Я за тебя умру

Встреча

Маркиз нервно ходил по кабинету.

— Значит, барон прибыл с прошением к своему королю. В наместники метит. Интересно, это не его идея, это точно, мозги у них тут в законах варят плохо. Однозначно, это баронесса его надоумила.

— Следи за ним, узнай, какой корабль зафрахтует, как только станет известно, купи места для нас. Понял? Слуга кивнул. И сними мне комнату в портовой харчевне, завтра с утра выезжаю. Работай.

Слуга, поклонившись вышел.

— Что скажешь? — он обратился к сидящей старухе в кресле.

— Я думаю, она там, мой господин, и второй проводник тоже.

— Второго проводника мы теперь навряд ли найдём, кто же мог подумать, что эта Ордынская переместится в тело матери-настоятельницы. А как долго сидела и не выдавала себя, вот это странно. — и он с подозрением покосился на старую женщину. — Ты случайно не в курсе, ведьма? — Может, у неё помощники есть, как у меня?

Он грозно на неё посмотрел.

— Что вы, господин, в этом мире я одна такая, больше таких нет, я бы знала, — плаксивым голосом сказала старуха.

— Смотри, если врёшь. Шкуру с тебя спущу, ты меня знаешь. Иди собирайся, со мной поедешь.

Ведьма в страхе отшатнулась. — Как же можно, камень должен быть на месте, иначе вы не попадёте в своё тело обратно, я же вам говорила, вы же знаете.

— Это ты говорила, а я этого не знаю. Собирайся, сказал, рано утром выезжаем.

Ведьма встала и поклонилась, выходя, обернулась на маркиза, который, облокотившись на стол, рассматривал карту.

— Конечно, ты не знаешь, ты многого не знаешь, — и она, зло засмеявшись себе под нос, бодрым шагом направилась в свою комнату.

Закрыв за собой дверь на засов, она приблизилась к небольшому столику и перевернула его столешницу. На поверхности столешницы была выжжена пентаграмма.

Из шкафа она взяла ларец и отомкнула его ключом, висевшим на её груди, из ларца достала хрустальную полусферу и поместила её в центр стола. Позади сферы она установила небольшое зеркальце, а перед собой зажгла свечу.

Опустив руки на хрусталь, она прикрыла глаза и начала что-то бормотать. Пламя свечи колыхнулось в сторону хрусталя, полусфера покрылась белой дымкой, и в зеркальце появилось изображение.

Ведьма довольно засмеялась. — Ну что же, всё идёт как надо, девочки дали корни, прекрасно, прекрасно. Теперь дождёмся матери-настоятельницы, и все будут в сборе, да, мой дорогой маркиз, тебя ждёт большой, большой сюрприз. Старуха поднялась и с довольным видом стала собирать вещи в дорожный сундук.

Оль, ты уверена?

— Конечно нет, это всего лишь предположение, но моя интуиция подсказывает, что всё гораздо сложнее, чем я думаю. Вик, нам надо быть готовыми ко всему. Какова вероятность, что мы с тобой могли вот так просто встретиться в таком огромном мире?

— Практически нулевая, — задумавшись, ответила я.

— Вот что-то нас свело, и вероятность встречи с твоей матерью и Шпаком тоже очень большая. — Я согласно кивнула.

На кровати захныкал малыш. Ольга сразу взяла его на руки и поцеловала в носик.

— Викуль, ты не представляешь, какое это счастье — держать на руках своё дитя и вдыхать его чудный аромат, — она, улыбаясь, задумалась. — Я ведь в том, нашем мире не могла иметь детей. Семейной жизни тоже, по сути, и не было, муж, когда узнал про бесплодие, сразу к молодой ушел.

Я удивлённо на неё посмотрела. Ольга рассмеялась.

— Как ты думаешь, сколько мне там было?

— Тридцать?

— Нет, сорок четыре, — ответила она. — Когда муж ушёл, я с головой погрузилась в работу. День и ночь проводила на службе. А когда попала сюда и родила, поняла, что только сейчас начинаю жить по-настоящему.

— Я хочу любить и быть любимой, хочу создать семью, иметь много детей и свой дом. — Она перевела взгляд на стол, и я проследила за ним. На столе стоял роскошный букет цветов.

— О, дай угадаю, — засмеялась я. — Это Джон?

Она счастливо улыбнулась. — Как ты думаешь, у нас может что-то получится?

— Конечно, может, — и я её обняла.

