Я за тебя умру

Предатель

Мужчины-строители стояли возле телеги, в ней лежали строительные инструменты. При виде меня низко поклонились и представились. С самого края скромно стояла молодая пара, с надеждой смотрящие на меня, женщина была и вправду беременная и, судя по животу, должна в ближайшее время родить.

Я подошла к молодым.

— Как тебя зовут? — обратилась я к девушке.

— Мария, госпожа, — и она неуклюже присела.

— Когда ожидаете первенца? — девушка зарделась и прижалась к мужу. — К концу этого месяца, госпожа.

— Вам и вправду негде жить, как сказал Карл?

— Негде, госпожа, моя мачеха выставила нас за дверь, — сказал парень.

Что вы умеете?

— Я, госпожа, шью. Меня матушка обучала ещё дома, и я ей помогала. Матушка умерла два года назад от лихорадки, и я осталась совсем одна, приплыла сюда к сестре матушки, но, как оказалось, она незадолго до моего приезда скончалась. Перебивалась как могла, пока не познакомилась с Томасом, ну и вот, — и она опять покраснела, положив руку на живот.

Я посмотрела на Томаса. — Я, госпожа, работы не боюсь, я всё умею.

— Так уж и всё? — Я засмеялась.

Он слегка наклонился и шёпотом сказал: — Я, госпожа, даже секрет изготовления стекла знаю. — И гордо задрал свой нос.

— Откуда же у такого молодого человека такие познания в столь редком деле? — с сомнением спросила я.

Он покраснел и достал из-за пазухи пергамент, скрученный в трубочку. «Вот, госпожа, это я у купца одного увёл, он не захотел за мою работу заплатить, ну я сам оплату и забрал, какую нашёл», — и он протянул пергамент мне. «Только я, госпожа, грамоте не обучен, совсем не знаю, что там написано, а кому-то доверять боюсь».

— А мне, значит, не боишься? — разворачивая бумагу, сказала я.

— Нет, вам, госпожа, не боюсь, Карл такого про вас рассказал, что это большая честь для нас — служить вам.

Усмехнулась его словам и начала читать, чем больше прочитывала, тем шире расширялись мои глаза. В пергаменте было подробное описание изготовления стекла и зеркал.

— Томас, ты даже не представляешь, насколько дорого стоят эти знания, записанные здесь, — я серьёзно посмотрела на него и протянула бумагу ему обратно.

— Нет-нет, госпожа, пусть останется у вас, так будет надёжнее.

— Ну хорошо, я переговорю с бароном, и, если хочешь, мы у тебя выкупим эту бумагу.

— Госпожа, я её так отдам, если вы позволите нас с Марией к себе на работу принять.

— Да я бы вас и так взяла, не бросать же вас на улице, сами дети почти, да ещё ребёнка ждёте. — Покачала я озабоченно головой. — Едете с нами, а там решим, что с вами делать. — Улыбнулась им.

Сумерки сгущались, и было решено провести ночь в этом месте, а с наступлением рассвета отправиться в обратный путь. После скромного ужина мы отправились на покой.

В эту ночь мне снились кошмары: старуха с безумным взглядом и вытянутой рукой, Берта с кухонным ножом, Джек, который загонял меня в какую-то пещеру, и маркиз, который приближался ко мне и кричал: «Тебе не скрыться от меня, я скоро приду за тобой!»

Эти страшные сны разбудили меня задолго до рассвета. Встала, поёжившись от ночного влажного воздуха, подошла к почти прогоревшему костру и подкинула дров.

Присев у огня, задумалась, вороша яркие угольки, не услышав, как сзади подошел Смит и накинул мне на плечи плед. — Что случилось, любимая, отчего ты не спишь? — спросил Смит, присев позади меня, и, обняв, прильнул губами к моей шее, осыпая её лёгкими поцелуями.

Я откинула голову на его плечо, отдаваясь этим неожиданным и волнующим ласкам. Поцелуи становились всё более настойчивыми, и я шутливо прошептала:

— Барон, вы переходите все границы дозволенного.

Он тихо рассмеялся и, уткнувшись в мои волосы, произнёс:

— Каждое мгновение я безумно люблю тебя. Мечтаю лишь об одном — скорее назвать тебя своей.

женой и никогда не расставаться с тобой ни на минуту.

Потом вздохнул и задумчиво спросил: «Тори, ты уверена, что нам это нужно?»

