Я не робот "Служу себе"

Глава 8

Победа принесла с собой не только решения, но ещё и проблемы. При подсчёте «добычи» (слишком долго я наблюдал за пиратами, вот и нахватался их терминов) я обнаружил себя рабовладельцем. На Агрипине было двадцать пять тысяч так называемых «нумеров». Это были безвольные люди с химически поражённым участком мозга, отвечающим за агрессию и сексуальность. По сути рабы и даже ниже рабов. Специальное устройство, которое пираты называли «клеймом нумера» стирало им все личные воспоминания, оставляя только те, которые касаются их профессиональной деятельности. Нумер не знал кто он, есть ли у него друзья или близкие. Разум цеплялся за единственное, что помнил — за работу. Как выразился Перикл, «Нумеры не рабы, они меньше, чем рабы». И в чём-то он был прав. Если раб ещё мог хоть как-то собраться с мыслями, что-то спланировать и восстать, то нумер не имел права даже на собственные мысли и воспоминания. Перикл — это мой новый «друг», хотя откровенно говоря, я бы выбросил этого «друга» в открытый космос. Вот над пиратами сжалился, а над Периклом бы не сжалился. Мой новый друг был гражданином и аристократом планеты Крит, государства Новая Итака, или просто Итака, как именовали свою страну граждане этого государства. Перикл был на редкость заносчивым засранцем, выходцем, или вернее, выкидышем из полюса Фивы — культурной столицы Крита. Поскольку Перикл был не только аристократом и гражданином, но ещё и чиновником, то периодически он должен был выбираться с Крита на аудит внепланетных владений государства. В одну из таких инспекций Перикла со всей свитой захватили пираты. Поскольку он был ценным членом общества и вообще важной птицей, пытать, убивать, обращать в рабство или съедать, (в некоторых бандах открыто практиковали каннибализм, и мясо аристократов у них считалось деликатесом) его не стали. А поселили в весьма комфортабельные условия и перевезли на секретную базу пиратов, где он и дожидался, пока его не выкупил пиратский капитан Энтони Тейлор, который за вознаграждение от государства Итаки взялся доставить Перикла домой. Периклу, можно сказать, повезло, а его свите нет. На переговорах ещё у первого капитана, который его пленил, он отказался платить за свиту выкуп и их съели заживо, в буквальном смысле. Итака поддерживала с пиратами нейтральные отношения. С одной стороны, пираты периодически выкидывали такие финты, в которые угодил Перикл, с другой, пиратам надо где-то продавать те товары, которые они наворовали. Так что жители Крита ограничились созданием чёрного списка, в который вносили провинившихся пиратов. Всех остальных пиратов встречали как родных. Я ещё много чего вызнал у Перикла, например то, что нумеров закабалили не сами пираты, они честно купили их на Крите по цене чуть ли не дешевле чем те пайки, которыми питались нумеры. Но когда пришёл момент легализоваться и что-то говорить, я наплёл Периклу басню о том, что я Пол Атрейдес, странствующий аристократ и торговец, путешествующий с членами моей семьи и дома. Вот в этот момент Перикл стал смотреть на меня, как на дерьмо. Он что, вообще ничего не боялся и был бессмертным?! Но кто же знал, что торговля у аристократии Крита считается ещё более презренным делом, чем благородное пиратство. Мою вину особенно отягощало то, что я назвался аристократом. Торговать для аристократа ещё хуже, чем заниматься содомской проституцией. Кто их разберёт, эту чёртову элиту с их тараканами в головах и социальным строем. К содомии на Крите и сам Перикл, в частности, относился более чем положительно, поэтому он не упускал случая помацать Геру. Чем заслужил глубокое неодобрение со стороны Ло, и к её несчастью, Перикл не брезговал и несовершеннолетними девочками. Из-за этого последнее время ходил с фингалом под глазом. Гера был не против приобретения нового сексуального опыта с Периклом, но вот за Ло-чан, не ответившую взаимностью ушлому эйлину, не мог не вступиться. Что касается отношения Перикла к новоявленному дому Атрейдисов, то он списал свой негатив на традиции ксеносов, где торговля не является презренным делом. Но когда мы прибудем на Крит, он лично возьмётся за моё перевоспитание. При этом, когда он всё это излагал, держал меня за локоть, томно вздыхал и масляно блестел глазами. Больше всего в тот момент мне хотелось спрятаться за спиной Клео, или что ещё лучше, под юбку к Дите, там интересней. После штурма Агрипины, когда мы вернулись в бункер унылые и в депрессии, насмотревшись на трупы, Дита так нас всех потом утешала всю ночь. И ведь знала, что именно так и будет, поэтому заранее настояла, чтобы я ей сделал небоевой костюм. Не хотела участвовать в драке. Но не хватало мне ещё одного матёрого гомосексуалиста поблизости, только ведь с Герой нормальные человеческие отношения наладил, и вот опять.