— Князь сообщил мне, что я и Олежек являемся частью его рода, и по истечении срока, когда сыну исполнится год, я должна буду снова выйти замуж, — произнесла Ольга, и глаза её наполнились слезами. — Вик, я не хочу от тебя никуда уезжать. — И она уткнулась мне в плечо.

— Об этом даже и не думай, я что-нибудь придумаю, главное, надо убедить князя оставить вас тут на какое-то время, а там всё решится само собой.

Я поцеловала Ольгу в щёку и решительно направилась к двери.

— Сейчас позову Анну, чтобы покормила твоего карапуза. У меня есть кое-какие идеи, надо всё обдумать, я загляну к тебе перед сном.

Спустившись вниз, я обнаружил Джона, князя и дядюшку, расположившихся в креслах возле камина. Они неспешно вели беседу и потягивали вино из бокалов. Заметив меня, дядюшка меня окликнул.

— Тори, дочка, ты не могла бы нам помочь, а то князю очень тяжело с нами объясняться. Про ратное дело у нас разговор ладно шел, а дальше как-то не очень клеится. — И он похлопал ладонью по рядом стоящему креслу, приглашая присесть.

— Девочка, спроси у него, женат ли он?

— Князь, мой дядюшка спрашивает вас, женаты ли вы.

— К сожалению, вдовец, моя княгиня подарила мне младшего сына и ушла к предкам, с тех пор один, никакая мне не глянется. Он печально улыбнулся.

Старый Марк покачал головой и вздохнул: «А я всю жизнь бобылём».

— Вот и племянник мой тоже всё никак вторую половинку не найдёт. — он многозначительно покосился на Джона.

— Я, мой князь, вот к чему веду: приглянулась ему ваша невестка, княжна Ольга. Конечно, рано об этом говорить, требуется соблюсти все приличия траура по вашему сыну. Как вы на это смотрите? У графа есть большой дом и за ним огромные территории и земли, в общем, мой племянник хорошо обеспеченный молодой человек и — князь выставил руку и прервал монолог дядюшки.

— В нашем народе браки совершаются только по взаимному согласию. И княжна Ольга выходила замуж за моего сына по большой любви. Не думаю, что она согласится, — ответил князь, сведя брови к переносице.

Воцарилось напряжённое молчание. Я решила нарушить его.

— Позвольте мне обратиться к вам, — сказала я князю. Он улыбнулся и кивнул головой.

— Я бы хотела попросить вас оставить Ольгу и княжича у нас до осени. Долгий путь и проблемы с молоком у княжны не предвещают ничего хорошего в пути. Пусть они окрепнут, а там и видно будет. — Потом, сделав жалостное лицо, добавила: — Мне так с ними не хочется расставаться сейчас, пожалуйста. — И умоляющим взглядом уставилась на него, сложив руки на груди.

— В сложившихся обстоятельствах, возможно, это выход. Давайте, баронесса, спросим мнение самой Ольги. Если она сама пожелает остаться, я препятствовать не буду. Уже довольно поздно, и я бы хотел отойти ко сну, если вы позволите, — он по-отечески мне улыбнулся, встал с кресла и, пожелав всем доброй ночи, ушёл.

Повисло тягостное молчание.

— Мне кажется, князь расстроился, — проговорил Джон.

— Его можно понять, он потерял сына, долго искал невестку, и теперь ему опять предстоит расстаться с ней и внуком, — печально сказала я. — Но что поделаешь, обстоятельства не всегда складываются так, как бы нам хотелось. Я тоже извиняюсь, что покидаю вас, мои дорогие, но меня ещё ждут дела. Я встала, ободряюще улыбнулась Джону и направилась в сторону кухни.

Всё даже очень неплохо складывается, с этими мыслями я вошла на кухню. Окинула взглядом уютное помещение и людей за столом. Приветливо им улыбнулась. Марта вскочила, засуетившись.

— Марта, у нас осталась солёная рыбка, очень хочется, а ещё хочется солёных огурчиков и квашеной капустки, — мечтательно сказала я, сглотнув.

— Рыбка есть, хозяюшка, а огурцы с капустой я посадила сразу, как только вы в прошлый раз семена привезли. Извините, что без вашего позволения.

— Ты большая молодец, я, честно, про них совсем и забыла, вот такая у вас хозяйка забывчивая.

— Что вы, госпожа, вы у нас самая лучшая, мы все только и молимся на вас, скольким работу и жильё дали. Все закивали, широко мне улыбаясь.

— Карл, Ганс, я хотела у вас попросить кое-что сделать. Только вот бумагу с пером не взяла.

Карл подскочил, и через секунду всё было на столе.

— Однако, — довольно сказала я.

