Я за тебя умру

Хозяйка

Перво-наперво я пошла на кухню. И обомлела: Берта сидела за до блеска отдраенным столом и, чавкая, наворачивала большой кусок окорока.

— Ты что тут делаешь? — грозно уставилась я на неё.

— Ем, — ответила она, спокойно продолжая своё занятие.

— Я же тебя выставила, ты тут больше не работаешь.

— А мне больше некуда идти, вы же не выставите сиротинку на улицу, — чавкая, издевательским голосом сказала она.

Берта

— Да что ж за наглая бабища! Я подлетела к ней и схватила её за грудки. — Если ты сейчас же не уберешься из этого дома, то пеняй на себя.

— А что вы мне сделаете, убьёте, что ли? И она заржала мне в лицо. — Не боитесь утром проснуться с перерезанным горлом?

После её слов у меня потемнело в глазах, и ярость хлынула лавиной. Схватив её за волосы, с силой долбанула лицом об стол, она обмякла и завалилась на пол.

В этот момент на кухню вошла Луиза.

— Как вы, её госпожа, — и она повторила движение за мной. — Я бы так не смогла. Восхищённо сказала она.

— Луиза, неси верёвки, будем её опять вязать, — вздохнула я.

— Что же нам делать с этой гадиной, пиявка ещё и угрожает? — задумчиво спросила я у Луизы.

— Она уже месяц нам всем угрожает, госпожа, управы на неё нет никакой, наш конник возит её раз в неделю за молоком и маслом к фермерам, так на обратном пути она каждый раз в кустики ходит на час, и при ней завсегда свёрток какой-то, а приходит, значится, она уже без него. Мы думаем, ходит она к кому-то, может, беглые кто, боязно нам. Теперь, конечно, у нас господа мужчины появились и оружия много имеется, теперь-то нам поспокойнее будет. — Луиза перекрестилась и проверила верёвки на прочность. — Ух, зараза, и пнула повариху ногой в бок.

— Луиза, а ты не знаешь, где сейчас господа мужчины?

— Как не знать, в конюшни пошли с хозяином, у хозяина любимая лошадь намедни ожеребилась, пошли на жеребёнка глянуть.

Покинув дом через заднюю дверь в кухне, которую указала мне Луиза, я попала на хозяйственный двор. У дядюшки было обширное хозяйство: куры, гуси и свиньи. «Весьма недурно», — подумалось мне.

Из свинарника вышел мужчина с густой бородой и всклокоченными волосами, которые ниспадали ему на глаза, почти полностью скрывая лицо. Окинув меня ехидным взглядом, он как-то наигранно поклонился. Наглое поведение, подумалось мне. Кивнув, хотя могла этого не делать, проследовала дальше, увидев Смита с мужчинами, стоящих возле загона с лошадьми.

Заметив моё появление, Смит устремился мне навстречу.

— Дорогая моя, у меня для нас есть прекрасная новость, — произнёс он, нежно взяв мою руку и поднеся её к губам. — На следующей неделе к нашему дяде приедет его старинный приятель, местный священник, и дядя предложил нам обвенчаться, воспользовавшись столь удобным случаем. — Глаза барона искрились счастьем.

Какой же он удивительный, этот человек, такой решительный и могучий, и в то же время такой чуткий и отзывчивый в душе! Я искренне улыбнулась — это чудесная новость, и я счастлива, любимый.

Он просиял, подхватив меня, и закружил в своих объятиях. — Благодарю тебя! Благодарю, что ты выбрала меня! — воскликнул он.

Поставив меня на землю, он снова поцеловал мне руку, но на этот раз более длительно, что вызвало во мне будоражащие чувства. И я покраснела, как дурочка.

Придя в себя после всплеска эмоций и от бурлящих гормонов молодого тела, я вспомнила, с какой целью пришла сюда.

— Смит, мне нужно обсудить с вами нечто важное, и я хотела бы поговорить со всеми присутствующими мужчинами.

