Японо-китайская война 1894-1895 гг. Неуслышанная война

Глава тринадцатая ПЕРВЫЙ ШТУРМ ПОРТ-АРТУРА, — КОГДА ОН ЕЩЕ НАЗЫВАЛСЯ ЛЮЙШУНЬКОУ

Во время второй Опиумной войны английские корабли впервые зашли для пополнения запасов в бухту на юге Ляодунского полуострова. Впоследствии в Англии утверждали, что именно они назвали эту бухту Порт-Артуром в честь какого-то английского вельможи. Китайцы утверждали, что Порт-Артур получил свое название в честь французского инженера, строившего его главные укрепления. Но сами они называли этот порт по имени маленькой рыбацкой деревушки, находившейся неподалеку: Люйшунькоу. Порт-Артуром его начали называть русские и японцы после этой войны.

Укреплять это место начали за несколько лет до описываемых событий, и затраты на оборудование военно-морской базы были понесены очень значительные. В Люйшунькоу был выстроен арсенал, сухой док, минное депо, где хранились торпеды, огромные продовольственные склады и склады амуниции, система сигнальных пунктов. Здесь же были сооружены судоремонтные и артиллерийские мастерские. По замыслу Ли Хунчжана, который был инициатором создания военно-морской базы, оборона Люйшунькоу предполагалась прежде всего от нападения с моря. Северный флот в этой обороне должен был играть важную роль. Под него, собственно, и рассчитывалась тактика обороны: узкий входной фарватер был пристрелян на каждом кабельтове своей протяженности. Морские форты имели бетонные перекрытия, броневые башни, были вооружены крупповскими пушками крупных калибров. Благодаря своему положению на высоких сопках, окружавших порт, они господствовали над бухтой и своим огнем полностью запирали фарватер.

Чингтау — китайский форт на подступах к Порт-Артуру

Со стороны суши крепость была защищена значительно слабее. Форты и батареи не были бетонированы, артиллерия была разнокалиберной. Некоторые места были пристреляны с нескольких батарей, но мертвые пространства имелись в не меньшем количестве. Взаимосвязь между фортами и батареями осуществлялась по проволочному телеграфу и системой ходов и окопов.

Основным недочетом крепости был тот, что дноуглубительные работы на главном фарватере не были доведены до конца, и корабли с большой осадкой могли входить на внутренний рейд только во время прилива. Гарнизон Люйшунькоу по штату — около 7 тысяч обученных войск и до 8 тысяч рекрутов-призывников. Кроме того, в обороне крепости было предписано участвовать и горожанам, способным носить оружие, рабочим доков. Вооружение их состояло из стрелкового оружия самого разного калибра и производства: однозарядные Маузеры, магазинный Ремингтон, Гочкис, Винчестер, Генри-Мартини, малокалиберный Маузер и старые пистонные ружья.

Добровольцы не были достаточно обучены. Этот важный стратегический район обороняла армия Сун Цина, а Далянь, располагавшийся прямо напротив Люйшунькоу — отрядами генералов Лю Шенсю, Хуань Чжилина и Чжан Гуанцяня. Общая численность сил обороны (без учета гражданской милиции) — 27 батальонов. Кроме того, в Цзиньчжоу, прикрывавшем подходы к Люйшунькоу с севера, стоял отряд Лянь Шуня из 3-х батальонов, который не был подчинен единому командованию обороны. Гарнизоны Люйшунькоу и Даляня были подчинены Ли Хунчжану, но осуществлять руководство силами непосредственно он не мог из-за удаленности. Поэтому было создано специальное управление, которое по мере сил пыталось координировать действия командиров сухопутных и военно-морских частей, располагавшихся на Ляодуне. Первым руководителем этого управления был назначен Лю Хэнфан, который создал достаточно стройную систему управления войсками. Однако впоследствии его сменил Гун Чжаоюй, и это назначение никак нельзя назвать удачным. Гражданский чиновник, фактический заместитель Ли Хунчжана по делам Северных провинций, он был поставлен во главе морских и сухопутных сил на очень важном участке. Гун Чжаоюй был земляком Ли Хун Чена, родом из провинции Аньхой, его брат Гун Чжаоюань был посланником Китая в Великобритании. Его управленческие качества оставляли желать много лучшего, а завистливость и злопамятность отнюдь не добавляли уважения подчиненных.

Как нам уже известно, значительные силы из числа гарнизонов были выделены на укрепление Северной армии в Южной Маньчжурии. На их место были присланы новые контингенты войск, что позволило довести численность гарнизонов до прежнего уровня, но по своему составу эти части отличались разительно. Они были укомплектованы главным образом из необученных солдат и только что набранных новобранцев, командовали ими генералы Цзян Гуйти, Вэй Жучен, Хуан Шилинь, Сюй Бандао, Чжао Хуайи, которые не были способны оборонять крупные крепости, построенные и оборудованные с учетом последнего слова военной науки.