— Что, любимый?

— Чтобы я стал наместником этих земель, во мне полностью отсутствуют амбиции, хотя, с другой стороны, я понимаю, что на эти земли надо привести закон.

— Не только закон, Смит, но и помочь людям наладить здесь достойную жизнь. Ты обратил внимание, сколько в порту беспризорных детей? Сколько женщин, попавших в беду, куда им деваться, кто их защитит. Нет, дорогой, это очень трудное, но достойное дело. И это надо сделать и для нас, для нашей с тобой счастливой и спокойной жизни и жизни наших будущих детей.

К обеду мы вернулись домой, и сразу же началась суматоха: необходимо было разместить всех и обеспечить их питанием. После обеда мы отправились выбирать места для построек, в которых будут проживать семейные пары. Выбрали место для бани, кузницы и гончарной. Строители сразу решили взяться за дело. До самого вечера из леса доносились звуки топора, мужчины подготавливали брёвна для будущих срубов. Шесть семей, шесть домов. Я набросала чертёж домов, вспоминая, какие постройки были в моём мире в северных регионах. Долго сидели с Карлом, разрабатывая набросок русской печки. Как сама печь выглядит, я прекрасно помнила, но что внутри…

Карл оказался смышлёным парнем, ухватил самую суть, и через несколько часов у нас был готовый проект. Наши все очень удивились такой конструкции, такого здесь никогда не строили, были только камины и очаги. Я объяснила, как функционально работает печь и как будет долго держать тепло в доме по сравнению с камином в долгие зимние дни. Она будет не только качественно отапливать весь дом, но и еще в ней отлично готовить пищу.

На следующий день Карл решил с помощниками заняться подготовкой камней, а сегодня они пошли на разведку к реке в поисках глины.

Рассказав Луизе про мыло, она моментально загорелась этой идеей. Мы собрали с ней золу, засыпали в казан, залили водой и поставили на улице на очаг вариться. Не зная технологии варки, я просто смутно помнила, что когда-то в интернете прочитала статью, в ней приводилось много рецептов и способов для выживания, почему-то меня эта статья очень зацепила, и я довольно-таки внимательно её прочитала. Тогда я даже подумать не могла, насколько она мне пригодится. Все новенькие женщины решили принять участие в варке, увидев нас с Луизой, всем было интересно, что из этого получится.

Попросила Марию позвать Томаса и объяснила ему, что надо сделать большую доску, разделённую на маленькие прямоугольники, примерно десять сантиметров на пять. Он с готовностью кивнул и побежал выполнять.

После процесса варки золы я поместила сырое яйцо, дабы проверить его готовность. Яйцо, как и было указано в руководстве по выживанию, всплыло на поверхность. Процедили. Затем мы туда добавили и полностью вытопили весь жир, а также свиную шкуру, которые не представляли ценности в качестве пищи. Процедили, и варево было готово. Вид и запах, конечно, были, мягко скажем, не очень. Решила добавить мёда, отлив в другую миску немного жидкости. Цвет и запах значительно поменялись. Не жадничая, добавила в котёл мёда, всё хорошо перемешав.

Томас принёс доску, и результат превзошёл все ожидания: форма получилась безупречной, все детали были идеально подогнаны, и не было заметно ни единого зазора. Перелили содержимое, что уместилось туда, а оставшееся разлили по маленьким плошкам и поставили остывать.

Каждый по очереди подходил и подолгу стоял, стараясь заметить изменения, некоторые даже пытались ткнуть пальцем. Я укоризненно на них поглядывала, но самой тоже не терпелось потыкать чем-нибудь форму. Жёны рассказали мужьям, любопытных увеличилось в разы. Погода на улице была тёплая, и мыло навряд ли быстро застынет, оставив Молли за смотрящую, решила пройтись на кухню посмотреть, как устроилась новая повариха Марта.

Подходя к кухне, принюхалась. «Боже мой, что за божественные запахи!» Возле печи стояла Марта в белоснежном фартуке, голова была прикрыта таким же белоснежным чепцом, и что-то жарила на сковороде. Подошла к ней поближе и обомлела.

— Фрау Марта, этого не может быть, вы приготовили «баварские колбаски»? — на немецком восхитилась я.

Марта зарделась и присела в приветствии. — Госпожа, мне так вас хотелось порадовать и удивить!