— Что-то случилось? Барон сразу же сделался серьёзным.

— Пока ничего такого, с чем бы я не могла справиться, — я невинно улыбнулась, — но моё предчувствие говорит о том, что всё намного сложнее, чем кажется.

Полюбовавшись новорождённым жеребцом, рассказала мужчинам про ситуацию с Бертой. И про то, что поведала Луиза. Поинтересовалась мужчиной, который вышел из свинарника, оказывается, его наняли по рекомендации той же Берты неделю назад. У меня стала вырисовываться картина, которая, мягко скажем, меня насторожила.

По возвращении в дом мы все вместе заперлись в кабинете дядюшки. Было принято решение изолировать Берту в подвале, сообщив всем, что она была уволена и покинула наш дом. Решили установить наблюдение за мужчиной, выполняющим обязанности свинопаса, и организовать ночное дежурство по очереди. Я почувствовала некоторое облегчение.

Посадку картофеля решила отложить на следующий день и отправиться на осмотр окрестностей. Смит, узнав о моих планах, с лукавой улыбкой заявил о своём намерении присоединиться ко мне.

Отдав распоряжение Луизе относительно обеда, мы со Смитом направились в конюшню, чтобы оседлать наших лошадей. Выехав, мы решили сразу же отправиться к реке, отдалённый шум которой был слышен даже у самого дома.

Это была бурная горная река с множеством порогов. Но отнюдь не от реки, как я поначалу полагала, исходил этот мощный гул. Я пришпорила коня и устремилась вперёд, ведомая этим шумом. Зрелище, представшее нашему взору, было поистине поразительным. С головокружительной высоты низвергался водопад. Он, окутанный туманной дымкой брызг, ниспадал вниз, искрясь и переливаясь всеми цветами радуги под лучами солнца. Шумные воды падали в озеро, в котором образовались большие заводи, по краям которых лежали огромные валуны, заросшие мхом. Всё это великолепие было окружено вековыми соснами и скалами.

— Это просто невероятно, — прошептала я и, спрыгнув с лошади, устремилась к кристально чистой воде. Опустив руки в воду, зачерпнула и, наклонившись, отпила. — Боже, какая вкуснота! Смит, иди сюда, — позвала я его, смеясь. Зачерпнула воды и, протянув руки, сложенные лодочкой, сказала: «Попробуй». Смит наклонился и пригубил, потом взял мои ладони и поцеловал. Эта маленькая интимная ласка всколыхнула во мне море чувств. Любимый поднял на меня глаза и прошептал: «Как же ты прекрасна», — и прильнул ко мне страстным долгим поцелуем.

Ласки становились всё более настойчивыми, и я, дитя совершенно иного, современного мира, отдалась со всей страстью, на которую была способна, человеку, которого люблю.

Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, в зелёной траве, ощущая безмерное счастье и, вероятно, с выражением лиц, которое можно было бы назвать глуповатым. Прежде, в моём далёком прошлом, мне виделось, что все влюблённые выглядят одинаково: их лица выражают блаженное и в то же время несколько наивное состояние. Теперь же, когда я сама испытала это чувство, я с пронзительной ясностью осознала, что именно это и есть любовь

Теперь не было ни малейшего желания куда-то ехать, напротив, хотелось лежать и смаковать каждую секунду, проведённую рядом с дорогим человеком.

Смит поцеловал меня и спросил: «О чём ты так сосредоточенно думаешь, любимая?»

— О том, что мне невероятно повезло, что я встретила тебя! — игриво ответила ему и чмокнула его в нос.

Затем, поднявшись, приблизилась к воде, приподняла юбки и вошла в озеро по колено. Вода в озере была обжигающе холодной и настолько прозрачной, что можно было разглядеть каждый мелкий камешек.

Проведя ногой по дну, заметила, как что-то блеснуло в воде жёлтым цветом. Я наклонилась и увидела, что это был золотой самородок.