Для японцев овладение Люйшунькоу имело важнейшее значение. Во-первых, они получали возможность базирования своего флота в Желтом море. Соответственно, лишали такой возможности флот Китая. Во-вторых, появлялся пункт высадки войск на оборудованное побережье, что значительно ускоряло десантирование и людей, и лошадей, и артиллерии. В третьих, присутствие японского флота в Люйшунькоу полностью ставило под контроль все Желтое море и побережье Китая вплоть до Шанхая. Поэтому для штурма Люйшунькоу была сформирована специальная 2-я армия из 28 тысяч человек, которой была придана осадная артиллерия, под командованием самого военного министра маршала Ояма Иваи.

К концу октября картина на театре военных действий складывалась следующая. После переправы через Ялу войска 1-й армии значительно расширили фронт и имели диспозицию на Мукден — место упокоения нескольких поколений китайских императоров и хранилище императорской казны. Было очевидно, что армия не сможет распылять силы для взятия или надежной блокады Люйшунькоу. Кроме того, чем дальше 1-я армия удалялась от побережья, тем проблематичнее было ее снабжение по причинам, описанным в предыдущих главах. Иными словами, 2-я армия должна была брать крепость без поддержки 1-й. По сути, этой группировке было достаточно взять Люйшунькоу, и она могла считать свою миссию в этой войне выполненной — так, по крайней мере, казалось в конце октября.

Штаб адмирала Ито, японская гравюра

Замысел операции по взятию Люйшунькоу строился на данных разведки, на опыте Франко-прусской войны, в которой взятие крупных крепостей определило исход кампании. Кроме того, разработчики были вынуждены считаться со временем: начинался ноябрь, с каждым днем становилось холоднее. От взятия крепости с моря японцы отказались сразу и окончательно: китайские береговые батареи могли расстрелять весь флот адмирала Ито в течение нескольких часов. Кроме того, мелководный внутренний рейд лишал корабли возможности маневра. Атаковать крепость решено было с суши, и главная сложность этого намерения состояла в том, что на Ляодунский полуостров предстояло десантировать всю 2-ю армию.

14 октября командующий объединенным флотом вице-адмирал Ито получил распоряжение прекратить «комариные укусы» китайского побережья и сосредоточить достаточные силы флота для обеспечения транспортировки на побережье Ляодунского полуострова сил 2-й армии маршала Ояма. Необходимо было осуществить прикрытие более 50 транспортов с десантом в 25 000 человек, который направлялся из устья Тайтонга в направлении на Бицзыво. Однако маршал Ояма был против высадки в этом районе: море было мелким, высаживаться приходилось бы далеко от берега, и добираться до суши по колено в воде почти километр по очень топкому дну. Кроме того, Ояма был крайне заинтересован в сохранении фактора внезапности, для чего высадку следовало произвести как можно дальше от Цзиньчжоу и устья Ялу, где, по данным японской разведки, находились китайские силы.

Ито, хорошо знавший район плавания, должен был в течение нескольких дней убеждать упертого маршала в том, что любое другое место для высадки будет таким же, если не хуже: все северо-восточное побережье Ляодуна было мелководным, с илистым дном. Маршала крайне раздражало, что с ним смеет спорить какой-то вице-адмирал. Тем более раздражало то обстоятельство, что адмирал был абсолютно прав, а правота подчиненного — это как раз то, чего им более всего не прощают высокие начальники. Надо же, так хорошо задуманная операция ставится под удар из-за такой безделицы, как топкое дно! Однако на своем настоял, и Ито выслал на поиски нового места десантирования канонерку.

Десантирование японских солдат

Найденный район побережья — в Коенко, 16 милями севернее Бицзыво — был ничуть не лучше. Корабли десантной группы не могли подойти к берегу ближе, чем на 4,5 мили. Но маршал решил, что высаживаться будет именно здесь — рискну предположить, что назло адмиралу Ито. 23 октября, после недели взаимных пререканий, первый отряд из 8 транспортов подошел к месту высадки. Высадку с моря прикрывали крейсера и миноносцы. Остальные отряды должны были подходить через день, чтобы число транспортов на рейде не превышало возможностей средств десантирования.