— А как же, хозяйка, вы как только сказали, что будете нас по делу ждать, мы с Гансом всё и подготовили. — У Карла блестели глаза от любопытства.

— Сегодня ничего особенного не будет, я хотела вас попросить сделать для княжича кроватку и коляску.

— Коляску? А что это такое?

— Сейчас нарисую, а вы мне скажите, возможно такое или нет. Все, кто был в кухне, с любопытством столпились вокруг меня.

— Ну вот как-то так, — отодвинув листок с наброском детского транспортного средства от себя, стала его рассматривать.

— Ну что скажете?

— Ого, госпожа, вы нас опять удивили! И откуда вы только такие идеи берёте? — Почесал, задумавшись над рисунком, Ганс.

— Да, сделаем, через два дня готова будет, — и они с Карлом сразу же, схватив листок, пересели подальше и стали активно обсуждать будущее изделие.

— Еще мне нужно будет в кроватку и в коляску матрасики, набитые шерстью. Луиза, найди, пожалуйста, кто сможет этим заняться, и потом пригласи ко мне.

— Хорошо, хозяйка, есть у меня на примете две женщины, они жёны охранников. Всё сделаю, не переживайте, госпожа.

Через два дня коляска и кроватка были готовы. Получилось даже лучше, чем я ожидала. Коляска была, конечно, далека от аналога нашего мира, так как была полностью из дерева. Но получился резной шедевр на больших колесах. Как окрестила её Ольга, «персональная карета» для княжича. Женщины сшили в неё чехол из синей материи и отделали всё это великолепие кружевами. По земле коляска передвигалась отлично. Теперь у нас появилась возможность выходить на длительные прогулки с малышом.

Сегодня с утра провожали князя с его дружиной. Ольга сияла от счастья, что смогла остаться с нами. И время от времени я ловила красноречивые перегляды её и Джона. Проводить князя до порта и закупиться всем необходимым для кузницы и приобрести несколько мешков шерсти отправились Карл и Ганс. Как оказалось, Ольга отлично вяжет. С приближением зимы это очень было кстати. Одеть всю нашу братию было довольно проблематично, и княжна задалась целью научить всех женщин этому искусству.

Вечером этого же дня, после дневного зноя, я, Джон и Ольга с княжичем, мирно спящим в коляске, сидели под навесом возле дома. Вели неспешную беседу. Граф поделился с нами планами об устройстве своего дома и просил нас принять в этом непосредственное участие, при этом многозначительно поглядывая на Ольгу. Было решено завтра прокатиться до его земель и составить список всего необходимого.

Смотря на их зарождающую любовь, у меня каждый раз сжималось сердце, как там мой Смит, постоянно гнала от себя плохие мысли, старалась занять себя такой работой, чтобы поменьше об этом думать.

Вот и сегодня мы с женщинами заливали свечи, воска, как оказалось, за все годы накопилось у дядюшки очень много.

В новых домах в окнах отсутствовало стекло, строители установили ставни, но пока лето, это было приемлемо, но к зиме надо было придумать аналог стеклу. Чтобы в это время года хоть какой-то свет проникал в жилище, при этом не неся с собой холод. Я продумывала варианты, погрузившись в свои мысли, как вдруг Джон поднялся и стал напряженно вглядываться в дорогу, которая вдалеке выходила из леса.

— Это что, князь со своими войском? Почему они вернулись? — Ольга, приложив ладонь ко лбу, тревожно вглядывалась в даль. — Они стремительно двигались в нашу сторону.

— Что-то случилось. Ольга, Тори, быстро в дом, — скомандовал Джон, сорвался с места и побежал в сторону своих воинов, на ходу выкрикивая команды.

Воины с князем спешились, и к ним приблизился Джон. Они оживлённо беседовали о чём-то, после чего один из наших воинов направился в нашу сторону.

— Госпожа, вас господин граф зовёт, нужна ваша помощь, сейчас телега с ранеными подъедет.

Мы с Ольгой устремились к ним.

— Князь, что произошло? «На вас совершено нападение?» — в волнении спросила я.

— Не на нас, баронесса, на священника и двух монахинь. Медведь, еле успели. Эти, что в телеги живы остальных мы похоронили. Не подоспей мы вовремя задрал бы всех.

Подъехали две телеги, на одной лежали раненые, на другой — огромный медведь. Я таких размеров животное никогда не видела, американский гризли на его фоне показался бы медвежонком. Половина туловища животного уместилась на телеге, а другая половина волочилась по земле.