С пиратами получилась отдельная история. Поскольку военных операций на пути к Криту Энтони Тейлор не планировал, то взял неполную команду в размере пятнадцати тысяч головорезов. Где-то на середине пути через варп до него дошёл сильный, но крайне устаревший сигнал о помощи. Обычный компьютер корабля не смог бы дешифровать этот сигнал и найти место, откуда он исходит. Но Агрипине уже больше десяти тысяч лет, этот многострадальный корабль уже раз двадцать переходил из рук в руки и раз десять его сбивали и чинили. Планировка внутри корабля стала такая запутанная, что без пространственного щита я по нему гулять не рискую. А главное это то, что центральный компьютер, который я взорвал вместе с капитаном корабля, не менялся столько, сколько существует Агрипина. Он смог принять и расшифровать сигнал. Так пираты оказались на Магде. Когда началась операция «Ярость Магды», больше половины головорезов Энтони погибло, выжило чуть больше семи тысяч человек и те были почти все покалечены или ранены. Это было слишком мало, я планировал, что выживет около двенадцати тысяч, ведь роботы предлагали пиратам сдаваться, зачем нужно было умирать? Позже от Перикла я узнал, что у пиратов традиционно не принято брать в плен, рабы они плохие, бойцы тоже так себе, слишком свободолюбивая натура, чтобы бороться во имя благородных (благородных — это он о себе с***а). Если пирата взяли в плен — то это, как правило, нумеризация, утилизация, или что-то совсем извращённое и страшное. Поэтому романтики с большой дороги, старались отстреливаться до последнего. И то, что я пленил столько пиратов — это было неслыханное дело. Ещё до начала операции была мысль не заморачиваться и выбросить всю это грязь рода человеческого в открытый космос. Но при мысли об этом сексбот внутри меня завопил: «Люби человечество, люби, ЛЮБИ, С*КА». А ещё пара инцидентов заставили утвердиться в правильности решения. Первый — это когда на Агрипине мы обнаружили детский сад, ощетинившийся пушками. Пятнадцать тысяч мужчин и женщин — это по сути летающий город, и не удивительно, что в городе людей есть дети. Где есть дети — там есть детские сады. Варп-перелёты довольно-таки затяжные, развлечений на корабле не так много, вот экипаж и пополнялся собственными силами, так сказать. Второй инцидент произошёл в переоборудованном из тюрьмы госпитале. Пациентов у нас было очень много, а заключённых, способных оказать сопротивление, мало. Пришлось перепрограммировать велитов в сиделок и врачей, подключить к этому уже пленённых пиратами сексботов и создать ещё две сотни роботов. Только тогда рук стало хватать на всех. Наблюдая в камеры за пиратами, я ощущал, как рушится их внутренний мир. Вчерашние рабы самоотверженно день и ночь ухаживали и лечили своих угнетателей. Некоторые суровые воины и головорезы плакали, прикрывшись одеялом. Интересно, что бы они думали, если бы узнали, что их сиделки с той же охотой перережут им глотки, если им отдать приказ. Апофеозом этой ситуации стал случай с неким Сэмом Гэмджи. Пират узнал свою сиделку Ж 3041 или Юлию из клана слушающих ветер. Этот пират был одним из пленных, кого сексботы взяли в плен и пощадили, он присутствовал при казни остатков клана. Сейчас он очень сильно раскаивался за содеянное. У пирата случилась истерика, он стоял на коленях перед Ж 3041 и просил прощения. Естественно, Ж 3041 стала его успокаивать и заверять, что не держит зла и давно всё простила. Всё это было задокументировано главным компьютером базы, который фиксировал и анализировал практически всё. Ну и естественно, после инцидента с Ж 3041 ужесточили контроль за медицинским спиртом, потому что, как оказалось, Сэм Гэмджи был пьян в хлам.

Я не обольщался, часть этих людей подонки и мерзавцы, просто люди бывают разные, а на Магде нет смертной казни. Вскоре пираты выздоровеют и с ними надо будет что-то делать, их проблему надо будет решать.

Когда мы проводили инвентаризацию Агрипины, я наконец смог узнать, что так сильно ценил капитан Энтони Тэйлор, что готов был выбрасывать в космос нумеров. Для него были важны не знания или редкие технологии. Трюмы Агрипины были набиты мылом, консервами, шелками и другими тканями, картинами фривольного содержания и прочими предметами искусства. Они даже не взяли наши трофейные бластеры, потому что тупо не смогли разобраться, как они работают и чем их заряжать. И ради этого хлама капитан готов был выбрасывать в космос людей? Если бы я мог убить Энтони Тейлора дважды, я бы это сделал.

Когда очередь наконец-то дошла до нумеров, я понял, что наши проблемы только начинаются. Люди были в ужасном состоянии, две трети из них были либо травмированы, либо больны. Госпиталь в бункере просто ломился от пациентов. Пришлось даже использовать стазис-капсулы, чтобы живая очередь не превратилась в мёртвую. Чего у них только не было, даже холера и бубонная чума, болезни, которых уже и на свете быть не должно. Ко мне на операционный стол даже попал человек с двумя отказавшими почками, и он при этом ещё мог работать, хотя жить ему оставалось даже не часы, а минуты. Всей суеты, царящей в подземном бункере, не понимал Перикл, который просто посоветовал всех больных и увеченных выбросить в открытый космос, а оставшихся хватит, чтобы обеспечить ему достойный уровень комфорта и доставить его ценную особу в Итаку.