Авторская ремарка. Десантные операции по сложности своей реализации по праву считаются наиболее трудными во всех флотах мира. Собственный опыт автора, десять лет прослужившего на десантном корабле «Александр Торцев» Тихоокеанского флота, позволяет утверждать, что в таких условиях десантная операция в девяноста случаях из ста обречена. Три батареи китайцев могли уничтожить все средства десантирования за день. Ведь главное не довезти десант до пункта высадки, а высадить его на берег. То есть успех операции зависел не столько от крейсеров и транспортов, сколько от шлюпок и артиллерийских плотов. Еще раз приходится подчеркнуть: по количеству упущенных китайской стороной возможностей эта война уникальна.

Высадка на рейде Коенко началась 24 октября — практически одновременно с началом форсирования реки Ялу главными силами 1-й армии. Все трудности, о которых предупреждал Ито, проявились в полной мере. 150 шлюпок при 15 паровых катерах не могли делать более трех рейсов в сутки, при этом могли достигать берега только во время прилива. При отливе десантный отряд выходил из плавсредств за километр от берега и месил грязь не менее часа. О выгрузке артиллерии речи не шло. Первыми на берег вышли инженерные роты, которые начали строить пирс более чем двухсотметровой длины. Через четыре дня это строительство было закончено, и началась выгрузка артиллерии на плотах. При этом резко снизились темпы высадки солдат, потому что один артиллерийский плот тащили три паровых катера, иначе им было невозможно маневрировать. Войска испытывали острый недостаток пресной воды, поскольку первые эшелоны вычерпали колодцы до дна. В связи с этой непредвиденной трудностью войска пришлось отводить от побережья вглубь полуострова, что многократно повышало возможность их обнаружения и снижало, таким образом, эффект внезапности, на который так рассчитывал Ояма.

Но провидение было решительно на стороне японцев! За все полторы недели высадки погода ни разу не испортилась, на рейде не появилось ни одного китайского корабля, а на берегу — ни одного китайского солдата.

Японская разведка быстро установила места сосредоточения китайских войск — они действительно ждали высадки в районе Цзиньчжоу и никуда оттуда не перемещались. Всего же там было не более трех батальонов войск. Самое узкое место Ляодунского полуострова китайцами никак не контролировалось. Трем батальонам японских войск была поставлена задача по осуществлению диверсий в глубоком тылу китайцев. Первым делом одновременно были нарушены телеграфные линии, связывавшие Люйшунькоу с Пекином и Инкоу. Одновременно флот начал блокаду южной части полуострова с моря.

3 ноября Ояма начал наступление на Ляодунском полуострове. Ни один китайский генерал не предпринял ровным счетом никаких усилий для того, чтобы этому воспрепятствовать. 7 тысяч японцев выдвинулись к Цзиньчжоу, запиравшему Цзиньчжоуский перешеек — самое узкое место полуострова, где расстояние между бухтой Талиенван и заливом Товарищества не превышает 2,5 километров. Сам перешеек — это гряда возвышенностей, являвшихся очень удобной позицией с хорошим обзором. С флангов позиция прикрыта мелководными бухтами, не дающим возможности кораблям приблизиться на дистанцию залпа. Город Цзиньчжоу был обнесен глинобитной стеной и не имел серьезных укреплений. Его обороняли разнородные силы, не подчиненные общему командованию. Артиллерийская позиция у Секимонси — 4 полевых орудия Круппа — была легко обходима с флангов, а две с лишним тысячи солдат не обеспечивали возможностей достаточной обороны, поскольку располагались у подножия возвышенностей в своих привычных инпанях. 1 200 человек держали оборону городской глинобитной стены, 3 750 человек находились в Даляне.

Штурм Порт-Артура

После донесения разведки о том, что от Фучжоо в направлении на Люйшунькоу идут китайские войска, Ояма решил атаковать Цзиньчжоу, не дожидаясь подхода 12-й бригады 6-й дивизии и мортирной батареи, которые перемещались по гористой местности очень медленно. 3 ноября авангард 1-й пехотной дивизии в составе 1-го пехотного полка и 1-й горной батареи вошел в соприкосновение с китайскими войсками у деревни Секимонси. На следующий день на позиции у Секимонси сосредоточилась вся дивизия. Рано утром, после артподготовки, генерал Ямадзи главный удар значительно превосходящими силами нанес по левому флангу китайских войск, отбрасывая их от Цзиньчжоу и имея намерение полного его окружения. К вечеру 5 ноября силы в районе Цзиньчжоу располагались в следующем порядке.

Штабы 1-й дивизии, 2-й бригады, а также 2-й пехотный полк (резервный) находились в Нижюлихо и Кенкаси. 3-й пехотный полк, 4 полевые батареи и инженерный батальон — в Санжюлихо, будучи в готовности наступать. 1-й пехотный полк с приданной артиллерией прикрывал фланг у Хотосана и 15-й полк с горной батареей — у Люкатена. Если взглянуть на карту Ляодунского полуострова, то станет понятно, что 1-я дивизия полностью перегородила самое узкое место полуострова.