Пятеро раненых, среди которых были две женщины, священник и двое мужчин, представляли собой весьма плачевное зрелище. При первичном осмотре стало очевидно, что не все из них имели шансы на выживание. Священник и, по-видимому, его сопровождающие находились в крайне тяжёлом состоянии. У одного из мужчин практически отсутствовала правая рука, у других были видны рваные раны от когтей и зубов.

Все они потеряли очень много крови. Возможно, в нашем мире их ещё могли спасти, но тут, увы. Женщины имели меньше повреждений, войны перенесли их в дом. Приказала Молли приготовить всё для лечения.

— Оль, мне понадобится твоя помощь, будем зашивать. — Княжна побледнела, но согласно кивнула.

До глубокой ночи мы занимались врачеванием ран, полученных женщинами. Они то приходили в сознание, то вновь теряли его. Однако наиболее удивительным было то, что одна из них, находясь в бреду, говорила на русском языке.

Князь поведал нам, что эта женщина сражалась с медведем, используя меч наравне с мужчинами. Он рассказывал об этом с таким воодушевлением и огнём в глазах что мы с Ольгой невольно переглянулись.

Игорь пребывал в гостиной на протяжении всего времени, пока мы занимались врачеванием ран. Всякий раз, когда монахиня приходила в сознание, он вскакивал, стремительно приближался к ней и, взяв её за руку, начинал говорить с ней на русском языке.

В очередной раз, когда женщина пришла в себя, она обратила на князя мутный взгляд и прошептала с улыбкой на устах: «Володя, это ты, Володенька, не уходи».

Руки мои задрожали от волнения и напряжения, я опустилась на стул.

— Вика, что с тобой? «Тебе нехорошо?» — с беспокойством спросила Ольга.

— Оля, моего отца звали Владимир, — ответила я.

— Не может быть! Ты думаешь о том же, о чём и я? — воскликнула она.

Я кивнула.

Ольга приблизилась к ней и обратилась, назвав её по имени моей матери: «Мария, как ваше самочувствие?»

Женщина удивлённо распахнула глаза и опять потеряла сознание. Всю ночь мы по очереди дежурили возле монахинь. Я боялась покинуть гостиную и спала прямо тут, в кресле. К утру скончалась вторая женщина. Мной овладела паника: если это и вправду моя мама, я не могу потерять её во второй раз.

— Если она моя мамочка, прошу тебя, господи, не забирай её у меня опять, — шептала я держа монахиню за руку, и слёзы катились из моих глаз.

В тот же день были преданы земле тела погибших. Князь испросил позволения задержаться до выздоровления монахини. Я не отходила от неё ни на миг.

Джон и Ольга едва смогли убедить меня немного передохнуть. Молли приготовила для меня лохань с тёплой водой, что несколько меня успокоило. Но сон всё равно не шёл, и я вновь спустилась в гостиную. Ольга была там и, завидев меня, с укоризной произнесла:

— Виктория, ты должна отдохнуть. Сейчас ты прежде всего должна думать о своём ребёнке. Ты ничего не можешь изменить, только время. Состояние её стабильно, иди же, отдохни, всё будет хорошо, — и она обняла меня, мягко подталкивая к лестнице.

— Хорошо, — сдалась я, — сейчас только посмотрю, как у неё раны. — Зашитые раны груди и руки женщины были без видимых ухудшений, попросила Молли как можно чаще менять повязки с лекарственными травами и, поднявшись к себе, рухнула на кровать, мгновенно заснув. — Сон был неспокойный, снились родители, Смит и женщина с рынка, которая бесконечно повторяла: «Разбей камень, разбей камень».

Я проспала весь остаток дня и всю ночь. Пробудившись утром, я привела себя в порядок и поспешила вниз. Замерев на последних ступенях лестницы, я увидела следующую картину: Ольга кормила монахиню с ложечки. Рядом суетилась Молли, а князь что-то рассказывал им. В этот момент все взгляды обратились ко мне.

Лицо женщины тут же изменилось, взгляд её увлажнился, и, протянув в мою сторону руку, она тихо и нежно произнесла: «Викторка, доченька».

Я сделала неуверенный шаг в её сторону. Так меня называла только мама, и это было так ласково.

Женщина произнесла, по её щекам текли слёзы:

Мой весёлый, звонкий мяч, Ты куда помчался вскачь? Жёлтый, красный, голубой, Не угнаться за тобой. Это был мой любимый стих из детства.

— Мама, — неверующие прошептала я. — Мамочка моя, — и я с рыданиями кинулась к ней.

Упала на колени и, покрыв её руку поцелуями, приложила её ладонь к своей щеке. — Безграничное счастье заполняло моё сердце и душу.