— Кстати, достопочтенный Пол Атрейдис, когда Агрипина отправится к благословенному Криту?

За этот вопрос Перикл вместо Крита отправился на неделю в стазис-капсулу.

Из-за нехватки рук мне пришлось самостоятельно закатать рукава, как оказалось, я очень много знал о человеческой анатомии. Но нарабатывать навык хирурга пришлось на ходу, учился я быстро и даже умудрился никого не зарезать. Конвейер сексботов теперь производил органы для трансплантации и протезы. Без конвейера мы были бы как без рук, в буквальном смысле.

При детальном осмотре нумеров, я выяснил, что так называемое клеймо нумера это не что иное, как нейросеть, причём самая простая, первого поколения. Нейросети были устройством, применимым преимущественно в образовательной сфере, сеть позволяла довольно-таки качественно и быстро усваивать знания, буквально за часы человек проходил курсы многолетнего обучения и получал высшее образование. На Магде нейросети были запрещены на государственном уровне. Исследования, которые вёл лично Коперник, доказали, что использование нейросетей вели к постепенному отупению населения. К выходу нейросети шестого поколения люди уже использовали специальные имплантаты, повышающие интеллект. Поэтому, чтобы окончательно не превратить людей в сложные машины и не дать скатиться людям до уровня животных, Коперник заменил нейросети на обучающие машины нейро-виртуального программирования. В таких машинах субъективное ощущение времени как бы расширялось, и человеку казалось, что проходят годы, на деле же годы сжимались до часов. В виртуальной реальности обучающей машины человек действительно жил, ел, спал, отдыхал, а главное, учился. Позже это привело к другой социальной проблеме — зависимости от виртуальной реальности. Но в нашем случае кто-то перепрограммировал нейросеть так, что она не обучала, а наоборот, не давала мозгу запоминать. Извлечь нейросеть было невозможно, а вот остановить — никаких проблем. Было странно наблюдать за нумерами, наверное, впервые в жизни от них ничего не требовалось. Они ели, отдыхали, общались между собой, вернее, учились общаться. Очень многим нумерам нейросеть вживлялась с младенчества. Ребёнок нумера — тоже нумер. Поэтому многие даже не умели говорить. Более чем варварский поступок, на Магде нейросети шестого поколения вживляли людям не моложе четырнадцати лет, потому что боялись травмировать мозг. А это первый уровень, да ещё в младенчестве. Детская смертность среди нумеров, наверное, зашкаливает. Я пока не стал излечивать их мозг, пускай сначала научатся говорить, а уже потом детей делать. Пока что они оставались под надзором сиделок и нумеров, что посмышлёнее. Ситуация с нумерами вызывала много вопросов, как они такими становятся, за что их такими делают, почему вы всё это допускаете? Но всё это я не решался задавать Периклу, боялся, что не удержусь и сверну ему шею от получаемых ответов.

Что касается Агрипины, то корабль пришлось полностью перестраивать. Местные людишки там таких закоулков накрутили, что у любого логиста случится истерика. Как по мне, это пустая трата пространства, пришлось вывозить с Агрипины всё население телепортом, чтобы не мешались и не видели то, что им не положено. Нумеры такому не сопротивлялись, а пираты к тому моменту были не в состоянии как-либо перечить. Блохи и собакины взялись за работу, срезая лишнее и напыляя нужное. Железа оттуда вытащили столько, что можно было собрать ещё один корабль, но зато там теперь всё было чисто и красиво. Я бы заодно посносил нахрен все эти надстройки и шпили, понатыканные на обивку корабля, а то такое ощущение складывается, что кто-то хотел построить в космосе храм. Но для этого мне нужна была верфь, строительные батальоны роботов могут многое, однако их возможности не безграничны. В одной из таких башен я обнаружил навигатора. Ну, как обнаружил, постучался. Этот трёхглазый хмырь сидел в собственном бункере, на деле являющимся небольшим бронированным корабликом. Оказалось, он даже и не знал, что корабль сменил владельца. Был очень дерзок и надменен, чем сразу напомнил мне моего «друга» Перикла.

— Я никого и никуда не повезу, пока мне не заплатят сто тысяч драхм как аванс, и ту светловолосую девку на неделю поразвлечься, — вещал селектор.

Светловолосая девка, это он, так понимаю, о Дите. Да что ж нас никто не боится-то? Прям какой-то край непуганых идиотов. Деньги бы я заплатил, в сейфе капитана было около миллиона драхм валютой и информационными чипами. Но это уже наглость, такого спускать нельзя.

— А в шлюз?

— За такую угрозу ты будешь оштрафован гильдией навигаторов Итаки. Кстати, накинь ещё десять процентов как штраф.

— Слышь ты, мутант бесстрашный, хочешь, я вылечу твою мутацию и закрою твой третий глаз навсегда?