6 ноября, в 7 часов 45 минут 1-й полк атаковал китайскую позицию Секимонси с фронта, 2-й полк — ее левый фланг, 4 полевые батареи заняли высоты вправо от дороги на Фучжоу, 3-й пехотный полк оставлен в резерве у Секимонси. Китайские войска здесь беспорядочно отступили и вместе с войсками, занимавшими Цзиньчжоускую позицию остановились у Мокаей. В 9 часов 30 минут утра 2-й и 1-й полки ведомые саперными ротами, были направлены к Цзиньчжоу. 3-й полк с 1 горной батареей и 15 полк были посланы в обход Цзиньчжоу: первый — с западной, второй — с восточной стороны. Через три часа Цзиньчжоу был взят японцами. Разрушать глиняные стены — для чего и предназначались инженерные части — не пришлось, поскольку китайцы ушли с них при первых выстрелах японской артиллерии. Перестрелка пехотных частей главным образом и была главным эпизодом этого сражения. После его завершения японцы овладели господствующими высотами у Сокатена, совершенно не укрепленных китайцами. Генерал Чжао Хуайи бежал в Люйшунькоу.

7 ноября начался штурм Даляне — наиболее укрепленной позиции на пути к Люйшунькоу. Шесть мощных бетонированных фортов прикрывали его от возможного нападения с суши и с моря. Перед фортами были оборудованы позиции для пехоты. В казематах фортов находилось до 30 артиллерийских орудий крепостного калибра, главным образом крупповских. Подходы к бухте были заминированы. Именно в Даляне оказалась значительная часть войск, отступавших от Цзиньчжоу, поэтому его гарнизон состоял предположительно не менее чем из 7–8 тысяч человек.

Это была первая операция в ходе войны, в которой японское командование предположило задействовать одновременно силы флота и сухопутных войск под единым командованием маршала Ояма. Но маршал даже предположить не мог, что именно эта операция принесет наибольшую славу его сопернику — вице-адмиралу Ито, подобно той, которую за сто лет до этого стяжал русский флотоводец Ф. Ушаков, кораблями штурмовавший бастионы… Но обо всем по порядку.

Главной проблемой взаимодействия разнородных сил в подобного рода операциях является согласование командования на разных ее этапах (когда главные моряки, когда — пехотинцы), и надежная связь между сухопутными частями и флотом. Ни того ни другого — и в помине не было. Маршал и военный министр считал себя безусловно старшим по отношению к вице-адмиралу, причем из сацумских самураев. Всем известно, что на юге едят обезьян, как же можно им подчиняться даже на время? Короче, вся самурайская спесь маршала Ояма была направлена на то, чтобы доказать, что флот придан ему для реализации его выдающихся замыслов, одобренных самим императором. Чего стоил такой «стратег» — видно из полуторанедельного десантирования 2-й армии по колено в болоте. Ито платил той же монетой, считая сухопутных командиров безграмотными фанфаронами, не способными отличить созвездие Девы от созвездия Ориона и млеющими от самой слабой бортовой качки. Лучшие воины Микадо — безусловно его храбрые моряки, без которых сидели бы солдаты в Хиросиме и рис переводили. В общем, каждый считал себя самым выдающимся, и, если бы китайцы не считали себя еще более выдающимися, оба японских военачальника могли бы крепко получить по зубам.

Впрочем, у Даляня флот получил гораздо большую самостоятельность в своих действиях. Десант был высажен, транспорты ушли в Инчхон, можно было и подсобить «обмоткам» взять сильно укрепленную крепость.

Корабли адмирала Ито появились на внешнем рейде Даляня 6 ноября — как раз в то время, когда солдаты генерала Ямадзи вошли в Цзиньчжоу. После полудня, на приливе, корабли начали движение в сторону берега. Первым делом Ито приказал разведать минную обстановку. Посланные катера обнаружили минные поля значительной плотности — по 5–6 мин на банку. К счастью для японцев, китайцы установили мины на очень маленькой глубине, поэтому снять их паровыми катерами не представляло сложности. 6 паровых катеров под прикрытием 5 канонерок начали траление около 3-х пополудни, и до начала отлива сняли более десятка мин. После чего катера вернулись на корабли, которые на ночь ушли мористее. Озадачивала реакция китайского гарнизона, точнее говоря, абсолютное отсутствие таковой. Складывалось впечатление, что китайцы вымерли. На следующее утро флот снова приблизился к берегу, и командиры кораблей услышали громкую канонаду с берега. Решив, что сухопутные войска начали атаку Даляня с суши, Ито приказал канонеркам подойти как можно ближе к берегу и обстрелять форты с моря. Ни один китайский снаряд не был выпущен по открывшим огонь канонеркам! Плотный туман окутывал возвышавшиеся над берегом форты, которые молчали, как привидения. Вслед за канонерками к фортам приблизился крейсер «Хашидате», который произвел несколько бортовых залпов в сторону фортов. Никакого ответа! Около 9 утра мгла рассеялась. И японцы поняли, что Далянь покинут гарнизоном еще накануне…