— Мамочка, любимая моя, — я смотрела в такие с детства родные глаза и не могла наглядеться.

Я только сейчас поняла, насколько верно изречение «глаза — зеркало души».

Воспоминания мамы о том, как она оказалась в этом мире, были весьма смутными. Она помнила лишь, что ночью в их дом проник незнакомец. Это произошло совершенно случайно: она спустилась на первый этаж, чтобы попить воды. Услышав шум в гостиной, она зашла туда и увидела, как незнакомый мужчина что-то ищет в коллекции её мужа. Он напал на неё, нанеся сильный удар по голове, очнулась она уже тут в чужом теле.

Мама попала в тело матери-настоятельницы именно в тот монастырь, куда изначально направлялась хозяйка моего нынешнего тела. Но по известным причинам мы так и не встретились.

Она быстро адаптировалась и приняла действительность, ведя размеренную жизнь в монастыре. За год она сумела обустроить быт, основать приют для сирот и завести подругу, а также наладить дружеские отношения с местным священником.

Однако два месяца тому назад она начала видеть видения, которые настойчиво указывали ей путь в Новый Свет. Поделившись своими откровениями со священником, он решил, что это было божественное указание, направляющее её в новые земли для того, чтобы основать там монастырь и помогать исцелению заблудших душ. И они направились в путь, вдохновлённые этой идеей.

Те же ведения сообщили, что ей надлежит совершить высадку именно в этой точке и проследовать в имение старого Марка.

Обсудив всё это, я, мама и Ольга пришли к выводу, что нам вскоре стоит ожидать появления четвёртого персонажа, виновника нашего попадания сюда.

Мама быстро шла на поправку. Как оказалось, что ей досталось тело достаточно молодой и привлекательной женщины.

Князь начал оказывать ей знаки внимания с настойчивой решимостью, и из сурового и немногословного человека он преобразился в оживлённого и жизнерадостного. Матушка благосклонно принимала его ухаживания, и вскоре стало очевидно, что между ними возникли взаимные чувства.

В это время мы с Ольгой и Джоном занимались обустройством его дома. Ольга с таким рвением отдалась этому занятию, что становилось понятно: тут скоро появится новая хозяйка.

Жизнь кипела. Мой животик стал заметнее. Дни летели в заботах и хлопотах. Шёл последний месяц лета. Последнее время моё утро начиналось с того, что я подбегала к окну и всматривалась в дорогу. По моим расчётам, Смит должен был уже как неделю быть дома. Душа была не на месте, все старались отвлекать меня от дурных мыслей. Я была частым гостем на кухне. Научила готовить Марту торт, медовики, эклеры. Меня очень сильно тянуло на сладкое, я готова была поедать эти вкусности килограммами. А яблоки, запечённые с мёдом, вообще не переводились на нашем столе. Все в один голос утверждали, что у меня будет девочка.

Кузница была доведена до совершенства, и в вечерние часы мы погружались в работу над нашими проектами. Идей было великое множество, и Ганс скрупулёзно фиксировал каждую из них, сопровождая подробными описаниями и зарисовками.

Приданое для моего будущего ребёнка шили все женщины нашего разросшегося поместья, и порой мне казалось, что они устроили некое подобие соревнования, стремясь создать нечто лучшее и более изысканное.

Была воздвигнута детская площадка, и мужчины приложили все свои усилия, чтобы она получилась на славу. На ней были установлены качели, карусель и песочница. Арья быстро подружилась со всеми детьми и перестала постоянно следовать за нами с Ольгой как хвостик.

Однажды вечером, отдыхая под навесом нашей большой семьёй, мы пили чай, вели неторопливую беседу и наблюдали за играющими на площадке детьми. Ольга вдруг спросила у Джона про Арью, не родственница ли она им с Смитом, уж больно девочка похожа на него.

Джон даже немного растерялся и внимательней посмотрел на девочку. Я постаралась быстро перевести тему разговора и твёрдо решила рассказать Ольге, кто есть на самом деле Арья. А дождавшись Смита, уже и Джону.

Князь сделал предложение моей матери, и она дала согласие. Он намеревался немедленно увезти её и Ольгу с ребёнком с собой, но они решительно воспротивились этому. Князь сильно возмущался, но под нашим общим напором сдался, когда мы привели доводы, что всем пока будет лучше остаться здесь. Было решено сыграть свадьбу следующей весной, а Ольга с сыном останутся на попечении моей матери до этого срока.

На следующий день, всей дружной толпой проводили князя в дорогу.