— Ещё двадцать процентов к сумме. Если ты в течении десяти секунд не встанешь на колени и не попросишь лично у меня прощения, то я отстыковываю свою ракету и бросаю вас здесь. Один, два, три …

На счёт девять, я вынырнул из пространственного кармана рядом с навигатором.

— Десять, — досчитал я за него.

Навигатор был тщедушный, хлипкий мутант в дорогом с узорами халате на голое тело, и лысеющей головой, так что его большой третий глаз, которым он прозревал дорогу во время варп-переходов, было хорошо видно.

Я открыл люк в шлюз, образованный стыком его ракеты с Агрипиной и сунул навигатора туда. На его ракете были ещё слуги, но сразу было видно, что они не воины и бороться с обидчиком господина побоялись.

— Ну, что ж ты? Отстыковывайся. Только задержи воздух, в вакууме дышать нечем, там душно.

— Как вы смеете! Я уважаемый представитель гильдии навигаторов. Да если со мной что-нибудь случится, вашу посудину никто и никогда не поведет.

— Если узнают. Тебе-то к тому моменту будет уже всё равно. Да, путешествие займёт десятилетия и прорву топлива, но когда-нибудь доползём.

— Блефуешь.

— Слышь, ты, тля, я с тобой разговариваю, потому что я очень миролюбивый человек, ценящий человеческие жизни. Но моё терпение не безгранично. В тебе вообще ценность не очень большая, при желании я могу вырезать из тебя третий глаз и создать машину, которая проведёт через варп не хуже чем ты.

Вот тут я действительно блефовал, такую машину создать было невозможно. Навигатору помогает прозревать варп не только его третий глаз, но и особые нервные волокна в мозгу вкупе с его псайкерскими способностями. Но навигатора проняло.

— Простите, господин, я злоупотребил этикетом, — проскрипел он зубами, — я уверен, мы можем прийти к какому-нибудь консенсусу. Я думаю, девяносто тысяч драхм будет вполне достаточно и, естественно, я извинюсь перед вашей прекрасной спутницей.

— Убей мутанта, сожги еретика, полна добра и подвигов жизнь космоморяка, — пропел я строчку из слышанной когда-то песни и открыл шлюзы. Не знаю, может, это во мне раздражение от общения с Периклом накопилось, и теперь я срывался на навигаторе.

После удара адамантиегового пенделя, навигатор вылетел из шлюза к ногам Диты.

— Ну, вот тебе шанс, проси прощения.

Надо было видеть лицо навигатора. Наверно, за всю свою длинную жизнь человека, который привык, что унижаются и пресмыкаются перед ним, так не унижали. Навигаторы — это очень ценные члены экипажа, без них невозможны быстрые варп-переходы. Их холят, лелеют и выполняют любые капризы. Совершенно зря.

— Простите, достопочтенная кирия, я был так с вами невежлив, — сказал навигатор, стоя на коленях перед Дитой и разведя руки в стороны.

Молодец мутант, даже в такой ситуации старается держаться достойно.

— А пускай он поцелует мне ноги, — немного подпортила момент Дита.

— Нет, это уже перебор. Я смотрю, общение с Ло-чан на тебя стало плохо влиять.

— Ну-у-у-у, — заканючила Дита. Определённо это влияние Ло-чан, она даже мимику её скопировала.

— Встань, навигатор, — обратился я к мутанту.

— Меня зовут Потрокл.

— Рад за тебя. Я думаю, на пятидесяти тысячах драхм для заключения нового контракта мы сойдёмся.

— Это приемлемо, — кивнул Потрокл.

— После спектакля, которого ты тут устроил, сам понимаешь, доверия к тебе теперь нет. Поэтому побудешь под надзором в наших комфортабельных апартаментах, пока мы не полетим на Крит.

В ответ на это Потрокл только хмыкнул, похоже, он со всем смирился.