— Смит, Смит, взгляни, что я обнаружила! — вскричала я взволнованно, подбегая к барону и демонстрируя ему свою находку.

Смит взял золото и удивлённо расширил глаза, самородок был размером с детский кулак.

Мы пристально посмотрели друг на друга, вскочили и, взбудораженные моей находкой, кинулись к воде. Примерно через полчаса у нас на берегу лежала уже приличная горочка золота.

— И что будем делать? «Расскажем нашим или пока промолчим?» — спросила я у Смита.

Барон задумался. «Я думаю, правильно будет сказать, но только наедине, чтобы никто посторонний не знал. Золото несёт с собой богатство, но и много бед может привлечь, надо быть осторожными»

Распихав золото по карманам, мы, счастливые и довольные, взявшись за руки, решили прогуляться до дома пешком. Обернувшись, чтобы взять лошадь под уздцы, краем глаза заметила среди деревьев мелькнувшую фигуру человека.

— Смит, — прошептала я, — быстро на лошадей и уходим, я заметила чужих в лесу.

Мы быстро добрались до дома, в загоне с лошадьми находились Эван и Джон.

— Как прогулялись наши жених с невестой? — спросил, улыбаясь, Джон, окинув нас насмешливым взглядом, и подмигнул виконту, тот натянуто улыбнулся.

— Отлично, — ответил Смит, обняв меня за талию, и с невозмутимым видом вынул у меня застрявшую травинку из причёски. — Есть очень серьёзный разговор. И, взяв меня за руку, твёрдым шагом направился к дому.

Дядюшка спал, и мы не стали его тревожить, предпочтя пока вчетвером провести обсуждение. Разместившись в кабинете, мы с Смитом стали выкладывать золотые самородки на стол.

— Это что, золото? — возбуждённым голосом спросил Джон. Мужчины с восхищением перебрали самородки.

— И где же вы их нашли? — рассматривая самый большой кусок, спросил Эван.

— В озере у водопада, его там много, очень много, но это ещё не всё, за нами кто-то следил.

— Я думаю, что Берта и мужик на скотном дворе связаны между собой. Сегодня обязательно допросим кухарку, если это целая банда, они скоро поймут, что мы догадались. — Джон повертел золото в руке. — Возможно, всё дело в нём. Граф кинул самородок в общую кучу.

— А земля, где живут фермеры, кому принадлежит? — спросила я.

— Как оказалось, теперь мне- ответил Джон-. Дядюшка в своё время подарил эти земли отцу, даже дом построил для наших родителей, так дом и стоит необжитой, а земли отдал в аренду фермерам.

— А земли с водопадом и озером?

— Нам, моя любовь, дядя сказал, что это его подарок нам на свадьбу: и усадьба, и земли. Ты по праву можешь уже считать себя хозяйкой этого всего. — Взгляд, каким одарил меня Смит, заставил меня покраснеть, а сердце учащённо забиться. Секунды текли, а мы всё смотрели друг на друга, не в силах отвести взора, наполненного жаждой желания.

В этот момент раздался кашель Джона, который вывел нас из этого безумного состояния.

Очнувшись, ещё больше покраснев, я поспешила извиниться, сказав, что вспомнила о неотложных делах, и поспешно покинула комнату. Выпорхнув за дверь, прислонилась к стене и прижала руки к груди, стараясь унять бешено стучавшее сердце.

— Боже мой! — прошептала я, прижав ладони к пылающим щекам. — Никогда не предполагала, что со мной может произойти нечто подобное. — Казалось, что счастье переполняет каждую клеточку моего тела.

Оторвавшись от стены, улыбаясь и напевая «Я за тебя умру, посмотри в глаза мне, я не лгу», направилась в сторону кухни узнать, что там у нас с обедом.

С кухни доносились умопомрачительные ароматы свежеиспечённого хлеба. Приостановилась у неплотно прикрытой двери, прислушалась к разговорам.

