Ярче звёзд

Глава 10

Маруся

Это какое-то издевательство. Планета сорвалась со своей орбиты, и мир решил свести меня с ума? Найти Яндора и поблагодарить я так и не сумела: то ли он специально скрывался от меня, то ли по — настоящему выбрал другую программу обучения (в академии «Таристан» выбрать преподавателей и предметы нужно было самим). Лена постоянно ныла, что ничего не понимает, и просила помощи. О какой подработке я думала? Да у меня катастрофически не было времени ни на что другое, как только успевать брать лекции всех преподавателей академии, сверять со своими, искать дополнительные материалы, всё систематизировать, хотя бы тезисно записать. То есть всё то, что раньше выполнял для меня Яндор, я теперь делала сама, и помощников не было, зато были просители, в лице той же Лены, а ещё Алан. Он словно нонарская пиявка присосался и пил мою кровь. То дай лекции, то помоги разобраться. Спокойно в библиотеке мне не давали посидеть.

Неделя прошла в каком-то кошмаре. Ректор ещё. Вот чего он пристал? Я стала подозревать его в том, что на меня взвалилось столько заданий от преподавателей: то принеси, это унести, то передай и передай именно ректору. Как будто у самих ног нет. А видеть заискивающе улыбающегося ректора становилось всё тяжелее.

Мне нужно было поговорить с Яндором, но его дверь передо мной не открывалась. Пароль он сменил, я свой тоже. Зачем — не знала, ведь он единственный тогда мог войти в мою комнату. Детский поступок, но на душе стало легче. Хемер отмалчивался, отводил глаза, когда застал меня у дверей Яндора.

— Мария, ты иди к себе. Его сегодня точно не будет.

— А где он? — конечно, унжирская академия не земная, и можно было не приходить ночевать, но хотелось узнать, где он прячется от меня.

— В городе, — тихо шепнул манаукец и прошёл мимо.

Я последовала за ним.

— Он что, комнату снял? — решила докопаться до правды.

— Мария, что ты у меня спрашиваешь?! — вспылил Хемер, стоило мне остановить его, схватив за руку. — Спроси сама, где он!

Я замерла, прочитав смятение в глазах манаукца. Он словно не хотел говорить правды, а где Ян он знал, прекрасно знал.

— Хорошо, спрошу. Завтра какие у него уроки?

Хемер перекинул мне на комм файл и ушёл. Что я такого спросила? Чего он нервничает? Вдруг меня осенило: сегодня же конец букетному марафону!

— Она золото любит! — крикнула я манаукцу, который замер в конце коридора возле лифта.

Я улыбнулась, значит, я права. Парень переживал из-за этого.

— Купи билеты в кино на завтра. Один пришли ей, а когда стемнеет в зале, сядь рядом и подари кулон или заколку.

Я подошла к манаукцу и вошла в лифт вместе с ним.

— Запомни, она мне не раз говорила, что мечтает о таком мужчине, чтобы гулять с ним и не бояться, что до неё кто-то докопается, а бояться, как бы её парень не докопался до кого-нибудь. Будь смелее и наглее.

Я чувствовала себя мстительницей. Ленка же не понимала, из-за чего я, собственно, злюсь на Яндора, поэтому улыбнулась Хемеру и добавила:

— Поцелуй её.

— А она не…

— Она не я, — возразила в ответ.

Реакцию подруги я не могла предугадать, зато дать понять ей свои мотивы вполне. Пусть встанет на моё место. Выходя на своём этаже, я почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой и захотелось обернуться к Хемеру и сказать, что я пошутила. Вот только я опоздала, двери лифта закрылись, а мой мститель отбыл готовить для Лены незабываемое свидание.

День рождения наступил с поздравлений от мамы. Я позвонила ей, как только проснулась. Мы проговорили всего пять минут, так как мне нужно было спешить на тест. Мама пожелала мне успеха, спросила про Яндора, чем омрачила настроение. Вечером мне Лена рассказала, как проводит время Дракон в городе. Его неоднократно видели возле знаменитого дома отдыха, который открывался поздней ночью и закрывался ранним утром. Кем там работали унжирки, говорить мне не надо было, догадалась сама. Ленка во всём винила меня. Не надо было мне упрямиться. Я всю ночь просидела в раздумьях, не понимая, злиться мне на Шалорта или нет. Хотя за что? Он мой друг, который влюблён в меня. Клятв верности мы не давали друг другу. Вроде бы и прав нет у меня, чтобы предъявлять претензии, а на сердце кошки скреблись. Неужели я подтолкнула его проводить время с унжирками? Ведь, вроде, у нас всё налаживалось, он же провёл со мной ночь, лежал рядом, обнимал.

— Маруська, ты чего? — заметила мама перемену в моём настроении. — Ты влюбилась в него, что ли?

Я испуганно взглянула на галапроекцию маминой головы над своей кистью. И вдруг я отчётливо поняла, что да, я влюбилась в Яндора, вот только поздно спохватилась.

— Маруся, выкинь его из головы. Слышишь меня? Не смей.

— Не могу, мама, — тихо шепнула, стирая накатившие слёзы. — Не могу без него.

— Маруся, — жалобно позвал меня мой самый близкий человек. — Марусенька, он же манаукец.

— И что с того? Мама, да какая разница кто он, для меня он лучший.

— Ох, горюшко моё, — расстроилась мама. — Манаукцы украли у нас шанс стать счастливыми. Они уроды.

— Нет, мама, всё не так. Они спасли нас.

— Будешь мне рассказывать, — сразу ощетинилась она в ответ.

— Не буду. Я на тестирование опаздываю. Спасибо за поздравления. И да, мама, твоя дочь глупая и упрямая, влюбилась в манаукца. Так что если откажешься от меня, я пойму. Хотя нет, не пойму. Для меня унжирец во сто крат хуже манаукца.

