Я приду к тебе на рассвете

ГЛАВА 7

Утро в день Х выдалось хреновым. Антон наблюдал за сборами Сони, как коршун. А она улыбалась. Нервничала, но старалась этого не показать.

– Все будет хорошо.

– Угу.

Он скрестил руки на груди.

Хорошо… Конечно, мать вашу…

Грудь Антона распирало от невысказанной ярости. Никак не успокаивался, и все тут.

Сонька же такая маленькая. Такая хрупкая. Он ее запястья двумя пальцами мог обхватить, и то с запасом. А ребра под тонкой кожей будто птичьи косточки. Шаманка. Целительница. Но какая же она... беззащитная.

Пусть Соня выросла в этих местах, и ее брат один из лучших проводников! Устюгов многому ее научил – факт. И все же… Все же. Тайга есть тайга. Она не слушает никого. Она принимает сильных и не прощает слабость. А Соня… Соня сильная, да.

И опять же… Человек может знать каждую тропу, каждый корень, но... Но если споткнется? Фигурально, конечно… Если где-то оступится и уйдет не туда?

А может и на самом деле оступиться. Поскользнуться на мху и вниз, по обрыву…

Антон снова и снова накручивал себя.

А если в темноте, когда даже ее духи молчат, кто-то подкрадется сзади?

Он честно пытался тормозить, думать позитивно.

Нихера не получалось.

И не потому, что не верил в нее, в Соню. А потому что знал, что мир не верит ни в кого.

И если этот мир захочет ее забрать...

Ему придется разорвать его голыми руками.

Внезапно Соня выпрямилась, оторвавшись от сумки, которую проверяла.

– Ты на мне дырки прожжешь, Кангуров.

Он остановился рядом и поймал ее подбородок. Иногда слова не нужны.

Как сейчас, например.

– Я приду на рассвете, Антон…

Ее голос охрип. Сама же она казалось совсем девчонкой.

– Как в сказках?

– Угу.

Она слабо улыбнулась, а потом взяла и прильнул к нему.

И все…

Все.

***

Дни тянулись бесконечно долго. Один, второй, третий. Чем только себя не занимал Антон.

Готовил, занимался, читал. Практиковался в нейронке. Даже в монтаж залез и в проектирование. Психовал, отталкивал кресло от стола и смотрел в пустоту. Потом снова шел в тренажерку, где выжимал по полной.

Приезжала Ульяна.

– Тук-тук, можно?

– Тебе всегда можно.

Он обнял названую сестру, которая совсем еще недавно официально носила статус его жены.

– Тош, до сих пор не привыкну, что ты на ногах.

Антон поморщился. Только ей он разрешал себя называть Тошей. Да и как разрешал… Ворчал и не раз, но кто бы его послушал.

– Я тебе еды привезла, – объявила Ульяна, указывая на сумку на колесиках.

– Нихрена себе. Ты что там наготовила, женщина?

– Много чего.

– Вообще-то я с руками, если что. И готовить умею.

– Ой, ладно тебе. Знаю я тебя… Наверняка кроме бутеров ничем не питаешься.

– Ты еще про пельмени забыла.

Ульяна подняла кверху указательный палец.

– Точно!

Особенно его порадовали блины, фаршированные печенью.

Ульяна посидела недолго. Он вроде бы и рад был ее видеть, а самому тошно разговаривать. Мысли только о том, как Соня там… в тайге… с этой Лаурой. И за дочь олигарха тоже душа болела. Мелкая же еще.

Часы тикали, отсчитывая вечность.

После ухода Ули в доме стояла оглушающая тишина, которая била по мозгам. Давила, обволакивала, как тяжелый туман. Антон вышел на крыльцо, опираясь на небольшой парапет и всматривался в лес. Вон он, рукой подать…

Близко и чертовски далеко. Рука сама потянулась к сигаретам. Солнце уже давно скатилось за сопки, и только багровая полоса на западе напоминала о третьем угасающем дне.

