женщин нашего отряда к чему-то серьезному.

И действительно, вскоре произошло событие, в корне изменившее все мое дальнейшее житье-бытье на зоне и ставшее определяющим в моей судьбе.

Как-то вечером Рысь пригласила меня к себе чифирнуть.

- Знаешь, Маркиза, - как-то загадочно и в то же время мечтательно произнесла она, сделав глоток, - а я ведь скоро откинусь.

- Как? - не сразу сообразила я.

- Да вот так, девочка. Вышел срок. Пора на вольные хлеба.

Сначала я обрадовалась. Затем, когда представила, что останусь здесь без такого сильного покровителя, заметно погрустнела.

- Понимаю твои чувства, - заметив это, произнесла Рысь. - Знаю, сложно тебе без меня придется. Но надо бороться и идти до конца.

Я ясно представила себе, что может начаться здесь после освобождения Рыси, и, еле сдерживая эмоции, чтобы, не дай Бог, не расплакаться, выдавила:

- Рысь, я так благодарна тебе за все, что ты для меня сделала. Коли будет на то божья воля, мы обязательно встретимся там, на свободе. Правда, в лучшем случае лет так через пять с половиной.

- Ну, не сокрушайся так, Маркиза. Возьми себя в руки. Да и потом, тебе все равно придется это сделать, ведь я решила назначить тебя смотрящей вместо себя.

И мой тебе совет - стремись стать авторитетной бабой. Но при этом помни…

Тут Рысь повторила фразу в точности совпадающую с той, которую когда-то, давая мне уроки, произнесла баба Галя: «Авторитет завоевать трудно, а еще труднее его не растерять».

- Ты думаешь, я справлюсь, Рысь?

- Я уверена в этом, - твердо ответила она.

Ее слова придали уверенности и мне, вытесняя из сознания мрачные мысли, овладевшие мной, когда я узнала, что остаюсь здесь одна.

Но я ошибалась. Я уже не была одна. Тихонько подошедшие к нам Решка, Мария и Воробей сели рядом на соседнюю койку. По их довольным лицам я поняла, что им известно решение Рыси и они его одобряют.

А потом Воробей сказала то, что заставило поверить - здесь у меня есть друзья:

- Не дрейфь, Маркиза. Мы с тобой. Можешь на нас рассчитывать.

Через неделю Рысь объявила о своем решении всем женщинам нашего барака. Убедившись, что доведенная ею до зэчек информация не принята в штыки, она успокоилась и начала постепенно передавать мне бразды правления. С удовлетворением я отмечала, что женщины меня слушаются и, что более ценно, прислушиваются к моим словам.

За день до того, как покинуть зону, Рысь привела меня на сходняк всех лагерных смотрящих, чтобы огласить официально свой выбор. Сходняк проходил в лагерной подсобке. Помимо нас с Рысью на нем присутствовали еще пять зэчек. Две молодых, чуть постарше меня, Глория и Осина, и три пожилых - Мадлен, Генеральша и Танк. Последняя была авторитетнейшей бабой, с которой считались все остальные смотрящие, включая Рысь. Танк, в миру известная рецидивистка Татьяна Кончатова, отличалась злобным и своенравным характером и была способна, как о ней говорили, на любую подлость. Вдобавок ко всему, эта жирная пятидесятипятилетняя зэчка, которую за глаза называли Тортиллой, являлась коблихой.

Когда Рысь начала со смотрящими разговоры разговаривать и представлять им меня, я отчетливо уловила презрительный взгляд Кончатовой.

- Молода еще овечка, - взяла она слово. - Не слишком ли ты торопишься, Рысь, в своем решении.

Рысь вытащила из потайного кармашка своей робы маляву и протянула Танку. Кончатова внимательно изучила содержание записки и больше не произнесла ни слова до самого конца сходки, только периодически зыркая глазами, полными непонятно откуда взявшейся ненависти, в мою сторону. Я поняла, что приобрела очень опасного врага.