Картун Дерек. Явочная квартира

Глава 1

Проходя мимо сада Кенсингтонского дворца, отделенного решеткой от шумного квартала Ноттинг Хилл Гейт, русский на миг повернул голову и приподнял серую фетровую шляпу, чтобы приветствовать облаченного в мундир привратника, что выдало в нем иностранца. И, ускорив шаг, свернул на Бейсуотер Род, направляясь в западную часть города.

"Только не слишком спеши, — одернул он себя, — Обычно ведь ты не торопишься, совершая прогулку, и они наверняка об этом осведомлены."

Он не знал, когда именно за ним установили слежку, но чувствовал её уже недели три. Если следят в течение всего этого срока, а то и дольше, то у них уже сложилось ясное представление о его привычках… Он шагал, как обычно, вдоль парка, на другую сторону перешел только возле станции метро Квинсуэй.

Переход — законный повод, чтобы обернуться. Так он и полагал: позади по обеим сторонам улицы следом за ним двигались двое. Оба в шляпах — вот чертовы дураки. Никто в посольстве так и не сообразил, что в стране, где большинство жителей шляп не носит, они слишком заметны. Сам он надел шляпу только потому, что всегда её носит, и сегодня старается выглядеть, как обычно. Потому и кейс с собой взял — в нем лежали кое-какие бумаги, которые помогли бы в случае чего объяснить, куда и зачем он идет.

Эту свою последнюю прогулку он тщательно продумал. От преследователей отделаться так, чтобы они, потеряв его из виду, обвинили в этом друг друга. Обычно в таких случаях он пересаживался с одного автобуса на другой, входил в магазины и выходил. Если бы у него на хвосте сидел кто-то из Mи-5 (английская контрразведка), это бы сошло. Единственная задача в таких случаях — просто выглядеть вторым секретарем торгпредства, который идет по своим сомнительным делам и норовит уйти от слежки. Британцы знают, что он из КГБ, а он знает, что они знают. Как в старинной пословице: они знают, что он знает, что они знают… Все участники этой игры профессионалы и никто не рассчитывает слишком явно и легко дурачить остальных.

Но теперь он имел дело с соотечественниками — верней, они имели дело с ним. Предполагалось, будто он даже не подозревает, что резидент выразил серьезные сомнения в его надежности и начал ставить там и сям мелкие ловушки. Считалось, подозреваемый не догадывается, что указанные сомнения уже сообщены в Москву. Что ж, он и в самом деле ни в чем не уверен. Возможно, это всего-навсего приступ паранойи. А может, как раз Москва распорядилась заставить его подергаться и хочет посмотреть, что из этого выйдет.

У входа в метро он купил газету. Роясь в кармане в поисках медяков, как бы невзначай обернулся. И увидел, что тот из его преследователей, который прежде шагал по тротуару вдоль парка, уже находится на этой стороне улицы, и оба у него за спиной, но двигаются порознь. Он узнал — видел в составе торговой делегации на выставке, проходившей недавно в Хайгете. У него потрясающая память на лица. И не только на лица. Память ещё сослужит ему хорошую службу. Преследователи замедлили шаги, один остановился у витрины магазина.

Но была серьезная причина, почему он не мог освободиться от слежки прямо сейчас: как только станет ясно, что он удрал, они бросятся к нему домой и сцапают Елену.

Он сел в поезд в сторону Оксфорд Серкус, убедившись предварительно, что за ним все ещё следят. На эскалаторе стоял спокойно — куда, дескать, ему спешить? Наверху у выхода направился к телефонной будке — этот звонок был обсужден с Еленой заранее.

— Позавтракаем вместе, ладно?

— Давай. Где и когда встретимся?

— Ну, скажем, в половине первого на Кондуит стрит, у Джино.

— Хорошо.

Выходя из будки, он заметил одного из преследователей: стоит, изучает с великим интересом галстуки в витрине. Вот теперь пора от них отделаться. Елена выйдет из квартиры возле Холланд Парк сразу после его звонка, у неё есть время сбежать от слежки, если её уже организовали. Муж специально натаскивал её, показывал, как это делается: войдешь в автобус и тут же выйдешь, а если не поможет, повторишь ту же уловку в метро. Пожалуй, надо ему самому ещё продолжить игру, чтобы дать ей побольше времени. Не то чтобы он считал, что за женой следят, — странное было бы совпадение, если бы слежку начали именно сегодня. Но он был крайне осторожен.

На Оксфорд стрит ему понадобится вся его удача. По тротуарам медленно движется толпа — от магазина к магазину. Сладкий запах ванили — из киоска, торгующего французскими круассанами. В ровном гомоне толпы то и дело слышны резкие всплески смеха, вкрапления чужой речи. Наш знакомец — его звали Алексей Константинович Котов — то пробирался сквозь толпу поближе к краю тротуара, то снова нырял в людской поток. Где-то по пути снял шляпу теперь его в толпе труднее заметить. Рост ниже среднего, лицо неприметное, ничего в нем специфически славянского, волосы редеют к макушке, веки чуть припухшие, но взгляд острый. Неулыбчивый человек, сразу видно.