Следующим человеком, с которым мне нужно было пообщаться — это Нэнси Тэйлор, главарь небольшой банды «кровавые черепа», офицер связи на Агрипине, мой личный поединщик, младшая сестра Ирэн Тэйлор и дочь капитана корабля. У пиратов была очень своеобразная социальная структура. Считалось, что дети и семья размягчают характер пирата. И, тем не менее, дети появлялись. Ребёнок на пиратском корабле существо не личное, а общественное. Сразу после рождения, ребёнка забирали у матери и отправляли в специальный корабельный детдом, который я сначала принял за детский сад. Там будущие пираты, девочки и мальчики, растут, проходят первичное обучение и не вступают в контакт ни с кем, кроме специальных инструкторов и прислуги из рабов-нумеров. Если же мать противится устоям корабельного устава и желает оставить ребёнка себе, то она изгоняется из пиратов и высаживается с корабля при первой же возможности. В зависимости от настроения капитана, непокорную женщину могут высадить как в цивилизованном порту, так и на пустой планете, вроде нашей Магды. Условие одно, приблизительно пригодная для дыхания атмосфера. По достижению четырнадцати лет подростка мог взять себе в обучение любой пират. Иногда от такого обучения появлялось ещё больше детей, всё зависит от наклонностей учителя. Но дети на корабле были не таким частым явлением, у пиратов были в наличии вполне эффективные средства контрацепции. Пираты могли официально заключать брак, который по отношению пирата к пирату не давал никаких привилегий. Пираты почти не женились, особенно равные по статусу. У пиратов брак — это способ чуть-чуть поднять свой статус. Поэтому пираты преимущественно заключали браки с понравившимися рабами. Вот для раба — это действительно социальный лифт. Не редки случаи, когда выслужившийся раб, получивший хорошую характеристику от супруга или супруги, сам становился пиратом. Процесс это не быстрый и сильно замешанный на доверии, ведь какое-то время за возвышающегося раба несёт ответственность его вторая половина, как куратор. А когда раб становится полноценным членом пиратского общества и берёт себе новое имя, брак расторгается. Поэтому очень многим пиратам просто невыгодно возвышение «своей второй половины». Чисто чтобы не потерять влияние над своим имуществом. Среди этого братства равных есть тот, кто ровнее всех остальных. Капитанская семья жила по своему собственному уставу и была над законом. Капитан имел право на семью, на детей и, так как был владельцем корабля, мог передавать капитанство по наследству. Своего рода маленькая монархия в отдельно взятом корабле. И поскольку сам капитан и его старшая дочь мертвы, правление по старшинству права наследования перешло к Нэнси. И мне с ней надо как-то договариваться, а ведь она на меня чертовски зла за то, что я унизил её на поединке и убил семью. Её люди не пойдут за мной. Капитанство — это не только корабль, который я уже забрал, это ещё и уклад жизни, традиции, устои. Люди жили так десятилетиями, они к этому привыкли. Сейчас их дальнейшая жизнь зависит от того, смогу я договориться с Нэнси или нет.

— Как рука? — спросил я.

Нэнси согнула правую руку в локте и пошевелила пальчиками. Я отрубил ей руку на середине локтевой и лучевой кости. Позже утраченная конечность была заменена протезом, на основе которого делаются сексботы.

— Спасибо, док, очень необычная аугментика. Мне кажется, что я чувствую ей тепло, холод и шершавость поверхности, — осведомила меня Нэнси.

Похоже, она не узнала меня и принимает за врача. Отчасти, это правда, операцию по приживлению протеза я проводил лично. Сейчас мы находились в переговорной, хотя теперь её правильнее будет называть допросной. Тут я уже успел побеседовать с сотнями людей. Постепенно я собирал информацию о культуре, быте и настрое этого общества. Большинство пиратов принимало меня то ли за врача, то ли за какого-нибудь клерка.

— Это очень хорошо. Значит, первичные нервы прижились, — я сделал пометку выжигающим карандашом на планшете с пластиковым листом. Вообще-то, планшет и карандаш мне были не нужны. Если я что-то хочу запомнить, то я это сделаю, планшет и карандаш были нужны чтобы создать специфическую серьёзную атмосферу между собеседниками.

Нэнси сидела за столом, закинув на него ноги, стул она подвинуть не могла, он был прикручен к полу винтами, а вот стол отпихнуть от себя смогла. Сейчас она была одета в коротенькую маечку, прикрывающую грудь третьего размера, но оставляющую неприкрытым живот. На ногах были чёрные штаны, имитирующие обтягивающую кожу, на вряд ли это действительно кожа, слишком дорогими бы они тогда были. Обута она была в тяжёлые берцы.

— Через пару дней будем приживлять искусственную кожу.

— Вы полностью вернёте мне руку? Здорово, док, ей я сломаю шею тому чёртовому колдуну, который покалечил меня.

И действительно покалечил, от моих молний Нэнси досталось, местами её доспех буквально пригорел к телу. А она в нём ещё сражаться умудрилась. Как представлю, сразу начинают мучить фантомные боли. Клео рассказывала, что сексботы-санитары выковыривали её оттуда как пригоревшую колбасу со сковородки. До сих пор на ней оставалось много шрамов, что-то смогли исцелить регенерирующие мази, что-то мы постепенно заменим на искусственную кожу.

— Нэнси, конфликт давно закончился, не пора ли забыть о прошлом и начать жить дальше?

— Ни за что! Между нами кровная месть. Он виновен в убийстве моих родных. Вы не можете этого понять, док, вы не пират.

— Вы правы, я этого не понимаю. Но сейчас вы в плену, разве это не меняет ваш статус?

— Рождённый пиратом — пират навсегда, даже находясь в плену. Вот здесь и вот здесь, — Нэнси коснулась головы, потом груди, — я остаюсь пиратом. Кстати, док, а к чему такая забота, очень много пиратов выжило, я думала, нам хана.

— Убить вас — это самое простое решение, но не самое верное. Планета Магда, это то место, где вы находитесь. В принятии решений мы пользуемся её законодательством, тут нет смертной казни.

— А-а-а-а, забавно, ваша цивилизация погибла, однако вы до сих пор придерживаетесь старых традиций.

— Ничего удивительного, ваш корабль в наших руках, ваши люди в плену и ожидают своей участи. В каком-то смысле, Нэнси, ваша цивилизация тоже погибла, однако вы продолжаете именовать себя пиратом.

