Я знаю, мы найдем родителей!

Глава 3. К Мерлину всех!

1998 год

— Гермиона, ты где была? Гарри и Рон с ума уже сходят, разыскивая тебя! — сказал проходящий мимо меня Невилл, выглядывая из-за огромной коробки с волшебным конфетти для представления в большом зале, которую он нес туда.

— Я была в библиотеке. Помогала мадам Пинс восстанавливать ее до конца, — ответила я, подходя к Невиллу и открывая перед ним дверь в зал, поскольку он сам не мог этого сделать из-за коробки. — А что случилось? И почему бы просто не леветировать коробку? — поинтересовалась я, проходя в зал следом за ним.

— Вообще-то, так намного интереснее, — улыбнулся мне он. — А что насчет Гарри с Роном, ты ведь знаешь, какими параноиками они стали. Особенно Гарри! — закончил он, закатив глаза, и направился к Падме, чтобы отдать коробку.

От меня не укрылось то, что Невилл так и не сказал, что случилось. А что-то явно произошло, раз он не захотел мне говорить. Видимо, Гарри и Рон попросили его этого не делать.

Да, уж кому, как не мне, точно знать, какими параноиками они стали. Гарри и Рон всегда были горой за меня, пытаясь защитить и отгородить от опасности, но после всего, что мы вместе пережили на войне, и после моего пленения в Малфой-мэноре, эта забота многократно увеличилась. Теперь, после моего возвращения в школу, я и шагу не могу сделать без их ведома. Конечно, я понимаю, что они просто за меня беспокоятся, особенно после всех тех потерь и пыток, которые мы все перенесли, но все имеет свои границы. И мои попытки их образумить ни к чему не привели (как и всегда). Гарри и Рон продолжают гнуть свое, совершенно не понимая, что я смогу сама за себя постоять при необходимости.

Я оглядела большой зал, пытаясь отвлечься от этих мыслей и переключиться на более спокойные для меня сейчас темы. Например, на предстоящий бал по случаю победы и нашего выпускного.

Десять человек работали над оформлением зала, и у них это очень хорошо получалось: Луна заколдовала потолок так, чтобы звезды создавали разные причудливые картинки, а Невилл разместил по углам ледяные скульптуры животных четырех факультетов, которые, благодаря Симусу Финнигану, каждые пять минут загорались подобно фейерверку и возвращались в свою первоначальную форму. Парвати и Падма Патил украсили стены плакатами с забавными колдографиями всех наших сокурсников, которые старательно делал Колин Криви при жизни. Это была своеобразная дань ему и его увлечению. Все в этом зале было пропитано воспоминаниями о каждом человеке, который не смог быть здесь для празднования Победы.

Подумать только, буквально два месяца назад замок был почти полностью разрушен, а в этом зале лежали горы трупов дорогих нам людей. Тогда о праздновании и не говорили, потому что каждому казалось невозможным радоваться без любимого человека рядом. Всех война задела по своему. И после окончания битвы никто не знал, что будет дальше. Единственное, чего всем хотелось — выплакаться и успокоится в одиночестве, без сочувствия и утешений со стороны, просто ни о чем не думать. Что потом я и сделала, уехав в пустующий дом своих родителей и никому ничего не сказав. Это было эгоистично, но так необходимо для меня тогда. Правда, время бежало и нужно было как-то двигаться вперед. Я была нужна друзьям, поэтому пришлось вернуться обратно в Хогвартс, несмотря на зияющую дыру в душе. Только позже я осознала, что делаю это не для них, а для себя, что бегу от воспоминаний о плене в привычной для себя обстановке родного замка. К сожалению, не помогало. И тот факт, что я физически не могла спуститься в Подземелья, где, казалось, каждая пылинка напоминает о нем, только подтверждал это. Но тогда я была еще не готова морально признать ту истину, поэтому продолжала, как могла, играть роль умницы Гермионы. И не я одна была такой, оглядываясь сейчас в прошлое, я понимаю, что очень многие поступали так же.