Ито отправил разведку для уточнения местонахождения китайского флота, который, как он полагал, крейсирует южнее Люйшунькоу. Но крейсер «Иошино» через два дня вернулся из разведки, и командир сообщил, что китайского флота на рейде нет. Скорее всего, флот ушел в Вэйхайвэй. Ито, таким образом, не сумел добить зловредные китайские броненосцы, на которые у него вырос большой зуб. Однако со взятием Даляня Люйшунькоу был обречен.

Крейсер «Иошино»

Войска 2-й армии оставались в Цзиньчжоу и Даляне до 17 ноября для устройства складов продовольствия, а также ждали прибытия 12-й бригады и осадного парка. Осадная артиллерия была доставлена к 15 ноября и выгружена в южной части Даляньской бухты прямо на берег безо всяких проблем.

После пополнения сил войсками 12-й бригады в распоряжении маршала Оямы для атаки Люйшунькоу имелись войска 1-й дивизии (13 670 строевых) и 12-й бригады 6-й дивизии (6 850 строевых) — всего около 20 тысяч строевых при 78 орудиях.

В состав дивизии генерала Ямадзи входили 1-й,2-й,3-й и 15-й пехотные полки, всего 12 батальонов, около 12 тыс. человек личного состава. 1-й артиллерийский полк — 4 полевых и 2 горных батареи, соответственно 24 полевых и 12 горных орудий, 570 человек личного состава. 1-й кавалерийский полк был неполным, один из его эскадронов был рассредоточен и передан другим частям для несения дозорной и жандармской службы. Всего кавалеристов, предназначенных для штурма, было немного — около 300 человек. Инженерный батальон из 800 человек. Итого Ямадзи имел под командой тринадцать с половиной тысяч человек и 36 орудий.

12-я бригада 6-й дивизии генерала Хасегава — это 14-й и 24-й пехотные полки, каждый трех батальонного состава, всего — 6 000 человек строевых. 3-й дивизион 6-го артполка — 2 горных батареи, 12 орудий, 300 человек. 1-й эскадрон 6-го кавалерийского полка, 150 человек. И 2 роты 6-го инженерного батальона — 400 человек. Итого — более шести с половиной тысяч человек и 12 горных орудий.

Главным резервом Осимы были 30 осадных орудий калибра 90, 120 и 150 миллиметров.

Группировку сопровождал громадный обоз в 1 300 вьючных лошадей, 1 продовольственный транспорт и 2 обозных колонны с боеприпасами. Наступающим частям был придан госпиталь и половина телеграфного парка. Тылы охраняли три охранных батальона и жандармское подразделение, укомплектованное кавалеристами.

17 ноября 2-я армия двумя колоннами 2-я армия двинулась к Люйшунькоу. В авангарде шла 1-я бригада, которая двигалась по единственной дороге, ведущей непосредственно к военной базе. 2-я бригада шла непосредственно за авангардом, держа дистанцию в несколько километров, а 12-я бригада генерала Камамото — по отвратительной дороге, почти по тропе, вдоль восточного берега полуострова. Бригада в Фучжоу в этот день легко отразила попытки китайских войск прорваться на помощь Люйшунькоу.

Переход был очень тяжелым. Пересеченная гористая местность, пронизывающий ветер, зыбкие пески прибрежных пляжей, затапливаемые в прилив, — все это приходилось преодолевать громадной массе людей в такой тесноте, что, казалось, вся 2-я армия толкается локтями. Марш занял три дня.

20 ноября авангард наступающих сил остановился в 4-х километрах от передовых укреплений Люйшунькоу. Ояма послал командующему обороной генералу Вэю предложение о сдаче и получил категорический отказ. Генеральный штурм крепости Ояма назначил на 21 ноября.

В городе царила паника. Бегство генерала Чжао Ху- айи, на которого была возложена оборона Даляня, стало сигналом для всех, кому была поручена оборона Люйшунькоу. Под предлогом «надо срочно посоветоваться с товарищами» Гун Чжаоюй бежал в Чифу, а оттуда — в Тяньцзинь. Ли Хунчжан резко отчитал «руководителя» и отправил его в Люйшунькоу чуть ли не под конвоем. Но личное имущество и деньги Гун Чжаоюй переправил в Вэйхайвэй. Его примеру последовали многие генералы.