— Ты пойми, они уроды, и дети у них рождаются уродами. Ты о будущем должна думать.

Вспомнились слова из рекламного ролика, которые теперь часто показывали по галавидению. Совместный космофлот, первая ласточка проект, в котором я участвую. Актёры разных рас в этом ролике вставали вместе в единой форме и одухотворённо смотрели вдаль, а голос за кадром повторял: «Мы думаем о счастливом и мирном будущем! Мы строим совместное будущее!»

— Думаю, мам, а ты должна уже не оглядываться в прошлое.

На этом сеанс связи с домом закончился, я умылась и, одевшись в форму академии, направилась завтракать. Думать о своём будущем не хотелось. В нём вдруг больше не виделся Яндор, от чего становилось невыносимо.

Сверившись с расписанием, которое мне прислал Хемер, я после завтрака пошла ловить Шалорта. Правда, чем ближе я подходила к нему, тем меньше желания было благодарить. Он разговаривал с Хемером, и явно оба были чем-то крайне недовольны. Раздражение и злость легко угадывались в жёстких складках губ, в решительном блеске глаз. Я прокашлялась. Хемер заметил меня первым.

— Привет, — поздоровалась я, глядя на Яндора. Тот же поворачиваться не захотел.

Вот значит как.

— У меня сегодня день рождения, хотим посидеть в нашей столовой. Вы как, присоединитесь? — я молилась, чтобы голос мой не дрожал, и я не казалась манаукцам жалкой.

— Я не могу, ты же сама знаешь, — попытался отказаться Хемер.

— Это будет в шесть вечера, Лена тоже будет. Она сказала, что билет на десять часов, и она успеет меня поздравить.

— Ну тогда хорошо, я буду.

— А ты, Ян? — обратилась я к Дракону, который, наконец, соизволил повернуть голову.

— Уверена? — тихо спросил он.

— Да, ты же мой друг. И я хотела тебе сказать спасибо за то, что помог мне тогда, когда мне плохо стало. И что посидел со мной ночью. Я очень благодарна.

— Не стоит, — возразил Яндор, — не жди меня. Я не приду на вечеринку.

Горло сдавил ком, я поперхнулась. Главное не разреветься при них.

— Вот как, — попыталась я быть безмятежной. Подумаешь, отказал. — Ну, как я вижу, у тебя есть дела. Ладно, еще увидимся.

Я отвернулась от парней и пошла, пытаясь не сорваться в бег. Было больно, чертовски больно. Я потеряла не просто друга. Я потеряла кого-то более близкого, чем друг, частичку души.

— Маруся, — замерла от окрика Яна, — я ведь предупреждал тебя, не стоит искушать судьбу.

Я обернулась, силясь понять, что он имел в виду. Яндор смотрел на меня страшным взглядом, от которого по спине пробежали испуганные «мурашки». Что с ним стало? Куда пропал мой привычный Ян. Кто этот хмурый манаукец?

Ян не мигал, ждал от меня ответа, а я отвернулась и поспешила на тест. Не искушать судьбу? Он угрожает, что если придёт, то исполнит то, что начал у меня в комнате? Щёки опалило жаром, а сама я буквально затряслась от возбуждения. Хочу ли я продолжения? Жутко страшно признаться, что да, хочу. Но почему пугают последствия этого опрометчивого шага?

Мимо пробежали унжирки, весело смеясь, и сердце кольнуло шипом ревности. То есть он нагулялся в городе, и предлагает мне роль любовницы? Ведь ничего романтического в его признаниях не было, как и обещаний. Просто факт, что он меня любит и хочет. А дальше что? Права мама, надо думать о будущем.

Проверочный тест прошёл для меня как в тумане, я пыталась сконцентрироваться. Но каждый раз вместо букв видела Яндора. Зря я к нему подошла. Надо было вообще не разговаривать с ним. Не было бы сейчас так туго. С горем пополам я справилась с ответами. Получила свой высший балл и направилась к таблице результатов, нужно было внести оценки в личные дела.

Ленка попала в сотню и с облегчением выдохнула. Напротив фамилии Яна отметки пока не было. Я позвала подругу в библиотеку, но она отказалась, ссылаясь на неотложные дела. Пришлось сидеть в уютном уголке одной. Закрыла жалюзи у окна, включила проектор, вызвала карту звёздного неба Ваинары. Усевшись на пол, откинувшись на полки с накопителями информации, стала любоваться звёздами.

Боль потери постепенно утихла. Я сама упустила свой шанс. Дальше своего носа не вижу. Правы все те, кто говорит мне, что я слишком увлечена учёбой. Возможно, пожалею о том, что выбрала такую мечту. Но…

Я подняла руку и коснулась проекции звезды.

Но там, в космических просторах, я надеялась найти новый дом для землян. Надеялась, что став капитаном, у меня будет больше возможностей. Это же патрульный крейсер. Я раздобыла немного информации о его двигателях, он сможет преодолевать невероятные расстояния, легко уходить в гиперпространство.

— Вот ты где! — неожиданно раздался голос Алана. Он стоял в скоплении Альфары и казался таким смешным, утыканным карликовыми звёздами.

— Я подарок тебе приготовил. Держи!

Бореско опустился рядом со мной на пол и протянул коробку, стянутую лентой.

Подарок. Один мне уже преподнесли — не поздравили. Отогнав грустные мысли о Яндоре, я стала развязывать бант, а затем осторожно приоткрыла крышку. Айком! Солидная марка. Золотистый треугольник новомодной модели коммуникатора призывно поблёскивал. Но я закрыла крышку и покачала головой, отдавая коробку Алану.

