Я вам не Пупсик

Глава 12

Пока привел в чувство Елку (пришлось обращаться за помощью к Ордошу), пока та сбегала в посольство великого герцогства за Астрой (давно подумывал подыскать для своей кареты место у конюшен дворца, но теперь уже поздно этим заниматься) — из дворца мне удалось выбраться лишь в полдень.

Отпускать Елку одну в город я опасался, но…

— Ха! Ты чо, твоёчество?! Прикалываешься? После того, что ты устроил в том замке, кто ж меня тронет? Да и я теперь не стану ворон считать. Пулемет будет под рукой. Пусть только сунутся! Не боись, твоёчество, скоро вернусь. Не дело принцу отправляться в гости пешком! Не позорь меня.

— Я могу попросить карету у сестры, — сказал я.

— А Астра чо, в посольстве будет париться? — сказала Елка. — Сходи на кухню, твоёчество, приготовь себе завтрак. Когда ты его съешь, карета уже будет стоять у ступеней главного входа.

Именно так я и поступил: приготовил омлет, сварил кофе (угостил напитком и поваров).

Когда при полном параде вышел из дворца, Елка распахнула передо мной дверь кареты.

«Надо бы расплатиться с наемницей», — сказал я.

«Подождет. Никуда ее деньги не денутся. Уверен, что она все еще бегает за нами хвостиком. И даже получив свою сотню золотых, не исчезнет. Рассчитаемся с ней завтра перед отъездом. Сейчас у нас другое дело», — сказал Ордош.

Рысь жила в невзрачном двухэтажном доме, зажатом с двух сторон более высокими и яркими зданиями. Без собственного двора — вход прямо с улицы. Под ее окнами пестрели цветами огороженные низкими заборчиками клумбы, около которых и остановилась наша карета.

Елка выбралась наружу, огляделась. Протянула мне руку, желая помочь спуститься на землю. Я сделал вид, что не заметил этого.

Елку я решил взять с собой на встречу с Рысью.

А Астре велел подождать нас: кто знает, как Рысь отнесется к моему появлению. Старушка, судя по воспоминаниям Щурицы, не очень-то пресмыкалась перед власть имущими. Вполне в ее стиле перенести встречу с принцем на другое время.

Дверь нам открыла служанка. Молодая. В чистой отутюженной униформе, с вежливой улыбкой на лице.

Узнав, кто я, она поклонилась, проводила нас в гостиную и отправилась докладывать о моем появлении хозяйке.

В доме я уловил запахи мяты и корицы. Словно здесь совсем недавно пили травяной чай, ели свежую выпечку. Услышал голодное урчание живота Елки.

Внутренний интерьер, как и сам дом, меня не впечатлил. В гостиной я увидел минимальный набор мебели (даже этот не очень просторный зал выглядел пустоватым), невзрачные шторы на окнах. Из украшений на стенах — лишь похожие на игрушечный домик часы с гирьками на цепочках.

Я уселся на диван, бандитка примостилась рядом со мной.

— Чо-то… бедновато, — сказала она. — Даже у тетки в доме не так убого. А где оружие на стенах? Она точно была маршалом? Не верится.

— Была, деточка, была, — послышался знакомый голос. — Когда-то. Да. Но теперь я просто бабушка — старая, дряхлая и ни на что не годная.

Хозяйка этого дома спускалась со второго этажа по скрипучей деревянной лестнице. Бледное лицо, седые волосы. Именно ее я видел в приемной Ласки. Рысь.

Должно быть, примерно так, как она, будут выглядеть лет в пятьдесят телохранительницы принцессы — все еще сильные и мускулистые, с походкой хищницы, но уже не похожие на взведенную пружину, без прежней настороженности во взгляде. Но сомневаюсь, что они станут носить такие же невзрачные халаты и тапочки.

Я подождал, пока Рысь подойдет ближе, продемонстрировал ей свою улыбку, поздоровался.

Женщина улыбнулась мне в ответ, от чего ее губы вытянулись в тонкие линии. Остановилась около дивана, где я сидел.

— Какой неожиданный сюрприз! — сказала Рысь. — Принц! Здравствуй, маленький пупсик! Хотя, ты, смотрю, уже не маленький — как же быстро растут чужие дети! Вон какой вымахал: стал даже выше своей мамы! Да. Хм. Прошу: прости старуху, принц — тебя ведь теперь, вероятно, следует величать не иначе как ваше королевское высочество?

— Только не пупсиком, очень тебя прошу, Рыся, — сказал я. — Пупсик умер вместе с мамой. Лишь от нее я хотел бы снова услышать это прозвище.

Женщина перестала улыбаться.