Подобная ситуация никак не укрепляла дисциплины. Ни один из командиров множества частей и подразделений, собравшихся в Люйшунькоу, не подчинялся «штатским мерзавцам». Полторы недели вакханалии в городе имели своими последствиями разграбленные магазины и банки, множество трупов на улицах после ночных грабежей. 17 ноября, в день, в тот самый день, когда японская армия выступила из Даляня, по приказанию Гун Чжаоюя из Люйшунькоу в Вэйхайвэй ушел отряд миноносцев из семи вымпелов. На одном из них из города тайно бежал сам горе-командующий. Разгул грабежей и мародерства достиг пика. Ни о какой обороне уже не шло и речи: солдаты начали грабить обывателей, особое усердия проявляя к иностранцам. Гуляли, как в последний нонешний денечек, после нас — хоть потоп.

Слабая попытка китайских войск накануне штурма прорваться на север была пресечена японской артиллерией. Китайцы разбежались по горам и более не появлялись.

21 ноября Ояма начал штурм Люйшунькоу. Диспозиция была следующей.

Правая колонна генерала Ямадзи — 10 батальонов, 36 орудий — с запада от главной дороги наступает на группу редутов Исузан, после взятия которых разворачивается во фланг редутам Сиожюзан и Нирюзан. Средняя колонна генерала Хасегава — 3 батальона 24-го полка и 6 горных орудий — с направления восточнее главной дороги атакует редут Нирюзан не ранее того, как правая колонна овладеет редутами Исузан и Сиожюзан. Левая колонна полковника Масумицу — 2 батальона 14-го полка ведет отвлекающий бой против правого фланга китайской позиции. Осадная артиллерия была сосредоточена на высоте к северу от деревни Сюйшин. Ей предстояло артподготовкой предварить наступление правой колонны. 2 эскадрона кавалерии 1-го кавалерийского полка стояли в охранении правого фланга боевых порядков — в общем, больше для блезиру. Поскольку у китайцев кавалерии не было вовсе, Ояма не особенно знал, куда девать свою. До конца сражения кавалерия так и простояла на правом фланге, но после взятия Люйшунькоу именно кавалеристы стали главной полицейской силой для наведения порядка. Свой штаб Ояма расположил у деревни Дожюлихо, здесь же был и его резерв: один пехотный батальон 24-го полка. Атаковать предполагалось с рассветом.

Передислокация войск, осуществленная ночью, к рассвету завершилась, и около семи утра (время восхода солнца) японские войска занимали следующее положение.

Правая колонна, начавшая перемещение в половине второго ночи, к половине седьмого утра остановилась в трех тысячах шагов, находясь западнее левого фланга китайской позиции. Такое положение позволяло японцам полностью контролировать любые перемещения китайских войск. Резерв дивизии под командованием генерала Ноги, снявшись с бивака в два часа ночи, прошел через деревню Лиокатон и остановился в лощине к югу от нее.

Пометим на полях: имя этого генерала стоит запомнить. Ему было уготовано судьбой штурмовать Порт-Артур дважды с перерывом в десять лет. В первый раз крепость занимали (нельзя сказать обороняли) китайские войска, а второй раз — русские. Во время второго штурма погибли оба его сына. После смерти императора Мэйдзи генерал вместе с женой совершили ритуальное самоубийство.

Артиллерия расположилась у деревни Кокатон. Ее прикрывал 3-й батальон 2-го пехотного полка.

3-й пехотный полк развернулся в боевые порядки западнее группы укреплений Исузан. Резерв наступающих частей — 1 — й и 3-й батальоны 15-го полка — разместились в низине у деревни Лиокатон.

Средняя колонна генерала Хасегава — 3 батальона и 1 горная батарея — снялись с бивака в три часа ночи и к шести утра вышла на господствующие высоты к северо-востоку от деревни Сюйшин.

Левая колонна заблудилась. Проводник сбежал, и, проблудив по сопкам почти три часа, колонна вышла на позиции группы генерала Хасегава, где и встала вплотную к нему, на правом фланге китайских редутов.

Общий фронт наступающих японских войск — 9 километров. Удаление от китайских позиций — два, два с половиной километра. Снаряды уложены у орудий. Походные кумирни развернуты в тылу. Солнце взошло без десяти семь.

В предутренних сумерках, около половины седьмого утра, вся японская артиллерия сосредоточила огонь по форту Исузан. Китайцы отвечали, но стрельба была редкой и неэффективной. Через полчаса форту были нанесены серьезные повреждения, и генерал Ниси приказал 3-му пехотному полку взять укрепление.