— Это слишком. Мы не настолько с тобой близки…

— Брось, Мария! Ты уже должна понять, что мужчина, делая подарки, желает потешить своё самолюбие, а не заставить девушку чувствовать себя обязанной.

Вот так вот легко и просто. Потешить своё самолюбие.

— Алан, он дорогой. Я знаю, сколько он стоит.

— Я не бедный, — возразил Бореско, настойчиво отодвигая рукой коробку.

— Я тоже, но прекрасно понимаю, как тебе тяжело учиться и работать.

— Мария, — застонал Алан, — ну как мне тебя отблагодарить за всё, что ты сделала для меня? Если бы ты не помогла, я бы не стал третьим!

— Третьим? — удивилась в ответ.

— Ну да, я сместил Шалорта, представляешь? Второй Хемер, первая ты, а третий — я!

Бореско улыбался, а я думала не о нём. Что происходит с Шалортом? Неужели он сдался?

— Так что бери и… почему ты меня не зовёшь на вечеринку?

Грустно вздохнула. Зачем, вообще, мне она нужна была? Чтобы увидеться с Яндором. Нужно было признаться хотя бы самой себе. Ради него всё и затевалось. А теперь потеряло смысл.

— Узнал чисто случайно от Лены. Она там всё готовит.

— Что? — опешила я.

Я сама хотела всё приготовить, даже спросила у подруги, что для этого нужно, а она взяла и сама организовала? Какая она хорошая и отзывчивая.

— Прости, я закрутилась. Приходи в нашу столовую в шесть. Мы просто посидим.

— Просто? — тихо посмеялся Алан. — То, что планирует Лена, простым не должно быть. Она караоке собирает у всех. Так что приготовься петь.

Мы помолчали. Я неуютно себя чувствовала от близости с Бореско. Не было того умиротворения что с Драконом.

— Помню, был маленьким, смотрел на звёзды и мечтал, что отец прилетит и заберёт меня из интерната. Долго мечтал, представлял, как в холодной тьме появится сначала маленькая точка, а затем она разрастётся в полноценный крейсер, и отец будет махать мне из иллюминатора, а я ему.

Я повернула голову, наблюдая, как Алан ловит пальцами проекции звёзд.

— А он так и не прилетел. А ты долго ждала своего отца?

— Нет, я решила отправиться его искать. Мама показала, где скинули погребальный контейнер, я примерно высчитала, куда его отнесло. Я практически украла штурмовик, но меня поймали, привели к капитану станции. Хорошая женщина, волевая, она выслушала меня и сказала, что нельзя прерывать последний полёт офицеров, иначе они никогда не достигнут Рая. Я ей поверила, и меня вернули к матери.

Алан улыбнулся, сверкнув зубами.

— У нас много общего, — заявил он самонадеянно. Я вздохнула.

— Абсолютно ничего, — не согласилась с ним. Ведь, любуясь звёздами, мы видели всё иначе.

— Я люблю тебя, Мария.

Рассматривая Бореско в свете звёзд, можно в него влюбиться. Красивый, обаятельный. Только по мне так этого обаяния было слишком, как и красоты. Из него просто рвалась эта сумасшедшая сексуальность, от которой зубы сводило. Не должен так себя предлагать мужчина женщинам. Вот он я, какой красавчик! Люблю, куплю и полетели.

Я молча покачала головой. Говорить ничего не хотелось.

— С днём рождения, — повторил Алан и поцеловал в щёку.

Я уже не дёргалась, хотя ничего приятного в этом не было. Приходилось принимать это как привычный ритуал. Ленка тоже часто целует всех подряд в щёки. Я смирилась. Алан же замер, не отодвигаясь, словно проверяя мою реакцию. Протянул руку к моему лицу и хотел поцеловать меня в губы, но я отстранилась.

— Не наглей, — беззлобно отозвалась. Хватит с меня поцелуев и признаний в любви. У меня есть цель, всё остальное побоку.

Я встала с пола, выключила проектор, прихватила сумку и демонстративно оставила коробку с подарком на столе.

— Он слишком дорогой, придумай что-то скромнее, — с усмешкой заявила сидящему на полу парню.

— Договорились, — подмигнув мне, произнёс Алан, легко поднимаясь с пола. Я не стала его дожидаться, а направилась искать Лену. Нужно помочь ей с организацией моего праздника. Вот ведь. Нет бы сразу сказать, тайну из ничего сделала.

А Алан оказался прав. Лена подошла к моему дню совершеннолетия с размахом! Я хотела скромно посидеть у окошка, выпить сока, поесть сладкого в очень узком кругу, а тут такое. Стол составлен из шести столиков. На расчищенной площадке под экраном монитора расположился Виталик, связист хороший, ещё и в технике разбирался. Парень настраивал аппаратуру под команды Ленки, чтобы караоке не подвело. Площадка явно была для танцев. Подруга расставляла посуду и разговаривала с поваром, что-то заказывая. Я приблизилась к ней, сверяясь с часами. Уже пять, скоро начнётся веселье.

— О, пришла. Помогай.

— Лен, я хотела скромно посидеть. Ты зачем так увлеклась? И вообще, кого пригласила?

— Узкий круг друзей, — заверила подруга, вручая мне стопку тарелок.

— Твоих? — язвительно уточнила.

Та в ответ фыркнула и припечатала:

— Наших. Шевелись, не успеваем.

За час мы с ней успели сервировать стол. Поругаться пару раз. Помириться. Ленка вручила мне подарок — откровенное бельё красного цвета. Почему красное? Да просто этот цвет приманит мужиков!

— Спасибо, — искренне поблагодарила, не зная, куда деть подарки. Решили поставить столик специально для презентов.