— Да. Прими мое соболезнование, принц. Твоя мама была не только королевой, но и моей подругой. Моей лучшей подругой. И как я теперь поняла, единственной. Сочувствую твоей утрате. Мне твоей мамы сейчас тоже очень не хватает.

Женщина посмотрела и на футляр, который я держал в руке. Нахмурилась.

— Я слышала, принц, что в Залесске тебе подлечили голову, — сказала она. — Вижу, меня не обманули. Ты больше не похож на дурачка. Низкий поклон тамошним лекаркам. Они сотворили чудо. Жаль, королева тебя не видит. Она была бы счастлива. Да. Признаюсь, непривычно видеть, что сын моей покойной подруги — ее любимый пупсик — не корчит рожицы, не ковыряет пальцем в носу, а разгуливает по гостям в компании девицы с бандитской татуировкой. Кстати, правду говорят, что женская энергия тебе теперь не страшна?

— Да, Рыся, правду, — сказал я.

Елку Рысь словно не замечала. Смотрела только на меня. Разглядывала, не стесняясь и не скрывая любопытства.

Бандитка молча следила за нашим разговором, скромно положив руки на колени.

— Да. ЧуднО. Я считала, что не увижу тебя больше. Думала, сгинешь там, у этих… Волчиц. Не могла понять, как твоя мать согласилась на этот брак. Ведь всем было понятно, что у герцогинь ты долго не протянешь. А видишь, как оно обернулось. Должно быть, моя подруга что-то знала, раз отпустила тебя. Но не рассказала даже мне. Да. Нужно и мне наведаться в великое герцогство. Они там, у вас, головастые — в этой Академии. Так и сделаю. Зимой. Так что привело тебя в мой дом, ваше высочество? Только не говори, что ты соскучился по старухе.

— Прошу прощения, Рыся, но я тебя почти не помню. Не обижайся. О том, что было со мной до поездки в великое герцогство, воспоминаний у меня почти не осталось. Так, лишь обрывки: мама, сестры… а тебя я запомнил сидящей на белой лошади — видел в окно, как вы с моей мамой катались по нашему саду. У тебя тогда были блестящие шпоры на сапогах — это сохранилось в моей памяти. А твое лицо — как в тумане.

Сегодня утром мы с Ордошем перешерстили память принца на предмет его встреч с Рысью. Тех оказалось совсем немного.

Воспитывали принца сменявшие друг друга слуги мужчины — не женщины (Жасмин был четвертым — куда делись предыдущие, Нарцисс не знал). За свою жизнь принц вообще мало встречался с женщинами. Его держали в стороне от них. Даже от матери.

А когда Нарцисс все же сталкивался с представительницами противоположного пола, то отличал только мать и сестер. Все прочие казались ему на одно лицо. Нам с трудом удалось выудить из его памяти хоть какие-то сцены с участием Рыси.

— Как?! — сказала Рысь. — Забыл старуху?!

— Прости.

Женщина махнула рукой.

— Не беда. Главное — ты поправился. Зачем тебе прошлое? От него одно расстройство. Да. Когда я в последний раз прогуливалась верхом по Саду предков в компании твоей мамы, тебе и десяти лет еще не исполнилось. Странно, что ты запомнил именно этот момент, а не… Ладно. Не поверишь, но я смотрю на тебя и вижу королеву. Вы с Норкой походили на нее больше, чем Ласка. И то, как ты улыбаешься… Да. Рада, что ты решил навестить старуху.

— Ну, на старуху ты еще не похожа, Рыся, — сказал я. — Многие стражницы, что охраняют сейчас дворец моей сестренки, рядом с тобой выглядели бы хлипкими девчонками. Мало кто из гвардейцев, которых мне довелось повидать, может похвастаться таким крепким телом, как у тебя. Уверен, ты еще способна на великие подвиги!

Рысь рассмеялась.

— А ты льстец, ваше высочество! Да. Странно слышать такие слова от мужчины. Обычно мне подобные комплименты говорили ухажерки.

— Никакой лести, Рыся. Я говорю правду. И моя сестра со мной согласна. Она считает, что ты еще полна сил, и лучшей кандидатуры на пост маршала королевства, чем ты, ей не найти. Когда узнала, что я собрался к тебе в гости, попросила меня вручить тебе это.

Я протянул женщине футляр с маршальским жезлом.

— Принцесса Ласка подписала сегодня указ о назначении тебя, Рыся, маршалом. Поздравляю. Документ у меня. Со всеми печатями — все как положено. На всякий случай захватил его с собой — вдруг ты мне не поверишь. Могу его тебе показать.