1-й батальон полка пошел на средний редут, за ним уступом — 2-й и 3-й батальоны на правые редуты. Левый фланг китайцев и береговой форт Огонзан сосредоточили на наступающих сильный огонь, однако первый батальон успел войти в мертвую зону обстрела. После сосредоточения батальон начал взбираться на кручу, поддерживаемый огнем двух других батальонов. Группа укреплений Исузан была взята уже к восьми утра.

Теперь можно было атаковать с фланга редуты Сиожюзан и Нирюзан, облегчая задачу войскам генерала Хасегава. На этих редутах был сосредоточен огонь всех артиллерийских батарей, но генерал Ямадзи, вместо того, чтобы идти на поддержку Хасегава, подтянул свои резервы и двинулся к учебному полю, откуда удобно было двигаться непосредственно в город — очевидно, решив не отдавать лавров победителя никому. Опять проявила себя самурайская натура: я должен быть лучшим.

Тем не менее, Хасегава своих лавров не уступил. После того, как группа укреплений Исузан была взята правой колонной, он спустился с высот у Сюйшиина и бросил в атаку на Нирюзан и Сиожюзан соответственно 3-й и 1-й батальоны 24 пехотного полка, оставив один батальон в резерве. Наступающие батальоны редуты расстреливали в упор, особенно мощным был огонь Сиожюзана. Хасегава был вынужден бросить в наступление последний резервный батальон и задействовать для обстрела редута всю имевшуюся у него артиллерию — горную и полевую батарею. Взятый под перекрестный огонь Сиожюзан взлетел на воздух. К половине двенадцатого редут Нирюзан, ключ обороны, оказался в руках японцев.

Форт Хунчин в Порт-Артуре после взятия города

Одновременно с Хасегавой 2 батальона 14-го полка заняли редут Рокубозан. Два эскадрона кавалерии стояли в охранении у деревни Кокатон. Около семи утра на них набрела какая-то китайская часть, пытавшаяся, скорее всего, уйти как можно дальше, шума при этом производя как можно меньше. Кавалеристы так обрадовались возможности повоевать вместе со всеми, что сорвались в погоню рассыпной лавой. Китайцы резво рванули в горы, и лихим японским рубакам в тот день удача не улыбнулась. Этот комичный эпизод ярче всего показывает, насколько китайцам хотелось защищать Люйшунькоу… К полудню внешняя оборонительная линия перестала существовать.

Ояма перенес наблюдательный пункт, а затем и весь штаб в форт Нирюзан — наиболее уцелевший из всех. 1-й дивизии было приказано занять город и форты левого крыла. 12-й бригаде предстояло отрезать китайцам путь к отступлению по восточному берегу, а кавалерии — по западному. Попытка группировки генерала Сюя прорваться на север через учебное поле была сорвана артиллерией Ямадзи, которая в упор расстреляла китайцев разрывными картечными снарядами, позже ставшими известными как «шимоза».

Пометим на полях: именно этот боевой эпизод позже считался едва ли не самым главным в штурме Люйшунькоу, а Ямадзи — естественно! — главным победителем китайских войск в этом героическом сражении. Поскольку военных корреспондентов в японских войсках не было, а цензура прессы была абсолютной, в донесениях как японских, так и китайских военачальников можно найти примеры немыслимой отваги и гениального предвидения. Малейшая попытка соотнести все это с реальностью немедленно встречалась в штыки, чуть ли не как национальное оскорбление. Но по прошествии времени все встало на свои места. Из этой войны вышли и великие японские военные, и выдающиеся китайские политики. Но — в который раз! — приходится говорить: это тема другого исследования.

В четыре тридцать пополудни Ояма доложили: 2-й пехотный полк без сопротивления занял порт, городские кварталы и форт Огонзан, 3-й батальон 15-го пехотного полка занял все остальные форты левого крыла. Поддержка артиллерией 4-х полевых батарей была, в сущности, не нужна, поскольку никакого сопротивления в городе японцам не оказали.

Тут мы подходим к самому спорному моменту во всей войне, а именно: ужасной резне, которую якобы учинили японские солдаты в захваченном городе. Еще раз подчеркну: все данные об этом событии — только по военным источникам, как японским, так и позднейшим китайским.