— Марта, поверь, ты меня настолько удивила, что я не тронусь с этого места, пока не попробую это чудесное блюдо, у меня уже только от одного запаха слюнки текут.

— Может, тебе чем-то помочь? Я, конечно, ещё та повариха, но многое знаю и умею.

— Что вы, госпожа, как можно, — испуганно пролепетала кухарка. — Где это видано, чтобы сама баронесса ручки свои марала. Нет-нет, госпожа, я сама.

— Марта, у нас можно, и я абсолютно не отношусь к тем господам, которые боятся замараться. Говори, что делать, у меня даже руки чешутся.

Тем временем в кухню с чёрного входа зашли кузнец и Карл, и у каждого в руке было по огромной рыбине, напоминающей форель.

Увидев меня, повязывающую себе фартук, очень удивились, но быстро сделали вид, что особенного ничего не происходит, и положили рыбин на стол.

— Ганс, Карл, где же вы такую красоту выловили?

— Госпожа, так ведь мы пошли глину искать и набрели ниже по течению на большую запруду, что бобры устроили, а там рыбы — хоть руками бери, — с гордостью ответил Карл. — Это форель, госпожа, очень вкусная.

— Форель, значит, и как же её готовят тут? — задумчиво спросила я, пытаясь ухватить внезапно мелькнувшую мысль при виде рыбы.

— Да как все, госпожа, на углях жарят.

— На углях жарят, точно, коптильня! — восхищённо воскликнула я. — У меня к вам двоим очень серьёзный разговор, ждите здесь. — И я стрелой вылетела в сторону кабинета, чтобы взять бумагу и перо с чернилами.

Схватив всё, что мне требуется, помчалась обратно. Вбежав в кухню, немного отдышалась, встретив изумлённые взгляды слуг, махнула рукой, раскладывая бумагу.

— Подходите ближе, сейчас я вам кое-что набросаю и объясню. — И я стала рисовать рисунок коптильни холодного копчения.

— Что это, госпожа?

Я подняла бумагу повыше, полюбовалась своими художествами и торжественно сказала: «Коптильня»

Они так и смотрели на меня, ничего не понимая. И я стала детально объяснять, что это и как сделать.

— Вот это да! — восхищённо проговорил Ганс. — Голова у вас, госпожа, не у всех мужчин господ такая. И я, ободрённая похвалой кузнеца, как говорится, куй железо, не отходя от кассы. Набросала рисунок мясорубки.

— Вот, — довольная протянула ему.

— А это, хозяйка, что такое?

— Это, Ганс, мясорубка, — торжественно сказала я.

Объяснив принцип действия мясорубки, \Ганс присел и долго сидел молча, уставившись на меня восхищённым взглядом.

— Госпожа, и много у вас таких идей?

— Много, Ганс, много, — засмеялась я. — Ну, готов быть первопроходцем?

Кузнец вскочил и заметался по кухне. — Но у меня нет кузницы, когда я смогу заняться делом? — глаза его блестели от азарта.

— Будем торопиться, попутно с домами надо возводить и кузницу, рук у нас не очень много, так что я рассчитываю на всех вас и ваше участие во всём. Мужчины с энтузиазмом закивали.

— Так, ладно, а сейчас ну-ка, Карл, помоги мне, надо почистить и разделать рыбу, одну мы точно засолим, — и я, закатив глаза от предвкушения, сглотнула слюну.

Засаливая рыбу, я немного добавила мёда, порезав её на небольшие куски, уложила в кастрюлю под гнёт.

Ну вот, — вымыв руки, сказала я, — завтра уже можно будет её есть.

Марта всплеснула руками: «Как же так, госпожа, сырую?»

— Не сырую, а просоленную, вкусная будет, пальчики оближешь. Так, ладно, а теперь давай твои умопомрачительные колбаски.

Я, облизнувшись, приступила к еде. «Боже мой, Марта, это божественно, сюда бы ещё кетчуп или на крайний случай майонезик». Усиленно жуя, прикусывая свежевыпеченным хлебом, я уже продумывала, как мне сделать майонез.

В кухню вбежала запыхавшаяся Луиза: «Госпожа, там это мыло застыло».

— Отлично! Пойдём смотреть. — Поблагодарив Марту, вышла из-за стола и через чёрный ход кухни вышла на улицу. Возле доски с формами столпилось много народу, все расступились, пропуская меня.