Переодеться мы с Ленкой успели в последние минуты. Она хотела, чтобы я надела платье, но я осталась при своём. Кожаные брюки, свободная голубая длинная футболка с милым черепом на груди, белый пояс, высокие ботинки. Разглядывая себя в зеркале, подвела глаза чёрной тушью. Праздник же. Ленка опять была в золотом платье, шепнув по секрету, что пришлось кое-что продавать, так как она похудела, и всё висит на ней.

Друзья-товарищи, приходившие меня поздравлять, были мне знакомы, и это не могло не радовать. Ни одного унжирца или нонарца не было. Из манаукцев Хемер и Асат.

Я чинно сидела во главе стола, слушала поздравления, принимала подарки. Ленка правила парадом, заставляя всех перезнакомиться, потом петь и плясать.

Парни куда-то отлучались, девчонки танцевали и пели, а я сидела, не в силах заставить себя присоединиться к празднику жизни. Не было единственного гостя, которого я хотела бы видеть.

Хемер шептался с Асатом, исподтишка рассматривал виляющую в танце бёдрами Лену. Я опять позавидовала подруге. Через пару часов стала странно себя чувствовать, и вкус у сока изменился. На душе тоска стала просто невыносимой, перед глазами всё расплывалось. Я опьянела. Девочки приступили к песням, парни пустились в пляс. А мне было скучно, хоть меня и приглашали на медляки, но я отказывалась. Глядя на Хемера, кружащего в танце Лену, вспоминала о нас с Яндором.

— Мария, давай танцевать, — в который раз позвал Бореско, еще и потянул за руку. Я отобрала свою кисть, с трудом фокусируя на нём свой взгляд.

— Сядь, — приказала ему, и когда он подчинился, начала говорить: — Я нашла проект двигателей, которые использовали в крейсере.

— Мария, детка, — ласково позвал меня Алан, еще и погладил по щеке, — у тебя день рождения. Расслабься хоть немного. Забудь ты про учёбу. Пошли потанцуем. Красивая же музыка.

— Ой, да что ты её уговариваешь, — капризно протянула Хэри, нагло уводя Алана на танцплощадку.

Я проводила их взглядом. Хэри Смит, отличный навигатор, могла быстро и безошибочно прокладывать курс, рассчитать траектории движения космических объектов, правда, не так хороша, как тот же Бореско. Но ничего, пятым помощником пойдёт к нему. Алана я планировала поставить управлять навигацией. Компьютер — это хорошо, а живой мозг лучше.

Я заскучала и решила написать сообщение тому, кто реально рулит в двигателях и рот мне не затыкает. Хотя, конечно, он бессовестный гад, шляется по унжирским борделям, но как помощник капитана просто отличный парень.

Ответного сообщения не получила, но не отчаялась. Давно я не писала ему. Пальчики соскучились по набору текста, а глазки по аватарке Дракона. Я подробно расписала, что скоро начнутся пробные полёты и тогда всё станет ясно про крейсер. Долго же унжирцы не смогут держать всё в тайне, пора им открывать карты. Постепенно нам начали давать приёмы управления, из которых я и делала выводы, выискивая в сети подобные наработки. Ведь ничего кардинально нового за такой короткий срок придумать невозможно, да и прорыва в кораблестроении не было. Я бы узнала, я слежу за новостями.

Молчание оппонента начало злить. В голове уже откровенно шумело и захотелось выяснить отношения. В следующем сообщении попыталась напомнить о моём дне рождения и о том, что кто-то крайне невоспитан, раз не поздравил друга с праздником. Затем я пыталась добиться ответа на вопрос, а мы друзья или можно уже смело забыть про всё, что между нами было.

— Ты с кем? — спросила Лена, хватая мой стакан и выпивая его практически залпом. — Вкусный получился коктейль. И главное никто не заподозрил что алкогольный. Классно я придумала, да?

Я перевела взгляд с экрана на неё, но она за какую-то долю секунды испарилась. Вот была Лена, и вот она уже опять среди танцующих, а мой бокал пуст, и, вообще, чего я тут делаю, надо пойти и спросить у Яндора в лоб, или в либо… или в ухо… как правильно? Да неважно.

Я встала и ровной походкой направилась к выходу.

— Мария, ты куда? — появился рядом со мной Алан как чёрт из табакерки. — Давай провожу.

Я попыталась оттолкнуть его, но он не отталкивался. Бореско довёл меня до лифтов, я вошла, распахнув глаза пошире, чтобы кнопки не расплывались и не качались из стороны в сторону, нажала этаж Яндора.

— Я думал ты к себе, — пробормотал Алан. — Мария, давай ты спать пойдёшь. Я уложу тебя в кровать, раздену.

Я выпрямилась, удерживая себя рукой о стену лифта, оглянулась на липнувшего ко мне парня.

— Я сейчас поговорю и пойду спать, — пообещала я Бореско, которому явно тоже нужно было за кого-то держаться, вон как сжал мою талию, аж замутило.

Дверцы лифта разошлись в стороны, и появился он.

— О, ты-то мне и нужен, — заявила я Яндору. Как удобно и ходить далеко не пришлось. — Ты мне должен в лицо сказать, мы друзья?

— Вы не друзья, Мария, — заявил Алан и повернул рукой моё лицо к себе. — Давай встречаться.

— Где? — не поняла я его.

Но резкий рывок заставил забыть о вопросах Бореско. Я уткнулась лицом в ароматную ткань футболки Яна.

— Ты так классно пахнешь, — пробормотала я, но потом вспомнила, зачем я пришла. — Ян, ты подлец.

Лучше сразу ругаться, так учила Ленка, да и в психологии был описан приём нападения, чтобы поймать противника на правде.

— Слышишь? Подлец.

Ян, больно ухватив меня за руку, практически втащил в свою комнату и бросил на кровать.