Как утверждают японские источники, на рыночной площади были выставлены на шестах головы казненных японцев. Это привело их в ярость, и они отомстили проклятым китайцам. Установить точное число жертв не представляется возможным, но счет шел на сотни, при этом убивали главным образом мужчин призывного возраста, предполагая в них переодетых солдат вражеской армии. Вот как об этом писала газета «Владивосток» в номере от 20 ноября 1894 года: «Лондон. После занятия Порт-Артура, найдя много трупов пленных японцев с отрубленными головами и изувеченными, японцы стали действовать беспощадно. Произошла общая резня. Много китайских солдат и несколько японцев, искавших спасения в море, были захвачены миноносками и расстреляны» И далее, в специальном выпуске той же газеты (тогда такой выпуск назывался «прибавлением») за 27 ноября: «Японские солдаты в Порт-Артуре разграбили город, перебили почти всех жителей, многие китайские пленные были раздеты и расстреляны, некоторым вспарывали животы, иных расчленяли. Японцы утверждают, что население Порт-Артура участвовало в бою, стреляло из домов, чем и вызвало строгую над ними расправу». Эти сведения дошли до российского читателя более чем через месяц после самого события, когда безусловно выдающийся успех японцев необходимо было принизить любым способом. Резня для этого подходила как нельзя лучше. Варвары, чего с них взять, Азия-с!

Но дело в том, что китайцы были способны на такую же резню, если не еще похлеще. В этом мир убедится через пять лет, во время Боксерского восстания. Что касается Люйшунькоу, то веселые денечки накануне сдачи крепости, когда было выпито все, что было найдено, и разграблено все, что было спрятано, — вряд ли эта лихая неделька обошлась без взаимной стрельбы и поножовщины. В любом случае, факт резни мирного является признанным, но чьих рук это дело — темна вода во облацех. Правильнее всего будет предположить, что и тех, и других.

Участие флота в штурме Люйшунькоу было сугубо вспомогательным. В шесть утра 4 канонерки начали обстрел восточных береговых укреплений, несколько ответных выстрелов были неприцельными и большого вреда не принесли. К западным фортам флот не приближался. Ито дал вволю повоевать своим миноносцам: отряд из 23 вымпелов влетел на полном ходу в гавань, выпустил весь боезапас по берегу (где, откровенно говоря, никаких войск не было), потопил торпедами два поврежденных китайских корабля, стоявших у причальной стенки доков, и так же шустро ретировался. У выхода отряд встретили два крейсера, приданные для обеспечения необходимой артиллерийской поддержки, которые с важным видом постреливали в направлении доков и причальной эстакады. Никакого огня в ответ, естественно, не было.

На следующий день погода резко испортилась. Задул сильный западный ветер, море заштормило, и корабли ушли в Далянь. Через два дня, после снятия минных заграждений, вся японская эскадра прибыла в Люйшунькоу и встала у причальных стенок.

Войска под командованием генерала Ноги после недолгого отдыха были брошены на усиление Маньчжурской группировки.

Ли Хунчжан был лишен всех чинов, причем ему было разрешено оставаться в своей должности — сановника по делам Севера. Китай решил воспользоваться предложением, исходившим от английских Ротшильдов, о реализации 4 %-ного займа в 1 200 000 фунтов стерлингов золотом. Состоявший на китайской службе фон Ганнекен получил поручение китайского правительства о формировании стотысячной армии, которой командовали бы европейские офицеры. Много офицеров, преимущественно немцев, принято на китайскую службу.

17 ноября из Адена в Китай вышел крейсер 1 класса Gibraltar — 7000 тонн водоизмещением и с машинами мощностью в 10 000 лошадиных сил. Англия существенно наращивала свою военно-морскую группировку на Дальнем Востоке.

Взятие Люйшунькоу — переломный момент войны. Победа уже была предрешена, и речь могла идти только об условиях, на которые согласится победитель — Япония. Европейские государства и США начали лихорадочный поиск путей сохранения собственных интересов в резко изменившейся ситуации. Последовало несколько предложений о перемирии, высказанных европейскими посредниками. Японцы от них наотрез отказались — было бы нелепо думать иначе!

А победители делали выводы из сложившейся ситуации.

Успешные действия войск во многом обусловлены тем, что китайцы панически боятся воевать с японскими войсками. Японские офицеры, особенно высшего звена, еще не осознали до конца, что интересы соседа в бою гораздо важнее, чем забота о собственном соответствии самурайскому званию. Кавалерией японцы командовать не умеют, куда ее девать в бою — не представляют. Несомненно, лучшими частями японской армии являются пехота и артиллерия. Флот способен решать совместные с сухопутными войсками задачи, командиры кораблей зарекомендовали себя выше всяких похвал. У флота даже появились свои «корабли-герои», и первый из них — конечно, канонерка «Акаги».

Политические последствия взятия Люйшунькоу были на порядок значимее, чем военные. После захвата крепости и военно-морской базы правительство Японии получило реальную возможность указывать китайскому правительству условия мирного договора. И главным их территориальным приобретением, согласно этому договору, должен будет стать Ляодун. И — об этом пока не говорили громко — Формоза. Конечно, Формоза!

Канонерская лодка «Акаги» — первый корабль — герой японского флага