— Истинный крест, я тебе говорю, с моей ледушкой я ничего не боюсь, ты знаешь, как она кинжалы кидает, не каждый сударь так может. Да, если ты хочешь знать, я дьяволу душу продам, но никогда не предам свою госпожу. Да если бы не она, Кэт сейчас с нами и не сидела. Скажи ей, Кэтти.

— Молли, ты не представляешь, как мы рады, что госпожа Виктория теперь будет нашей хозяйкой. Как она эту Берту приложила, до сих пор перед глазами стоит. А какая это вкусная каша, картофель. Завтра сажать будем, у всех руки чешутся быстрее приступить. Да, Молли, твоя правда, на такую хозяйку только молиться надо.

— Что ты, Луиза, то ли ещё будет, вот увидите, это я вам говорю, мы все будем как сыр в масле кататься. — гордым голосом сказала моя служанка.

Улыбнувшись, толкнула дверь и вошла на кухню. За столом сидели Молли, Луиза, Кэт и маленькая Арья. Все сразу вскочили, увидев меня, а девочка подбежала ко мне и обняла.

— Госпожа Виктория, где вы были целое утро? Я так хотела вам показать мою чудесную комнату. Там есть такой миленький столик, я туда расставила всех своих куколок, а Кэт мне помогала, — радостно затараторила девочка.

— Милая, мы обязательно сходим к тебе после обеда, и ты мне всё, всё покажешь. Договорились? Арья кивнула, всё также продолжая меня обнимать.

— Луиза, что у нас с обедом?

— Скоро всё будет готово, госпожа, — служанка поклонилась.

— Отлично, тогда дай мне сейчас что-нибудь перекусить, я такая голодная. — И, посмотрев на девочку, сделала страшные глаза проговорила грубым голосом: «Я бы сейчас целого волка съела». — Арья засмеялась и, подбежав к столу, схватила пирожок, и довольная вручила мне.

Присела за стол, Луиза подала мне взвар, и я с удовольствием принялась за еду.

— Ну что, девушки, какие новости у нас в поместье, о чём сплетничают слуги?

— Да какие новости, хозяйка, все думают, как вам удалось прогнать эту гадину Берту, чтобы её черти съели, — Луиза перекрестилась.

А ещё вашу свадьбу обсуждают с бароном, — жуя пирожок, сказала Арья.

Я вопросительно посмотрела на Молли, та пожала плечами.

— Откуда же вы узнали такие новости, позвольте вас спросить, — улыбаясь, сказала я.

— Так мой Смит, госпожа, нам и сказал, а ему, значится, сказал сам хозяин, а ещё хозяин сказал, что теперь-то вы тут будете хозяйка, что почти перед вашей свадьбой приедет поверенный и всё он передаст: и поместье, и земли — вашему жениху и, значится, вам. А ещё недавно заходил новый скотник и выспрашивал о Берте. Потом спросил о вас, я ему сказала, что вы скоро станете новой хозяйкой.

Попросил поесть, удивился новой каше, пока ел, спросил, что вы привезли с собой, и про оружие спросил.

— Что спросил? — насторожилась я.

— Так это, много ли оружия и какое.

А ты что сказала?

— Сказала, откуда мне знать, я в нём не разбираюсь. Но бандюк разных хватит отбить. Госпожа Виктория, не нравится он мне, морда страшная и глаза хитрые и злые. Надо бы другого нанять, вон Карл кого надо приведёт.

— Да, надо подумать, мне много народу понадобится. Мне нужны мужчины, которые строить умеют. Ещё хорошо бы свою белошвейку. Луиза, а ты у господина Марка какие обязанности выполняешь?

Луиза сразу напряглась. — Хозяйка, чем я вам не угодила, вы меня прогнать хотите? — запричитала она.

— Да с чего ты взяла? — засмеялась я. — Я просто хочу узнать, чем ты занималась раньше.

Так всем понемножку: и кухарила, и убиралась, и за слугами следила, чтобы без работы не сидели.