Серебристый узор на крышке футляра блеснул.

Привлек взгляд Рыси.

Какое-то время женщина смотрела на футляр. А я на нее.

Но потом кончики губ женщины дрогнули. Она покачала головой, отвела мою руку в сторону.

— Мне жаль, принц, — сказала Рысь, — но я вынуждена отказаться от этой чести. Да. Я обещала твоей сестре подумать. И я это сделала. Передай ее высочеству, что мой ответ — «нет». Мне лестно было слушать твои комплименты, маленький пупсик. Но ты ошибся: я все-таки слишком стара для того, чтобы вновь командовать войсками. И рада бы помочь ее высочеству… Я посвятила армии большую часть своей жизни. Но теперь уже не могу уделять ей время. Даже если бы и хотела. Моя служба закончилась, принц. Прости.

Рысь шагнула вперед, погладила меня по голове. Тут же отступила, обняла себя руками. Мне показалось, что женщина смутилась.

— Давай-ка я лучше угощу тебя и твою спутницу чаем! — сказала она. — Что скажешь, ваше высочество? Час назад мне доставили свежую выпечку. Булочки с корицей сегодня отменные! Да. Таких ты не попробуешь даже в королевском дворце! Сейчас я распоряжусь.

— Не нужно, — сказал я.

Положил футляр с жезлом на диван.

Рысь вновь коснулась его взглядом, но тут же заставила себя посмотреть на мое лицо.

— Чай с булочками — это замечательно, — сказал я. — Но я пришел сюда не только для того, чтобы передать тебе жезл. Просьба сестры была скорее сопутствующей целью. Главное, зачем я решил тебя навестить, Рыся — чтобы помочь твоей внучке. Мне сказали, что ей исполнилось тринадцать. Через два года она уже может приступить к несению службы. Ведь в королевстве, если я не ошибаюсь, на службу принимают с пятнадцати лет? Насколько знаю, ты поступила в училище именно в этом возрасте.

— При чем здесь моя внучка? — спросила Рысь.

— Ты разве не мечтала о том, что она пойдет по твоим стопам? Окончит училище, вольется в ряды гвардии. Дослужится до маршала, станет соратницей и подругой Львицы Восьмой. Королевству нужны умелые, а главное — преданные офицерши. Уверен, твоя внучка будет именно такой. После того, как богиня Сионора вылечит ее спину.

Я рассказал Рыси о Сионоре, о том, как та исцелила меня, как защитила меня от магической энергии. Как богиня взяла под свое покровительство семью великой герцогини. Как она восстановила глаз Сороке и прошлой ночью вылечила руки Елке.

Долго расписывал те чудеса, что творила богиня любви в великом герцогстве. Сообщил, что Волчица Шестая велела построить для Сионоры отдельный храм в Залесске. И как богиня наказала по моей просьбе маршала Щурицу — здесь, в Уралии.

Чем дольше я говорил, тем яснее понимал, что мои слова производят на Рысь вовсе не то впечатление, на которое я рассчитывал.

Похоже, своими словами я убеждал Рысь лишь в том, что голову мне не долечили.

Когда мой словарный запас истощился, в разговор вмешалась Елка.

— Чо тупишь-то, тетка?! — сказала она. — Для богини любви вылечить твою девку — что пальцы обоссать! Уж я-то знаю! Хватит уже выделываться и веди принца к внучке! До утра, что ль, ему тебя уламывать?! Не борзей! Как будто это ему надо! Тебе помощь предлагают, а ты, старуха, морду воротишь! Чай твоёчество не денег у тебя взаймы просит! Из-за вас, между прочим, мы еще на день зависли в этом воняющем рыбой городе! А могли бы уже домой ехать! Так что, тетка, хватит ему мозги полоскать! Определись уже: надо твою внучку лечить или нет. Если нет — так не будем париться! Пойдем булки трескать! С чем, говоришь, они? С корицей? Я люблю корицу! Накрывай на стол. А внучка твоя пусть и дальше под себя гадит!

К моему удивлению, Рысь Елке не ответила — лишь сверкнула в ее сторону глазами.

И вновь повернулась ко мне.

Сказала:

— Ну… не знаю. Ты… хочешь помолиться? Только и всего? Ладно, ваше высочество. Почему нет. Хуже от этого не станет. Да. Давай попробуем.

«Наконец-то! — сказал Ордош. — Думал, придется эту Рысь усыпить, чтобы добраться до ее внучки. Не умеешь ты разговаривать с военными. А Елка молодец. Не зря мы ее спасали! От этой малолетней бандитки все же есть толк».