Сегодня он явно перезанимался. Ноги дрожали, мышцы горели. Надо тормозить… Иначе снова сядет в коляску, откат будет. А оно ему надо? Нет, конечно.

Мысли путались. Сегодня он получил неплохой заказ. Считай, полтинник только аванса. Это уже интересно… Антон прищурился и сделал затяжку. Значит, сможет себя обеспечить. И Соню… Соню тоже.

Чем бы он ни занимался, как бы себя ни загонял: шаманские штучки, духи, проклятые места – он до сих пор не понимает всего этого, но верит. Потому что она вытащила его из тьмы. Буквально поставила на ноги.

А теперь сама ушла в самое пекло.

Может, он, конечно, преувеличивает. Все-таки Сонька в этих краях выросла и в походы часто ходила.

Но все же… все же…

Глухой рокот двигателя разорвал тишину. Антон резко поднял голову и увидел, как по пыльной дороге к дому медленно подкатывает черный мерс, сверкая хромом под бледным светом луны.

Дверь открылась, и из машины вышел Мазуров. Приехал-таки… Он бы на его месте тоже приехал.

– Добрый вечер.

– И вам…

Антон напрягся. Мало ли.

Мазуров тоже достал сигарету и молча прикурил. Огонек замелькал в полутьме.

– На порог-то пустишь?

– А что, надо?

– Раз приехал, видимо, да.

– Пошли во двор.

Антон смел субординацию. Не до нее.

Мазуров приехал один, без охраны. Чувствовал себя настолько безопасно в этих краях?

Антон развел костер. У Сони имелась костровая чаша. Кто-то из местных сварил. В благодарность…

Мазуров тяжело опустился на невысокий деревянный стул, повидавший многое на своем веку, и провел рукой по лицу.

– Пиздец какой-то. Спать не могу, есть не могу.

Аналогичная хрень.

– И спутниковую связь не взяли.

– И чип не всунул никуда?

– Всунул. Шаманка велела достать.

Антон многозначительно кивнул. Она может… Соня вообще все может. И прожить в тайге в том числе!

Огонь плясал между поленьев, выгрызая языками пламя кору, оставляя после себя угли, тлеющие, как глаза зверя в темноте. Два силуэта сидели напротив друг друга, разделенные жарким дыханием костра.

Антон подбросил тонкое полено. Его пальцы, длинные и узловатые, на мгновение задерживались над жаром, словно проверяя его силу.

– Хорошо горит…

– Кангуров… Давай нажремся.

– Вот так запросто, товарищ олигарх?

– Вот так запросто.

– Давай. У нас только самогон.

Олигарх махнул рукой.

– Сейчас привезут.

И привезли. Целый ящик.

– Ужремся же.

– На то и расчет.

Антон хрипло рассмеялся, потянулся за бутылкой.

Целый ящик бухла – это, конечно, мощно. Погорячились они малость. Хотя… Устюгова позвать, Яшина. Пожалуй, и ящика будет мало.

Закусывали, что нашлось в холодильнике и на столе.

– Блинчики? Черт… Вкусные какие! Кто делал? Домашние же, да? – Мазуров запихал в рот блин почти целиком.

Антон внезапно расслабился. Обычный мужик этот Мазуров, у которого нутро сейчас горит. И не от того, что они в себя вливали.

Они пили молча. Огонь трещал, где-то в тайге кричала сова.

– Давно ты с Соней?

Вопрос Мазурова не застал Антона в врасплох.

– Она меня лечит.

– И только?

– Не туда свернул олигарх. Или…

Кангуров прищурился.

– Нравится самому?

Мазуров усмехнулся.

– Кто? Соня?

– Мазуров…

– Сбавь обороты, Антон. Сколько лет Соньке? Она почти ровесница моей Лаурки.

Что-то было такое в голосе Тимофея, что внушало доверие.

– Ваш брат любит девочек помладше.

– А я не педофил. А блинчики еще есть?

– В доме… Давай сам. – Антон кивнул на ноги.

Сонька бы не одобрила их посиделки. Или, наоборот, присмотрела бы… За обоими.