— Хорошо, хочу тебя экономкой сделать. Ты грамоте, счёту обучена?

— А как же, нас господин Марк всех заставлял учить, и что записать, и прочитать, и посчитать — всё умею, — гордо задрала нос служанка.

— Ну вот и отлично, значит, все вопросы, касаемо дома, будешь вести ты.

— Я экономкой буду? Спасибо, хозяйка, я не подведу, верой и правдой служить вам буду. Глаза у Луизы счастливо засияли.

— Тогда нам будет нужна кухарка, и срочно.

— Это надо с Карлом обсудить, он в посёлке всех знает.

— Где он сейчас может быть?

— Со скотником должен быть, его господин барон туда послал.

Сказав Луизе подавать на стол через полчаса, вышла на скотный двор. Окинула взглядом пространство и, не увидев никого во дворе, решила пройтись, осмотреть постройки, была у меня задумка, раз теперь есть свой гончар, то хорошо бы и помещение ему приглядеть, если ничего подходящего нет, то построить. Надо начинать хозяйством заниматься, лето короткое, к сожалению. Ещё кузня своя нужна обязательно, идею с самогонным аппаратом очень хотелось выплатить в жизнь. А проблемами с предполагаемой шайкой пускай мужчины занимаются. Я даже улыбнулась своим мыслям, оказывается, мне очень нравилось вести хозяйство, заботиться о ком-то. Раньше я даже и не задумывалась об этом. Пройдя практически все строения так никого и не обнаружив.

Громко выкрикнула: «Карл!»

Тишина, странно, в это время должны быть на месте работники. По свинарникам и птичникам совершенно не хотелось лазить в той обуви, что на мне, тогда решила прогуляться до конюшен и навестить Серебряную. Войдя в стойло, нашла свою лошадку.

— Ты же моя красавица, сегодня обязательно с тобой вечером покатаемся. Погладила её по шее. Неожиданно где-то в конце конюшни послышался стон. Оглядевшись, увидела рядом с денником стоящие вилы. Взяв их, осторожно направилась в ту сторону. В последнем пустом стойле послышалось шевеление, аккуратно заглянув, увидела на полу лежащего человека, его голова была пробита, и из неё вытекала кровь.

— Чёрт! — быстро обернулась к выходу и окинула взглядом всё помещение, убедившись, что рядом никого нет, присела на корточки и приложила пальцы к вене на шее у человека. Пульс был.

— Слава богу, жив, — сказала вслух и повернула его голову к себе. Это был конюх. Оторвала от подола длинный кусок материи, кое-как перемотала голову. За этим занятием совершенно не услышала тихих шагов за спиной. Когда я успела что-либо понять, голову пронзила сильная боль, и мир померк.

Что-то кололо лицо, и резкий запах сена и лошадиного навоза бил в нос. Попробовала пошевелиться, руки оказались связаны за спиной. Замерла, прислушавшись, где-то рядом говорили мужские голоса.

— Зачем ты её сюда притащил, идиот? Её же будут искать.

— И хорошо, пусть ищут, быстрее найдут, быстрее их прикончим.

— Говорил, что Берта тупая, надо было сразу всех тогда кончать, траванула, и дело с концом, набрали бы столько золота за это время и свалили бы. Зачем тебе понадобилась эта дарственная, господином захотелось заделаться?

— Всё бы получилось, если бы эти не припёрлись. Мы бы на законных основаниях могли жить всю жизнь припеваючи. Старикашка почти на ладан дышит, раз — и всё, и он на том свете, а я хозяин земель. Теперь опять в бега.

— Мы столько золота намыли, что нам и на землю хватит, и на всё остальное. Давай её тут оставим и дело к стороне нас никто искать не будет.

— Ладно, пока её хватятся, эту баронскую подстилку, наиграться с ней успеем.

— Она же из благородных, невеста барона?