Профессор Макгонагалл, а ныне директор школы, решила выдать аттестаты всем, кто должен был получить их в этом году, пояснив, что мы доказали свое умение колдовать на войне, и не раз. Не обделили даже нас с Гарри и Роном, хотя фактически мы пропустили весь седьмой курс.

Кстати о них, в проходе появились две знакомые макушки: одна черная, другая рыжая, которые стремительно приближались ко мне, не замечая ничего вокруг себя.

Они буквально подлетели ко мне как фейри и заговорили в один голос:

— Гермиона! Где ты была? — воскликнул Рон.

— Что с тобой случилось? — сказал Гарри, осматривая мои порванные черные штаны и грязную, когда-то бывшую белой футболку.

По их обеспокоиным взглядам было видно, что сейчас они явно чем-то встревожены и не в настроение шутить. Что же все-таки случилось, раз они так бурно реагируют?

— Мальчики, успокойтесь! Я была в библиотеке, помогала мадам Пинс восстанавливать стеллажи и раскладывать книги, вот и испачкалась! — сказала я спокойно. — А что? Что-то случилось?

Они обменялись взглядами и только потом произнесли в один голос:

— Ничего!

Это стало последней каплей моего терпения, которое они и так изрядно потрепали за этот, казалось бы, маленький срок. Мало того, что контролируют меня, как ребенка, так еще и что-то скрывают от меня.

— Я спрашиваю вас двоих, что случилось?! — голосом профессора Макгонагалл сказала я, строго смотря на них.

Наверное, мой разозленный вид их не обрадовал, потому что Гарри быстро попытался оправдаться:

— Да так, ничего особенного. Тебе будет даже не интересно.

— Гарри Поттер и Рональд Уизли, а ну отвечайте! — я вышла из себя окончательно, срываясь на крик. — Как мне эта ваша забота надоела!

Парвати и Падма, которые стояли ближе всего к нам, обернулись на мой визг, но увидев меня в таком расположении духа, быстро отвернулись, зная что лучше не лезть в наши разборки, когда я слишком злая. Что в последнее время стало очень частым явлением.

— Ты расстроишься, если мы скажем, — произнес Рон, старательно отводя взгляд.

— Я уже расстроена! А ну говорите! — быстро протароторила я.

Они несколько мгновений молчали, видимо, обдумывая, кто же из них мне скажет.

— Малфой тут, — наконец произнес Гарри, которому, по-видимому, надоело молчание. — Ему назначили отработку в Хогвартсе. Мы видели, как он выходит из кабинета Макгонагалл, — закончил он, взглянув наконец на меня.

— Ты расстроена? — спросил Рон, кладя мне руку на плечо. — Хочешь, мы попросим, чтобы он работал где-нибудь в другом месте? Скажем, в Азбакане… — мечтательно продолжил он.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть себе самообладание после услышанного, и ответить спокойным голосом:

— Нет, мне безразлично, где он работает. Мы победили, и каждый получит по заслугам, включая Малфоя. Успокойтесь мальчики, все нормально. Я сомневаюсь, что он мне что-нибудь сделает, — ответила я, старательно выдавливая из себя улыбку.

— Уверена? — спросил Гарри заботливым голосом. Видимо, я все-таки научилась врать, и улыбка была не такой уж фальшивой, как мне показалось. Неужели его уроки не прошли зря?

— Уверена! Я пойду дальше помогать мадам Пинс. Я сюда зашла, только чтобы отдать эти списки пропавших книг Макгонагалл, — ответила я, помахав свитками у меня в руках перед их носом.

— Давай, мы ей отдадим. Все равно хотели к ней заглянуть, чтобы обговорить охрану, которая будет на балу, — сказал такой доверчивый и родной Гарри, забирая у меня из рук списки, даже не задумавшись о том, что кабинет Макгонагалл находится в другом крыле Хогвартса.

— Хорошо. Спасибо, и я пойду, — произнесла я, отводя взгляд, потому что было стыдно смотреть на друзей, которых так бессовестно обманываешь в последнее время с переодическим постоянством.