— Маруся, ты пьяная, — отчитал Дракон, прям как моя мамулечка. Но я поднялась с подушки, хотя она была такая мягкая, так и липла к моему лицу. Но я сильная, села ровно, насупилась, бросила взглядом вызов манаукцу.

— У меня день рождения, а ты подлец. Ты меня даже не поздравил. Я же…

— Я тебе сказал, что мы не друзья.

Я всхлипнула. Не друзья. Я так и знала. Он меня бросил.

— Почему? Я же так старалась. Эта вечеринка, она же для тебя… А ты… Ты бессердечный… Ещё и по бабам шляешься… Как тебе не стыдно, Ян.

— Маруся, ты зачем пила?

Голова такая тяжёлая, что смотреть на стоящего передо мной парня было сложно. Зато опустив взгляд, заметила, что он босиком.

— Я пила сок.

— Ты напилась!

Голос-то зачем повышать? Я сморщилась, с тоской глядя на подушку. И голова так сама к ней потянулась.

— Я пила сок, потом Лена сказала, что это коктейль. А на вкус и не скажешь. Вкусный сок. А без тебя так скучно. Ты всё не идёшь.

Медленно, медленно притяжение между головой и подушкой увеличилось, пока не произошла долгожданная стыковка. Кайф. Я аж глаза прикрыла.

— Маруся, ты понимаешь, что Бореско…

— Да пошёл этот Бореско, достал он уже. Нет, он красивый парень, добрый. Подарил мне коммуникатор, глупый. Кто же малознакомой девушке коммуникаторы дарит.

Ах, как же приятно пахнет подушка и мягкая такая, еще бы одеялком укрыться.

— Маруся, — настойчиво позвал Дракон.

— Ну чего ты пристал? Сам на вечеринку не пришёл. А я её ради тебя устраивала. Думала, ты придёшь, мы помиримся, а ты подлец. По бабам ходишь. Я понимаю, что я не дала, так другие дадут.

— Маруська, что за бред ты несёшь.

Меня встряхнули, но глаза открыть я уже не смогла.

— Не бред, — веки, наконец, разлепила и взглянула на Яндора, который нависал надо мной, опираясь руками с двух сторон от моей головы. — Я цитирую очень опытную девушку, у которой секс был в шестнадцать лет. Правда, она очень стесняется этого. Я её так понимаю. Секс в шестнадцать, да если бы моя мама узнала, что я в шестнадцать, она меня бы, наверное, из дома выгнала.

— Марусенька, секс в шестнадцать — это не так и страшно.

— Не скажи. Если парень подлец и бросит тебя, вот как ты, взял и бросил. Я ведь тебе не успела сказать, что ты мне нравишься.

Вдруг себя так жалко стало, что слёзы навернулись.

— Бросил меня одну. Ты знаешь, что я никуда не успеваю? Вообще никуда. А преподаватель Фентих сказала, что раз я не записалась на её лекции, то и не должна просить у неё материал. Она такая противная. Красивая, конечно, волосы до поясницы и густые, правда, малиновые. Наверное, тебе такие нравятся. Да?

— Дура ты, Маша, — тихо шепнул Ян, ложась со мной рядом. — Я тебя люблю. Мне ты нравишься.

— А чего тогда к унжиркам бегал? Ленка сказала, что это я виновата. Дала бы тебе, и ты никуда бы от меня не делся. Что мужикам только секс нужен. И что дружбы между девушкой и парнем быть не может.

— Не может, она в любовь превращается, — тихо шепнул Яндор и погладил меня по волосам, а я уткнулась ему в грудь, расслабляясь.

— А ещё она сказала, что таких бабников, как ты, надо держать на коротком поводке и каблуком к полу прижимать.

— Да, слышал, — шепнул Ян.

— А еще она сказала, что я должна хвататься за тебя и не отпускать.

— Это тоже слышал.

— А ещё…

— Спи, чудовище, — приказал Ян, крепко сжимая меня в объятиях.

— Не могу, — призналась в ответ, опять плача. — Я усну, а ты опять сбежишь, потом разговаривать не будешь, даже не посмотришь на меня.

— Посмотрю, обещаю. Спи, Маруся.

Успокоенная его обещанием, я провалилась в крутящуюся муть. Меня словно мотыляло, бросало из стороны в сторону.

— Ян, меня тошнит, — жалобно протянула, открывая глаза.

Яндор

Сидя на кровати, прислонившись спиной к изголовью, Шалорт обнимал задремавшую Марусю. Она была закутана в одеяло, словно в кокон, и уже не тряслась как лист на ветру. Измождённая, уставшая девушка была до безумия нежная. Яндор осторожно убрал непослушные кудри с бледного лба, заглядывая в безмятежное лицо. Чем её напоила Локоткова, оставалось лишь догадываться, но желудок Сандерс был категорически против таких изысков. Возможно, Маруся была голодной, а в пустом желудке никакой алкоголь не возжелает оставаться. Яндор никогда и не думал, что ухаживать за девушкой так сложно, а её: «Выйди, я страшная!» Как воспринимать это? Подумаешь, вырвало, с кем не бывает, ну тушь потекла от слёз. Чего тут страшного, но Сандерс так взмолилась, что Яну пришлось подчиниться и постоять за порогом, пока девушка обессиленно не привалилась к раковине. Дальше Шалорт терпеть уже не мог и помог умыться Марусе. Дал ей лекарство, закутал трясущуюся девушку в одеяло и вот сидел, не зная, что делать дальше. Она пришла, сама, как и предрекал отец. Пришла, значит, любит. И матери своей сказала что влюбилась. И сама не единожды говорила, что он ей нравится. Вроде и получил что хотел, а стало страшновато. Бореско ведь прав. Земные спецслужбы из-за связи с манаукцем могут закрыть Марусе путь на пост капитана. Пусть проект и совместный, но каждое правительство тянет одеяло на себя. Даже унжирцы.