Когда мы увидели полулежавшую у большого панорамного окна девочку, Ордош сказал:

«До рассвета управимся. Но придется израсходовать море энергии. Вряд ли обойдемся лишь одним накопителем. С таким расходом маны, как в последние дни, скоро снова будем охотиться на голубей и крыс».

Елку я отправил к Астре. Велел бандиткам ехать в посольство великого герцогства. А утром возвращаться за мной.

Елка попыталась мне возразить, но я объяснил ей, что ночь проведу в кресле, буду читать молитвы. Помощь мне не потребуется. А чье-либо присутствие в комнате станет меня отвлекать.

Это был и намек для Рыси. Но та его либо не поняла, либо проигнорировала. Рядом со мной у постели внучки женщина просидела до полуночи. Молча и не шевелясь. Переводила взгляд с лица спящей девочки на мой хрустальный шар (я попросил колдуна заменить на накопителе иллюзию рыбки в аквариуме на что-то менее экстравагантное), слушала, как я декламировал «Евгения Онегина» на русском языке, куда после каждой строфы добавлял торжественное «Сионора!».

Рысь выходила из комнаты лишь в полночь, когда я прервал выступление, попросил ее приготовить мне горячий чай. Она сама принесла мне поднос с чайником и чашкой. А потом вернулась на свое место.

Усыплять мы ее не стали. Напротив: я попросил колдуна влить в женщину малую бодрость, когда мы заменили опустевший накопитель. Мне хотелось, чтобы Рысь сегодня предстала перед Лаской счастливой и энергичной. И с маршальским жезлом в руках. Ведь не глупая же она: понимает, что от ношения этого жезла ей теперь не отвертеться.

Тьма за окном начала рассеиваться.

Я услышал за дверью шум: чьи-то голоса. Елка? Или голос бандитки мне померещился?

Рысь поднялась со своего места, вышла из комнаты.

«Долго еще?» — спросил я.

«Можно заканчивать, — ответил Ордош. — К вечеру спина девчонки полностью восстановится. Да и мышцы вспомнят о том, для чего нужны».

Я плеснул в чашку остывший травяной чай, смочил горло. Прошло больше часа, как я перестал читать стихи. Но язык все еще еле ворочался.

Встал с кресла, с трудом распрямил ноги. Потянулся. Зевнул.

Вернулась Рысь. Подошла ко мне, коснулась моего плеча. Спросила:

— Ну… как?

— Думаю, со спиной у нее теперь все хорошо.

Я ущипнул спящую девочку — та отдернула руку.

Рысь вздрогнула.

— Руками шевелить уже может, — сказал я. — Ногами, уверен, тоже. Ходить ей, конечно, еще рано — сперва нужно укрепить мышцы. Но через пару недель сможешь прогуливаться с ней по городу.

Я кивнул на закрытую дверь, спросил:

— За мной приехали? Или мне показалось?

— Пришла твоя подруга, — сказала Рысь. — Та наглая, которая была с тобой вчера. Требует, чтобы я позволила ей с тобой увидеться. Да. Говорит, что срочно должна тебе что-то сообщить.

— Что-то случилось? Почему ты плачешь?

— Я? Плачу?

Рысь провела рукой по лицу, посмотрела на мокрые пальцы.

— Да, — сказала она. — Слезы.

— Елка не объяснила, почему явилась так рано? — спросил я.

— Нет, ваше высочество. Мне она ничего не говорила.

Я посмотрел на спящую девочку. Та забавно оттопыривала губы. Я улыбнулся.

«Все? Можем уходить?»

Погладил хрустальный шар.

«Убедись, что старуха приняла предложение принцессы. Чтобы не пришлось возвращаться сюда и снова ее уговаривать», — сказал Ордош.

Я поднял с пола свою сумку, вынул из нее документы, протянул их Рыси.

— Оставь это у себя, — сказал я. — И жезл тоже.

Женщина взяла бумаги.

Бросила взгляд на внучку, потом на футляр с маршальским жезлом, который я примостил в изножье кровати девочки.

Склонила голову.

— Спасибо, ваше высочество, — сказала она.

— Пожалуйста, — сказал я. — Проводи меня вниз. Узнаем, что там у них стряслось.

Елка ждала меня в гостиной.

Нервно теребила рукоять пулемета.

Увидев меня, она вскочила на ноги и выдала скороговоркой:

— Твоёчество! К нам в посольство прибежала девка из дворцовой прислуги. Искала тебя. Сказала, что ночью солдатки из гвардии захватили дворец. Вырезали стражниц, пленили принцессу. Служанок заперли. А эту отправили к нам в посольство — велели найти тебя. Твоёчество! гвардейцы хотят с тобой встретиться.