— Так-так, ну и что у нас получилось в итоге? — Я потрогала пальцем брусочки, они были твёрдые. Попробовала их вытряхнуть — не получилось, послала Молли за ножом на кухню.

Когда нож был у меня в руках, провела остриём по стенкам каждой формы и, перевернув форму, постучала по ней.

С трепетом и волнением я подняла доску: на поверхности стола лежали аккуратные кусочки мыла. Их было ровно двадцать пять. Я взяла один из них, повертела в руках и поднесла к носу: от мыла исходил едва уловимый аромат мёда.

— Луиза, принеси, пожалуйста, ведро воды, — попросила я, — мы будем проверять, насколько хорошо мыло мылится.

Смочив руки и мыло, я начала намыливать кусочек. Образовалась обильная пена с медовым запахом.

«Ура!» — воскликнула я с радостью. — «У нас всё получилось! Кто хочет попробовать?»

Я стояла в стороне и с восхищением смотрела на смеющуюся толпу людей, на моих людей. Они, как дети, смеялись и радовались тому, что для меня было обычным, а здесь это казалось настоящим чудом.

— Так, внимание, — хлопнула в ладоши я. — Хочу сделать всем нашим дорогим женщинам подарок, каждой дарю по кусочку мыла. А со следующей недели будем все вместе учиться его варить. Большая просьба всех дам подумать, какие есть пахучие цветы, произрастающие здесь, чтобы можно было добавлять в мыло для запаха.

Раздав мыло радостным женщинам, оставшиеся кусочки Молли завернула в льняную тряпицу. Мыло из плошек мы разрезали на части, служанка всё собрала в мешочек, два кусочка взяла я с собой и пошла разыскивать Смита, чтобы похвалиться своей работой.

Отыскала своих мужчин на лесоповале, они наравне со всеми валили деревья. Залюбовалась своим женихом, взмокший от усиленной работы, рубашка прилипла к телу, вырисовывая рельефные мышцы. Красавец, одним словом.

Заметив моё приближение, Смит приветственно махнул мне рукой и, перемолвившись с Джоном парой слов, устремился мне навстречу.

— Тори, дорогая, я так соскучился по тебе! — воскликнул он, заключая меня в крепкие объятия.

— Я тоже, любимый, — прижалась к нему и зажмурилась от удовольствия, от него пахло мужской необузданной силой вперемешку с пахучей хвоей и смолой.

— Что это у тебя? — Он посмотрел на свёрток у меня в руке.

Я с гордостью развернула и показала кусочки мыла.

Что это такое и так вкусно пахнет, он поднёс ближе к носу и принюхался. — Мёдом пахнет. Что это, Тори?

— Это мыло, любимый, я сегодня его сварила, и первым делом побежала тебе показать, что получилось.

— Мыло? И что с ним делать? — с неподдельным изумлением вопросил он, вертя в руках кусочек мыла.

— Мыться, разумеется, — с улыбкой ответила я, шутливо ткнув его пальцем в кончик носа.

— Мыться? — Он хитро прищурился, обернулся к мужчинам и прокричал им: «Джон, я отлучусь с госпожой баронессой, нам надо кое-что проверить». И, схватив меня за руку, побежал в сторону конюшен.

Вывел своего Грома, вскочил в седло, подхватил меня, и мы помчались в сторону водопада.

— Что ты делаешь, сумасшедший? — засмеялась я, крепко прижатая к мужской сильной груди, и от бешеной скачки во мне стала подыматься волна возбуждения.

— Мы будем мыться твоим золотым мылом в нашем золотом озере, — прокричал он громко.

Мы повернули и вновь оказались в том самом месте, где когда-то впервые были близки. Это было незабываемое место. У меня сильнее забилось сердце, и я поцеловала Смита в шею.

— Тори, — прорычал он с чувственной интонацией, опуская меня на землю и начиная снимать с себя одежду, не отрывая своего горящего взгляда от моих глаз.

Я приблизилась к нему и провела пальцем по его могучей груди. Он застонал и впился в меня страстным поцелуем, помогая мне освободиться от одежды.

И всё слилось в едином порыве: наши жаждущие тела, дурманящий аромат хвои, шум водопада и наши стоны.

— Смит, мой дорогой, иди ко мне, — позвала я, стоя по колено в воде. Барон лежал на боку, подперев голову рукой, и смотрел на меня взглядом притаившегося тигра.