Нэнси смутилась, ей напомнили, в каком положении она находится.

— Что вам от меня надо, док?

— Помощи, разумеется. Чего же ещё.

— Вам от меня? — удивилась Нэнси.

— Угу. Понаблюдав за вами и вашими людьми, я осознал, что мы не такие, мы реликт, Нэнси. За то время, что мы прозябали на Магде, галактика изменилась, стала более суровой и жестокой. Мы испытали шок, когда увидели, на что способны ваши люди. Мы к такому не готовы, мы как дети, в чём-то наивные и доверчивые, в чём-то нас легко обмануть. А если нас можно обмануть, то и уничтожить.

— Док, вы говорите, как лидер, — усмехнулась Нэнси. А потом её озарило. — Стой, да я знаю тебя, ты не доктор, ты тот колдун, который отсёк мне руку!

— Если хочешь, могу извиниться.

— Засунь себе свои извинения в одно место, — стала закипать Нэнси.

— Не нужно негативных эмоций. Я здесь, чтобы добиться от тебя сотрудничества. В бою выжило ещё семь тысяч пиратов. Подчиняться кому-либо ещё, кроме капитана, для пирата позор. У меня нет ни желания, ни возможности приставлять к каждом пирату по надзирателю, чтобы всех контролировать.

— Ты слабак, тебя вырвало прямо на поединке со мной. Почему твои люди вообще слушаются такого слабака как ты? — Нэнси явно провоцировала меня, хотела увидеть моё раздражение, обиду или гнев после обвинения в трусости. Два раза ха, не на того напала.

— Да, признаю, мне было страшнее тебя убить, чем тебе умереть. Но мои соратники подчиняются мне не за храбрость, а за рассудительность, — вслух сказал я, а про себя добавил: «А ещё потому, что эти ленивые жопы не захотели брать на себя ответственность.»

— Хочешь манипулировать с моей помощью пиратами?

— Почему бы и нет. Твой отец и сестра мертвы, по наследованию ты следующая на очереди.

— Не смей говорить об отце и сестре своим гнилым ртом!

— А за что ты их так любишь? Я собрал данные твоей биографии, ты дочь рабыни и капитана. Тебе дважды повезло. Первый раз — когда выжила при рождении, а второй — когда мы штурмовали Агрипину. Иначе бы ты не выжила.

— Что?

— Ну, сама подумай. Когда твоя мать-рабыня надоела твоему отцу, он отправил её прислугой в корпус подготовки и взросления. Ей очень сильно повезло, что это произошло до того, как её живот стал заметен. Корпус не подконтролен капитану, при всём его могуществе. Тот, кто туда попадает, остаётся там навсегда. Твоя мать поступила правильно, что придала огласке твоё происхождение, иначе ты бы росла среди рабов. Но когда тебе исполнилось четырнадцать, ты стала представлять угрозу. Твой отец не мог не взять тебя под опеку, иначе ты была бы неподконтрольна и представляла угрозу для Ирэн.

— Язык у тебя, как у змеи.

— Я просто пересказываю тебе факты, хоть и косвенные. Ограничить твою свободу под предлогом опеки — это выход, но ты всё равно стала достаточно популярной, сколотила себе банду. И подумай над таким фактом: грабить и неволить беззащитных туземцев твою банду не послали. Потому что ты бы набрала ещё больше очков и стала весомой конкуренткой для Ирэн. Но вот на помощь отряду тебя собирались послать в первых рядах.

— Возможность пограбить разыгрывалась в лотерее, это случайность.

— Угу, смотри сюда.

Я зажёг перед Нэнси голографический экран, на котором я общался с одним из пиратов устроителем лотереи.

— Подделать лотерею довольно-таки просто. В шестигранный барабан засыпаются пластиковый шарики с символами банд, потом барабан вертится, и из него случайным образом достаётся победитель лотереи. Если в момент засыпки шариков смазать дно клеем, то первые шарики, попавшие в барабан, будет невозможно достать.

Голографический экран погас.

— Вся ваша лотерея фикция.

— Они заботились обо мне, не хотели, чтобы я рисковала.

— Не сходится. Как тогда ты оказалась на шатле, что летел помогать отбиваться? А потом? Когда мы сражались, почему отсек не разгерметизировали и не убрали гравитацию? Твой скафандр был герметичный. Вместо этого они ждали, когда ты проиграешь. Они ждали, когда я убью тебя, и только увидев, что я этого не сделал, начали действовать.

— Это ложь, — из глаз Нэнси потекли слёзы, она давно убрала ноги со стола и сидела, обхватив себя за локти. — Отец никогда бы так не поступил.

— Он бы поступил, и даже хуже.

Перед Нэнси снова зажегся голографический экран. На этот раз он транслировал видимое и слышимое мной, последние минуты жизни капитана.

— Ирэн, — капитан скосил взгляд на свою помощницу.

Та тут же выхватила пистолет и выстрелила оператору в голову.

— Ещё кто-то смеет оспаривать приказы капитана?! — спросила Ирэн, водя по сторонам пистолетом.

Возражать никто не посмел.