Яндору потребовалось несколько дней, чтобы представить отцу отчёт о том, как унжирцы влияют на сознания землян. В борделе, за которым Ян установил слежку, он видел и не раз, как действуют свободные мыслители. Они сами выбирают жертву, обхаживают её и та попадает в любовные сети, пока это нужно хищнику в обличии прекрасного создания.

Шалорт подробно описал эксперимент, который проводил несколько ночей подряд. Он обещал студентам-землянам баснословные деньги за то, чтобы они вошли в бордель и сумели выйти, не переспав с унжиркой. Он показывал эти кредитки на своём счету, обещая, что как только испытуемый вернётся, вся сумма уйдёт переводом к нему сразу. Кредиток было целое состояние, до пенсии бы хватило безбедно жить, но ни один из четверых не вернулся. Парни жаловались на дурманящий аромат, от которого терялась воля, и болела голова, но стоило перестать сопротивляться соблазну, как всё менялось, и ночь превращалась в лучший секс в жизни этих студентов. А Маруся сумела выстоять. Значит, ректор наметился её совратить и осеменить. Туар действовал без согласования со своим руководством, так как те для Маруси приготовили её сверстника. Тот выбрал другую тактику, постепенно вливаясь в круг общения Сандерс, всё больше уделял внимание Локотковой, от чего Хемер приходил в ярость и всё чаще наведывался в спортзал.

Ян осторожно скатился на подушку пониже, чтобы лечь и уложить рядом с собой спящую Марусю. Она его приревновала к унжиркам. Если бы только знала, как была права. Он же чуть не воспользовался советом отца, когда понял, что всё, больше не может. Он впервые попал в бордель именно для этого и даже заказал блондинку, правда, среди унжирок не было кудрявых и уж тем более похожих на Сандерс. Они поднялись в стандартную бордовую комнату с огромной кроватью, зеркалами, кожаным диванчиком в углу, у которого была очень низкая спинка.

Яндор огляделся, настраиваясь, так как пока никакого желания в нём не было. Но стоило блондинке с белыми, как снег, волосами скинуть с точёных плеч халатик, как Ян увидел округлые формы большой наливной груди. Это было совсем не то, что он хотел. Как бы он не выбирал, ни одна из унжирок не заменит грубоватую, с маленькой грудью всего второго размера Марусю. Он столько раз подглядывал за Сандерс и видел её формы, они для него были намного прекраснее, пусть и не соответствовали стандартам, пусть талия не так явно выражена, зато кожа белая, а не загорелая, как у унжирок. И Маруся не облизывается и не смотрит на него так плотоядно.

Он ушёл, так и не вкусив сладострастный плод, ушёл, думая о запахе, который присутствовал в комнате, о Сандерс и её состоянии после посещения кабинета ректора. Картинка сложилась практически через три дня, когда второй испытуемый пожаловался на головную боль. Шалорт заплатил расстроенному парню, нуждающемуся в деньгах, так как он дал зацепку.

Утром Яндора разбудило копошение под боком. Маруся пыталась выбраться из кокона, стараясь при этом не разбудить его. Манаукец открыл глаза, и девушка замерла, испуганно воззрившись на него, как совёнок.

— Доброе утро, — шепнул ей Ян и, склоняясь, хотел поцеловать, но та в панике забилась, вырвалась из его объятий и одеяла, соскочила с кровати.

— Я это… — она бросила взгляд на дверь, ведущую в ванную комнату. — Я быстро.

Шалорт приподнял брови, затем медленно поднялся, провожая взглядом девушку, ураганом метнувшуюся к заветной двери.

— Господи, ну почему опять! Где у него зубная паста. А, вот. Фу, вроде не испачкала. Поздравляю, Маруся. Так ты еще не позорилась. Блевать в его унитаз! Ну хоть убрала за собой. Так, что я ещё натворила?

Ян, тихо посмеиваясь над паникующей девушкой, с большим облегчением понял, что она сбежала не потому, что не хотела поцелуя, а по своим причудам. Он взял полотенце и футболку. Вошёл в ванную комнату, положил всё это на полку, подмигнув чистящей зубы запасной щеткой Сандерс. Яндор не собирался уходить, в его планы входило соблазнить глупышку, которая так и не поняла, что попала в логово зверя, и этот зверь проснулся и собирался взять своё. Пусть она прогуляет уроки, зато никто не услышит её криков. Усмехнувшись, Ян скинул с себя футболку, снял домашние брюки и бельё. Маруся с открытым ртом, полным белой пеной, смотрела на него, быстро краснея от смущения.

— Ян, — пробубнила она, пытаясь не плеваться, — вообще-то, я еще тут.

Дракон подмигнул и вошёл в душ, включая воду. Земляне более чувствительны к горячей воде, а Яну нравился крутой кипяток. У него было время помыться, пока белокурая пьянчужка сообразит, что он никуда не уйдёт, и чистить зубы ей придётся в его присутствии.

Маруся

Сплюнув пену, оглянулась на запотевшую кабинку. Яндора не было видно в клубах пара. Точнее, видно было, но не так чётко как хотелось бы.

Господи, ну почему он становится свидетелем каждого моего падения? Это надо было напиться и прийти к нему в комнату, откровенно «наехать» и испачкать его унитаз. Куда я качусь? Если мамуля узнает… Нет, лучше о ней сейчас не думать, а быстро дочистить зубы и свалить к себе. Стыдно так, что сил нет. Хотя вроде Ян не злится, даже вон целоваться лез.

Умываясь, я слышала, как открылась дверца кабины, и решила поговорить с Драконом:

— Всё-всё, я ухожу!

Не хотелось бы смотреть, как он будет одеваться. Слишком это откровенно и сексапильно.