Никакой не было возможности узнать, продолжается ли слежка. Но впереди пассаж со множеством магазинов и, соответственно, входов и выходов — место, которое он давно наметил на случай, если понадобится избавиться от чьего-то назойливого внимания. Правда, тогда он вовсе не соотечественников имел в виду.

В пассаж Котов вошел скорым шагом, заглянул в книжный магазин — отсюда видно, идет ли кто-нибудь следом. Тридцати секунд вполне хватит — но он задержался на целую минуту. Нервы в порядке. Он знает, что все надо делать размеренно, даже вяло. По истечении минуты стало ясно, что его потеряли. Ищут, должно быть, лихорадочно на Оксфорд стрит. Один из преследователей наверняка кинулся на Хэллам стрит: там находится офис Международного консорциума по производству консервов. Обязанности второго секретаря торгпредства включают и торговые контакты. Этим можно объяснить, по мнению следящих за ним, его появление на Оксфорд стрит.

Из пассажа он вышел на Исткастл стрит и тут же поймал такси. Теперь, когда первая задача решена, можно приступить ко второй. Он позволил себе легкий вздох облегчения и закурил. Таксисту было велено ехать на Воксхолл Бридж Род.

— Черт-те что, — произнес тот.

— Простите…

— Движение жуткое, я говорю. А что дальше будет?

— Да. В Лондоне это проблема.

— К какому концу Воксхолл прикажете вас доставить, мистер?

— Ближе к вокзалу Виктория, — ответил он и опустил стекло между собой и водителем: нужно было спокойно обдумать ситуацию.

Все спланировано заранее, но он был из тех людей, что снова и снова просчитывают каждый шаг. "Осторожен и въедлив — так значилось в характеристике, составленной на него на Лубянке, — Чрезвычайно внимателен к деталям. Замкнут, поглощен собой. Эти черты в определенных ситуациях могут стать недостатками".

Сейчас он невольно вернулся мыслями к вопросу, терзавшему его с тех самых пор, как он впервые заметил, что отношение к нему в посольстве изменилось. Резидент созвал совещание начальников групп в субботу, а его, Котова, почему-то не известили. Когда этот дурак Шепилов спросил, почему он не явился на совещание, и тут же заметно смутился, он прямо пошел за разъяснениями к резиденту, а тот изобразил недоумение, вознегодовал, сослался на глупость и забывчивость своей секретарши.

— Вас просто не было в списке — объяснила эта особа, дама несколько наивная, однако вполне доброжелательная.

Это произошло три недели назад. И с тех пор дурные примеры множились. Пять дней спустя ему показалось, что за ним следят, но это могла быть просто мнительность. Однако потом начались телефонные звонки — кто-то набирал номер и вешал трубку. Котов велел Елене как можно больше бывать дома, потому что решил, что этот "кто-то" норовит вычислить время её отлучек, чтобы проникнуть в квартиру. Ему такие штучки известны. Пятнадцать лет на этой работе, из них четыре года в Будапеште и последние полгода здесь, в Лондоне.

Ничто из перечисленного, однако, не объясняло, почему кто-то где-то пришел к выводу, будто он, Алексей Котов, майор службы безопасности, способен поставить под удар эту самую безопасность. Хотя на деле так оно и было.

Такси остановилось в самом начале Воксхолл Бридж Род. Котов заплатил и вышел, не ответив на пожелание водителя весело провести рождество или что он ещё там молол. В сотне ярдов от угла — кафе, принадлежащее итальянской семье, в которой ничего итальянского не осталось, за исключением неаполитанского акцента. Грязновато, пахнет стылым табачным дымом и пригоревшим беконом. Зато рядом вокзал, клиентов всегда полно — и заезжих, и местных. Котов заходил сюда часто — его далеко не безупречным английским никого здесь не удивишь.

— Кока-колу, пожалуйста. — Пожилой хозяин за стойкой кивнул в ответ, предложил:

— Что-нибудь и поесть?

— Не надо. Где ваш сын?

— На кухне.

— Я бы хотел с ним поговорить.

— Энрико! Тебя тут спрашивают.

Тощий малый появился в дверях, на физиономии никакого интереса, движения вялые, небрежные.

— Ну что там?

— Тут один поговорить с тобой хочет.

Парень пожал плечами, повернулся к Котову, молча глянул как на пустое место.

— Можешь прогуляться? Тут недалеко…

Ответа не последовало. Котов понизил голос:

— Заплачу, если выполнишь маленькое поручение.

— Куда идти?

Спрашивает равнодушно, речь тягучая.

— На вокзал и обратно. Всего-то и дел пять минут.

— Сколько?

— Десять фунтов.

— На один укол не хватит.

— Сколько стоит укол?

— Двадцать.