— Хорошо, если умрёт побольше команды, тогда при дележе наши доли значительно вырастут, — тихо, чтобы его услышала только помощница, сказал капитан.

— Да отец, — кивнула Ирэн и улыбнулась.

Голографический экран погас. Нэнси не смела смотреть мне в глаза.

— Твой отец был готов избавиться от десяти тысяч людей, чтобы урвать куш побольше.

— Всё ложь, ты сфабриковал это видео, чтобы манипулировать мной, чёртов колдун. Ты залез мне в голову и путаешь мои мысли.

— Я не колдун и не жду от тебя немедленного ответа. Но так мы диалог не построим. Боюсь, я вынужден применить менее цивилизованные методы. Клео, Дита, войдите!

Мои соратницы, одетые в едва прикрывающие женские прелести тоги красного (Дита) и чёрного (Клео) цвета, снимающиеся одним движением руки, вошли и встали по обеим сторонам от Нэнси.

Вот только сейчас я по-настоящему смог оценить разницу во внешности между нынешнем человечеством и сексботами, строившимися по идеалам стандартов красоты жителей Магды. Даже Ненси, внешне вполне симпатичная девушка, по сравнению с Дитой и Клео была дурнушкой. Внешность сексботов была произведением искусства, лучшие скульпторы, художники и проектировщики годами оттачивали свои творения. Неудивительно, что пираты при виде сексботов так возбудились, може, если бы они были не такими красивыми, то захват Магды не шёл бы с таким размахом.

— Вы будете меня пытать? — с сомнением спросила Нэнси, поглядывая на двух красавиц по сторонам.

Я сунул карандаш в специальный карман, подобрал планшет и встал, чтобы выйти из помещения.

— Нет, Нэнси, мы не палачи и даже не воины, мы любовники. Дита и Клео помогут тебе расслабиться. Я вернусь через час.

Закрывая дверь, я видел, как Клео, удерживая ладонями Нэнси за щёки, страстно целовала её в губы. А Дита, придерживая задранную майку, присосалась к её груди и другой рукой расстегивала Нэнси ширинку на брюках. Нэнси ещё пыталась слабо отпихиваться, но её сопротивление таяло как лёд на ярком солнце в сорокоградусную жару. Дита и Клео не стеснялись и во всю пользовались своими контактами, расположенными в языках, тем самым они могли довести человека до экстаза.

У меня был час, и я планировал немножко отдохнуть. Я зашёл в столовую, пообедал, сидя за одним столом с пиратами и сексботами, имитирующими людей. После того как нам удалось вернуть ранее захваченных пиратами сексботов, Ло-чан извлекла информацию, собранную ими, и структурировала, потом систематизировала и на основе её написала обновление к программе имитации. Теперь секботы ещё больше должны были походить на людей. По словам Ло-чан, она научила сексботов имитировать страх более правдоподобно. Надеюсь, я не сбился с пути и не создам когда-нибудь нового Коперника.

По периметру столовой были рассредоточены адамантиевые легионеры. Все сексботы, и даже велиты, были заняты, поэтому приходилось использовать эти грозные машины не по назначению. Одним своим видом они успокаивали вероятных бунтарей. Позже я отправился в палаты, где проходили реабилитацию нумеры. Чем-то это место теперь напоминало сумасшедший дом для тихих психов. С головой у нумеров было всё в порядке, просто они очень многого не знали, по сути их превратили в живые механизмы. И сейчас эти механизмы, оставшись без задачи, медленно себя осознавали. Кое-кому уже подлечили мозг, но их мы содержали отдельно. Я хотел проведать Ло-чан, она курировала детское отделение реабилитирующихся детей нумеров. На удивление, к своей новой работе Ло подошла серьёзно и неплохо справлялась. Её обитель даже была отделана по другому, не в белый пластик, как большая часть бункера, а какими-то лесами, бабочками, улыбающимися животными, совершенно не правдоподобными. Всё это она делала сама, ну и ещё пара сотен роботов-блох ей помогли. И даже пластиковая дверь в её палаты была выкрашена в коричневый цвет и имитировала древесину. Я немножко приоткрыл дверь, желая сначала подслушать, а потом и подглядеть, что там происходит. А ещё, я не желал случайно влезать в работу Ло-чан.

— А давайте насчёт «три» письки друг другу показывать. Раз, два, три, — услышал я громкий и писклявый голос Ло-чан.

— Нафиг, — сказал я, закрывая дверь, даже не заглядывая внутрь. Может, она и не так хорошо справляется?

Время уже подходило, и мне нужно было возвращаться к Нэнси. Не успел я зайти внутрь, как меня к стенке припёрли две пары грудей. Клео и Дита были раскрасневшиеся, весёлые и ржали, будто лошади, если бы я лично не упрятал весь алкоголь в отдельный ангар и не поставил его охранять двух преторианцев, то подумал, что они пьяны.

— По-о-ол, ты был очень плохим мальчиком, — томно зашептала мне в лицо Клео. — Довёл бедную девочку до слёз.

— Кстати, попробуй, — сказала Дита, и присосалась к моим губам своими, засовывая мне в рот язык.