Неожиданно Яндор опёрся руками о раковину по обе стороны от меня.

— И куда ты решила от меня сбежать? — хрипло спросил Ян.

Он был мокрый и горячий, даже не прижимаясь ко мне, обжигал через футболку. Я видела, как стекают по белой коже его крепких рук крупные капли воды. Я замерла, подняв глаза на запотевшее в одно мгновение зеркало. Смутное отражение не давало рассмотреть нас, а я испугалась. Я боялась обернуться, ведь он стоял так близко. Я не знала что придумать, чтобы вырваться из ловушки, в которую поймал меня Дракон. Я не понимала, что он задумал, но мне казалось всё происходящее чем-то неправильным.

— Я же говорил тебе — не искушай, — прошептал Яндор, а меня словно током пробило от его хрипловатого голоса. Дракон поцеловал сначала в шею, я вздрогнула: его губы были обжигающими.

— Ян, я не готова, — жалобно пискнула, чувствуя, что в любую секунду могу скатиться в истерику. Он же не собирался заняться со мной сексом прямо сейчас?

— Мы опаздываем на уроки.

Я пыталась найти повод остановить его, но он продолжал целовать мою шею. Его руки пробрались под футболку, и я схватилась за них, сопротивляясь произволу обнаглевшего Дракона.

— Ян, не надо, — жалобно шепнула, за что и получила: он меня поцеловал в губы. Урвал поцелуй, а его руки задрали ткань футболки, и вот я уже почувствовала, как манаукец прижимается своей влажной грудью к моей обнажённой спине. Бить его не хотелось, хотя, что ему мои удары, даже без одежды они станут не сильнее укусов насекомых.

— Ты мыться в одежде собралась? — шепнул Ян, заставляя поднять руки и стягивая футболку до конца. Я задохнулась, когда он начал целовать спину. Опираясь руками о раковину, потерялась в вихре мятежных искр.

Бюстгальтер перестал стягивать грудь, и его заменили горячие ладони. Яндор выцеловывал мои плечи, ласково мял груди, всё теснее прижимаясь ко мне со спины.

— Ян, нам надо…

— В душ, — закончил за меня Дракон, уверенно расстёгивая на мне брюки.

— Ян, я не хочу. Ты слышишь меня?

— Слышу, Маруся. А ты меня слышала? Раз пришла, поздно молить о пощаде.

Я оглянулась на него, а он резко сдёрнул с меня брюки вместе с трусиками, еще и ногой прижал, а меня приподнял на руках, усаживая на раковину. Взвизгнула, так как: во-первых, она была ледяной, во-вторых, неудобной и я чуть не упала, а в-третьих, Яндор встал между моими коленями, придерживая руками, помогая балансировать.

— Маруся, Маруся, ты же не думаешь, что можешь просто так приходить ко мне в комнату, ругаться на отсутствие внимания к твоей персоне, ревновать к унжиркам. Кстати, я так и не понял, при чём тут унжирки? Я по ним не бегал, и уже тем более не спал с ними.

Яндор закрыл мне рот поцелуем, не давая возмутиться, и провёл рукой по внутренней стороне бедра, от чего я дёрнулась и опять чуть не упала, но Ян удержал, тихо посмеиваясь надо мной.

— Ну и к тому же, — продолжил он отчитывать меня, сгорбившись, чтобы заглянуть мне в глаза, — ты же не думала, что отпущу тебя после того, как ты спала в моей кровати? За всё надо платить, мой отважный капитан. И ты это сделаешь. Ты же не трусиха.

— Ян, я… — хотела, было, отказаться платить по его глупым счетам, ведь он тоже спал в моей кровати. Мы квиты.

Но Дракон опять поцеловал, в этот раз проникая языком между губ, страстно прижимая меня к своей груди, и ноги мои сами собой сжались на его бёдрах. В голове проскальзывали мысли, что мне начинают нравиться его поцелуи. Да и его тело. Оно словно высеченное из камня, очень белого и горячего камня. Я уже и забыла, что мы спорили о чём-то, когда Ян поднял меня на руки и отнёс в душ. Я только визгнула, когда почувствовала первые капли. Дракону нравилось целовать меня, смешивая вкус поцелуя с водой. Я же всё больше распалялась, обнимала его за плечи, ласкала их руками, несмело гладила по волосам. Яндор глухо постанывал, тёрся возбуждённой плотью о мой живот. Он так целовал меня в шею, спускаясь к груди, что я стоять не могла. Его губы были такими ласковыми, такими настойчивыми, а руки блуждали по спине, зарывались в волосы, приподнимали груди.

— Всё, Маруся, не могу, — тихо шепнул он, хватая меня за руку, заставляя прикоснуться к своей горячей пульсирующей плоти.

Меня как током дёрнуло, когда я поняла, что именно держу и что делаю. Яндор удовлетворял себя моей же рукой. Он опирался локтем о стену, нависал надо мной, а я смотрела ему в глаза, в которых плескалась бездна, голодная, чёрная, пожирающая меня, слышала, как он хрипит, как сотрясается от движений моей руки.

— Маруся, — звал меня Ян, всё резче и быстрее водя моей ладошкой по каменному, не иначе, фаллосу. Наверное, через минуту белая вязкая сперма выстрелила на меня, а я, моргая, смотрела в глаза Шалорта.

Он тяжело дышал и не отводил взгляд. Затем приступил к мытью, причём меня. Спокойно и бесстрастно, словно и не он только что кончил, словно это нормально — вот так вот чужой рукой доставлять себе удовольствие.

Дракон намылил мне шею, затем, подцепив пальцем пену, насадил её мне на нос.

— Ну и чего ты такая обиженная? Это твоя плата за то, что я ночь не спал, представляя, как делаю тебя своей, как проникаю в тебя, как наполняю собой. Я не железный, Маруся.