Котов достал из кармана две десятифунтовые бумажки, сложил и аккуратно разорвал пополам. Протянул две половинки парню.

— Другие получишь, когда вернешься.

Он знал, что мог бы договориться за десятку, но торговаться не хотелось.

— Пойдешь вдоль платформы номер 23, зайдешь в камеру хранения, отдашь вот эту квитанцию, получишь багаж и принесешь мне.

Вместе с квитанцией Котов протянул парню ещё одну десятифунтовую банкноту:

— Доплатишь, если понадобится.

Тот кивнул, направился к двери, вышел на холодную улицу.

— С ума он меня сведет, — сказал хозяин за стойкой, — Дрянь малый, просто дрянь.

Котов не ответил, забрал свою кока-колу и сел за столик. Посмотрел на часы — самое начало двенадцатого. Встреча с Еленой назначена на одиннадцать тридцать. Жизнью своей матери она поклялась, что все вещи оставит дома.

— Никаких чемоданов, только сумочка, ясно?

Она ещё пробовала спорить. Всегда была рабыней вещей. Жить без них не может. Сколько терпения понадобилось, чтобы втолковать ей: если при ней будет чемодан или большая сумка, тот, кто, возможно, следит за ней, сразу догадается, в чем дело.

— Ты же не хочешь, чтобы в последний момент тебя выслали в Москву? повторял он, — Подумай, что с тобой будет, если тебя задержат, а меня упустят. Вспомни, что было с Логиновыми в Анкаре…

— Но это Лондон. Здесь людей в центре города не похищают.

— Идиотка! Твоя жадность может стоить жизни нам обоим!

В конце концов она смирилась, но муж не слишком верил её обещаниям.

…Парень, судя по часам, ушел семь минут назад. Ну что там с ним? Неужели решил потратить десятку и плюнуть на обещанные двадцать фунтов? Может, потерял квитанцию? Стоило ли так рисковать? Да, стоило. Хотя единственное, что могло выдать его, — если кто-то в посольстве непонятным образом узнал, что у него на вокзале Виктория в одну из камер хранения сдан атташе-кейс, который время от времени пополняется документами. Стреляный воробей, он всегда бывал осторожен, не забывал проверить, нет ли за ним хвоста. Однако всякое бывает: неудачное совпадение, невезение или, если хотите, злая судьба. Во всяком случае не мог он сегодня пойти на вокзал сам — это рискованно. Что если там его ждут? Вот почему пришлось положиться на посыльного.

Почти одиннадцать минут. Очередь, что ли, стоит в камере хранения? Похоже на то. Надо взять себя в руки. Он попытался убить время, репетируя то, что предстоит говорить позже. Но ничего на ум не шло. Когда прошла уже четверть часа, он забеспокоился о жене. Придет в условленное место, подождет минут пять, а потом, если нервы сдадут, выкинет какую-нибудь глупость. Никакой выдержки у этой женщины.

Парень появился только через двадцать минут. Толкнул входную дверь, направился к столу, где сидел Котов, поставил чемоданчик на пол.

— Народу там полно, — сказал он.

— Денег хватило?

Тот кивнул, но сдачи не дал.

Котов вынул из кармана оставшиеся у него половинки двух десятифунтовых купюр, отдал посыльному. Тот взял их и, не сказав ни слова, удалился на кухню. Котов потрогал замок кейса — заперт надежно. Теперь надо спешить. Он кивнул хозяину:

— Ариведерчи, сеньор.

Этому типу нравится, когда завсегдатаи помнят его итальянское происхождение.

— До свидания.

Оказавшись снова на Воксхолл Бридж Род, Котов свернул налево и вышел на угол Рочестер Роу. Елена ждала его — и, надо же, при ней только сумочка.

— Где ты был? Я так волновалась.

— Задержали дела. Пошли скорей и не забудь, что я тебе говорил: молчи, рта не раскрывай.

Она только отмахнулась с раздражением.

Всего в нескольких шагах полицейский участок — туда они и направились.

На вахте сидел констебль. Без шлема он выглядел совсем юным — не старше девятнадцати.

— Можно поговорить со старшим офицером?

— По какому делу, сэр?

— Я буду говорить только со старшим офицером.

— Разумеется, сэр, но о чем?

— Не могу сказать. Позовите своего начальника.

Молодой человек внимательно посмотрел на русского: нет, такого не переспоришь. И вызвал сержанта.

— Слушаю вас, сэр, — сказал тот, — Так в чем дело?

— Я русский дипломат, хочу получить в вашей стране политическое убежище. Прошу вас связаться с министерством иностранных дел.

Сержант поскреб в затылке.

— А леди?

— Это моя жена.

— Министерство иностранных дел, вы сказали?

— Да, да.

Сержант повернулся к юному констеблю:

— Проводи леди и джентльмена в соседнюю комнату и приготовь чай.

Он повернулся к Котову:

— Вам с сахаром или без?

Загрузка...