— Что это? — спросил я, облизывая губы, — какое-то масло со склада продовольствий?

— Нет, это вкус Нэнси, — осведомила меня Дита. — Кстати, рекомендую.

— Тьфу ты, Дита! Я же просил просто расслабить.

— Ну, мы и расслабляли, но потом сорвались и, короче, веселье пошло по полной программе, — сказала Клео и, томно улыбнувшись, повела бровью. — Кстати, к ней можешь не спешить, ещё минут тридцать она овощ. А нам хочется продолжения.

— Вам её мало? — спросил я.

— Да что с неё взять, девственница, мы даже толком удовольствия получить не успели, только аппетит нагуляли, — поморщилась Дита.

— Девственница? Это точно?

— Точно. Я своим языком плеву нащупала.

— Дита, избавь меня от подробностей. А сколько было пошлости в её радио-общении с друзьями, прям-таки альфа самка какая-то.

— Пираты, жестокое общество, чуть дашь слабину и съедят, — улыбнулась Клео. — Вот и говори после этого, что на помойке не может расцвести роза.

— Она хоть жива и здорова?

— Обычно от этого не умирают, даже девственницей осталась … теперь чисто технически, — хмыкнула Дита, — Ну так что, ты нам уделишь немного своего драгоценного времени? Мы хотим.

— Простите, девочки, мне надо ещё поработать с Нэнси. Но в той стороне по коридору я видел, Гера пробегал, если поспешите, то сможете его нагнать.

— М-м-м-м, — недовольно нахмурилась Дита такому облому. — Бука! — сказала она и несильно ударила меня в грудь.

— Пол-сама, мне говорили, что вы ко мне заходили? — спросила ещё не предвещающая беды Ло-чан.

И попала в перекрестье четырёх пышущих похотью глаз. Тут же была атакована Дитой, поднята на руки и прижата к стеночке.

— Что ты себе позволяешь, Хрюшка-сан, ты будешь наказана?!

— Не сегодня, — даже не сказала, а прорычала Дита.

— Пол-сама, спаси-и-и-и-и, — прокричала Ло, уносимая в даль двумя похотливыми демоницами.

— Прости, Ло-чан, ты была верным товарищем, мне будет тебя не хватать, — отдал я дань памяти верному товарищу. — И за что я вас, извращенок, так люблю.

Хмыкнул я, заходя в переговорную. Вся эта ситуация была забавна и подняла мне настроение, но надо продолжать работать.

— Ух, расслабили так расслабили, — сказал я, оглядывая Нэнси.

Если проводить параллели любви с болью и сравнивать человека, сексбота с чипом и сексбота с позитронным мозгом, то люди, конечно, бывают разные, но человек — это гопник из подворотни. Он пырнёт тебя заточкой, попинает и убежит, всё. Сексбот, обладающий стандартной программой сексуального удовлетворения — это маньяк, он заставит тебя испытать боль, и будет мучить, пока ты не умрёшь. Но даже этим маньякам и гопникам очень далеко до матёрого сексбота с позитронным мозгом и пятилетним опытом в любовных играх, потому что это профессиональный палач с высшим образованием, обученный и знающий анатомию человеческого тела от «а» до «я». Он будет мучить тебя столько, сколько нужно, пока не добьётся результата. И ты умрёшь только когда он этого захочет, а не ты.

Результат часовой работы двух матёрых сексботов сейчас лежал на столе. Штаны и трусы спущены к ботинкам, маечка задрана к шее, волосы растрёпаны, глаза расфокусированы, как у наркомана, а изо рта медленно вытекает слюна. Нет, в таком состоянии с ней действительно говорить не о чем.

Я даже, на всякий случай, проверил её пульс. С ней всё оказалось нормально. Вернув её трусы, штаны и майку на положенное место, я уже хотел отнести её в одну из камер и даже поднял на руки, как в этот момент Нэнси перестала притворяться, выхватила мой карандаш из кармана и хотела нанести удар мне в глаз. Но то ли реакция меня не подвела, то ли рука её была не так крепка, вместо глаза карандаш ушёл на половину мне в плечо.

— ДУРА! — крикнул я на Нэнси, роняя её на пал и добавляя пинка в живот — На себя наплевать, так хоть о других подумай! Если бы ты меня сейчас убила, то мои соратники и слуги вырезали всех пиратов в бункере.

Я подхватил её за подмышки и прижал к стенке.

— Почему я должен заботиться о ваших жизнях больше, чем вы сами?! — кричал я ей в лицо. — На тебе лежит ответственность за семь тысяч жизней. У тебя есть возможность что-то изменить в своей и их судьбе. Что ты видела до этого дня? Только грязь, кровь и жестокость! Задумайся над этим.

Я вызвал гастатов, сегодня возиться с Нэнси у меня не было никакого желания.

— Я расформировал ваш корпус обучения детей, — сказал я в дверном проёме, вытащив карандаш из плеча, боли не было, но вот злоба и раздражение ещё бурлили, хоть и не так сильно. — Твоя мать хочет с тобой встретиться.