— Каменный, — зачем-то ляпнула, устыдившись своей реакции. Он вообще-то парень молодой. Конечно, нервы у него не железные, но ведь не взял же меня ночью, хотя мог.

Я взглянула на уменьшившуюся мужскую плоть, обрамлённую чёрными кудряшками волос. Усмехнулась, поднимая глаза. Ответная улыбка заставила меня поперхнуться. Слишком откровенно и многообещающе.

— Ты на учёбу собираешься?

— Да, конечно, — вспомнила я о времени и стала мыть волосы. Яндор поливал меня тёплой водой, помогая мыться.

— Я футболку дам тебе чистую. Успеешь еще переодеться. Про конспекты Фентих не беспокойся, достану. Я, правда, к ней не хожу, но Хемер точно посещает её занятия.

Я замерла, стёрла рукой с лица воду, нахмурилась.

— Я ты откуда знаешь про Фентих?

— Ты мне сказала, — задорно улыбаясь, ответил Яндор. Я же впала в тихую панику.

— А что я ещё тебе сказала?

— Не скажу, — усмехнулся Ян и поцеловал, подкидывая на руках, от чего я оказалась сидящей на его талии и спиной прижата к стенке кабинки. — Но ты мне таких глупостей наговорила, что если бы я тебя уже тогда не любил, то влюбился вновь. Ты моя маленькая пьянчужка. Теперь я знаю, что нужно, чтобы ты мне все свои секреты выдала.

— Эй, эй, — попыталась остановить я парня, ведь мы всё ещё были обнажены, и я чувствовала, как мы интимно соприкасаемся. — Хватит с меня алкоголя. Найду Ленку, всю душу из неё вытрясу. Зачем она это сделала? Ума не приложу.

— Чтобы весело было, — сделал очевидное предположение манаукец, вынес меня из душевой кабинки и поставил перед зеркалом.

— Не верится, что теперь моя, — шепнул он, рассматривая меня в отражении.

Смотрелись мы премиленько: он черноволосый, высокий, красноглазый, возвышался на голову надо мной, а я бледная, с синими кругами под глазами, с мокрыми волосами, прям мертвец, не иначе.

— Смотри не пожалей, — шепнула ему и взялась за полотенце. Стоять обнажённой я пока стеснялась. Да и Яну кинула второе, нечего щеголять, демонстрируя свои причиндалы.

Я обернулась к нему, когда он обматывал бёдра полотенцем, стоя ко мне спиной. В ярком свете потолочной лампы шрамы на очень белой, но не прозрачной коже стали особенно чётко видны. Я, как в трансе, подошла, прикоснулась сначала пальцами, пробежалась по ним, жалея Яндора за то, что ему пришлось пережить. Затем прижалась губами, прикрыв глаза. Я хотела забрать эту боль воспоминаний.

Провела языком по линии одного рубца, увлеклась, перешла на другой. Яндор шумно дышал, от него исходил жар. Я обняла его за талию руками, не веря, что владею всем этим совершенством, этими безупречными линиями поджарого тела. Бугорки натянутых мышц на спине по диагонали спускались книзу. Вдоль всего позвоночника тянулись с двух сторон точечные шрамы, которые явно остались от медицинских аппаратов. Я, слегка прикасаясь губами, принялась пересчитывать его позвонки.

— Маруся, — хрипло позвал меня Ян, а мне нравилась эта игра, которую я затеяла. Я так давно представляла его себе обнажённым, что стоило ему только прикрыть постыдные места, как моя скромность замолчала, присоединяясь к любопытству и вожделению. Хотелось составить карту его тела, изучить рельеф мускулатуры, каждый шрам, не пропустив ни миллиметра его кожи, чтобы проложить безошибочный путь к… к чему? Я замерла, не сумев ответить себе на вопрос. Стоило мне только убрать руки, как я оказалась в кольце стальных объятий, резкий рывок, алые глаза и падение на кровать. Яндор нависал надо мной, удерживая себя на трясущихся руках.

— Ты что творишь, маленькая? Я же возьму тебя прямо сейчас. Понимаешь?

Кивнула, затем осознала и замотала головой.

— Нам на учёбу надо, — тихо-тихо шепнула.

— Да, надо. Так что будь хорошей девочкой, не заводи меня. Ты же даже не представляешь, как действуешь на меня. Ты и понятия не имеешь о силе моей страсти. И этой страсти нужен лишь твой мимолётный взгляд, касание или слово, чтобы голову сорвало.

Ласково и угрожающе, и как он сумел вместить в своём голосе такие разные эмоции. Я рассматривала напряжённое лицо Яндора и чувствовала, что готова сказать ему да. Сказать, что хочу, чтобы он сделал меня своей, но он опередил:

— Беги от меня, Маруся, и до обеда не показывайся, увижу — зацелую, а может, и затащу в тёмный уголок, поняла?

Я кивнула, воображение очень досконально обрисовало и тёмный уголок, и нас с Яном в нём, почему-то обнажёнными.

— Беги, — шепнул Ян, скатываясь на бок, а я обернулась к нему и, обнаглев, оседлала.

— Не приказывай мне, — пригрозила ему, склоняясь за поцелуем.

Почему я должна бежать от него? Не на ту напал.

Яндор ответил на поцелуй, его руки щекотно пробежались по моему позвоночнику, дразнясь, а я, рассмеявшись, чмокнула Дракона на прощание и, особо не спеша, стала одеваться, прихватив одолженную чистую футболку. Затем, помахав уже практически облачившемуся в форму академии парню, вышла в коридор. Уже идя в свою комнату, с облегчением выдохнула, улыбаясь своим мыслям. Я влюбилась, а это не так и страшно, как казалось.