Я стояла совершенно нагая на фоне водопада, прикрытая лишь длинными распущенными волосами, ниспадающими до самых бёдер. Судя по взгляду моего мужчины, я производила, должно быть, ошеломляющее впечатление.

— Смит, — снова позвала я томным голосом. Затем, сделав размашистое движение ногой, я окатила его фонтаном брызг.

Барон вскочил и с криками: «Сейчас кого-то отхлестаю!» ринулся ко мне. Я завизжала и, хохоча, побежала в сторону глубоководья. Заметив, что он меня нагоняет, нырнула поглубже, открыла глаза под водой, вода была настолько прозрачная, что дно просматривалось до мельчайших подробностей. Рядом проплыл Смит, и, показав рукой наверх, мы всплыли вместе. До водопада оставалось совсем недалеко.

Шум падающей воды был настолько сильный, что мы практически не слышали друг друга.

Не сговариваясь, мы решили отправиться к водопаду. Подплыв к нему, мы вышли на берег немного в стороне и, подойдя ближе, заметили, что за мощным потоком воды скрывается пещера. Переглянувшись и взявшись за руки, мы отправились на разведку.

Пещера, простиравшаяся вглубь горы, была поистине колоссальных размеров. Её недра были окутаны непроглядной тьмой, и невозможно было разглядеть, что же находится в глубине.

В самом начале пещеры на песке обнаружились золотые самородки, и это было поистине сказочное зрелище, напоминавшее о знаменитой истории «Али-Баба и сорок разбойников". Ими было буквально всё завалено.

Мы были поражены настолько, что наши эмоции зашкаливали. Мы были богаты, даже нет, мы были колоссально богаты.

Вернувшись обратно, озябшие и счастливые, быстро оделись, вода в озере была очень холодной. Прижались друг к другу и, воодушевлённые находкой, как все молодые люди, стоящие на пороге супружества, мечтали и строили грандиозные планы на будущее. Решили про пещеру пока никому не говорить. И это была не жадность или какие-то другие низменные чувства, в целях нашей безопасности, наших близких и наших людей. Меня очень беспокоил побег Берты, зная про золото, она могла привести сюда людей, и это могло быть уже не два человека.

Мы обсудили предстоящее торжество. Свадьба будет скромной, столы накроем на улице. Признаюсь честно, свадьбы всегда вызывали у меня некоторое беспокойство. Да, это мило и очаровательно: нежная невеста, красивый жених. И на этом всё. Всё остальное вызывало раздражение: пьяные гости, вульгарные танцы пожилых дам, которым вторили такие же кавалеры. Хотелось романтики, только я и он.

Но… свадьба так свадьба. Утишало одно, что мы находимся в глуши и не придётся ни перед кем расшаркиваться и держать марку. Наши близкие и слуги, ну ещё будет законник с женой и дочерью.

После свадьбы они останутся, будут составлять прошение, и через два дня Смит, виконт и законник отправятся в путь. Джон останется с нами в поместье и будет готовить бойцов.

Смит хотел быстрее исполнить задуманное нами. Чтобы к концу лета быть уже дома, даже надеялся, что всё получится намного быстрее, я, признаюсь, тоже очень на это надеялась, так надолго оставаться без любимого нагоняло на меня сильнейшую тоску.

Вернувшись почти к самому ужину, только вошли в дом, как со стороны дороги послышался топот лошадиных копыт. Взъерошенный сын фермера соскочил с коня и с ходу закричал: «Господин барон, умоляю, помогите!» — кинулся к нам в ноги.

Мы обеспокоенно уставились на него.

— Что случилось?

— На нас напали, отца сильно ранили, младших братьев и сестру с матушкой заперли в сарае, я возвращался с пастбища, всё это увидев, сразу к вам за подмогой.

— Тебя кто-то видел? — спросил озабоченно Смит.

— Нет, не думаю, иначе они бы за мной в погоню кинулись.

— Сколько их?

— Человек десять, господин барон, с ними ещё ваша повариха Берта.

Вот гадина, выругалась я про себя, как чувствовала, и я с силой сжала кулаки.

Смит сразу побежал сообщить брату и виконту и собирать бойцов. Я тоже кинулась к себе в спальню переодеться и надеть под платье мужские штаны.