Я вышла из Большого зала, направившись в сторону библиотеки, чтобы не вызвать подозрений. Через несколько секунд за мной последовали Гарри и Рон, которые не отставали ни на шаг, идя по бокам, совсем как телохранители.

— Ты все-таки подумай о моем предложении насчет Малфоя и Азбакана! — сказал Рон, наконец-таки скрываясь с Гарри за следующим поворотом, ведущим в кабинет новой директрисы.

Я подождала несколько секунд, пока они отойдут на приличное расстояние, и только потом спокойно выдохнула, прислонившись боком к стене замка и думая, сколько раз еще я смогу их так обманывать и при этом не быть пойманной на лжи. Может, она мне и удается, но это слишком тяжело, когда знаешь, что тебе так безгранично верят.

Постояв так немного, я выпрямила спину и пошла в противоположную строну от библиотеки. Миновав несколько пролетов и пройдя через арку, я наконец-таки оказалась на свежем воздухе и смогла выдохнуть полной грудью.

Хогвартс был чудесным местом, которое я очень любила и которым до сих пор восхищалась, но после всех случившихся здесь событий я не могла долго находится внутри. Замок стал давить на меня, снова и снова возвращая меня на несколько месяцев назад, заставляя вновь переживать весь тот ужас, произошедший в этих стенах.

Каждому из нас было трудно здесь находится, и каждый, кто участвовал в войне и все видел своими глазами, справлялся по своему. Мы держали это в себе, не показывая, насколько нам тяжело, пытаясь отвлечься на другие вещи, казаться сильными перед друг другом. Зачем? Сама не знаю, просто язык не поворачивался поговорить об этом с друзьями, которым было так же тяжело, как и мне. А обсуждать все то, что случилось со мной за две недели плена… Нет, увольте, лучше сразу аваду в лоб.

Гарри и Рон теперь боятся отпускать меня и Джинни куда-либо без сопровождения, пытаясь контролировать все наши действия. Джинни спокойно к этому относится, ведь Гарри теперь ее парень и должен постоянно быть с ней и проявлять заботу. Он навещает ее в Норе каждый день, пока она там с родителями, которым очень нужна поддержка и забота после смерти одного из сыновей.

Может, мальчики считают, что эта забота нужна и мне после того, как я стерла память своим родителям, сделав себя сиротой при живых отце и матери?

И поэтому так лелеют, ведь вернуть им память невозможно? Что ж, тогда Гарри и Рон совсем не знают меня, потому что я верю в то, что смогу все исправить. Не знаю как и когда, но я просто в это верю.

Меня часто тянет мечтать о том, чего не произойдет, но я не вижу в этом ничего плохого. Мама всегда говорила, что наши мысли материальны, и если ты чего-то хочешь, то что бы кто ни думал, просто иди к своей цели.

Наверное, из-за этого вот уже месяц я вру друзьям о своем местоположении, а сама прихожу к камню у опушки Запретного леса, и спокойно, без лишних глаз и комментариев, читаю все те книги о потере памяти, которые смогла найти у развалин Хогвартса.

Все учителя и колдометики, с которыми я говорила, утверждают о невозможности моей затеи, но меня это не останавливает. Я знаю, что я права, что это возможно, поэтому не отступлю, пока не добьюсь своего.

В тот день я снова пришла на свое излюбленное место и принялась читать взахлеб одну из старых книг Запретной секции, которую нашла среди обломков стелажей в Хогвартсе, помогая мадам Пинс.

Но тогда был явно не мой день: все изначально пошло не по моему обычному сценарию, потому что через несколько минут спокойного чтения я вдруг краем глаза увидела движение у кромки леса.

Все эмоции и инстинкты, приобретенные мною на войне, забурлили во мне с новой силой, застилая глаза и освежая в памяти тот кошмар, что мы пережили. Весь тот стыд и ужас, через который мне пришлось пройти.

Не дав себе и подумать, я поддалась им, мгновенно вскочила с камня и одним резким движением выхватила палочку из кармана, нацеливая ее на человека, стоящего передо мною. Во мне было только чувство ненависти и страха, смешанное с желанием порвать на части того, кто снова заставил меня пережить все, что я держала в себе в течение месяца.