— Благородные невесты так себя не ведут, ты бы видел, что она с женишком на озере вытворяла. Я такого даже от девочек тётки Клавдии никогда не видел, уж на что они там все прожаренные. — Мерзко заржали. — Я как вспомню, всё колом стоит. Пусть обслужит нас, как своего барончика ублажала.

— А может с собой возьмём? Как компенсацию за всё, будет нам дальнею дорогу скрашивать. Наиграемся, если надоест, Клавдии продадим.

— Нет, тут оставим. Они нас искать тогда не будут, за золото тебе и так любая даст. А эта молчать будет точно, если расскажет, барон её сразу бросит.

— Благородных у меня ни разу не было. Вот сейчас и попробуем.

Мысли лихорадочно заметались, подёргала руками, верёвки сильно впились в запястья. Что же делать, если сейчас что-нибудь не придумаю, мне конец.

— Иди-ка напои её вином, посговорчивее будет.

В мою сторону послышались шаги.

Кто-то дёрнул меня и посадил. На меня смотрела ухмыляющаяся рожа.

— О да, ты красотка сладенькая. — Мужик провёл рукой по моей груди. Меня передёрнуло, и я со стоном закрыла глаза.

— Смотри-ка, Джек, она меня уже хочет. Ну-ка, детка, открой ротик, папочка сейчас тебя вином угощать будет. — Я замотала головой.

— Джек, иди подержи ей рот, а я залью. — Мужик заржал.

Тут меня осенило, конечно, маловероятно, но вдруг получится. Я открыла глаза и обворожительно улыбнулась, и открыла рот.

— Ты ж моя умница, сама открыла ротик, — сзади подошел Джек и схватил меня за волосы, заводя голову назад. Мне в рот полилось вино, я захлёбывалась, но глотала.

— Хватит, дай я глотну, — и они по очереди отпили из бурдюка.

Джек толкнул меня на спину и стал задирать мои юбки.

— Погоди, торопыжка, — томным голосом сказала я.

Он замер и уставился на меня. — Если хочешь насладиться мною в полной мере, сначала раздень меня. И я вас, мальчики, обслужу по полной одновременно, вы такое получите наслаждение, всю жизнь меня помнить будете. — И я, разыграв неуёмную страсть, повела плечами и медленно языком облизала свои губы.

Оба замерли с лихорадочно горящими глазами, чтобы они быстрее решились, подняла ногу и коснулась мыском причиндалов Джека, они молниеносно увеличились в размерах.

Меня резко подняли на ноги и стали раздевать. Шнуровка была сзади.

— Ну что же вы медлите, мальчики, я вся горю, — со стоном сказала я.

— Да разрежь ты ей эти верёвки. Что она сможет сделать, слабая баба с двумя мужиками, — сказал Джек, целуя мою обнажённую грудь.

Секунда, и мои руки свободны. Чувствую, как мне в спину упирается остриё кинжала.

— Детка, дёрнешься — я тебя сразу того, поняла, — сказал мужик, проводя языком мне по шее.

Я резко развернулась к нему лицом, лезвие кольнуло, упираясь мне в живот, и кровь стала расползаться по материи платья. Я, не отрывая взгляда от его глаз, стала медленно вынимать руки из рукавов, платье начало сползать, и он, расслабив руку, слегка отвёл кинжал, я резким движением схватив его за руку, изменив направление клинка, вогнала лезвие по самую рукоятку ему в живот и сильно прижалась к нему, мужик со стоном стал опадать. Джек, смеясь, не понимая, что происходит, обошёл нас. Я в ту же секунду выдернула кинжал и оттолкнула теряющего сознание мужика ногой.

Отскочив назад, занесла руку для броска.

— Ну что, тварь, насладимся друг другом? — И пока он врубался, что происходит, метнула кинжал в его сторону, лезвие вошло точно в горло.

Трясущимися руками натянула на себя платье и, обессиленно рухнув на колени, зажав рукой рану, зарыдала.