Застегнув кожаный ремень на платье, заткнула за пояс несколько кинжалов. Спустилась вниз и вышла на улицу в направлении конюшен. Все мужчины были в сборе, вывела Серебренную и запрыгнула в седло. Нанятые охранники удивлённо уставились на меня. Ко мне подъехал Смит.

— Я так понимаю, просить тебя остаться дома — бесполезно? — улыбнулся он мне.

Я послала лучезарную улыбку в ответ и, пришпорив коня, выкрикнула: «Ты всё правильно понимаешь, любимый, вперёд!»

Позади меня послышалось весёлое, громкое улюлюканье, и отряд, подняв облако пыли, помчался вслед за мной.

Практически достигнув фермы, она начиналась за изгибом дороги, спешились. Решили пройти лесом и понаблюдать за происходящим. Глупо было сразу туда нестись сломя голову. Притаившись, насчитали девятерых мужчин, спокойно передвигающихся по территории. Видимо, и в правду не заметили, как сын фермера покинул земли. На улице за столом сидело несколько человек во главе с Бертой, что-то возбуждённо обсуждали и поглощали пищу.

Мы условились, что я, Смит и Джон войдём на территорию, не таясь, как будто нам ничего не известно, в то время как виконт с отрядом незаметно подкрадётся со стороны амбара.

Втроём мы выехали на дорогу и, весело смеясь, направились к дому, создавая видимость благородных господ, совершающих конную прогулку.

Заметила, как мужики, сидевшие за столом, повскакивали с мест, однако Берта, взяв одного за руку, что-то им сказала, и они уселись обратно. Подъехали, делая вид, что мы не узнаём Берту, которая намеренно отвернулась от нас, скрывая своё лицо. Смит спросил: «Можно ли позвать хозяев, наша леди слегка переутомилась в прогулке, и мы хотели передохнуть и поужинать».

Переведя взор с места событий, я увидела, как группа Эвана методично устраняет одного бандита за другим. Внезапно со стороны раздался пронзительный крик: «Засада!» — и бандиты, вскочив со своих мест, схватились за оружие. Берта, не теряя ни секунды, подхватив юбки, стремительно ринулась в сторону дома и скрылась за его углом. Я, пришпорив свою лошадь, поскакала вслед за ней.

Берта стояла, прижав к себе маленькую девочку, и у её шейки держала нож. Я спрыгнула с лошади и стала приближаться к ней.

— Если ещё шаг сделаете, я её прирежу, мне терять нечего. — Выкрикнула она мне и сильней прижала лезвие к шее ребёнка. Девочка заплакала.

— Берта, отпусти ребёнка. Мы же с тобой взрослые женщины, девочка совсем ни при чём. Отпустишь её, и я дам тебе уйти.

— Ага, как же поверила я тебе. А ну бросила все свои кинжалы ко мне, быстро. Прижала сильнее лезвие к ребёнку, и из раны потекла кровь.

Вот тварь! Выругалась я про себя и, вытащив оружие из-за пояса, кинула в сторону Берты.

— Я сделала, как ты сказала, и развела руки в стороны, теперь отпусти ребёнка.

Берта схватила девочку за шиворот и, держа её на вытянутой руке, ухмыляясь, сказала: «А теперь, госпожа, иди в ту дверь».

Я пошла в направлении, куда она сказала, краем глаза наблюдая за ней. Баба расслабилась. Дойдя практически до сарая, развернулась и сладким голосом ей сказала: «Да, Берта, спасибо тебе за Джека, на славу мы с ним покувыркались». У поварихи моментально глаза налились кровью. Отпихнув от себя ребёнка, она, как бык на красное, ринулась на меня.

Дождавшись, когда она максимально приблизится ко мне, присела и резким движением ноги сделала подсечку. Берта от неожиданности завалилась всей своей тушей на живот и замерла. Я перевернула её, и из её груди торчал нож.

— Спасибо, Господи, что даже мараться не пришлось об эту гадину. — Посмотрела в её открытые в изумлении глаза. — Джеку привет передавай! — и направилась к своей лошади.

По дороге, наклонившись, подобрала кинжал, валяющийся в траве, неожиданно надо мной, практически меня задев, просвистело лезвие клинка. Развернувшись в ту сторону, откуда прилетело оружие, растянулась на животе. На углу дома стоял виконт, приготовившийся метнуть в меня следующий нож. Меня парализовало от увиденного, и я, ничего не понимая, уставилась на него глазами, полными ужаса.