И когда я поняла, кто передо мною находится, все чувства только усилились.

У меня перед глазами одно за другим стали появляться те воспоминания, которые я целенаправленно в себе подавляла: Малфой-мэнор, огромный зал, смех Беллатриссы, боль в руке, унижение и собственное бессилие, черные глаза совсем рядом с моим лицом и серые глаза, смотрящие на меня со скрытым сочувствием.

Сейчас же эти глаза смотрели на меня с полным повиновением судьбе, как будто он только ждал того, чтобы я его убила и принимал это. Никогда еще Драко Малфой не выглядел так жалко: пепельно-белые волосы отрасли и лежали в полным беспорядке, щеки впали, а под глазами были синяки, будто он не спал весь этот месяц.

Наверное, раньше, до войны и того кошмарного года, я бы его пожалела, но сейчас мне хотелось его испепелить каким-нибудь хорошим заклинанием и поблагодарить Мерлина за предоставленную мне возможность это сделать. Все мои страхи, ночные кошмары и чувство бессилия, которое я испытывала в Малфой-мэноре, появились снова, показывая все те мгновенья, что я тщетно пыталась забыть. А тихий голос в моей голове нашептывал мне: «Убей, убей…»

Но что-то пошло не так: лишь на секунду, но тихий голос разума спросил меня его голосом: «А он этого стоит? Стоит твоей совести?» Казалось, на секунду я даже увидела кривую ухмылку на его лице. Это меня и отрезвило окончательно.

Ведь действительно: Малфой этого не стоил, и к тому же это слишком просто и неправильно для меня.

И вообще, судя по виду Драко, оставить его в живых будет более жестоко, чем просто убить и избавить его от всего, что навалилось на него после войны. А если он посмеет рассказать хоть слово из увиденного им, вот тогда-то…

Я медленно опустила палочку, смотря ему прямо в глаза.

— Ты не достоин даже этого, — произнесла я тихо, четко проговаривая каждое слово. — Но если посмеешь сказать хоть слово о произошедшем, клянусь, я тебя унижтожу, — с ненавистью прошептала я.

После чего, все еще настороженно смотря на него, я подняла книгу с земли рядом с собой.

— Ты права. Даже этого, — тихо ответил мне он, когда я уже развернулась к замку, намереваясь уйти как можно дальше от него. — Я не скажу.

Я резко остановилась, никак не ожидая услышать такое из уст Драко Малфоя, и повернулась, удивленно посмотрев ему в глаза.

Я ожидала какой угодно реакции на мои слова: угроз, ругательств, но не признания моей правоты в его ничтожности и полного согласия без какого-либо шантажа с его стороны. А он спокойно стоял на том же месте, положив руки в карманы брюк своего дорогого черного костюма, и смотрел мне прямо в глаза.

«Может, мне показалось?» — тут же пробежала у меня в голове мысль.

— Нет, тебе не показалось. И тебя, похоже, ищут, — сказал Драко.

Я повернула голову и посмотрела туда же, куда и он. И действительно, если хорошо приглядеться, можно было увидеть Гарри и Рона, идущих в сторону Черного озера. Судя по их размеренному шагу, можно было абсолютно точно сказать, что нас с Малфоем они еще не заметили. Что же, это даже к лучшему.

— Тебе лучше уйти, — твердо сказала я Драко, поворачивая голову в его сторону. — Ты ведь не хочешь попасть в больницу со сломанными конечностями?

— Что, Грейнджер, не хочешь, чтобы тебя увидели с Пожирателем смерти? — язвительно произнес тот в ответ, даже не соизволив повернуть голову в мою сторону.

— И как это ты, интересно, угадал! — в тон ему сказала я, развернулась в сторону замка и пошла по противоположной дороге от друзей, чтобы на них не наткнуться и не отчитываться перед ними о своем местонахождении.

«К Мерлину и Гарри, и Рона, и Малфоя! И его, особенно его, к Мерлину! Как мне все это надоело!» — таковой была единственная мысль, крутившаяся у меня в голове.